Кардью взял с письменного стола фальцбейн и стал перелистывать страницы своего манускрипта. Джим был поражен трудоспособностью и усердием этого человека. Одна страница была полностью испещрена цифрами и датами. На другой – красовался эскиз части дома, примыкающей к морю. Вертикальные линии пересекали эскиз, указывая на силу прилива в разные часы дня. На столе лежало множество негативов разных частей дома. Географическая карта Суссекса была усеяна красными линиями. Джим решил, что линии обозначают дороги, которыми мог убежать убийца. В этот момент в комнату вошел садовник.
– Я передал мистеру Эльсону ваше письмо, сэр, – доложил он хозяину.
– Он сам открыл вам дверь? – спросил адвокат.
– Да. Я ждал довольно долго, пока он спустится в коридор. Слуг нигде не было видно.
Кардью с тонкой усмешкой откинулся на спинку кресла.
– Как он был одет? Вы заметили выражение его лица? Как выглядели его руки?
– У него были черные руки, – сообщил садовник, – похоже, будто он чистил каминную трубу. Он был в одной сорочке, и его лицо было красным от жары.
Кардью снова улыбнулся.
– Благодарю вас, можете идти! – Он многозначительно хмыкнул. – Я знал: там что-то происходит, – вел он свое, когда дверь за садовником закрылась. – Теперь спрашивается: что общего между странным поведением Эльсона и смертью Дженни? Вы знаете, что они хорошо знакомы… Со слов прислуги, Дженни часто навещала Эльсона в Хиль-Броу. После этого зловещего случая Эльсон пьет запоем. Ни разу еще у него не было трезвого дня. Он и раньше пил, но сейчас уже полностью утратил контроль над собой. Прислуга отказывается работать у него. По ночам Эльсон разгуливает по дому и, страдая от припадка страха, кричит на весь дом.
Кардью встал, закрыл модель крышкой и завернул ее в бумагу.
– До сих пор мои розыски носили абстрактный характер, но теперь я займусь конкретным делом…
– Что вы хотите этим сказать? – поинтересовался Джим.
– Я раскрою тайну Хиль-Броу…
Сержант Леттимер вышел из своей квартиры лишь с наступлением темноты. Он добирался до Хиль-Броу окольным путем. Пробрался через дыру в изгороди, которую хорошо знал. Пройдя сквозь чащу, дошел к маленькой зеленой калитке в стене. Открыв калитку ключом, он тщательно запер се и, оглянувшись, осторожно пошел по щебневой дорожке к парадным дверям. Потом торопливо вынул из кармана белую бумагу, покрытую с одной стороны гуммиарабиком, намочил ее и наклеил на дверную панель. Потом обогнул дом и подошел к французскому окну, выходившему на дерновую площадку. Тихо постучал. Ответа не было. Он повторил стук громче. Наконец за тяжелой гардиной показалось испуганное лицо Эльсона.
– Это вы? – прорычал он.
– Да, я! Спрячьте свой револьвер, никто вас не тронет.
Эльсон поднял гардины. Леттимер впрыгнул в комнату, спустил гардины, опустился на стул и взял сигару из табакерки.
– Сюпер поехал в город, – сообщил он, закуривая.
– Пусть он едет хоть в ад! – бросил зло Эльсон.
Леттимер заметил, как изменилось лицо американца. Губы его дрожали. У него был вид человека, страдающего от сильного запоя.
– Сюпер не просто поехал в город, – с нажимом произнес сержант, – он поехал в город по весьма интересному делу.
– Да пусть он катится к черту! – взорвался Эльсон.
– Тише! – испуганно прошептал Леттимер. – Ну что за крики? Сюпер подозревает и меня. Он прочел мне вчера целый реферат о пользе чистосердечного признания в должностных преступлениях.
– Но при чем здесь мы? Какое отношение имеем мы к убийству этой несчастной старой девы? – пожал плечами Эльсон.
– Не будем об этом, – уклончиво бросил Леттимер. – Что за пожар вы устроили сегодня ночью?
– Пожар? Я вас не понимаю.
– Я видел дым из трубы вашего дома.
– Я сжег массу ненужных вещей.
Следующие пять минут прошли в молчании. Оба курили.
– Вы были сегодня утром в городе, – наконец произнес Леттимер.
Эльсон зло глянул на него.
– Я хотел выбраться из этого проклятого гнезда. Я что, не имею права выехать в город?
