Костя мялся какое-то время, потом сообщил, что в школе ходили слухи о моем браке с нефтяным королем. Это подавалось, как причина увольнения.
— Причина была в другом, — усмехнулась я. — Я просто нашла другое занятие, которое дает больше денег. Мне требовалось кормить детей, на учительскую зарплату это невозможно.
— Но Хабибуллин?..
— Я была замужем за Алексеем Багировым. Кстати, когда пришла работать в школу, с ним уже развелась. И он в те годы еще не был нефтяным королем.
Костя открыл рот, потом закрыл. По его лицу было видно, как он переваривает информацию.
— Ну вы даете, Ольга Викторовна! — наконец воскликнул он с восхищением. — То-то все пацаны были в вас влюблены. Целых два нефтяных короля! Здорово! Я когда пацанов увижу и им скажу, они просто прибалдеют. И всем говорить будут, что вы нас математике учили.
Нашу милую беседу прервал Жирный, нарисовавшийся без спутницы. Видимо, быстрая ходьба на расстояние десяти метров отняла у него очень много сил и он пыхтел, как паровоз.
— Красавица! Не откажи в любезности! Очень тебя прошу! Порадуй старика!
Я поняла, что мне проще подписать книги, иначе Жирный не отстанет. Привлекать к себе внимание всего собравшегося бомонда тоже не хотелось.
— Пошли, — сказала Николаю Ивановичу. — Где они там у вас?
— Ольга Викторовна, вы куда собрались? — с беспокойством спросил Костя.
Но Жирный предложил Косте составить нам компанию, со сладкой улыбочкой заявив, что тому тоже будет интересно посмотреть, чем мы намерены заниматься.
Ничего не понимая, Костя отправился вместе с нами. Толстяк задавал темп, отдыхая у каждого второго тополя. (Интересно, как он в Мариинском передвигается? — хотелось спросить мне. Там вроде лифтов не должно быть — ведь всего три этажа.)
Все машины стояли с другой стороны особняка, где для них имелась соответствующая площадка. Некоторые шоферы дремали откинувшись на сиденье, трое резались в карты, кто-то прогуливался с сигареткой. На нас особого внимания не обратили. «Мерседес» Жирного стоял вторым с левого края. Крайним был джип Хабибуллина. В «мерсе» спал один из бритоголовых гоблинов, с которыми я познакомилась во вторник в Надеждином дворе. Хозяин его бесцеремонно разбудил, сказав:
— А ну брысь отсюда!
Бритоголовый мгновенно проснулся, меня узнал, кивнул и отчалил.
— Вы же мне сказали, Олечка, что не хотите раскрывать свою тайну, — заговорщическим шепотом бормотал депутат. — Я понимаю: тайна — это святое. Я никому не скажу! Клянусь! Просто всем буду говорить, что знаком с Эросманей! А что вы — невестка Надежды Георгиевны — не буду. Она вам, кстати, не помогает писать? Материальчик-то не подкидывает?
Костя, стоявший рядом, поперхнулся. А депутат уже заталкивал свое грузное тело в автомобиль. Посмотрев на обалдевшего юношу, я полезла следом, а затем дернула бывшего ученика за полу пиджака, приглашая к нам присоединиться. Охранник мне в данной ситуации требовался на тот случай, если депутат вдруг решит ко мне приставать.
А депутат уже извлекал из вместительной спортивной сумки все мои шедевры. Некоторые были зачитаны чуть ли не до дыр. Интересно, электорат знает любимый жанр слуги народа?
— Ольга Викторовна… — пролепетал Костя при виде такого количества книжек из серии «Секс-индустрия».
— Да, молодой человек! Да! — встрял Николай Иванович, не давая мне сказать ни слова. — Но вы должны поклясться, что сохраните тайну! А то Олечка очень не хочет, чтобы кто-то звал ее Эросманей. Правда, Олечка?
Я сидела красная, как рак. Костя как-то странно посмотрел на меня. Что он обо мне подумает? Я ведь только что призналась ему, что ушла из школы на заработки. Что он скажет моим бывшим ученикам? Что я променяла благородное дело просвещения молодого поколения на написание эротических книжонок? Мне было стыдно.
