Утром я не слышала, как уходили дети и Лариса, а встав с постели, обнаружила пустое блюдце с молоком и отсутствие всех остальных даров домовому. Хотя это мои коты могли постараться в компании с детьми. Но ведь и водка исчезла! Или дети проявили необычное рвение к наведению порядка?
Я поставила вариться суп, потом решила сварить картошку и яйца на салат. Ведь сегодня вечером намечается гость. Нужно будет его чем-то угостить. Латка с тушеным мясом была полна наполовину. Хотя, может, он просто чаю попьет?
Я как раз закончила приготовление обеда, когда появились дети.
– Там внизу дядя Петя, – сообщили мои сокровища.
– Что он там делает? – удивилась я.
Мне пояснили, что дядя Петя привез какого-то своего приятеля для тест-драйва на машине бывшего хозяина нашей квартиры.
– Это какого хозяина? – не поняла я. – Тут их много было.
Мне пояснили, что мужа тети Сони, которая тоже находится неподалеку от нашего дома. Я решила, что и мне следует спуститься вниз и разведать обстановку. Детки пообедают сами.
Я спустилась и в дополнение к трем упомянутым лицам увидела еще одного мужчину, оказавшегося представителем автосервиса. Ключи от машины Сониного мужа были потеряны, и представитель автосервиса как раз занимался ее вскрытием. Оказалось, что Соня сама спросила у Пети, с которым познакомилась у меня, не хочет ли он купить машину. Самому Пете дорогая иностранная легковушка не требовалась (пусть ее и отдавали дешево), а вот один его приятель давно мечтал о чем-то подобном. Договорились о встрече. Мне не звонили, так как не исключали, что я еще сплю.
– Как вам на новом месте? – спросила Соня, пока мы наблюдали за работой автослесаря.
– Мне-то нравится, но вот, похоже, домовой не очень доволен.
Петя с приятелем как-то странно посмотрели на меня. Соня же восприняла мои слова серьезно.
– Я тоже считала, что это домовой, – заявила бывшая хозяйка квартиры. – И его ничем не ублажить! Может, у вас получится?
Автослесарь тем временем справился с задачей, и они на пару с потенциальным покупателем сели в салон и отправились в путь.
Правда, если бы не мастерство автослесаря, который сел за руль для проверки покупаемой машины, они могли бы закончить путешествие в лучшем случае в больнице, а в худшем – на кладбище. Так пострадала только машина.
Пришлось вызывать милицию. Автослесарь сам определил причину такого неудачного заезда: кто-то специально поработал над тормозами.
Только возникал вопрос: когда?
Машину все-таки увезли для проведения какой-то там специальной экспертизы, у Сони тряслись руки, и она была на грани истерики, Петр с приятелем тут же приняли на грудь, представители органов пытались допрашивать всех присутствующих.
Но ведь не присутствующие «играли» с тормозами.
В милиции и прокуратуре, представители которой тоже прибыли на место, помнили и Сонино дело (то есть убийство ее мужа), и историю нашей квартиры. Сотрудники органов пришли к выводу, что с тормозами поработали, пока Сонин муж был еще жив или сразу же после его смерти. Ведь с тех пор на машине никто не ездил. Ее не угнали. Значит, она все это время стояла с испорченными тормозами.
– Но ведь мой муж в ту ночь как-то доехал домой! – воскликнула Соня.
– Его зарезали в подъезде, а те, кто работал с тормозами, не могли предположить такого развития событий. Возможно, ему было суждено умереть в тот день – тем или иным способом. Если бы его ночью не зарезали в подъезде, он утром разбился бы на машине. Хотя мог и не разбиться…
– То есть у вашего мужа были как минимум двое недругов, – сказал уже пьяненький Петя.
– Не факт, – покачал головой следователь. – С машиной, конечно, работали преднамеренно, а в подъезде могла быть и случайность. Хотя, конечно, тот, кто работал с тормозами, не стал бы поджидать его с ножичком в подъезде.
Соня разрыдалась, я повела ее к себе. За нами потянулись Петя с приятелем. Представители органов стали разъезжаться. Собравшиеся зеваки тоже пошли в разные стороны. Из нашего дома я узнала девушку с пятого этажа, которую видела с молодым человеком, рассматривавшим меня как женщину. Но на этот раз девушка была одна. Ко мне не подходила.
