— У меня, пожалуй, есть другая идея. Если я не ошибаюсь, несколько лет назад ты тут вел одного бизнесмена…
— Я за такими типами все время слежу, Ти-Кей!
— Этот встречался с неонацистами. Некий Ксено. Его фамилию так и не удалось узнать.
Дейл кивнул.
— Да. Похоже, ты после выхода в отставку много читал, если помнишь про этого малого!
— Примерно восемнадцать месяцев назад у меня была встреча с Ксено.
— Так это был ты? История с Джулианом Корбо? Вот не знал, что ты к этому причастен!
— Я добрый христианин, Дейл. Никогда не позволяю правой руке знать, что делает левая.
— В смысле, ты не давал Джейн полной информации?
— Почему же. Отчеты полные. Только не всегда правдивые.
— Я помню этого типа. Я за Ксено следил почти два года с помощью пары бродяг. Ничего особого я не делал, только приглядывал за его сетью. Сначала на него работали несколько человек — приторговывали наркотой. Несколько краж со взломом за ними числилось — все тихонько, без особого шума. Это было сразу после падения стены. Потом он нанял несколько бандитов, потом обзавелся ребятами, готовыми ради него на все, и тут дела пошли совсем другие. Он стал серьезным игроком, но подобраться к нему никак у меня не получалось. Я думаю, он прошел выучку в Штази.[33] Наверное, парень из тех, кого объявили в розыск после объединения Германии. Как бы то ни было, я отслеживал один мобильник, который продал некоему уличному торговцу, и скоро понял, что эта трубка в кармане у Ксено.
— Чистое везение.
— Дружище, нам так часто не везет, что должно же хотя бы время от времени происходить что-то хорошее. В общем, с этим мобильником он ходил до самой смерти, то есть до две тысячи шестого года, поэтому мне известны все номера телефонов, по которым он звонил, и все его передвижения. Месяца через три я совместил маршруты его перемещений с картой города, и обнаружилась одна встреча, которая происходила каждый четвертый понедельник в Штадтпарке — все время на одном и том же месте. Я устроил слежку за этим местечком, когда настал очередной четвертый понедельник. И как ты думаешь, кто оказался на скамеечке рядом с Ксено? Не кто иной, как Хуго Олендорф!
— Вот это да!
— Это политический тяжеловес Гамбурга. Бывший главный прокурор, а сейчас — партнер одной из крупных юридических фирм. Очень чистенький, весь из себя, антикриминальный и сказочно богатый. Олендорф с собакой. Пес бегает рядом, а Ксено — вроде как бездомный на скамейке в парке. Олендорф что-то говорит, потом они пару минут беседуют. Что-то про собаку, про погоду. В таком духе. Потом Ксено уходит. Проходит месяц — то же самое. Как будто они совершенно незнакомые люди, болтающие о том о сем.
— Есть какие-нибудь мысли, насчет чего они говорили на самом деле?
— Насколько я могу догадываться, они обменивались шифровками. Может быть, координатами каких-то мест встречи — что-то в этом роде. Зачем — понятия не имею, но знаю, что Хуго Олендорф запачкался. Чтобы Ксено ему платил — это как-то в голове не укладывается, но вполне вероятно, что он нанимал Ксено. Возможно, это его курьер или главный оперативник. Примерно так.
— А этим может объясняться то, что Ксено вдруг всплыл из небытия.
— И я так подумал. Потом я следил за Олендорфом несколько месяцев, раздобыл номер его мобильника, фиксировал его звонки и передвижения, проверил его финансы, его партнеров, друзей. И это ни к чему не привело. Если бы я пошел дальше и попросил бы Джейн выйти на немцев, Олендорф бы выкрутился, или его бы кто-то откупил. Он связан с полицией с тех времен, когда был прокурором, — у него множество знакомств и внизу и наверху, от постовых до тех, кто всем командует. И я решил не соваться.
— Мне нужно поговорить с этим человеком завтра вечером, Дейл. С глазу на глаз.
Дейл посмотрел на Мэллоя так, словно хотел понять: сознает ли тот, о чем просит.
— Я могу заново начать слежку за его мобильником, если это тебе поможет.
Мэллой улыбнулся.