Но, как ни странно, Костя понял мое состояние, протянул руку между сиденьями и сжал мою в своей огромной лопатообразной ладони. Мне страшно хотелось ему объяснить, что я занялась этим делом не от хорошей жизни, от нефтяных королей ничего не имею (только платье за две тысячи баксов и босоножки за пять тысяч рублей), однако сейчас такой возможности не было. Не при депутате же это делать? Да и нужны ли Косте мои объяснения?..
А толстяк уже извлек из кармана ручку с золотым пером и открыл «Оргазм в гробу».
— Моя любимая, — сообщил он, облизывая пухлые губы. — Олечка, напишите какое-нибудь пожелание. Давайте я сейчас сам придумаю… Ну например: «Желаю тебе, Николаша, и на том свете регулярно иметь»… Кого можно иметь на том свете? Чертей? Э, нет, мужики не пойдут, я не по этой части. А как будут черти женского пола? Олечка? Как у чертей баб зовут? Чертихи? Чертовки?
— «Чертовка» — это другое, — медленно произнесла я и задумалась, представив Жирного на большой сковородке в окружении пляшущих чертей.
А не написать ли что-нибудь на эту тему? Например, «слуги народа» жарятся в аду за грехи на земле и искупают их, совокупляясь с женской частью подземного царства, для которых изобрету какое-нибудь название. Сашу-Матвея пригласить в консультанты — он подкинет материальчику, добавить мистическую линию или вообще начать фантастическо-эротическую серию. Поделюсь соображениями с издателями.
Вспомнился знакомый писатель, которому для того, чтобы пробиться на рынок, потребовалось несколько раз трахнуть одну особу (вот кому бы подошло слово, обозначающее чертей женского пола). От нее зависело издание книги, и она поставила именно такое условие (история умалчивает, скольким молодым мужикам она его ставила). В следующем романе автора (вышедшем уже в другом издательстве) появилась ведьма, совращавшая юного героя, и как совращавшая!.. Ведьму узнали многие. И ведь ничего не сделаешь, в суд не пойдешь иск подавать, заявляя: «Ведьма — это я».
Я написала на титульном листе: «Желаю своему постоянному читателю испытать оргазм даже во время собственных похорон».
Когда, наконец, мой автограф украсил все книги, Николай Иванович опять извлек на свет божий «Оргазм в гробу» и прижал к груди.
— Сейчас прочитаю пару строчек и пойду к гостям, — сказал он мне. — Твои книги, Олечка, меня всегда вдохновляют.
На законотворчество? — хотелось спросить мне. Теперь мне стало понятно, почему у нас принимаются такие идиотские законы. И вообще, чем у нас депутаты на своих заседаниях занимаются? Может, по очереди читают вслух? Например, мои эротические романы…
— Мы пойдем, — проблеяла я вслух, вцепляясь в Костю мертвой хваткой. — Еще увидимся.
— Конечно, Олечка! С нетерпением жду следующей книги! Пишите! Я обязательно найду вас!
Я изобразила улыбку и выскочила из «мерса» вслед за бывшим учеником. Мне хотелось умыть холодной водой горящее лицо. Но я не успела спросить юношу, где это можно сделать: к нам подбежал водитель Николая Ивановича.
— А он чего в машине остался?
— Желает вдохновиться на новые подвиги «Оргазмом в гробу», — ответил Костя.
— А… — промычал молодец и вернулся к курящим водителям.
Я попросила Костю проводить меня в дом к дамской комнате. Парень кивнул, по пути крякал, а потом сообщил, что никак не ожидал такого поворота. Я призналась, что тоже не ожидала. У меня и в мыслях не проскальзывало, что стану писательницей, тем более — Эросманей. У меня же совсем другая специальность: я математик, а не филолог. На первом курсе университета я четко знала, чем займусь после его окончания — научной работой. Если бы тогда мне кто-нибудь сказал, что меня ждет… Не поверила бы. Но так сложилась жизнь. Мне предложили этим заниматься, я согласилась. Кушать-то хочется, да и работаешь дома, что немаловажно с двумя детьми.
— У нас один парень в охране все ваши книжки прочитал, — сообщил Костя. — Но никто из наших и предположить не мог…
— Только, пожалуйста, не раскрывай мою тайну, я не хочу такой славы — попросила я.
— Но почему? Я теперь сам обязательно прочитаю, раз это вы писали!
