Эдит изумленно взглянула на него.
— Но это невозможно! Я была у нее вчера вечером и…
— Очень сожалею, мадам, но это так. По всей видимости, она покончила с собой. И оставила вам записку.
— Какой ужас! — воскликнула Эдит и зарыдала.
Детективы почтительно ждали, пока она успокоится, после чего приступили к делу.
— Очень жаль, что придется подвергнуть вас такому испытанию, миссис де Лорка, — сказал Гарсия. — Но вы должны опознать труп.
Эдит охватил неподдельный ужас.
— Нет! — вскрикнула она. — Я не могу! Я просто не в состоянии…
— Но ведь у вашей сестры нет других родственников?
— Нет…
— Тогда вы единственная, кто может опознать ее. Мне очень жаль.
— Кроме того, вас желает видеть капитан Джонсон, мадам, — вступил в разговор Хейворд. — Он хочет задать вам несколько обычных в таких случаях вопросов, чтобы закрыть дело.
— А что я скажу ему? — запротестовала Эдит. — Я ничего не знаю о делах моей сестры.
— Насколько нам известно, вы последняя, кто видел мисс Филипс живой, — объяснил Гарсия.
Эдит сдалась.
— Хорошо. Раз это необходимо… Я буду готова через несколько минут.
12
Сержант Гарсия проводил Эдит в кабинет капитана Джонсона и представил их друг другу. Капитан, грузный мужчина с добродушным лицом, добавил:
— А это сержант Хобсон, друг вашей сестры.
Эдит порадовалась, что ее лицо скрыто вуалью. Зачем он здесь? Только этого не хватало! У нее и так нервы напряжены до предела. Джим не сводил с нее испытующего взгляда, и Эдит поежилась, не зная, насколько хорошо он видит ее лицо сквозь вуаль.
Джонсон подвел Эдит к креслу.
— Понимаю, какой это удар для вас, миссис де Лорка. Кроме того, мне известно, что вы только что похоронили мужа. Я вас долго не задержу. Это чистая формальность.
— Благодарю вас, — тихо сказала Эдит. А вдруг Джим узнает ее голос?
Капитан кивнул стенографистке, сидящей за отдельным столом, и откашлялся:
— У вас была сестра по имени Эдит Филипс?
— Да.
— Сержант Хобсон знал мисс Филипс в течение нескольких лет, так же, как и бармен Дэниэл Листер, и оба утверждают, что она никогда не говорила им о том, что у нее есть сестра. До вчерашнего дня.
— Мы не были близки и не виделись с тех нор, как я вышла замуж за мистера де Лорку.
— Ваша сестра адресовала свою предсмертную записку Мэгги. Полагаю, она имела в виду вас?
— Да.
Джонсон протянул ей листок бумаги. Эдит сделала вид, что читает.
Джим кашлянул.
— Вы не возражаете, я тоже взгляну? Конечно, если там нет ничего личного.
— Пожалуйста. — Эдит подала ему листок.
Джим начал вполголоса читать записку, останавливаясь после каждой фразы и напряженно морща лоб.
— «Мэгги, прости меня. Спасибо за то, что ты предложила мне помощь, но я чувствую, что все бесполезно. У меня больше нет сил бороться. Я не хочу жить. Эди». Все бесполезно… — повторил Джим. — Как вы думаете, что она хотела этим сказать, миссис де Лорка?
— Не знаю. Она пригласила меня к себе. Я толком не поняла зачем. Может быть, хотела попрощаться? Она говорила о своих финансовых проблемах, и я предложила ей деньги. Но она отказалась.
— Почему Эди пошла на похороны вашего мужа? — спросил Джим.
Эдит ответила не сразу.
— Она тоже любила его… давно, много лет назад.
— Его смерть не могла так расстроить ее, что она совершила самоубийство?
— Не знаю.
Капитан Джонсон решил, что нет смысла продолжать расспросы.
— Кто может знать наверняка в подобных случаях? — вздохнул он. — Большое спасибо, миссис де Лорка. Думаю, дело можно закрывать. — Он взял со стола папку и сунул ее в шкаф. Потом обратился к Гарсии: — Ты предупредил миссис де Лорка насчет опознания?
Тот кивнул. Джонсон ободряюще добавил:
— Это всего лишь формальность.
Эдит встала. Джим поспешно вскочил на ноги.
— Я провожу вас.