— Отлично. Тогда так: если ты сможешь завтра вечером мне позвонить, когда решишь, что он дома, с остальным я сам разберусь.
— Сделаю, Ти-Кей. Кстати, если хочешь взглянуть на его особняк, то прямо за ним проходит маршрут экскурсии по каналам Гамбурга. Я несколько раз прокатился, чтобы увидеть все, что можно.
— Что у тебя есть насчет его личных контактов? Кто еще живет с ним — и так далее?
— Жена и дочка. Есть еще сын, он учится в Берлине. Сейчас, возможно, уже начинает работать.
— Кроме родственников кто-то еще живет в доме?
— Я к нему так близко не подбирался.
— По городу он передвигается с охраной?
— У него есть лицензия на ношение оружия, но телохранителя я с ним рядом никогда не видел.
— Еще кое-что. Это, конечно, выстрел наудачу, но стоит поинтересоваться. У тебя, как я понимаю, кто-то есть в телефонной компании?
Дейл Перри хмыкнул.
— Я владею телефонной компанией, Ти-Кей. Что тебе нужно?
— Я раздобыл номер таксофона. Хочу узнать обо всех звонках с него на мобильные за последние семь дней.
— Что это тебе даст?
— С этого телефона в полицию поступил сигнал насчет Джека Фаррелла. Думаю, звонившая женщина должна была назвать свое имя, чтобы получить вознаграждение. Поскольку она этого не сделала, могу лишь предположить, что она работала на Чернову.
— Двойная игра?
— Возможно. А может, что-то еще.
— Например?
— Не знаю. Может быть, Чернова велела кому-то позвонить.
— Она хотела, чтобы в отель нагрянула полиция?
— Кто знает? Может, у нее возникли какие-то сложности с клиентом. Или захотелось больше денег. Впечатление такое, что ее люди звонят с уличных таксофонов. Не исключено, что один из них дал маху и набрал номер ее мобильника с этого же самого автомата в тот момент, когда она еще находилась в отеле.
— А если мы раздобудем номер Черновой…
— Мы узнаем, где она сейчас находится.
Дейл улыбнулся.
— Если только она после рейда не выбросила телефон.
— Даже если этого мобильника у нее уже нет, стоит нам выяснить, что он ей принадлежал, — и мы вычислим, где она бывала, кому звонила. При самом худшем сценарии мы узнаем ее новый псевдоним, а может быть, даже разыщем каких-то людей, которые пожелают рассказать нам то, что им известно. — Мэллой поднял руки вверх и пожал плечами. — Я же сказал: выстрел наудачу, но если получится, мне, может быть, не придется брать интервью у герра Олендорфа.
— Ты всерьез собрался похитить этого типа, Ти-Кей?
— Мой доктор посоветовал мне больше двигаться.
Дейл рассмеялся.
— Хорошо бы, чтобы тебя не убили или не арестовали, когда ты вознамеришься выкрасть его. А как ты собираешься заставить его говорить? Если он что-то знает про Фаррелла или Чернову, он не станет болтать только потому, что ты у него спросишь!
Мэллой расхохотался.
— Станет, если я хорошо попрошу.
Нойштадт, Гамбург
Суббота, 8 марта 2008 года
Мэллой доехал на трамвае до Репербана, а оттуда — до железнодорожного вокзала. Было больше полуночи, но в районе вокзала оказалось немало народа. Большинство составляла невинно развлекающаяся молодежь, но в полумраке встречались группы другого плана. Пили, курили травку, кололись, покупали и продавали наркотики, высматривали, кого бы ограбить. Подойдя к таксофону, стоявшему недалеко от одной из подобных компаний, Мэллой почувствовал к себе именно такой интерес, однако инстинктивное чутье, по всей видимости, отпугнуло наркоманов. Внешний вид Мэллоя говорил о том, что он может иметь при себе оружие, но узнаешь об этом лишь впоследствии, когда будешь валяться на тротуаре, истекая кровью.
Мэллой опустил в щель таксофона несколько монет и набрал номер мобильного. Услышав голос Кейт Бранд, он сказал:
— Я тут подумал: завтра можно поглядеть, как кое-кто наложит в штаны. Что ты думаешь по этому поводу?