– И какую каюту вы заказали?
Эльсон вскочил, как ужаленный.
– Что? Послушайте, вы…
– И вы взяли билет прямо до Нью-Йорка?
– А вам это известно откуда?
– Ниоткуда. Я давно предчувствовал это. Мне, видите ли, жаль лишаться выгодного клиента.
– Кажется, вы называли мои деньги «ссудой», – ядовито заметил Эльсон. – Не знаю, почему я вообще давал вам деньги…
– Я был вам полезен. В будущую субботу я сумею быть вам еще более полезным. Конечно, вам неприятно, что я знаю о ваших намерениях оставить Лондон. В Канаде вы, пожалуй, будете в безопасности.
– Я везде в безопасности! – снова взорвался Эльсон.
– Тогда почему же вы спешите поскорее уехать из Англии?
– Потому что Англия мне надоела, – мрачно заявил Эльсон. – Смерть Дженни расстроила мои нервы. Скажите, Леттимер, что стало с бродягой-певцом?
– Которого поймал Сюпер? Он где-то в городе. А что?
– Ничего, я просто так спросил. Он был в моем саду, когда Сюпер его поймал. Он слабоумный, что ли?
– Немного. По крайней мере так думает Сюпер…
– Слушайте, Леттимер, – произнес Эльсон глухим и хриплым голосом. – Вы ведь знаете законы Англии… Никто не обратит внимания на слова сумасшедшего бродяги. Я имею в виду судей. На случай, если бродяга будет болтать… будет оскорблять людей или тому подобное… судьи ведь не поверят сумасшедшему?
Леттимер испытующе посмотрел на него.
– Что это вы так разволновались?
– Я разволновался? Ну вот еще! Кажется, я где-то в Америке видел этого бродягу. Кажется, в Аризоне. Я был фермером и обругал его… я ему хорошо врезал тогда…
Эльсон врал, и Леттимер знал это.
– Не думаю, чтобы судьи обращали внимание на показания сумасшедшего, – сказал сержант, – но бродяга скоро не будет больше слабоумным. Сюпер сказал, что предстоит операция и есть надежда на полное выздоровление Лейджа.
Эльсон вздрогнул, его лицо исказилось.
– Неправда, он не выздоровеет! – закричал он, обхватывая голову руками. – О боже, если бы я знал, если бы я знал!..
Леттимер спокойно наблюдал за ним.
– Я давно догадывался, что Джон Лейдж держит вас в своих руках. Но будьте спокойны, он не так скоро заговорит, – произнес он со значением.
Эльсон испытующе посмотрел на него.
– Допустим, он не настолько ненормален, – сказал сержант, – как вы предполагаете. Рассказывают, будто он жил в пещере на скалах вблизи Бич-Коттеджа. И не исключено, что он находился около дома, когда там была Дженни. Что скажете относительно этого? – продолжал Леттимер и, расхохотавшись, выпустил к потолку облако дыма.
– Что скажу? А ничего. Вы ошибаетесь, полагая, что у меня что-либо общее с Лейджем. Я его никогда не знал и не видел до сих пор, – упрямо заявил Эльсон. Потом вдруг дал рукой знак молчать и прислушался. Вынул часы и посмотрел на них.
– Слуга вернулся, – сказал он.
– Он войдет сюда?
– Нет. Он входит только когда я звоню.
Раздался стук в дверь. Леттимер быстро встал и спрятался за гардины. Эльсон открыл дверь. То был слуга.
– Извините, сэр, я не хотел вас беспокоить…
– Хорошо, но зачем же вы тогда побеспокоили меня? – спросил раздраженно Эльсон.
– Я должен кое-что сообщить… Не знаю, читали ли вы надпись на дверях… Я хотел сорвать бумагу, но это оказалось непросто…
– Надпись на дверях? – уставился на слугу Эльсон. – Вы о чем это? Какая бумага?
Он торопливо вышел за слугой в коридор, освещенный большой лампой. У парадных дверей горел тоже свет. Эльсон долго читал бумагу и не поверил своим глазам.
«Джени Шоу умерла, за ней последуете вы.
«Большая Нога».
Эльсон схватился за голову. На миг он оцепенел. Да, это не сон, а реальность. Он хотел было закричать, но издал какой-то сдавленный стон. Потом, как угорелый, бросился в рабочий кабинет, захлопнул дверь и запер ее.
– Леттимер! Леттимер!