— Не советую, — вздохнула я.
Зайдя в дом с черного хода, мы проследовали мимо кухни, откуда изумительно пахло всякими специями, прошли в конец коридора, и Костя показал мне нужную дверь. Сам остался в коридоре.
Я привела себя в презентабельный вид, пожалев, что сумочка закрыта в машине Камиля (белую, под платье, мы не купили, а брать с собой в дом голубую я не решилась), правда, расчесываться мне не требовалось, да и губы подкрашивать тоже: вот только щеки смочить холодной водой…
Когда я вышла в коридор, но нему уже взад и вперед сновали официанты с подносами.
— Угощение будет на веранде, — сообщил мне Костя. — Наверное, вас следует проводить туда.
Я кивнула в задумчивости, потом попросила Костю дать мне его телефон. Парень нацарапал на бумажке номер мобильника, и передо мной возникла дилемма: куда спрятать бумажку? На мне не было ни одного кармана, даже в лифчик ее было не засунуть, так как мое платье не предполагало его ношение. Взгляд упал на босоножки, я присела и подсунула бумажку под пятку, не придумав ничего лучше.
Потом решила, что лучше закрепить ее за одним из ремешков, и стала перемещать туда. В этот момент в нашу сторону быстрым шагом прошли мужские ноги, а затем скрылись в заведении, которое я только что покинула.
Но я успела приподнять голову и узнать человека.
Это был «медик», встретившийся мне на лестнице лаборатории, где было совершено покушение на Лешку. Виталий Суворов, если мне не изменяет память? Или у него теперь другое имя? Правая рука с перстнем на безымянном пальце закрыла за собой дверь.
Глава 14
Камиль стоял рядом с хозяином особняка, с недовольным видом оглядывая помещение, где были накрыты столы для фуршета. Под словом «веранда» я всегда понимала нечто другое. Например, то, что мы так называем на нашей даче, кардинально отличалось от веранды в особняке депутата Госдумы. Я назвала бы это помещение банкетным залом с огромными окнами и стеклянными дверьми, открывающимися в сад. Кстати, большая часть мебели, которую мне довелось увидеть в этом доме, стояла на золоченых «львиных лапах». Вообще золота вокруг было слишком много, и я даже опасалась «словить зайчика», как сварщик. Остальные гости вроде бы воспринимали обстановку в порядке вещей, свободно перемещаясь и беседуя. Продвигаясь к Камилю (уже в одиночестве, Костя в зал заходить не стал), я слышала, что речь, в основном, идет о ценах на нефть, мазут, газ и энергоносители. О них говорили мужчины. Женщины обсуждали какой-то показ мод, о котором я не имела ни малейшего представления, и позор некой Ксении, споткнувшейся на подиуме.
Наконец я достигла Камиля, и он представил меня хозяину дома, задержавшему мою руку в своей чуть дольше, чем следовало бы.
Депутат Госдумы имел физиономию прохвоста средней руки, чуть позже я узнала, что начинал он в советские времена с фарцовки, сидел за валюту и «Пентхауз» с «Плейбоем», найденные при обыске и добавившие лишнюю статью, что дает ему теперь право говорить о себе, как об «узнике совести». Видимо, это выражение пришлось ему по душе.
Заметив, что гости собрались, хозяин произнес тост, предлагая выпить за встречу, добавив, что очень рад видеть в своем доме столько друзей. Не исключаю, что часть или даже большинство из них, не задумываясь, воткнули бы ему нож в спину, если бы он перешел им дорогу (да и до того, чтобы не переходил), но сейчас все выражали бурную радость по поводу встречи. Наверное, депутат представляет в Госдуме интересы топливно-газовых кругов Питера. Достойный путь: от жвачки, джинсов и порнографии к черному золоту и газу. Как раз в стиле нашего отечественного «слуги народа».
Камиль, как я заметила, не пил, а только делал вид. Странно, что он без шофера, подумала я, но ему ничего не сказала. Мы вообще перекинулись лишь нарой фраз, общаясь с другими людьми. Я вызывала у мужчин повышенный интерес, чему не могла не радоваться. Правда, не знаю точно, сама по себе в своем новом облике (хотелось бы в это верить) или как подруга Камиля.
Потом я внезапно услышала, как один холеный мужик спрашивает у другого:
— Ты Жирного не видел? Я с ним хотел одно дельце обсудить.