В гостинице Мэллой заварил себе чай и начал просматривать файлы, которыми его снабдил Дейл Перри. Первые два часа он изучал список известных сообщников и доверенных лиц Елены Черновой. Когда он добрался до кратких отчетов Дейла Перри о Ксено, Чернова упоминалась в них, но не было отмечено никакой прямой связи ни с Джеком Фарреллом, ни с Хуго Олендорфом. Тогда Мэллой занялся давним прошлым Елены, чтобы хоть отчасти понять, с кем имеет дело. Ранняя деятельность Черновой отличалась дерзостью и изобретательностью. Она подбиралась к людям, окружавшим себя телохранителями. Первых трех жертв она убила в постели, действуя бритвой. Следующих двоих застрелила из снайперской винтовки с большого расстояния. Затем последовал новый тесный контакт — в секс-клубе в Амстердаме. Ликвидация произошла в переулке за клубом.
Около года спустя убийство в Санкт-Петербурге попало в поле обзора камеры наблюдения в подземном паркинге. Мэллой сначала прочитал отчет, а потом посмотрел видео. Жертвой Черновой стал американский бизнесмен, пытавшийся построить отель в этом городе. За свою охрану он заплатил одному из русских мафиози и, по идее, должен был передвигаться по городу в сопровождении одного водителя. Но когда Чернова вышла на цель, подъехала бригада телохранителей. Камеры зафиксировали только фрагмент инцидента; большая часть в кадр не попала. Все продолжалось приблизительно полторы минуты — невероятно долгое время для применения оружия в городе. Качество записи оказалось отвратительным: очень трудно было понять, что происходит, но очевидно, что к самому концу уцелела только Чернова. Именно после этого происшествия правоохранительным органам наконец удалось получить надежные результаты анализов крови и ДНК этой женщины.
Из записей, снятых камерами наблюдения в поместье Джулиана Корбо, Интерполу удалось составить монтаж из фрагментов, на которых была запечатлена Елена Чернова. Кое-где удалось получить прекрасные образцы голоса и самые лучшие снимки этой женщины из имеющихся в наличии. Мэллою, конечно, было немного не по себе смотреть запись перестрелки, в которой он участвовал лично, но еще более неприятные ощущения у него возникли при просмотре смонтированной пленки, где Чернова трижды упоминала о нем, общаясь с Корбо. То, о чем она говорила, не выдавало особой информированности убийцы, но, судя по смыслу фраз, получалось, что Чернова его знает, а Мэллой об этом и не подозревал. Если учесть возможности Корбо и способ, которым он пытался избавиться от Мэллоя, можно заподозрить, что у Черновой есть его фотографии и, следовательно, она способна узнать его в лицо.
До тех пор, пока Джил Файн не упомянул о видеозаписи, на которой Чернова заснята в поместье Джулиана Корбо, Мэллой не догадывался о ее причастности. Он не мог поверить в то, что ее появление с Джеком Фарреллом — совпадение, но не собирался делать поспешные выводы. Напрашивалась мысль, что Фаррелл стал искать помощи Черновой именно потому, что она уже сталкивалась с Мэллоем и знала его в лицо. Впрочем, он склонялся к тому, что Фарреллу неизвестно, какую роль он, Мэллой, играл в расследовании SEC. А это означало, что кто-то третий сообщил Фарреллу о причастности Мэллоя к этому делу, а потом помог беглецу выйти на Чернову. Но о какой помощи тут могла идти речь? Чернова была убийцей, а не телохранителем и контрабандой людей не занималась. Мэллою недоставало информации, чтобы он мог хотя бы догадываться об истинных причинах происходящего, но одно он понимал четко: прикрытие провалено. Его узнали.
Некоторое время Мэллой потратил на изучение снимков Черновой, собранных различными агентами за несколько лет. Черты лица у нее были определенно славянские, однако она умела радикально изменять свою внешность. Она то полнела, то худела, перекрашивала волосы и даже возраст словно бы меняла. Настоящий хамелеон.
