– Нас заметили. – Предупреждение прозвучало вполне спокойно. – Вера, сбавьте скорость.
Машина вдруг натужно завыла двигателем, словно ей с трудом давался подъем, и медленно поползла навстречу опасности.
– Оружие не показывать! Приготовить гранаты. Вера, рядом с пулеметом чуть придержите. И сразу – вперед! Рывком.
Когда машина выбралась на высшую точку подъема, открылась вся позиция блокпоста. Справа от проезжей части стоял большегрузный фургон без тягача и со спущенными колесами. Солдаты приспособили его под казарму. На веревке, протянутой от фургона к ближайшему дереву, сушилось белье.
Тот, кто расположил блокпост на гребне гряды, был неплохим тактиком. С высоты просматривалась вся долина, и любую машину, ехавшую с востока, можно было обнаружить за несколько километров и заранее приготовиться к встрече.
Крюков поначалу не мог понять, почему в таких условиях их заметили не сразу, а с опозданием. Хотя все объяснялось довольно просто: сыны ислама вершили полуденный салят – одну из наиболее ответственных молитв в мусульманских канонах.
Все подразделение стражи было занято общением с Аллахом. Моджахеды склоняли головы, касались лбами земли, простирались ниц. При этом они благочинно бормотали славословия в адрес всеблагого и всемилостивого Господа, стараясь как можно ярче продемонстрировать свое благочестие. И когда дозорный, несший службу на наблюдательном пункте, подал команду тревоги, резво исполнить ее смогли только два пулеметчика. Однако и они допустили промашку.
Еще издали солдаты заметили, что машина резко снизила скорость и приближалась, ни в чем не проявляя какой-либо агрессивности.
Наводчик, который собирался взять подъезжавших на прицел, привстал и снял руки с рукояток оружия. В глуши, где нес службу взвод моджахедов, машины проезжали нечасто, и появление каждой становилось своеобразным событием в жизни, обещало общение с миром, который лежал за грядой гор.
Машина медленно приближалась. Всем уже казалось – она вот-вот остановится. Ктото из солдат замахал руками, приветствуя нежданных гостей…
Граната, которую метнул Лукин, попала точно в пулеметное гнездо, обложенное валом мешков с песком. Взрыв сбил пулемет, и он ткнулся стволом в землю, перевалившись через бруствер. Пулеметчиков посекло осколками, не оставив им ни малейшего шанса на выживание.
Крюков пульнул смертоносный снаряд вправо по ходу машины, к месту, где все еще кучно стояли окончившие намаз душманы.
– Гони! – крикнул он.
Вера вдавила педаль подачи топлива почти до пола. Джип мощным рывком принял посыл, и стрелка спидометра пьяно мотнулась вправо. Машину затрясло на колдобинах лесной дороги. Сзади по металлу борта застучала барабанная дробь. Это вдогонку машине стреляли пришедшие в себя автоматчики. Но для автоматов «узи», которые производило оружейное предприятие в Хорватии, металл кузова оказался не по зубам.
Верочка гнала джип, не разбирая дороги. На скорости в пятьдесят миль – под девяносто километров в час – они мчались под сенью леса до поры, когда Крюков приказал ехать тише. На посту, как он заметил, не имелось ни одной машины. Значит, организовать погоню душманы не имели возможности.
Через пять километров у развилки дороги, одна из которых вела на юг, джип остановился. Все вышли из машины и увидели, во что могла обойтись им встреча с постом. Задняя часть кузова была посечена пулями. Свежие вмятины светились металлическим блеском по всей ширине задка.
Моджахеды стреляли метко, но ни один из них не учел главного – машина уходила от поста в гору. Потому пули, пущенные ей вослед, шли с понижением.
К удаче группы, ни одна из очередей не задела колес, и джип оставался на ходу.
Свернув на юг, они в скором времени выбрались на вторую Трансбалканскую автомагистраль. ".Первая, пересекая земли бывшей Югославии, тянулась от Гевгелии на границе с Грецией по центральным областям страны через Скопле, Белград, Загреб, Любляну к границам Австрии и Италии. Вторая – шла от Скопле на востоке, повторяя причудливые изгибы побережья Адриатики, и, пожрав по пути полторы тысячи километров асфальта, доходила до Италии на западе…
Режиссер
Куклы сами по себе ни талантливы, ни бесталанны. Они всего куклы. Талантливыми или бесталанными бывают кукловоды и режиссеры, организующие спектакль.
