Лунный свет едва проникал в окно, так что он наверняка наткнулся бы на мебель, если б не знал, где что стоит.
Скорее на ощупь, чем зряче, он нашел одежду, оделся и осторожно покинул спальню. Бесшумно закрыл за собой дверь.
Привыкшие к темноте глаза и знакомство с обстановкой позволили ему добраться до кухни, ничего не свалив на пол. Он включил свет над раковиной.
В блокноте у телефонного аппарата оставил записку: «
* * *
Бирюзовая крыша «Оазиса», двухэтажного жилого комплекса, издалека бросалась в глаза. Большой двор огораживала стена, которую украшал караван керамических верблюдов, того же цвета, что и крыша.
Позади находились гаражи и гостевая автостоянка, укрытая от солнца крышей-решеткой, по которой вились бугенвиллеи с пурпурными цветами.
Зейн опустил перегородку и стекла в передних дверцах, прежде чем выключить двигатель.
– Вам лучше пойти одному. Держитесь непринужденно.
Выйдя из автомобиля, Райан подумал о том, чтобы тут же вернуться в него и отменить эту сомнительную операцию.
Но вспомнил Спенсера Баргхеста, стоящего под перечным деревом рядом с Самантой, ежик волос, в лунном свете ставших белее белого. Как ни крути, он приехал сюда не просто так, а за интересующими его сведениями.
За калиткой в стене начиналась крытая дорожка, которая вела во двор, но ключ полагался только жителям «Оазиса». Поэтому Райану пришлось обходить комплекс, чтобы войти через центральный вход.
Прутья кованых ворот напоминали пальмы. В центре двора находился бассейн, от которого тянуло хлоркой, стояли зонтики и шезлонги.
Несколько человек, уже дочерна загорелые, лежали на шезлонгах, торопя встречу с меланомой[25]. Никто на Райана и не посмотрел.
Просторные балконы квартир второго этажа образовывали крышу веранды для квартир первого. Во дворе росли пальмы, разделявшие три крыла корпуса.
Райан поднялся на второй этаж, нашел нужную ему квартиру. Приоткрытая дверь с табличкой «34» распахнулась полностью, когда он приблизился к ней. В прихожей его ждала симпатичная брюнетка, рот которой обещал радости медового месяца, а вот от серых, как надгробный гранит, глаз веяло могильным холодом.
Она работала у Уилсона Мотта. Как женщина, несомненно, привлекала мужчин, но чувствовалось, что она может защитить добродетель, еще оставшуюся у нее, и посягнувший на ее честь горько об этом пожалеет, поскольку она как минимум пройдется каблучками по его физиономии.
– Ребекка работает в дневной смене, – пояснила женщина, закрыв за Райаном дверь. – Она будет в казино еще не один час.
– Нашли что-нибудь необычное?
– Я не смотрела, сэр. И не знаю, что вас интересует. Я здесь для того, чтобы охранять дверь и, в случае опасности, быстро вывести вас отсюда.
– Как вас зовут?
– Если я и скажу, это будет неправдой.
– Почему?
– То, что мы здесь делаем, незаконно. Я предпочитаю анонимность.
Судя по тону, она не одобряла его поведение. Само собой, опасность грозила не ей – ему.
Кондиционер работал и в отсутствие Ребекки Рич, температура воздуха составляла двадцать один градус, то есть на электричестве Ребекка не экономила.
Райан начал обыск с кухни, возможно, ожидал найти в кладовой отдельную полочку с ядами.
Глава 15
Поначалу, обследуя квартиру Ребекки, Райан чувствовал себя домушником, хотя и не собирался ничего красть. Лицо пылало, чувство вины ускорило биение сердца.
Но к тому времени, когда закончил с кухней, столовой и гостиной, решил, что чувство стыда или какие-то другие эмоции для него – непозволительная роскошь, поскольку могут спровоцировать очередной приступ. И после этого руководствовался только рассудком.
Судя по квартире, Ребекка не стремилась свить уютное гнездышко. Минимум мебели, обивка бежевая или серая. Только одна картина, что-то абстрактное, в гостиной, ни одной – в столовой.
Отсутствие безделушек и сувениров указывало, что она – не сентиментальная женщина.
Чистота, расставленные в алфавитном порядке баночки со специями на кухне, симметричное расположение подушек на диване убедили Райана в том, что Ребекка ценит аккуратность и порядок. Серьезная женщина с холодным сердцем.
Когда Райан вошел в кабинет, зазвенел одноразовый мобильник. Номер звонившего на дисплее не высветился.
На первое его «алло» никто не ответил, после второго женский голос начал что-то напевать. Мелодию он не узнал, но голос был нежный и мягкий.
– Кто вы? – спросил Райан.
Голос стал еще нежнее, начал таять, таять, таять, пока не растворился в тишине.
Свободной рукой Райан коснулся нашлепки из пластыря, где находился надрез, через который днем раньше в его яремную вену вводили катетер.
Хотя певица не произнесла ни слова, Райан, возможно подсознательно, узнал голос (или вообразил, что узнал), потому что перед его мысленным взором возникли изумрудные глаза и темное лицо Исмей Клемм, медицинской сестры из кардиологической лаборатории больницы.
Подождав минуту, в надежде что голос певицы вернется, он отключил связь и убрал мобильник в брючный карман.
Вспомнил, что говорила ему Исмей, когда он то приходил в себя, то вновь засыпал под действием таблетки: «