У меня на площадке мы встретили Николая, который явно ждал нас у своей открытой двери. Он поздоровался с нами со всеми и поинтересовался, что произошло на улице. Как я поняла, он не видел все с самого начала. Пришлось пригласить его в квартиру и рассказать о случившемся. То есть рассказывал Петя, а я поставила на кухне оставшуюся после новоселья водку и порезала бутерброды. Николай тоже пил водку, но не такими темпами, как Петя с приятелем. И Соня пила и плакала. Я отказалась. Вскоре Соня попросилась прилечь. Я отвела ее в спальню.
Когда вернулась на кухню, Петя спрашивал у Николая про домового. Сосед ответил, что у него никто не живет, никаких звуков он по ночам не слышит, но если я хочу, он может мне разобрать, а потом снова собрать печку. Возможно, где-то образовалась щель или дыра, и там задувает ветер.
Я твердо ответила: нет. Я не хотела ремонта в кухне и вообще где-либо в квартире. Это что же здесь будет-то, если разбирать печку?! Из двух зол я выбирала меньшее. Или, по крайней мере, мне так казалось.
– А вы можете показать точное место, из которого слышится вой? – посмотрел на меня сосед. – В самом верху, посередине, в районе заслонки?
– Пожалуй, сверху, – ответила я.
– Стремянка есть?
Стремянка имелась в кладовке, оставшаяся от кого-то из предыдущих жильцов. Николай сам притащил ее в кухню, мой друг и работодатель Петя, сидевший у самой печи, подвинулся, и они с приятелем, я сама и коты стали наблюдать за Николаем. Дети из своих комнат не появлялись.
Николай принялся простукивать плитки. У него было очень серьезное и напряженное выражение лица. Каждую плитку он простукивал определенным образом – сначала держась на расстоянии от нее, потом прикладывал ухо. Похоже, он знал, что делал. Может, он у себя в квартире так клад нашел? И хочет в моей?! А как мы тогда его будем делить?
Но пока звук у всех плиток был одинаковый – или, по крайней мере, так казалось мне. Приятель моего друга Пети снова разлил водку, но Николай отказался, увлекшись работой.
Наконец одна плитка издала отличный от предыдущих звук, и это поняли все. Николай проверил ее еще раз, потом простучал соседние и объявил, что отправляется за инструментом.
– Но вы же испортите мне вид! – попробовала возмутиться я.
– Зато избавит тебя от домового, – заметил Петя, закусывая очередную рюмку водки.
– Я аккуратно ее выну, потом вы сами можете зацементировать полость, а я вам точно такую же плитку поставлю. Или сами поставите. Главное – умело вынуть, а уж это я как-нибудь сделаю. Подождите две минуты.
Николай на самом деле вскоре вернулся с сумкой на ремне, которую повесил на шею. Сумка была потрепанной и с множеством карманчиков. Вероятно, он часто ею пользовался и точно знал, что где лежит. По крайней мере, стоя на стремянке, инструменты доставал не глядя.
Он на самом деле очень аккуратно вырезал плитку, издававшую отличный от других звук. И замер на месте, тупо глядя в открывшуюся полость.
Я сказала бы, что это был тайник, правда, пустой.
– Ну чего там? – оторвались от водки Петя с приятелем.
Они оба встали, немного отошли от стола, чтобы видеть нужное место, потом Петя сказал, что я могу держать в этом тайнике драгоценности. Я заметила, что у меня нет такого количество драгоценностей, которые можно было бы держать в каком-либо тайнике, да и не стоят мои драгоценности того, чтобы убирать их в тайник. В любом случае все, кроме обручального кольца, которое я никогда не носила даже в период брака, было на мне.
– У вас что, больше ничего нет? – очнулся Николай, оглядывая мои серьги и цепочку с крестиком.
– Мамины серьги и цепочку носит дочь, – пожала плечами я. – С моей работой ни о каких кольцах не может быть и речи.
Я продемонстрировала Николаю свои руки, при виде которых какая-нибудь маникюрша вполне могла бы грохнуться в обморок.