Саз Форинтош, венгерский драматург
Вид на Сплит перед ними открылся издалека, когда они подъезжали к нему со стороны Клиса. Играя солнечными бликами, до самого горизонта голубела гладь Каштелянского залива. Вдали на просторах Ядранского моря темнели туманные силуэты прибрежных островов – Бра, Шолта, Великого Дрвеника.
Сам Сплит, скучившийся на полуострове, краснел черепицей крыш старого города, ровесника древнего Рима. На ним возвышалась колокольня старинного собора с острой шапочкой и крестом над ней. Где-то рядом, как помнил Крюков, лежали камни дворца императора Диоклетиана, напоминавшие о владычестве римлян над этими местами. Узкие улочки тянулась к морю, круто сбегая по склонам горы. Все это придавало городу вид, который так интересен туристам.
Лукин, с интересом вглядывавшийся в открывшуюся перед ними панораму, прекрасно понимал, что жить в таком поселении – старом, пронесшем через века недостатки коммунального хозяйства и быта – для постоянных обитателей не так удобно, как это кажется.
Тесные улочки с крутыми спусками и подъемами, трудности с водоснабжением, проблемы с уборкой мусора и канализацией не добавляли жителям бытовых удобств. Но, с другой стороны, город был красив до удивления. Он не походил на индустриальное чудо – мегаполис с высотными домами из бетона и стали, в котором человек всего лишь придаток автомобилей. И этой красотой, расположенной у моря на побережье с прекрасным климатом, было легко торговать, предлагая отдых и впечатления тем, кто мог щедро платить за свои удовольствия.
В городе они разбились по парам, чтобы не привлекать внимания. Остановились в небольшой частной гостинице «Сунчева обала» – «Солнечный берег».
Верочка в первый же день изменила облик. В магазине поношенных вещей для нее приобрели приличную черную юбку, кремовую блузку, шерстяной жакет, туфли на модном широком каблуке. Когда Верочка переоделась и привела в порядок прическу, в ней трудно было угадать бойца, в одном строю с которым они прошли через пекло.
День у них ушел на ознакомление с городом. Еще день они наблюдали за человеком, которого на набережной им указал Крюков.
Удалось выяснить, что за ним тянулся «хвост». Сменяя друг друга, по городу человека водили мужчина и женщина.
Верочка в этих походах не участвовала и проводила время в гостинице, стараясь никому не мозолить глаза.
На третий день Крюков дал ей собственное задание:
– Теперь твоя партия. Надо поселиться в гостинице «Златна котва». Там уже живет наш связник Благое Селич. Сейчас за ним плотно приглядывают Лукин и Демин.
– Есть причины не доверять?
– Нет, но стоит проверить. Его кто-то водит. Это заставляет соблюдать осторожность.
– Как я с ним свяжусь?
– Поселишься в «Златной котве». Осмотришься. Потом постарайся заговорить с Благое. Предложи купить у тебя перстень. Благое знает немецкий и русский. Начни с немецкого. Когда немного прощупаешь, назови пароль. Его придется запомнить по-сербски. «Овай прстен у вредности от две стотине долару».
Верочка понимающе кивнула.
– Все ясно. Овай – значит этот. Прстен – перстень. А вот при чем вредност?
Крюков улыбнулся.
– Вредност по-сербски не то, что кажется русскому. Так звучит слово «стоимость».
– Выходит, смысл в том, что кольцо стоит двести долларов?
– Точно, но фраза должна произноситься на сербском.
– Отзыв?
– Он спросит: «Диамант»? В смысле бриллиант. Нужно ответить: «Не, смарагд» – изумруд.
– У меня кольцо без камня.
– В том и смысл пароля. Кто его не знает, про бриллиант не спросит.
Послав к черту всех, кто пожелал ей ни пуха ни пера, Верочка двинулась в город. Она шла по улочке, которая круто спускалась к морю. Лукин, в потертой кожаной куртке, также купленной в лавке поношенных вещей, шагал метрах в двадцати позади нее и делал вид, будто идет по своим делам в сторону порта.
