Пальцы Малко сжались еще сильнее на упругой плоти грудей.
Любая другая женщина взвыла бы от боли. Однако бешенство в глазах Исабель сменилось привычной истомой. Прижимаясь к нему, она начала двигаться. Он не успел даже взять ее. Вцепившись в него, она судорожно задергалась и бессильно повисла в его объятиях, прошептав:
— Чудовище!
Через минуту она пришла в себя и, глядя на него окруженными коричневыми тенями глазами, спросила:
— Что я должна написать ему?
Малко продиктовал ей короткое пылкое послание, которое не должно было оставить у Кирсанова сомнений относительно ее чувств к нему. Закончив писать, она с вызовом протянула ему лист бумаги.
— В скором времени ты, наверное, попросишь меня снова сойтись с ним?
Малко почел за благо промолчать: полностью такая возможность не исключалась. Теперь, когда он нащупал тайную слабость Исабель дель Рио, их связывали узы извращенного наслаждения, которые могли завести весьма далеко.
* * *
Джеймс Барри остановил свой черный «Линкольн Марк VII» у ворот ГИУО. К нему немедленно подошел солдат охраны.
— Мне назначена встреча с генералом Диасом, — объяснил американец.
Ему позволили поставить машину в небольшом дворе, уставленном автомобилями. Вестовой повел его в здание старинной постройки, где нашли приют службы испанской контрразведки. В вестибюле стояла несносная жара. Барри сел и начал ждать, храня на гладком младенческом лице еще более бесстрастное, чем обычно, выражение.
Напряжение неуклонно нарастало с утра. Сначала его вызвал посол Соединенных Штатов Америки и устроил нагоняй за то, что тот не поставил его в известность о деле Кирсанова. Барри оправдывался ссылкой на профессиональную тайну. Помилуйте, что выйдет хорошего, если посвящать дипломатов в секретные операции? Посол же, выступая от имени Государственного департамента, с предельной ясностью изложил свой взгляд. Сколь бы важным ни представлялся переход к ним русского, нельзя было ни в коем случае допустить резкого ухудшения отношений с Испанией.
Размышления американца прервало появление вестового. Улыбающийся генерал Диас встретил Джеймса Барри на пороге своего кабинета. Но, как только они остались вдвоем, улыбка исчезла с лица генерала. Ни тот, ни другой не питали друг к другу особой приязни, довольствуясь ежемесячными встречами, во время которых ничего существенно важного не сообщалось. Хотя представляемые ими государства и связывали союзнические обязательства в составе НАТО, особого доверия друг к другу они не питали. Их отношения отнюдь не стали лучше после выдворения из Испании «водопроводчиков» из Управления государственной безопасности.
— Посол Советского Союза обратился ко мне с делом большой важности, — начал генерал Диас. — Он обвиняет вас в насильственном удержании гражданина Советского Союза...
Улыбаясь с видом человека, покорившегося судьбе, Джеймс Барри открыл свой дипломат, извлек картонную коробку и положил ее на стол перед испанским коллегой.
— Это наглая ложь! — холодно ответил он. — Упомянутый вами советский гражданин попросил политического убежища в Соединенных Штатах Америки. Как вам известно, он является агентом КГБ и вчера его соотечественники пытались остановить его с помощью наркотика, который ему собирались впрыснуть вот этим шприцем. Можете убедиться в том, что он советского производства: В шприце находится раствор сильнодействующего снотворного, также изготовленного в Советском Союзе. Ваши специалисты вам это подтвердят...
Генерал Диас взял шприц и спрятал его. Он, разумеется, не поверил ни единому слову из того, что ему говорил Сергей Волков. Но ведь нужно время от времени доставлять себе удовольствие! Уж очень соблазнительно было посадить в калошу ЦРУ... Тем более что отрывистая манера американца говорить всегда вызывала в нем сильнейшее раздражение...
— Давайте пока оставим это, — великодушно предложил генерал. — Что мы, в сущности, имеем? Исчез Григорий Кирсанов. Известно ли вам, где он находится?
Джеймс Барри готовился к встрече и тоже получил инструкции.
— Да, известно.
— Где же?