Она хотела отказаться, но деваться было некуда. В молчании они дошли до лифта и спустились в подвал, потом долго шли по коридору со стенами, выкрашенными белой краской, и наконец остановились у двери, на которой висела табличка «Вход только по специальному разрешению».
Джим пропустил ее вперед. Она оказалась в тесном полутемном помещении. Единственное окно выходило во двор, в глубине которого находился морг. Эдит нервно сжала руки, чувствуя, как ее охватывает пронизывающий холод. От страха ей захотелось прижаться к Джиму, но она понимала, что это невозможно. В дверях появился заместитель следователя по уголовным делам. Он щелкнул выключателем, и комнату залил режущий глаза свет люминесцентной лампы. Посреди комнаты Эдит увидела металлический стол, на котором лежал труп Маргарет, до подбородка укрытый белой простыней. Следов крови на лице не было, волосы аккуратно зачесаны назад. Эдит отшатнулась и вскрикнула.
Потрясение оказалось слишком сильным, хотя она была готова ко всему.
— Это ваша сестра Эдит Филипс? — спросил заместитель следователя.
— Да, — ровным голосом ответила Эдит, не сводя глаз с трупа.
Свет погас, последнее свидание с Маргарет окончилось. Стоя в темноте, она почувствовала прикосновение сильной руки Джима.
— Пойдемте, я угощу вас кофе.
Следуя то коридору за Джимом. Эдит ощутила прилив странного, почта болезненного возбуждения. С прошлым покончено, начинается новая жизнь!
Джим проводил ее в комнату отдыха, усадил за столик и принес две чашки дымящегося кофе. Эдит достала из сумочки пачку сигарет и жадно закурила. Она понимала, что следующие несколько минут могут решить ее судьбу. Если Джим ничего не заподозрит, значит, она победила.
— Почему вы на меня так смотрите? — с вызовом спросила Эдит, глядя ему прямо в глаза.
Джим смутился.
— Я… извините меня, — пробормотал он. — Просто… вы очень похожи на Эди.
— Мы же с ней близнецы, — пожала плечами Эдит.
Джима словно прорвало.
— Вчера, еще вчера она была жива, — заговорил он горячо и несколько бессвязно. — Я рассказывал ей, куда собираюсь поехать в воскресенье, она слушала и кивала… и очень расстроилась, оттого что я должен был выйти на дежурство и не смог пойти в ресторан отпраздновать ее день рождения. Я тогда не понял, что с ней происходит, какой же я был дурак! Ей так важно было пойти куда-нибудь. Куда угодно — в кафе, в кино… Наверное, не хотела сидеть в одиночестве дома в такой день… На нее все сразу навалилось: похороны, разговор с Бимисом, он угрожал ей, говорил, что выгонит в конце месяца… Проклятье, все могло сложиться иначе, если бы мы вчера… Она была бы сейчас жива!
— Не вините себя, сержант, — мягко сказала Эдит. — Она все равно убила бы себя, не вчера, так в другой день.
— Но почему? Почему? Мы могли бы быть так счастливы вместе.
— Вы любили ее?
Джим смутился.
— Я хотел на ней жениться.
— Вы говорили ей об этом?
— Нет… но она догадывалась наверняка. Мы не раз говорили о птицеферме, которую я собирался купить, когда выйду в отставку. Эди знала, что я старался для нас обоих.
— Не думаю, что ваше предложение руки и сердца повлияло бы на ее решение уйти из жизни, сержант.
— Почему вы так думаете?
— Потому что хорошо ее знала. И хотя мы не виделись много лет, ее смерть не удивила меня. Эдит всегда была склонна драматизировать ситуацию, изображать из себя мученицу и упиваться жалостью к себе. Эта ее черта иногда очень утомляла окружающих.
— Нет-нет, вы ошибаетесь! — воскликнул Джим. — Она была совсем не такая!
— Не стоит идеализировать Эдит, сержант, хотя если вам так легче… И все-таки повторяю: она обожала упиваться собственными несчастьями, настоящими и вымышленными.
— Это неправда! Она была добрая и благородная. И очень отзывчивая. Ее все любили. Вы не знали ее по-настоящему.
Эдит горько усмехнулась.
— О-о, я-то как раз знала ее лучше всех.
К столику подошел заместитель следователя по уголовным делам.
— Хорошо, что я застал вас здесь, миссис де Лорка. Возьмите, пожалуйста, личные вещи покойной.
Он положил перед Эдит часы и золотое колечко с рубином. Эдит взглянула на Джима.