Верочка остановилась возле двухэтажного дома. Его фасад густо увивала виноградная лоза. Зеленое кружево затянуло стены так, что нельзя было определить их цвет. Над входом в дом, выложенным в виде полукруглой арки, помещалась облезлая вывеска: "ХОТЕЛ «ЗЛАТНА КОТВА». Рядом с надписью имелся рисунок, изображавший нечто похожее на рыболовный крючок. Это была гостиница «ЗОЛОТОЙ ЯКОРЬ».
Верочка открыла дверь. Тоненько задилинькал колокольчик, извещая хозяев о прибытии гостя. Но это событие в последнее время здесь стало настолько редким, что в пустынном холле никого не оказалось. Оглядевшись, Верочка села в кресло на тонкой никелированной ножке с четырьмя колесиками. Огляделась.
В помещении было сумрачно и прохладно. Окна, обращенные к солнцу, затенялись листьями виноградной лозы. На стенах в виде украшений висели потемневшие от времени литографии с морскими и горными пейзажами, рулевое колесо от старого корабля с надписью «ЯД РАН». Подчеркивая морской колорит гостиницы, золотым блеском сияла судовая рында. Должно быть, все старание хозяев при отсутствии гостей уходило на то, чтобы драить медяшку.
Ждать пришлось недолго. Колокольчик сделал свое дело. Со второго этажа по деревянной, поскрипывавшей под ногами лестнице спустилась хозяйка – сухонькая женщина лет пятидесяти с волосами, подобранными под косынку. Приветливо улыбнулась.
– Добр дан, госпожа.
– Гутен таг.
Произношение у Верочки было прекрасным. Его ставил настоящий берлинец.
Хозяйка сразу стала еще приветливей. Она могла объясняться по-немецки и обрадовалась гостье.
– Что угодно фрау?…
– Фрау Марта Шредер, – представилась Верочка, вспомнив фамилию одного из натовских генералов. – Я из Гамбурга. Туристическое агентство «Весь мир». Нам кажется, настало время снова открывать для отдыха Адриатику. Как вы считаете?
– О, я-я! Давно пора!
Хозяйка восприняла сообщение с энтузиазмом.
– Гостиница у вас очень уютная. – Верочка очертила рукой большой круг.
– Очень мило.
– Я, я, фрау Шредер. – Хозяйка связывала большие надежды с появлением гостьи. – Нас всегда любили туристы. Из Германии. Прекрасные люди. Выпьете вина?
Она суетливо дернулась, зашла за стойку, вынула бутылку, два чистых стаканчика. Вино было прекрасным. Верочка выпила с удовольствием. Спросила:
– Вы не против, если я остановлюсь у вас дня на два, на три?
– С радостью, фрау Шредер. У меня для вас найдется прекрасный номер. – Хозяйка тут же поспешила успокоить гостью в отношении цены: – Совсем недорого.
– Много у вас постояльцев?
– Немного. Эта война, фрау Шредер, украла всех гостей. Даст Бог, вернутся мирные времена.
– И все же, вы не сказали сколько…
– Всего трое. Семейная пара и еще один мужчина.
– Я вас попрошу не афишировать, что я остановилась у вас. Особенно для владельцев других гостиниц. Мне сперва надо разобраться во всем самой и очень спокойно.
Хозяйка расплылась в широкой улыбке. Желание гостьи не делать гласным свое появление было ей хорошо понятно.
– Так и будет, фрау Шредер. Так и будет. Можете на меня положиться. Еще вина?
Комната на втором этаже оказалась большой, светлой. В углу – эмалированная раковина. На стене большое зеркало в деревянной резной раме. Окно прикрывала выцветшая оранжевая штора. Перегораживая помещение пополам, стояла деревянная двуспальная кровать с пологом. Такие Верочка видела только в кинофильмах. У стены размещался деревянный двустворчатый шкаф.
Верочка подошла к окну. Открылся вид на внутренний дворик, выложенный торцами желтого кирпича. У стены высился штабель пустых пластмассовых ящиков с гнездами для бутылок. Пользуясь ими, можно было легко спуститься вниз и без труда подняться наверх.