– Да и денег лишних никогда не было на покупку драгоценностей.
Николай в задумчивости почесал голову, потом спросил, что делать с полостью.
– Как вы считаете, это она свистит?
– Не думаю, – покачал головой он. – Это маленький тайничок. Здесь даже никакой трещины нет. До нутра печки тут еще стеночка. Сами взгляните.
Николай засунул руку в полость и постучал.
– Так а что с домовым делать? – очнулся Петин приятель.
– Или всю печку разбирать, или оставить все как есть. Эту полость цементируем?
– Нет, – сказала я. – Поставьте, пожалуйста, плитку на место. Это возможно?
Николай кивнул, извлек из своей рабочей сумки какой-то клей, смазал края, вставил плитку – и вскоре никто уже не мог сказать, где находилась полость.
Правда, я запомнила ее месторасположение. Да и снова простучать можно. Мало ли что.
Николай спустился вниз, в процессе у него в сумке лязгал металл. Он явно был очень расстроен. Вот только чем?
Петя ему тут же налил. Николай молча выпил, не чокаясь и не закусывая. Занюхал рукавом. Он на самом деле очень расстроился!
И ведь он предлагал поработать над моими каминами. И Соне предлагал. И сегодня предлагал разобрать и собрать печку.
– Что вы хотели найти в печке и каминах? – спросила я у Николая прямо.
Он резко дернулся. Я высказала вслух свои аргументы. Петя хмыкнул. Его приятель вроде в одно мгновение протрезвел.
– Что здесь должно храниться?! И не поэтому ли гибли люди, проживавшие в этой квартире?!
Я кричала и разбудила Соню – или она сама уже проснулась. По крайней мере, мои последние фразы она слышала.
– Так… – произнесла она не предвещающим Николаю ничего хорошего голосом.
Потом, пока Николай еще ничего не успел сказать и сделать, Соня схватила его сумку, стоявшую на полу, и перевернула. Из сумки посыпался металл.
Кроме многочисленных инструментов различного предназначения, на пол выпали пистолет и нож-выкидуха, который явно не требовался при починке каминов и печей.
Глава 8
Последовала немая сцена. Первым очнулся Николай и бросился на Соню, назвав ее нехорошим словом. Но и Петя с приятелем не подкачали. Я вовремя отпрыгнула в сторону. Петя рявкнул, чтобы вызывала милицию. Мобильный телефон лежал у меня в кармане, так что я это сделала без труда.
К приезду милиции Николай уже был связан веревками, которых у меня после переезда осталось немало. Выкидывать я их не собиралась. Тем более есть кладовка для хранения. Подумав о кладовке, я вспомнила про документы и о предстоящем сегодня вечером визите некоего Святослава Васильевича. Правда, не стала сообщать об этом ни милиции, ни сидевшим в моей кухне гостям.
Для начала приехали два парня из тех, что недавно появлялись у моего дома из-за аварии.
– Как у вас тут интересно, – хмыкнул один из парней, а увидев пистолет и остальные вещички, вывалившиеся из сумки Николая, стал звонить в прокуратуру, чтобы присылали бригаду.
Нам ребята любезно пояснили, что в сумке Николая хранился расширенный набор взломщика, а самому Николаю сообщили (или напомнили?), что его ждет за хранение огнестрельного оружия. Сосед угрюмо молчал, только с ненавистью поглядывал на нас на всех по очереди.
Следователь был тот же, что и несколько часов назад. Вероятно, это был день его дежурства. Он с большим интересом осмотрел содержимое сумки, его помощник занялся описью, одновременно внимательно слушая мой подробный рассказ, к которому кое-что добавили Соня, Петр и его приятель. Следователь то и дело задавал уточняющие вопросы.
Но, по-моему, и так все было понятно, то есть, конечно, не все, а мотивы действий Николая. Он знал, что в этой квартире что-то спрятано, причем или в каминах, или в печке. Соня его не подпустила ни к тому, ни к другому, а сегодня ему наконец представилась первая возможность осмотреть хотя бы печь. Он явно не собирался с нами делиться, поэтому и прихватил пистолет.
Подумав о том, чем все могло для меня закончиться, я застыла на месте. И ведь в этой же квартире находились мои дети! Сейчас они, правда, даже компьютер забросили. Конечно, тут такие дела творятся!