Он подбежал к гардинам, но сержант уже исчез тем же путем, каким и явился.
Мотоциклет Сюпера, что славился по всей окрестности, рано утром лежал в разобранном виде на кухонном столе Сюпера, усердно чинившего мотор, который испортил только благодаря «инженерному искусству» инспектора. Рядом стоял младший сержант с засученными рукавами и помогал начальнику чинить «адскую машину», поскольку обладал некоторыми техническими познаниями. Младший сержант был весьма работоспособным и аккуратным полицейским. Он почтительно наблюдал за работой начальника и во всем соглашался с ним. Только, пожалуй, это делало его присутствие здесь сносным для Сюпера.
– Я не променяю свою «огненную стрелу» на десять новых мотоциклетов, – говорил Сюпер. – Владелец соседнего кино однажды взял у меня ее напрокат, чтобы сопровождать свой военный фильм орудийными залпами. Моя машина блестяще выполнила эту задачу. Мои друзья и сослуживцы собрали довольно крупную сумму, чтобы купить мне к именинам новенький бесшумный мотоциклет. Я охотно принял подарок, а через неделю он исчез. Я опять сел на свою старую машину. На удивленные вопросы отвечал, что новая машина сломалась. На самом же деле я продал ее, а на вырученную сумму купил инкубатор и окрасил заново свой старый мотоциклет… Ну, а остаток положил в банк, понятное дело. Я не бросаю деньги на ветер.
– Но шум и грохот невыносимы, сэр…
– Шум есть шум, милый сержант, – сказал Сюпер, завинчивая гайку. – Вы слыхали, чтобы какой-то инженер изобрел глушитель для грома?
– Нет, не слыхал…
– Когда овца блеет – корова мычит, – засмеялся Сюпер.
– Но вам нужен хороший глушитель для мотора…
– Не стоит попусту тратить деньги. Все люди любят треск моей машины. Они переворачиваются ночью в постелях и произносят: «Все в порядке, Сюпер объезжает участок».
– Но если вор услышит вашу машину, он же удерет?
– Никогда! Шум моего мотора подобен разговору чревовещателя. Вор думает, будто моя машина едет справа, а в это время, она едет слева. Но, милый сержант, что с вами сегодня? Вы спорите и не даете мне даже слова вставить.
Сержант послушно замолчал. Сюпер закончил работу, испробовал мотор, закурил трубку и, взглянув на небо, нашел, что погода великолепная. Он направился в сарайчик и вытащил из него мешок ячменя. Осмотрев курятник, он накормил кур, собрал яйца и принес их в комнату.
Сюпер как раз переодевался, когда появился Леттимер.
– Где вы были ночью? – спросил Сюпер, ожесточенно водя щеткой по мундиру.
– У меня была свободная от дежурства ночь.
– Когда я был молод, у меня не было свободных ночей, – ядовито заметил старый сыщик. – Принесите мне почту!
Леттимер ушел и вернулся с пачкой официальных писем. Сюпер рассортировал их.
– Вот счет, вот приказ об аресте, вот жалоба жителей на шум мотоциклета, вот письмо от хитрого Алекса из министерства финансов, – бормотал Сюпер, быстро разбирая одно письмо за другим, – а вот письмецо, которое мне и нужно.
– Гм! – произнес Сюпер, прочтя письмо. – Вы слышали когда-либо об аконите, сержант?
– Нет. Это что – яд?
– Да, немного ядовитое вещество… малейшая доза, величиною с булавочную головку, могла бы вас убить, Леттимер. А для меня она была бы совершенно безвредна, поскольку я сильнее и выносливее вас и не провожу ночи в джаз-банд-чарлстонах, танцуя сразу с дюжиной барышень.
– А что за письмо – сообщение присяжного химика? – поинтересовался Леттимер, уже привыкший к лекциям о морали.
– Да. Для начала необходимо узнать, не покупал ли кто-нибудь аконита. Обычно он не отпускается частным лицам в аптеках. Наведите справку в Скотленд-Ярде. Вы на самом деле ничего не слыхали об аконите? – спросил Сюпер, поправляя воротник.
– Ну, конечно же, нет…
– Готов биться об заклад, что старый Кардью, этот знаменитый теоретик-любитель, расскажет вам с десяток случаев, когда люди были отравлены аконитом.
– Я не сомневаюсь, – сказал Леттимер.