В другом окне виднелась часть морского побережья.
Номер справа занимал Благое Селич. Судя по шагам, доносившимся через тонкую стену, он был у себя. Верочка поставила у двери стул и приготовилась ожидать, когда сосед выйдет из номера.
Сидеть пришлось долго. Наконец в коридоре хлопнула дверь, и стало слышно, как скребет ключ в замке – Благое закрывал номер.
Верочка встала и быстро вышла в коридор.
– Гутен таг!
Благое вздрогнул и обернулся так нервно, словно не закрывал дверь своего номера, а пытался открыть чужую. Увидел женщину и смущенно улыбнулся.
– Добрый день, фрау.
– Прошу прощения. – Голос Верочки сочился медом европейской вежливости.
– Вы не знаете, где в городе можно найти ювелира? – Верочка смущенно замялась. – У меня неисправен перстень. – Она выставила вперед палец, украшенный золотым кольцом. – Овай прстен у вредности от две стотине долару.
Благое в волнении облизал враз пересохшие губы. На какую-то долю секунды он оторопел, но среагировал автоматически: подслеповато сощурился, посмотрел на кольцо:
– Диамант?
– Не, смарагд.
– Здравствуйте, фрау…
– Шредер.
– Говорите по-русски?
– Вас не устраивает немецкий?
– Нет, фрау Шредер, вполне. Чем могу служить?
– Если честно, то сейчас послужить вам собиралась я.
– Даже так? – Благое скептически заулыбался. Верочка не обратила внимания на его реакцию.
– Скажите, у вас есть охрана?
Благое удивленно вскинул густые черные брови.
– Охрана? В таком-то деле? Нет, конечно. Я здесь один.
– Тогда имейте в виду: за вами ведется слежка.
Благое помрачнел.
– Вы серьезно?
– Да.
– И как все это выглядит, если не секрет?
Благое приехал в Сплит с миссией, о которой знали максимум три человека в главном штабе сербской боснийской армии. По пути он соблюдал все меры предосторожности, попал в Далмацию через Черногорию, сделав изрядный крюк, и потому притащить «хвост» за собой не мог. Сообщение немки не столько испугало его, сколько заставило думать. Кто мог его выследить?
– Вас водят двое. Мужчина и женщина.
– Вы знаете, кто они?
– Есть предположение. Мужчина – капитан Илич из главного штаба. Но это требует проверки. Женщина нам неизвестна.
– Илич – офицер разведки. – Благое стал размышлять вслух. – Вполне возможно, у него здесь собственное задание…
Верочка иронически сощурилась.
– Возможно. Тогда почему он упорно висит у вас на «хвосте»?
– Ошибки быть не может?
– Исключено.
– Странно.
– Особенно, если учесть факт, что Илич и его дама тоже поселились в «Златной котве». Их номер рядом с вашим.
– Я их не встречал, а хозяйка о них ничего не говорила.
– Вы интересуетесь соседями?
– Регулярно.
– Обо мне вас поставили в известность?
– Да, сообщили, что рядом занимает номер фрау из Гамбурга. Старая клиентка.
– Верно, так это и есть. Выходит, повод для размышлений имеется. Но я могу предположить одну причину.
– Какую?
– Вам известна фамилия Зорана Вуковича?
– Вукович? Да, он был в группе спецназа, которой командовал Илич. Потом погиб во время рейда в тыл мусульман.
– Нет, он погиб всего несколько дней назад. На Голетане, неподалеку от горы Дебела Глава. Погиб как командир карательного мусульманского отряда. Собственные бойцы называли его делибашем.
– Я в это мало верю, фрау Шредер. И потом, при чем Вукович, если за мной следит Илич?
– При том, что Илич был агентом Вуковича в главном штабе. Вот взгляните.
Верочка вынула из сумочки и протянула Благое затянутую пластиком карточку удостоверения.
– Фотография вам знакома?
Благое бросил взгляд и кивнул.
– Да, это Вукович.
– Теперь прочитайте фамилию.
– Турчинич Халед… Странно… – И тут же, взглянув прямо в глаза Верочке, спросил жестко: – Что вы еще от меня хотите?