– И что хотели найти, гражданин Соколов? – посмотрел на Николая следователь.
Николай назвал только свои имя, фамилию, отчество и дату рождения. Отвечать на другие вопросы без адвоката отказался. Милиционеры его развязали и надели наручники. Он не сопротивлялся. Вроде за оказание сопротивления сотрудникам органов при исполнении могут еще накинуть срок?
– Скажи уж, соседушка, не ты ли моего мужа прирезал? – ехидным голосом спросила Соня и повернулась к представителям органов. – Господа, проверьте выкидуху. Если это, возможно, конечно. Но ведь в деле остались и фотографии, и описание ножевых ран на теле моего мужа? Да и с тормозами, наверное, он мог поработать. Раз такой мастер.
Николай угрюмо молчал. Следователь сказал, что они обязательно проверят Николая по всем эпизодам в нашем доме, потом кивнул двум милиционерам, и они увели задержанного. Остался один следователь. Ему явно требовалось заполнить кучу бумаг.
– По каким эпизодам? – спросила я. Соня напряглась. – Что вы имели в виду?
– Не в самом доме, во дворе. Я неправильно выразился.
– Тут кого-то зарезали?! – взревел Петя. – Марина…
– Я советую вам не выходить вечером во двор, – посмотрел на меня следователь. – Вообще я бы всем жителям района это посоветовал. У вас, к счастью, вход с проспекта. Но к помойке ходите только в светлое время суток.
А я вчера ходила как раз вечером! Идиотка!
– Так здесь что, не только моего мужа?.. – тихим голосом спросила Соня.
– Дворника дважды били по голове, потом одного молодого человека, который тут прописан, но не живет, ножичком пырнули. Называется, пришел в гости к отцу. Но жив остался. Он заорал, отец, который его ждал, выскочил, сразу же «Скорую» вызвал. В общем, все закончилось хорошо, только он нападавших не видел.
– Это было до или после моего мужа? – уточнила Соня.
– Значительно раньше. Вы еще тут не жили. Так, дайте вспомнить… Я бы сказал, что вскоре после гибели «колобка» – в смысле совладельца сети, который тут до вас жил. Мы еще, помню, говорили, что хоть его гибель не на нашем районе висит. То есть вроде одно за другим: «колобок» разбился, дворнику по голове дали, парня порезали. А второй раз дворнику уже вроде при вас дали. Или он тогда сам упал. Точно я не помню. Надо проверять.
Рассказав об этом, следователь посмотрел на меня и посоветовал самой простукать все плитки печки и каминов. Тему сменить хочет? Неприятно говорить о провалах в работе? Ведь, как я поняла, нападавших ни в одном случае не нашли.
– А Марине что-нибудь достанется, если она клад найдет? – спросил Петя.
– А Соне? – спросила я.
– Что-нибудь достанется, – улыбнулся следователь. – Оформим как надо.
– Думаете, что здесь столько, что хватит всем? – посмотрела на него Соня.
– Если этот тип так сюда стремился… Я его прокачаю по нашим базам данных. Сейчас пальчики прокатаем – и вперед. Теперь же компьютеры, слава богу. Все быстро. Никаких карточек, никаких многочисленных запросов и ожидания ответа в течение нескольких недель.
Петя напомнил, что в этой квартире в свое время жил вор-рецидивист, умерший где-то на зоне. Квартира была записана на сожительницу, которая ее и продала. Потом был совладелец сети «Колобок», потом Соня с мужем.
Соня с мужем никаких тайников не делали, совладелец сети «Колобок», скорее всего, держал деньги в офшорных зонах или швейцарских банках, но никак не в камине или печке. А вот вор вполне мог. Он не должен был доверять банковским ячейкам. Следовательно, Николай, скорее всего, был подельником вора, умершего на зоне, и теперь желающим получить «наследство».
– И поэтому эта сволочь убила моего мужа?! – закричала Соня, покрывшись красными пятнами. – Из-за каких-то паршивых денег?!
– Соня, успокойтесь! – Я бросилась к ней, Петя быстро накапал валерианки, которая тут же привлекла внимание котов.