– Я ненавижу отравителей, слышите? – с нажимом произнес Сюпер, завязывая галстук. – Это самый низкий род преступников. Кроме того, они никогда не сознаются в совершенном преступлении, даже если веревка уже надета им на шею. Вам известно это, Леттимер?
– Нет, – спокойно ответил тот.
– Готов держать пари, что старый Кардью это знает. Более чем уверен: у него масса книг о таких ядах и таких отравителях, что волосы станут дыбом! Надо бы мне тоже выписать парочку подобных книжек, чтобы не отставать от времени…
Расправившись с утренней почтой, Сюпер сел на мотоциклет и отправился на центральную телефонную станцию, чтобы допросить заведующего. Потом пробыл два часа в полицейском участке на Хей-стрит и успел за это время ознакомиться с различными сортами писчей бумаги, водяными знаками и прочими занятными вещами. Он также побывал в магазине, где торгуют пишущими машинками разных систем. Когда Сюпер спускался на мотоциклете по боковым улицам, прилегающим к взморью, он подумал, что самое важное только начинается.
Когда Сюпер обогнул одну из улиц, его заметил Джим Ферраби, ехавший с Эльфой по направлению к Грин-парку. Эльфа настояла на том, чтобы он повернул автомобиль и догнал мотоциклет Сюпера.
– Мы едем в Кенсингтон-Гарден, не хотите ли с нами? – спросила Эльфа Сюпера.
– Не думаю, чтобы мое присутствие оказалось теперь кстати, – улыбнулся Сюпер, взглянув на Джима. – Я никогда не был идиотом, чтобы мешать молодым влюбленным хорошо проводить время.
– Мы будем очень рады, – заверил инспектора Джим.
– Очень приятно. Но у молодости – свои законы, – заметил Сюпер, – у меня – свои. Кстати, замечу, я так никогда и не был влюблен, – добавил он. – У меня было нечто вроде романа с энергичной вдовой… Но я уже рассказывал, кажется, об этом…
– Да, и она была потрясена разлукой с вами, – в тон ему продолжал Джим.
– Вот-вот, совершенно потрясена. Она постепенно привыкла к разлуке. Это было трудно, тем более, когда она вспоминала о тарелке, которую однажды бросила мне в голову. Тарелка, правда, не попала в цель…
Эльфа рассмеялась.
– Сегодня вы неплохо настроены, Сюпер, – сказал Джим, улыбаясь.
– Разве? Ну что ж, в таком случае – поехали…
Они поехали к Бисуотер-Род, где Сюпер оставил свой мотоциклет в полицейском участке. Потом втроем отправились в ближайший ресторан, где заказали чай.
– Я ездил в город по делам службы, – сообщил Сюпер. – Известно ли вам, мисс Лейдж, что в пироге была специальная начинка?
– Значит – яд? – спросила она и побледнела.
Сюпер кивнул.
– Да. По-видимому, у вашего отца есть враг, который не хочет, чтобы он выздоровел. Я думаю, ваш отец видел из своей пещеры слишком много, если от него хотят отделаться. А может быть, это связано с давними событиями, когда ваш отец еще был здоров…
Взгляд Сюпера вдруг остановился на угловом столике ресторана и будто замер. Джим проследил за его взглядом.
– Это вы велели Леттимеру прийти сюда? – спросил он.
Сюпер покачал головой.
– Он заметил вас? Зачем он пришел? – не унимался Джим.
– Да, заметил. У него острый взгляд, как у мифологического паука с миллионами глаз.
Но хотя Леттимер и видел Сюпера, он не показал этого. И даже преспокойно продолжал есть мороженое, когда Сюпер подошел к его столику и сел напротив. Джим увидел, что Сюпер язвительно что-то говорит своему подчиненному, а тот сидит с непроницаемым лицом. Когда Сюпер вернулся к своим спутникам, Леттимер уплатил кельнеру и мгновенно исчез.
– Я приказал ему не уходить из участка, а он сидит здесь и спокойно ест мороженое, как мальчик! У вас есть часы? У меня нет. Мне давно обещали выдать часы, но из этого ничего не вышло. Который час, Ферраби?
Джим посмотрел на часы, и Сюпер поднялся.
– Всего хорошего. Мне пора…
Столик, за которым сидели Эльфа и Джим, стоял у большого окна, откуда были видны улица и мост через реку. Джим заметил: когда Сюпер вышел из ресторана, за ним последовал на почтительном расстоянии какой-то человек. Джим навел бинокль и узнал Леттимера.