— Увы, он и в самом деле может наложить лапу на этот пансион, — вздохнул Колли. — Саймон убеждён, что полковник перед ним в долгу по самые уши. Расплатиться ему нечем, поэтому Квестинг может их всех выгнать, а дом пустить с молотка. Вот почему Саймон ополчился на всех, кто имеет хоть мало-мальское отношение к любому бизнесу.
— Да, но…
— Странный он. Я не раз с ним говорил. Он рассказал мне, как поцапался с вами. Я ему ответил, что прослужил у вас без малого десять лет и съел с вами не один пуд соли. Сказал, что на первых порах вы вообще перебивались с хлеба на воду. Да, сейчас вы зарабатываете прилично, но кто знает — долго ли это продлится?
— Что ты хочешь этим сказать, черт побери?
— Все мы под Богом ходим, сэр. Возраст как-никак. Ну да ладно. Главное — Квестинга он просто на дух не переносит. Считает исчадием ада, источником всех их бед. По его словам, Смиту кое-что про Квестинга известно — потому тот и пытался отправить беднягу под колёса поезда… Все, сэр, пятнадцати минут с вашей ноги хватит.
— Черт побери, ты с меня чуть последнюю шкуру не содрал!
— Ничего, живы будете, — невозмутимо откликнулся Колли. Набросив на хозяина одеяло, он отправился в соседнюю комнату мыть руки. — Болезненно он все воспринимает, наш Саймон. Молодо-зелено. Да и поведение Квестинга с мисс Барбарой, конечно, подливает масла в огонь.
Дайкон, печатавший на машинке, мигом навострил уши и приостановился.
— А в чём дело? — встрепенулся Гаунт.
— А вы что, не знаете, сэр? Бедняжка здорово с ним натерпелась.
— Ну, что я тебе говорил, Дайкон? — окликнул Гаунт.
— Девушка-то довольно привлекательная, — как ни в чём не бывало продолжил Колли, появляясь в дверях. — Да и умом не обделена. Словом, думается мне, Квестинг вынашивает планы, как бы, избавившись от остальных прихлебателей и дармоедов, оставить её здесь.
— Господи, как это низко! — не выдержал Дайкон. — Просто омерзительно!
— Вы правы, мистер Белл. Да и юный Сим того же мнения. Он уже все продумал. Квестинг прикинется благодетелем и предложит позаботиться о стариках, если только мисс Барбара согласится на его условия. Ха! Покупка старая как мир. Закладная на дом и все такое. Злодей преследует юную деву. Остаётся только избавиться от юнца, и, как мы говорим во «Сне»[11], сэр, дело в шляпе. Эх, люблю я наши старые постановки!
— Что-то ты стал болтлив на старости лет, — усмехнулся Гаунт.
— Вы правы, сэр. Но вы уж меня простите. После общения с юным мистером Клэром во мне пробудился бунтарский дух. Я сказал, чтобы он не беспокоился за сестру. «Видно же, что она этого пердуна терпеть не может», так я ему сказал, извиняюсь за выражение.
— Извиняю и разрешаю отчалить. Я хочу поработать.
— Благодарю, сэр, — чинно склонился Колли и вышел.
Вероятно, он был бы весьма польщён, узнав, насколько оправдаются его предположения насчёт Барбары. В тот же самый вечер, в четверг, за девять дней до предстоящего концерта у маори, Квестинг посчитал, что настала пора решительных действий. Он выбрал время, когда Барбара, набросив поверх старенького купальника макинтош, отправилась поплавать в теплом озере. Когда родилась Барбара, миссис Клэр было уже около сорока, поэтому и воспитывала она дочь в викторианских традициях. Сама она выросла в эпоху, когда женщины окунались в море едва ли не в рыцарских доспехах, поэтому даже мысль о том, что Барбара, сбросив тяжёлое одеяние, останется в одном лишь купальном костюме (самом закрытом, длинном и консервативном, который только удалось отыскать в Гарпуне), приводила её в ужас. Лишь однажды Барбара попыталась хоть как-то изменить эту традицию. Вдохновившись фотоснимками из какого-то довоенного журнала, на которых были изображены полуобнажённые красотки на пляже в Лидо, она принялась мечтать о загаре и о том, как неспешно и даже обольстительно прогуляется к озеру без уродливого макинтоша. Она взяла и показала журналы матери. При виде лоснящихся нагих тел, ярко накрашенных губ и размалёванных глаз, миссис Клэр сперва побледнела, потом побагровела.