— Не хотите ли оставить что-нибудь на память?
— Нет! — воскликнул тот. — О Боже, нет… Это будет слишком мучительно…
Эдит убрала вещи в сумку.
— Вы правы, — резко бросила она. — Забудьте ее. Она мертва.
13
Дженет смущенно взглянула на хозяйку.
— Я имею в виду одежду, которую вы заказали неделю назад. Пришел посыльный от портнихи.
Эдит приложила ладонь ко лбу.
— Ах да, я совсем забыла.
Дженет подобрала туфли, которые Эдит только что сбросила, и приняла у нее из рук шубу и шляпу. Эдит вынула из сумки пачку сигарет и закурила.
— Дженет, поставь здесь несколько пепельниц.
— Я скажу Генри, мадам.
Эдит убрала спички в сумку и увидела вещи, которые ей отдали в полиции. Она повертела их в руках.
— Прикажете убрать?
— Да, пожалуйста.
Дженет направилась в гардеробную и открыла один из шкафов. Обнаружив, что хозяйка осталась в спальне, она вернулась и, запинаясь, сказала:
— Мадам, вы просили убрать эти вещи?
— Ну да, что тут непонятного? — вспылила Эдит. — Чего ты ждешь?
— Нужно достать шкатулку, мадам.
Эдит притворилась, что забыла о шкатулке по рассеянности.
— Ах да, разумеется…
Она приблизилась к открытому шкафу и заглянула внутрь. В заднюю стенку был вмонтирован небольшой сейф. Новое затруднение! Чтобы выиграть время, Эдит взяла у Дженет часы и кольцо и горестно вздохнула:
— Это вещи моей сестры. Вчера она покончила с собой.
— Примите мои соболезнования, мадам.
— Дженет, ты не хочешь взять что-нибудь себе?
Горничная суеверно перекрестилась.
— Нет, что вы, мадам. Благодарю вас, но я не могу…
В дверь постучали.
— Ваш сок, мадам, — раздался голос Генри.
— Входите, — крикнула Эдит.
Генри поставил на стол поднос с томатным соком.
— Спасибо, — кивнула Эдит, беря стакан. Генри удалился. Эдит отпила глоток и, к своему удовольствию, поняла, что в сок добавлена водка. Дженет ожидала дальнейших указаний.
— Зайди попозже, — бросила Эдит. — Потом уберем.
Горничная присела и вышла из спальни.
Что же делать с сейфом? Как его открыть? У Маргарет была плохая память на адреса и телефоны. Она, несомненно, записала где-то шифр. Но где?
Эдит подсела к туалетному столику и обыскала все ящики, но ничего не налета, кроме косметички и носовых платков. Перетряхнула стопку белья и шерстяных кофточек. Безрезультатно. Надо поискать в секретере.
Обшарив секретер, она нашла записную книжку в сафьяновом переплете с адресами и телефонами. А вот и шифр: L31P27ROQ. На первой странице! Какая беспечность!
Эдит подбежала к сейфу и начала крутить диск. Замок щелкнул. Она открыла дверцу и вынула серебряную шкатулку, доверху наполненную украшениями изумительной красоты. Здесь были и старинные драгоценности, видимо, фамильные, и современные вещи, включая и то бриллиантовое колье, которое Маргарет показывала ей накануне.
Зазвонил телефон. Эдит сунула шкатулку в сейф, захлопнула дверцу и бросилась в спальню.
— Да… Кто?.. Я принимаю ванну. Сейчас спущусь.
Внизу, в библиотеке, ее ждала донья Ана де ла Сьенега.
— Ради Бога, извините, донья Ана, что заставила вас ждать, — сказала Эдит.
Матрона подставила ей щеку для поцелуя и вернулась к своему рукоделию, которым занималась до прихода Эдит.
— Я слышала, на вас сваталось новое несчастье, дорогая? — произнесла она довольно сурово, продолжая работать иголкой. — Я и понятия не имела, что у вас была сестра.
В ее тоне явственно слышался упрек. Видимо, Маргарет с ней не очень-то делилась. Эдит виновато опустила голову. Донья Ана немного смягчилась.
— Расскажите мне все, Маргарет.
— Видите ли, я не знаю, почему Эдит покончила с собой.
— Вы уверены, дорогая, что это было самоубийство?
Эдит бросила на старуху испытующий взгляд.
— Может, произошел несчастный случай? — продолжала донья Ана.
— Нет. Полиция это исключает.