— Пока не могу сказать, ради его же безопасности. Мы взяли его под свою защиту.
Генерал Диас быстро провел языком по толстым губам.
— Уж не намекаете ли вы, сеньор Барри, что я могу выдать этого человека КГБ?
Джеймс Барри бросил на него ледяной взгляд.
— Генерал! И вы, и я исполняем приказы. Пока мне неизвестна позиция вашего правительства в этом деле.
Зато мне известно, что КГБ ни перед чем не остановится, лишь бы завладеть Григорием Кирсановым, переправить его в СССР и там казнить. Мне не хотелось бы, чтобы вы стали по существу пособниками русских. Ведь он сам решил уйти от них.
Генерал Диас понял, что ступил на зыбкую почву.
— Меня весьма огорчает, — отвечал он уже с меньшим жаром, — что в этом... исчезновении замешана испанская гражданка.
— Это уже относится к личной жизни Григория Кирсанова, — сухо перебил Джеймс Барри. — Во всяком случае, упомянутая вами особа никак не причастна к занимающему нас делу.
— Как не причастен и некий господин Линге, проживающий в гостинице «Риц»? — с ехидным простодушием вставил испанец.
— Причастен лишь в качестве переводчика, — с величайшей серьезностью парировал Джеймс Барри. — Он говорит по-русски и известен как специалист по Восточной Европе.
Наступило молчание, нарушаемое лишь уличным шумом. Джеймс Барри старался понять, куда гнет генерал, потом решил перейти в наступление:
— Испания — страна демократическая. Люди имеют право свободно выезжать и перемещаться в ее границах по собственному желанию до тех пор, пока не совершили нечего противоправного. Но, насколько мне известно, Григорий Кирсанов не совершал никаких преступлений, — присовокупил он, несколько увлекшись.
«Черт!» — внутренне выбранил он себя. Генерал Диас уточнил голосом, в котором чувствовалось много недосказанного:
— Я бы не поручился, но не в этом суть. В то же время мне было бы весьма любопытно побеседовать с Григорием Кирсановым. Ему, надо думать, есть что сообщить нам о своих шпионских связях в нашей стране...
— Разумеется, мы передадим вам всю информацию, которую от него получим, — солидно изрек Джеймс Барри, — в соответствии с нашими союзническими соглашениями в рамках НАТО.
— Я предпочел бы личную встречу.
— Если майор Кирсанов согласится, я не вижу к тому никаких препятствий, — невозмутимо ответил Джеймс Барри.
Снова наступило молчание. Генерал Диас вновь облизал мясистые губы. Он любил играть в кошки-мышки, но к сожалению, ему предстояло важное совещание и эту забаву скоро придется прекратить.
— Благодаря вашему сотрудничеству я теперь лучше понимаю это дело. Хотел выразить пожелание, чтобы оно разрешилось и к вашей, и к нашей выгоде.
— Благодарю, — перевел дух Барри.
— Есть, правда, одна пустячная формальность, которую совершенно необходимо соблюсти, — со вкусом продолжал генерал Диас.
Сердце Джеймса Барри екнуло. Вот оно!
— Какая именно?
— Правительство просило меня удостовериться в том, что майор Кирсанов покидает страну совершенно добровольно.
— Да, конечно...
— Конечно, — согласился генерал. — Сложность, однако, состоит в том, что представители Советского Союза, до сей поры избегавшие какой-либо огласки, готовятся взбудоражить общественность, публично обвинив нас в том, что мы, якобы, содействовали ЦРУ в похищении русского...
Видя, что его собеседник с трудом сдерживается, генерал успокоил его притворно-кротким движением руки.
— Дабы пресечь всякого рода слухи, мы решили, что Григорий Кирсанов объяснит свой поступок на пресс-конференции, куда будут, кстати, приглашены и представители советской стороны.
— Но... — начал было Джеймс Барри.
— Только после этого ему будет предоставлена возможность покинуть Испанию и отправиться, куда ему заблагорассудится, — продолжал генерал. — Я решил, что эту пустячную формальность, которую — я в этом уверен — вы сочтете разумной, мы выполним в ближайший понедельник.
Удар был столь ошеломляющим, что Джеймс Барри онемел.