Закончив просмотр, Мэллой встал и подошел к окну гостиничного номера. Ночь шла на убыль. Что бы он ни говорил Джейн Гаррисон, он почти не сомневался: криминальная деятельность Джека Фаррелла ограничивалась кое-какими финансовыми махинациями за пределами США. Обычно это было партнерство в ряде компаний Джанкарло Бартоли, и чаще всего речь шла о разорении фирм. Самым заметным примером такого сотрудничества стало приобретение высокотехнологичной компании в Милане, которую Джек Фаррелл и Джанкарло Бартоли купили, а потом, образно выражаясь, высосали из нее всю кровь. Схема подобных операций заключалась в том, чтобы захватить гораздо больше, чем инвестировано, а потом объявить о банкротстве, и тогда остальным приходилось восполнять финансовые потери. В данном случае они выпотрошили компанию, а потом продали ее своему хорошему другу Роберту Кеньону.
Что Джек Фаррелл рассказал лорду Кеньону об этом предприятии, Мэллой не знал; на бумаге при тщательном анализе все выглядело финансовым самоубийством. Но почему-то Кеньону пришлась по вкусу идея покупки этой фирмы, а в результате он погряз в долгах, пытаясь финансировать свое приобретение. Через месяц после заключения сделки Кеньон погиб где-то на склоне Айгера, и дело компании передали в суд по иску о банкротстве. Вдова Кеньона, Кейт, вложившая в предприятие десять миллионов собственных денег, потеряла все. По иску было взыскано семьдесят пять миллионов фунтов, недвижимость Кеньона пошла с молотка.
На момент приобретения фирма, видимо, все же имела какой-то потенциал, либо Роберт Кеньон не разобрался в структуре долгов и вендорных контрактов. Мэллою эти факты представлялись красными флажками — в особенности потому, что большая часть вендорных и сервисных контрактов так или иначе оказалась связана с теми компаниями, в которых контрольным пакетом акций владел Джанкарло Бартоли. Вдобавок в предприятии, которое по глупости купил Кеньон, работало немало людей, получавших невероятно высокие зарплаты. Все сотрудники были надежно трудоустроены по договорам, и каждый являлся человеком Бартоли.
Кейт Бранд так до конца и не поняла механизма разорения компании. В то время у нее не было никакого опыта в бизнесе, да и потом не прибавилось. Положение дел значительно осложнилось тем, что для нее ужасным горем стала гибель мужа и она еще долго не могла оправиться от последствий трагедии, случившейся в горах. За объяснением причин финансовой катастрофы она, по своей наивности, обратилась к крестному отцу, Джанкарло Бартоли, который, видимо, убедил ее в том, что определенные контракты сорвались из-за смерти Роберта и поэтому компания не смогла выжить. Эти объяснения не выдерживали никакой критики.
Примерно год назад, когда Кейт и Итан жили в Нью-Йорке, она обратилась к Мэллою с просьбой о расследовании обстоятельств гибели Кеньона. Мэллой познакомился с Кейт и Итаном в Швейцарии, когда все трое столкнулись с опасностью в лице Джулиана Корбо. На тот момент Мэллой очень нуждался в том, чтобы сколотить в Европе сбережения, которые позволили бы ему обрести независимость от Джейн, и с радостью согласился. Кейт предоставила ему все документы, предшествовавшие банкротству, список друзей и деловых партнеров Кеньона, перечень главных сделок и даже сведения обо всех его передвижениях в течение последнего года жизни. Большая часть информации была собрана частными сыщиками, которые не сумели найти ключ к разгадке. Кое-что предоставил Джанкарло Бартоли лично — подробные и очень профессионально написанные отчеты, подготовленные сотрудниками его юридической компании. Некоторые данные поступили от поверенного в делах Роберта Кеньона из Лондона — того самого джентльмена, который руководил продажей поместья лорда.
Мэллой довольно быстро установил мотивы убийства. «Друзья» Кеньона лишили его капитала, а потом ликвидировали, чтобы он не успел понять, в какую угодил передрягу. Насколько понимал Мэллой, подозреваемых было всего трое: Джанкарло Бартоли, его сын Лука и Джек Фаррелл. Они явно выиграли от инвестиций, сделанных Робертом Кеньоном, и им всем грозила серьезная опасность в том случае, если бы Кеньон прожил достаточно долго и успел разобраться в том, что они ему продали.