Глава 12
Теперь в гостиной стоял дым коромыслом, велся оживленный разговор, все обращались друг к другу, и каждый по очереди пытался что-то втолковать Кейт, которая всем кивала, улыбалась и ничего не могла понять. Бросалось в глаза, насколько раскованно и непринужденно держалась вся компания — не было и следа той настороженности, которую обычно испытывали люди при общении со мной. Вики тараторила без умолку, не успевая выговаривать слова, при этом она не могла усидеть на месте: подпрыгивала на кушетке, как перышко, хотя была пухленькой и кушетке от нее порядком доставалось; Эйб Селкин был искрометен и изящен, как тамада на банкете; Халмер — весь в разговоре, однако все же успевал наблюдать за остальными, оценивая их поведение как бы со стороны, но без сарказма; а Ральф Пэдберри, слегка подавшись вперед, методично вставлял четкие короткие замечания, используя для этого редкие секундные паузы.
Стоило мне войти в комнату, как разговор оборвался и все головы повернулись в мою сторону. Я нарушил воцарившееся молчание словами:
— Все в порядке, он ушел. Эйб Селкин отрывисто бросил:
— Вы же понимаете, что он следил за кем-то из нас.
— Возможно, — согласился я.
— Что же теперь будет? — спросил Халмер. — Он что, так и будет висеть у нас на хвосте?
— Нет. Мы с ним заключили сделку. Он не трогает нас, а мы не трогаем его.
Халмер скривил губы в недоверчивой улыбке:
— А как мы его можем тронуть?
— Не будем доносить о попытке вымогательства. Ральф Пэдберри, чеканя слова, произнес:
— Это еще ничем не доказано. Мы не можем возбудить против него дела!
— Пожалуй, — согласился я. — Но дыма без огня не бывает, и если мы поднимем шум насчет вымогательства, то это ему припомнят при первом удобном случае. Так что ему выгодней, чтобы мы держали язык за зубами, если даже, — тут я кивнул Пэдберри, — у нас почти ничего нет, чтобы привлечь его к суду.
— Похоже, старина, соглашение довольно ненадежное, — покачал головой Халмер.
— Так оно и есть. — Я опустился на стул. — Но мы выиграли небольшую передышку, — возразил я, взяв в руки записную книжку. Внимательно изучив ее, я продолжал, как будто перепалки с Ральфом Пэдберри не было и в помине. — Мы, кажется, остановились на Айрин Боулз. Проститутка, наркоманка, сидела на героине, не установлено никакой связи между ней и Терри Вилфордом или кем-нибудь из вас. — Я поднял голову. — Кто-нибудь знает, как она очутилась в вашем заведении?
Мой прием сработал; Ральф тихо сидел на стуле и внимательно, не прерывая, слушал.
На мой вопрос ответил Эйб Селкин:
— По версии полиции, Терри впустил ее в то утро в дом, потому что они были знакомы и в связи с каким-то общим делом, и она должна была смотаться к тому моменту, когда он вернется с Робин. Но она накачалась наркотиками и не ушла. Так что, когда Терри с Робин поднялись наверх, Робин увидела ее, схватилась за нож и кинулась кромсать их на куски.
Я спросил:
— А полиция располагает какими-либо доказательствами того, что Вилфорд был знаком с убитой?
Все молчали, и пришлось вмешаться Кейт:
— В газетах об этом нет ни слова, Митч.
— Хорошо. — Я сделал пометку в записной книжке и продолжал:
— А теперь мне нужно будет поговорить с другими людьми, знавшими Вилфорда. Друзьями, врагами, бывшими подружками, родственниками, со всеми, с кем, по вашему мнению, мне не мешает побеседовать.
— А смысл? — спросил Селкин.
— Кто-то же его убил, — ответил я. — Все шансы за то, что этот человек его знал.
— А почему не тот, кто был знаком с девкой, — возразил Селкин. — С этой Боулз.
— Возможно, — ответил я. — Но убийство произошло у Вилфорда дома, так что, наиболее вероятно, убить хотели в первую очередь его. Убийца также мог являться связующим звеном между ними — то есть кем-то, кто знал и Терри Вилфорда, и Айрин Боулз.
Все с той же характерной для него улыбочкой в разговор вмешался Халмер:
— Кем-то вроде меня, например.
— Вполне вероятно, — согласился я. — Но я не сторонник той теории, что все чернокожие друг друга знают.
На его лице, стремительно сменяясь одно другим, отобразились удивление, гнев и удовольствие, затем раздался смех и послышались слова:
— Туше[1] , старик, я пас.