Катастрофа! Именно то, чего он больше всего боялся. Он уже не владел ситуацией. Так называемая пресс-конференция могла быть только западней, устроенной КГБ, чтобы избавиться от Кирсанова.
Глава 11
Джеймс Барри пытался скрыть клокотавшую в нем ярость, но студенистые его подбородки тряслись, а голубые глаза стали ярко-синими. Дрожащим от гнева голосом он бросил генералу Диасу:
— Вы позволили себе неслыханное вмешательство в дела дружественной и союзной вам державы. Ведь это господам из Советского Союза пришло в голову устроить пресс-конференцию?
Генерал Диас развел руками в знак бессилия:
— Нет, но пресс-атташе из их посольства пригласил журналистов главных мадридских газет, чтобы сообщить им о похищении. Завтра это появится во всех газетах.
Хотя Барри и к этому готовился, удар оказался чувствительным.
— Советские воспользуются этой встречей, чтобы нажать на Кирсанова, а может быть, и уничтожить его физически, — сказал он. — Вам известны их приемы, они ни перед чем не остановятся.
Насупившись, генерал сухо возразил:
— Я ручаюсь за безопасность Григория Кирсанова. Мы в Испании, сеньор Барри, а не в Советском Союзе.
Погруженный в свои мысли, Джеймс Барри молчал. Все рушилось. Узнав об измене Кирсанова, «кроты», а главное Франсиско Парраль, залягут на самое дно. Пользуясь молчанием собеседника, генерал воткнул в него последнюю бандерилью:
— Сеньор Барри, мне приказано также узнать, где находится теперь Григорий Кирсанов.
— Мы взяли его под свою защиту! — рявкнул резидент ЦРУ. — Он в безопасности!
Генерал с притворно-понимающим видом кивнул головой.
— Разумеется, сеньор, но мы находимся на испанской территории. Мы должны знать, где он находится. Даю вам слово офицера, что это будет известно лишь узкому кругу самых высокопоставленных особ в государстве.
Джеймс Барри собрался было завести речь о «кроте» по прозвищу «Дон-Кихот», но вовремя спохватился. Ведь для испанцев это стало бы лишним поводом, чтобы попытаться найти Кирсанова. Более того, теперь он даже не был уверен в том, что будет иметь возможность выйти на «крота».
— А если я откажусь?
Генерал сокрушенно покачал головой.
— Это повредило бы нашим добрым отношениям, и я был бы вынужден выслать вашего сотрудника г-на Линге, а Кирсанова мы все равно нашли бы.
Какое-то время был слышен лишь шум кондиционера. С трудом владея голосом, Джеймс Барри проговорил:
— Вереда де Лос Аламос, 22. В районе Моралехи.
Ко всему прочему, он проваливал свое доверенное лицо! Генерал записал адрес и с принужденной улыбкой посмотрел на Барри:
— Благодарю за сотрудничество, сеньор Барри.
В голове Барри мелькнула вдруг жуткая мысль: а если генерал Диас и есть его «Дон-Кихот»? Вслух же он сказал:
— Если что-нибудь случится с Григорием Кирсановым, я буду считать вас виновником, имейте это в виду!
Побелев от гнева, генерал Диас поднялся с места:
— Вы оскорбляете меня, сеньор Барри!
— Нет, и надеюсь, что мне не придется этого делать! — ледяным тоном заключил Джеймс Барри.
Клокоча от сдержанной ярости, он вышел из кабинета, не пожав руки испанского коллеги.
* * *
Тяжелые решетчатые ворота посольства Соединенных Штатов Америки разошлись, пропуская «форд» Малко, и сразу сомкнулись. Он оказался перед вторыми воротами, образующими как бы шлюз. Прежде чем позволить ему поставить машину, морской пехотинец попросил его поднять сначала крышку багажника, потом капот, а под конец осмотрел днище с помощью зеркала, как принято в Восточной Германии: обычные меры предосторожности для предотвращения террористического акта.
Когда Малко постучался в двери кабинета, Джеймс Барри разговаривал по телефону. Теперь уже не было никакого смысла мудрить с «инфраструктурой» ЦРУ. Он почти сразу положил трубку. Его лицо выражало непривычную озабоченность.