— Да, такое случается, — пробормотала она, с трудом подбирая слова. — Конечно, будь это приличные девушки, фотографу никогда не удалось бы уговорить их сняться в таком виде, но ты ведь у нас хорошо воспитана и не станешь им уподобляться.
— Но, мамочка…
— Барбара, — строго оборвала дочь миссис Клэр тоном, зарезервированным для таких, особых случаев, — когда-нибудь ты поймёшь, что не все в нашем мире равны, и есть в нём люди, которые живут по своим, только для них писанным, законам. Люди эти, как правило, очень богатые, и нам никогда не удастся встать с ними вровень.
Она чмокнула дочь в щеку, а Барбара с тех пор не вылезала из макинтоша.
В тот же день, о котором идёт речь, мистер Квестинг, не желая светиться возле дома, заранее отправился на озеро, прихватив шезлонг. Там он и присел возле купальни под сенью развесистой мануки, коротая время с помощью сигар.
Заметив приближающуюся Барбару, он отбросил очередную сигару в кусты и встал навстречу девушке.
— Ну надо же! — закудахтал он. — Кого я вижу! Как дела, малышка?
Барбара поплотнее запахнула макинтош и твёрдым голосом заявила, что у неё все замечательно.
— Вот и ладушки, — расплылся мистер Квестинг. — Замечательно, значит, да? Вот молодчина.
Он весело расхохотался и проворно шмыгнул в сторону, преградив Барбаре путь к купальне.
— Куда ты так спешишь, а? — игриво спросил он. — Успеешь ещё наплаваться. Как насчёт того, чтобы перекинуться парой-тройкой словечек? Почесать языки. А?
Барбара смерила его брезгливым взглядом. Что за пакость ещё замыслил этот тип? После той самой злополучной сцены, когда бедняга Смит чуть не расстался с жизнью, ей ни разу не приходилось общаться с Квестингом с глазу на глаз, чему она была несказанно рада. Впрочем, после вечерней прогулки с Гаунтом девушка вообще мало что вокруг замечала. Вся она была во власти охватившей её наивной любовной страсти, той младенческой болезни, которая, случаясь в более зрелом возрасте, отличается особой злокозненностью. Со времени их незабываемой встречи Барбара почти не общалась с Гаунтом. Она была настолько признательна ему за мимолётные мгновения восторга и была настолько уверена, что подобному больше не суждено повториться, что уже и не искала повторного общения. Ей было достаточно видеть своего кумира хотя бы издали и слышать слова приветствия. Квестинга же она попросту выбросила из головы, поэтому неожиданная встреча не только раздосадовала, но и удивила её.
— Что вам от меня нужно, мистер Квестинг?
— Ах, о чём мне только ни хотелось бы побеседовать с нашей юной мисс Бабс, — многозначительно произнёс мистер Квестинг. — Всего сразу и не упомнишь.
— Но, может быть, вы мне позволите… Как-никак, я шла купаться…
— Господи, ну что за спешка? — всплеснул руками мистер Квестинг. — Повремени чуток. Одну секундочку. Озеро ведь не остынет. Позагорай сначала. Загар был бы тебе к лицу, Бабс. Бронзовый или золотистый. Прелесть.
— Боюсь, что я…
— Послушай, Бабс, — многозначительно произнёс мистер Квестинг, — у меня и в самом деле к тебе серьёзный разговор. И нечего строить из себя недотрогу. Я ведь, в конце концов, не пристаю к тебе. Не то, чтобы мне это было не по нутру, нет, но я прекрасно знаю, что ты у нас девушка скромная, воспитанная по старинке. Я все это отлично понимаю.
Барбара ошеломлённо смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Там, за кустом, я установил шезлонг, — продолжил мистер Квестинг. — Посиди немножко. Тем более, что мне удобнее вести разговор стоя. И не ерепенься, никто тебя не съест. Надеюсь, то, что ты сейчас услышишь, тебя порадует. Предложение и впрямь не только заманчивое, но и вполне здравое, если хоть на минутку задуматься.