— Велико искушение схватиться за соломинку, когда чья-то несчастная душа стоит у врат ада… Самоубийство — тяжкий грех… Возблагодарим Господа за то, что он даровал нашему бедному Фрэнку легкую смерть. Он был ютов к вечности, правда?
Эдит не нашлась, что ответить. К счастью, донья Ана не нуждалась в подтверждении собственных мыслей.
— У него было слабое сердце, — продолжала она. — Полагаю, он не мог не понимать, что рано или поздно… И, несмотря на болезнь, играл в гольф до последнего дня. Престранная игра! Непозволительное легкомыслие… Вы помните моего кузена, который обожал теннис? Как же его звали? Напомните мне, Маргарет.
— Я забыла предложить вам чаю, донья Ана. Как глупо с моей стороны! — поспешно сказала Эдит, вставая.
— Не беспокойтесь. Я сейчас не хочу пить. Возможно, позже.
Эдит спасло появление Генри, который торжественно провозгласил:
— Миссис Диди Маршалл.
В дверях появилась сухощавая, спортивного вида женщина в дорогом твидовом костюме. Ее длинное, слегка лошадиное лицо было искусно подкрашено, светлые волосы тщательно уложены в модную прическу. Смуглый оттенок кожи свидетельствовал о том, что миссис Маршалл проводила уик-энды в Палм-Спринге, а лето — в Нью-Йорке. Лицо доньи Аны приняло высокомерное выражение, из чего Эдит заключила, что Диди, вероятно, относится к калифорнийским нуворишам и не может похвастаться хорошим происхождением.
— Привет, дорогая! — прощебетала гостья, чмокнув Эдит в щеку. — Я звоню тебе с самого утра. Мэгги, милочка, извини, что мы не были на похоронах. Том терпеть не может кладбищ, они наводят на него жуткую тоску. И потом Сэдлеры пригласили нас на коктейль. Ты же знаешь, какие у них всегда замечательные приемы. Мы не могли отказаться… Разумеется, мы скорбим вместе с тобой. Ты знаешь, как мы с Томом любили Фрэнка. Но от меня мало толку в трудные времена, я бы тебе только мешала.
Только теперь Диди заметила, что они не одни.
— Вы, должно быть, миссис де да Сьенега? А я — Диди Маршалл.
— Очень приятно, — ледяным тоном ответила старуха.
— Почему ты мне не позвонила, Мэгги? — продолжала Диди, нисколько не обескураженная таким приемом. — Наверное, тебе не хотелось никого видеть. Я зашла попрощаться. Мы едем на Ямайку… Где ты была утром?
— В морге.
— В морге?! Зачем? Что еще случилось, Мэгги?
— Моя сестра вчера покончила с собой.
— Твоя сестра? Какая сестра? Мэгги, это невероятно! Невозможно поверить! И надо же, чтобы это случилось сразу после смерти Фрэнка! Вот ужас-то… А почему она это сделала? Хотя нет, лучше не рассказывай, а то поездка будет испорчена.
Мрачная атмосфера дома, усугубленная присутствием престарелой доньи, хранившей надменное молчание, наконец-то подействовала на гостью.
— Пожалуй, мне пора. Вещи еще не собраны, Том будет сердиться. — Она окинула Эдит критическим взглядом. — Траур тебе совсем не идет, Мэгги. Выглядишь просто ужасно. Когда я вернусь, мы что-нибудь придумаем, чтобы ты повеселела.
— Когда вы предполагаете вернуться, миссис Маршалл? — спросила донья Ана без всякого интереса.
— Мы пробудем в Монтего, пока сезон не кончится, — ответила Диди и поцеловала Эдит на прощание. — До свидания, дорогая. Я пришлю тебе открытку с Ямайки. И позвоню, как только приеду. До свидания, миссис де ла Сьенега.
Эдит встала, чтобы проводить гостью.
— Надеюсь, тебе не будет слишком одиноко, Мэгги, — шепнула Диди с таинственной улыбкой и выпорхнула из двери.
— Весьма легкомысленная особа, — с чувством сказала донья Ана, когда Эдит вернулась в библиотеку. — De gustibus…[1]
— Что вы сказали?
— О вкусах не спорят. Возвращаюсь к нашему разговору… Я вспомнила, как звали моего покойного кузена. Рикардо. — Она отложила рукоделие и вынула из сумки молитвенник. — А теперь, дорогая, помолимся за души Франческо и вашей бедной сестры.