— Я говорил с моим корреспондентом в аэропорту Барахас, — обратился он к Малко. — Он проверил всех пассажиров Аэрофлота, прилетевших из Москвы. Среди них находился некий Игорь Маликов с удостоверением кинооператора агентства печати «Новости». Так вот, это профессиональный убийца из Первого управления КГБ.
— Значит, они сделают попытку убрать Кирсанова! — воскликнул Малко. — Необходимо усилить меры безопасности.
— Увы, это не все, — продолжал Барри.
Он рассказал Малко о встрече с генералом Диасом.
Малко стоило труда скрыть свое замешательство. События развивались слишком быстро.
— Нужно во что бы то ни стало отменить эту пресс-конференцию! — воскликнул он.
— Это невозможно!
— Тогда необходимо устроить так, чтобы Григорий покинул Испанию в понедельник.
Джеймс Барри внимательно посмотрел на Малко.
— Это выход, — согласился он, — но таким образом мы отсекаем возможность выявления «Дон-Кихота». Уж поверьте, испанцы нам шагу не дадут ступить спокойно...
Малко соображал с таким напряжением, что, казалось, раскалились мозги.
— Если не ошибаюсь, в Роте под Севильей есть база НАТО?
— Да, есть.
— Вы можете исхлопотать разрешение воспользоваться ею для эвакуации Кирсанова?
— Попытаться можно, — осторожно согласился американец. — Только зачем из Роты, когда Торрехон рядом с Мадридом?
— Испанцы взяли под наблюдение виллу в Моралехе. Если они увидят, что Кирсанов едет в аэропорт, его перехватят. Можно не сомневаться, что стоит нам вывезти его с виллы, как они уже не выпустят его из вида. Но вот если Исабель дель Рио соберется на выходные в Севилью и попросит его навестить ее там, можно попытаться опередить их. Такую возможность никак нельзя упустить. В Севилье нам, может быть, удастся уйти от слежки и переправить Кирсанова в Роту...
Джеймс Барри откинулся на спинку кресла.
— Выглядит соблазнительно, — признал он. — Однако нужно решить некоторые вопросы. Во-первых, необходимо получить одобрение Лэнгли и Пентагона, а во-вторых, заручиться поддержкой Исабель дель Рио.
— Я постараюсь убедить ее, — скромно предложил Малко.
Джеймс Барри посмеялся не без ехидства.
— Полагаю, это не будет стоить вам огромных усилий?
— Думаю, нет, — признал Малко. — Значит, еду к ней, а потом дам знать Григорию.
— Только прежде ко мне. Свою машину оставьте здесь, постараемся оторваться от слежки. Нет расчета наводить «иванов» на место, где мы держим наше маленькое сокровище.
— Вы не опасаетесь, что они возьмут ее в оборот?
— Нет, испанцы предупредили их, что это грозит им весьма неприятными последствиями.
* * *
Исабель дель Рио отворила Малко, закутанная в банное полотенце, с совершенно мокрой головой. Считывающее устройство фирмы «Акай» наполняло квартиру звуками пламенного фламенко, записанного на компакт-диск. Ощущение, что музыка исполняется прямо здесь, было столь сильно, что глаза невольно искали танцовщиков.
— Как ты рано, я еще не готова!
Тем не менее, она подошла и поцеловала Малко, привстав на носках и прижавшись к нему всем телом. Поразительно чувственная самка! Временами Малко казалось даже, что у него идиллический роман со светской женщиной, влюбленной в свое тело, а не смертельно опасная работа.
— Ты мне нужна, — начал он.
— Что, письма мало? — прыснула она.
— Пока не передал, потому что произошли изменения. Если согласишься сотрудничать с нами и на этот раз, ты окончательно избавишься от твоего Бугая.
Она повисла у него на шее.
— Сделаю, что хочешь!
— Сегодня вечером ты полетишь в Севилью на выходные.
— С тобой?
— Позднее я тоже там появлюсь, но задача у нас другая.
Он растолковал ей цель и средства ее достижения. Она внимательно смотрела на него, кутаясь в банное полотенце.
— Твой муж не будет ставить нам палки в колеса? — спросил он в заключение.