— Тогда продолжим. — Я взял в руки карандаш и приготовился записывать. — А теперь — родственники Вилфорда.
— Из местных никого, — ответил Селкин.
Вики Оппенгейм снова захлебнулась потоком слов:
— Вы знаете, мы же все взаправду не уроженцы Нью-Йорка. Кроме ну разве как Эйба и Халли, но они не в счет. Терри приехал из Орегона, из маленького городка в Орегоне.
— Усек, — сказал я. — А как насчет врагов? Вики покачала головой.
— Терри все любили, — начала она.
Она бы продолжала развивать эту мысль, но мне не раз уже приходилось слышать подобные заявления из уст свидетелей, поэтому пришлось перебить ее:
— Так не бывает. Все имеют врагов, даже святые. Вики рассмеялась и воскликнула:
— 0-ох, никто и не говорил, что Терри был святым. — Тут ей с опозданием пришла в голову мысль, можно ли так отзываться о недавно усопшем; она зажала рот ладошкой и обвела нас виноватым взглядом.
От смущенной Вики наше внимание отвлек Селкин:
— Джек Паркер, вот вам и враг.
Пока я записывал это имя. Вики, позабыв о своем смущении, накинулась на Селкина:
— Нет, Эйб, ну что ты! Да ведь уже полгода прошло.
— Но с тех пор они так и не помирились, — возразил ей Селкин.
— А что было? — спросил я.
— Джек погуливал тут с одной пташкой, — ответил он. — Терри ее отбил, а потом та вернулась к Джеку.
— Как ее зовут? — спросил я.
— Энн, — ответила Вики. — Но Джек Паркер больше не злится на Терри, правда, ни капельки, Эйб. То есть, я хочу сказать, не злился. Было, да сплыло.
Селкин пожал плечами.
— Как фамилия этой Энн? — спросил я. Оказалось, что никто этого не знает: для них она была просто Энн. Я поинтересовался:
— А кто-нибудь знает, как с ней можно связаться?
— Конечно, — сказал Селкин. — Она снова живет с Джеком. У них хата на Салливан-стрит, недалеко от Хьюстона. Записав адрес, я продолжал:
— А кто еще? Я имею в виду врагов.
Они все на минуту задумались, а затем Халмер ответил:
— Ну, в любом случае не следует сбрасывать со счетов Бодкина.
Селкин, нахмурившись, покачал головой:
— Не перегибаешь ли ты палку, Халли? Услышав это, Вики подпрыгнула на кушетке:
— Не больше, чем ты с Джеком!
Не желая, чтобы они сцепились между собой, я поспешил вмешаться и попросил:
— Расскажите мне про Бодкина.
Халмер начал рассказ:
— Когда Терри впервые сюда приехал, он поначалу якшался с этим самым Бодкином. Они вроде бы в колледже познакомились. А Бодкин был прихлебалой, знаете таких? Клянчил у других одежду поносить, жратву, выпивку, все такое. Когда кто с девчонкой встречался, тоже был тут как тут. У Терри была когда-то тачка, какой-то старый “моррис”, так вот Бодкин взял его покататься и разбил на Седьмой авеню во время дождя. Знаете, рядом с заправкой “Эссо” у площади Шеридана? Врезался в багажник припаркованного там “линкольна” и бросил машину. А “линкольн” этот был какого-то доктора, и Терри ой как несладко пришлось.
— Терри имел на это полное право поступить так, как поступил, — вступилась за него Вики.
— Конечно имел, — примирительно произнес Халмер. — Не в этом же дело, крошка.
— И что же он сделал? — спросил я.
— Да так, проучил его немного, — продолжал Халмер. — Забрал у Бодкина магнитофон и еще какую-то дребедень, чтобы заплатить за “моррис”, а самого Бодкина вышвырнул на улицу. Тот попытался пожаловаться на Терри, тогда Терри перестал прикрывать его с этим “моррисом”, а у Бодкина не было прав. Кончилось тем, что он тридцать суток провел на исправительных работах.
— А что было потом? Халмер пожал плечами:
— Да ничего. Бодкин больше не появлялся. Селкин добавил:
— Все это случилось полтора года назад. Если бы Бодкин хотел свести счеты, он бы давно это сделал.
— Как зовут Бодкина? — спросил я.
— Как-то необычно, — сказал Халмер. — Вики, ты не помнишь?
— Пытаюсь вспомнить. — Она что было сил наморщила лоб и вдруг, резко щелкнув пальцами, вскричала:
— Клод.
— Точно! Клод Бодкин! — Халмер повернулся ко мне и усмехаясь заметил:
— Ну и имечко, правда?