Я сама огляделась по сторонам: депутата нашего Законодательного собрания в самом деле на веранде не было. Неужели так увлекся «Оргазмом в гробу»? Мастурбирует на него, как в юности на купленный за бешеные деньги у фарцовщика (нынешнего депутата Госдумы — может, так и познакомились в свое время и пронесли нежную дружбу сквозь годы?) номер «Плейбоя»? Или заново перечитывает все мои шедевры, не в силах оторваться? Или уже велел шоферу доставить ему девочку прямо в машину, чтобы претворить на практике мои рекомендации? А, может, ему от жары стало плохо?
Я забеспокоилась. Бросила взгляд на Камиля, опять беседовавшего с хозяином дома. Выйти одной на улицу? Или все-таки сказать Камилю? Но что я ему скажу?
Я решила пойти одна. Но Хабибуллин явно следил за мной и оказался рядом, пока я еще даже не успела покинуть хозяйскую часть дома.
— Куда? — прошипел он, впившись рукой в мое предплечье. — С любовником договорилась встретиться? Не терпится? Быстро ты сориентировалась, девочка.
— Не суди о людях по себе, — огрызнулась я. — Воздухом решила подышать.
— Почему тогда не спустилась в парк? Почему с заднего хода? Или до сих пор не можешь изжить привычки бедной родственницы?
Я остановилась, развернулась и со всей силы влепила Камилю пощечину. Проходивший мимо официант с подносом аж подпрыгнул и резво потрусил к банкетному залу, то есть веранде. Хабибуллин заткнулся на мгновение, потом процедил, что я могу убираться к чертовой матери, только вначале должна вернуть ему платье и босоножки.
— Пожалуйста, — пожала плечами я. — У тебя в машине лежат мой костюм и туфли с сумочкой. Давай сходим туда и я переоденусь.
Камиль вновь впился мне в локоть и потащил во двор, где на этот раз не было ни одного шофера. Или отправились перекусить?
Проходя мимо серебристого «мерседеса», увидела, что толстяк так и сидит на заднем сиденье, только теперь свесил голову на грудь.
— Он что, заснул? — спросила я у Камиля, кивая на Жирного.
— А я почем знаю? Сама разбирайся со своими любовниками, — прошипел Хабибуллин и потащил меня дальше.
К джипу мы подошли с другой стороны, где не стояло ни одной машины. Камиль открыл заднюю дверцу, которая к моему удивлению не была заблокирована (знала бы — взяла свою сумочку, чтобы привести себя в порядок), и подсадил меня внутрь. Потом отвернулся. Я быстро переоделась, со злостью швырнула платье в один пакет, босоножки — в другой, переложила бумажку с Костиным телефоном в сумочку, одернула костюм и вылезла наружу.
— Все на заднем сиденье, — нейтральным тоном сообщила я Камилю. — Ни в чьих подачках я не нуждаюсь.
Хотелось добавить: подавись ты этим платьем, но сдержалась. Надо быть выше. Хотя на душе, признаться, кошки скребли… Что пошло не так? Почему все полетело кувырком? Ведь вечер так хорошо начинался…
В эту минуту я ненавидела белое платье, которое еще совсем недавно мне так нравилось, и новую обувь, в которой не проходила и нескольких часов. Но больше всех я ненавидела Камиля. За его отношение ко мне.
— Добираться можешь своим ходом, — процедил он. — Не сомневаюсь: тебя подбросит кто-то из любовников.
Я подумала, не залепить ли ему по второй щеке, но принять решение не успела: из дома раздался истошный женский крик.
— Питона он что ли выпустил? — пробормотал Камиль себе под нос.
— Что?!
Хабибуллин глянул на меня с усмешкой и пояснил, что у хозяина особняка имеется домашнее животное очень крупных размеров. У твари, в свою очередь, имеется помещение, но время от времени хозяин решает подшутить над ничего не подозревающими гостями и выпускает гада свободно поползать. Вот, наверное, кто-то из дам и наткнулся на трехметрового красавца, то есть красавицу: питон по имени Виолетта относится к женскому полу.
— Все вы — змеи, — сказал Камиль и пожалел, что не я наткнулась на Виолетту первой, развернулся и, не дожидаясь меня, пошел к дому.