— Сойдет, — ответил я, записывая в книжку.
— Уж чья бы корова мычала... — ввернула Вики Халмеру.
— Халмер Фасе? А что тебе не нравится? Имя как имя.
— Прекратите, — одернул их Селкин. — Мы здесь не шутить собрались.
Они оба мгновенно посерьезнели, а Халмеру почти что удалось согнать обиженное выражение с лица. Воспользовавшись наступившим молчанием, я поинтересовался:
— А друзья? Кроме вас, у него были близкие друзья?
— Вилли Феддерс, — сказал Селкин, — но он на лето уехал.
— А что с этой Крис? — спросила Вики. — Помните ее?
— Она вышла за моряка и переехала в Калифорнию или еще куда-то, — ответил Халмер.
Ральф Пэдберри с некоторой робостью наклонился вперед и спросил:
— А как же Эд Риган?
— Верно, — кивнул Селкин. И, обращаясь ко мне, объяснил:
— Эд — парень, что живет в том доме, где жил Терри, пока не перебрался в “Частицу Востока”.
— Адрес?
— На Одиннадцатой улице, на Восточной Одиннадцатой улице. Как же там? 318а. Здание на задворках, нужно обойти 318-й, и оно — за ним.
— Прекрасно. Еще кто-нибудь?
Подумав, они упомянули еще несколько имен и решили, что в данный момент близких друзей Вилфорда в городе больше нет. Случайные знакомые, но от них толку было мало. Поэтому я продолжил:
— Теперь поговорим по поводу “Частицы Востока”. Кому принадлежала идея открыть заведение?
— Терри, — ответила Вики. — Он сначала обсудил ее с Эйбом, так ведь, Эйб?
— Он сначала обсудил ее с Джорджем, — возразил Селкин. — Они с Джорджем пришли ко мне, а потом мы втроем поговорили с Ральфом. То есть вчетвером, Робин тоже при этом присутствовала.
Ральф Пэдберри снова подался вперед и произнес, чеканя слова:
— Хочу сразу оговорить, я не был, собственно говоря, партнером в этом предприятии. Они пришли посоветоваться со мной по некоторым юридическим вопросам.
— Это я понял. А когда Терри пришла в голову эта мысль, у него уже было на примете это здание?
— Именно из-за помещения он и загорелся этой идеей, — объяснила Вики. — Эд рассказал ему про эту чокнутую религиозную общину, про здание и про все остальное.
— Эд. Эд Риган, ты хочешь сказать?
— Мать Эда принадлежит к этой общине, — сказал Селкин.
— Хорошо. Итак, у Терри возникла мысль, и он первым делом идет к Джорджу Пэдберри. Почему он начал с него? Ральф Пэдберри ответил за своего брата:
— Джордж уже работал в паре подобных заведений, он знал, как вести дела.
— Он был управляющим?
— Нет, поваром.
— Хорошо. Потом они вдвоем пошли к тебе, — обратился я к Селкину. — Почему?
Селкин потер большим и указательным пальцами правой руки.
— Деньги, — объяснил он. — Они знали, что у меня водятся кой-какие деньжата, да и по натуре я деловой. Вот и стал управляющим.
— А Робин присоединилась к вам, потому что была подружкой Терри, так?
— Она у нас официанткой работает. То есть работала, — поправилась Вики. — И я тоже, мы с ней обе были официантками.
— А тебе кто предложил участвовать? — спросил я.
— Робин. Мы с ней еще со школы подруги.
— Ну а ты? — обратился я к Халмеру.
— Влип, как и Эйб, — ответил он. — У меня тоже были денежки. А потом, в наше время в любом деле цветные котируются. Как-никак расовая интеграция, пусть и по мелочи.
— Халмер у нас за механика по ремонту аппаратуры и всего прочего, — добавил Селкин. — И кухонное оборудование он тоже установил, столы собирал, да и остальную мебель.
Халмер с улыбкой кивнул Селкину:
— Спасибо, Эйб. Просто мне кажется, что дела, как таковые, не слишком интересуют нашего нового знакомого. Он ведь хиппи. — Он обратился ко мне:
— Разве нет, мистер Тобин?
— Если я — “мистер”, то уж никак не хиппи, — ответил я. Он, рассмеявшись, сказал:
— Ну вот так и Эйб. Только рисуется, что ему все до фонаря.
— Кто предложил тебе работать в этом кафетерии, Халмер? — повторил я свой вопрос.
— Терри, — ответил он. — Они с Джорджем пришли ко мне на работу.