Барбара беспомощно оглянулась. Мать её как раз вышла из дома и сейчас шагала по веранде. В любой миг она может вскинуть голову и увидеть свою дочь, которая, вместо того, чтобы плескаться в теплом озерке, общается тет-а-тет с мистером Квестингом. Вряд ли это придётся ей по вкусу. Однако выхода не было — Квестинг по-прежнему преграждал ей путь и, судя по всему, не собирался менять своих планов. Что ж, была не была. Барбара решительно обогнула куст мануки и уселась в шезлонг. Мистер Квестинг, прошествовав следом, возвышался над ней, благоухая мылом, сигарами и туалетной водой.
— Вот и ладушки, — ухмыльнулся он, потирая руки. — Покурить не хочешь? Нет? Ну и ладно. Послушай, малышка, я человек практичный и привык сразу брать быка за рога, о чём бы ни шла речь — о деле или об удовольствии. Моё предложение касается и того и другого. Однако сперва мне бы хотелось прояснить кое-какие недоразумения. Я не знаю, насколько ты посвящена в отношения, которые сложились между мной и твоим папашей…
Он приумолк, а встревоженная Барбара принялась лихорадочно собираться с мыслями.
— Я ничего не знаю, — затараторила она. — Совсем ничего! Папа никогда не посвящает нас в свои дела.
— Вот как? Ну надо же! Старомодный у тебя папаша, ничего не скажешь. Что ж, поскольку тебе, милочка, вряд ли интересны наши дела, утомлять тебя излишними подробностями я не стану. Речь же идёт вот о чём, — мистер Квестинг небрежно махнул рукой. — Самое главное состоит в том, что твой разлюбезный папаня задолжал мне кучу денег.
Оказалось, что ещё пять лет назад, по приезде в Ваи-ата-тапу (мистер Квестинг намеревался избавиться здесь от застарелого радикулита), он одолжил полковнику Клэру тысячу фунтов под довольно скромный процент, а в качестве залога получил расписку на дом, землю и грязевые источники. Полковник и проценты-то выплачивал неаккуратно, а тут уж подошёл срок и основного платежа. Мистер Квестинг щедро расцвечивал повествование двусмысленностями и игривыми намёками. Он ведь вовсе не собирался закручивать гайки, нет. Упаси Боже! В конце концов, каждому нужно давать шанс…
Потонув в потоке банальностей и шаблонов, Барбара наконец поняла, куда клонил мистер Квестинг.
— Нет! — в ужасе выкрикнула она. — Нет, ни за что! Пожалуйста, прекратите!
— Постой, детка, не заводись. Ты неверно меня поняла. Я же просто предлагаю, чтобы ты вышла за меня замуж, Бабс.
— Да, я поняла, но я не могу! — в отчаянии воскликнула девушка. — Пожалуйста, оставьте меня в покое!
— Послушай, но ведь я тебе вовсе не сделку предлагаю, — сказал Квестинг.
Если бы Барбара осмелилась приподнять голову, то увидела бы, как он переменился в лице.
— Сказать по правде, малышка, я в тебя влюбился, — продолжал он. — Сам даже не знаю, как это вышло. Я ведь люблю вертлявеньких и бойких, а ты, извини за откровенность — святая простота, да ещё и ходишь вечно в таком неряшливом шмотье. Впрочем, может, я именно на это и клюнул, кто знает. Стоп, не перебивай меня! У меня ещё крыша не поехала, и я отлично знаю, что не могу рассчитывать на взаимность. Я бы не стал делать тебе это предложение, не будучи уверен, что ты способна, с моей помощью, сделать из этой дыры конфетку. Я понимаю, что припёр тебя к стенке. Тебе трудно отказаться. Но я и вправду знаю, как позаботиться о твоих стариках. Я подобрал им подходящее местечко. Я… — мистер Квестинг перевёл дух, потом вдруг выпалил: — Я хочу тебя, детка!
Для бедной Барбары весь этот нескончаемый и путаный монолог представлялся каким-то кошмарным сном. Усилием воли заставив себя поднять глаза и увидев перед собой этого бледного, облачённого в светло-голубой костюм человека с наметившимся брюшком и водянистыми глазами, жадно впившимися в неё, Барбара могла думать лишь об одном — как бы вырваться.
«Я не имею права отказать ему, я должна убежать» — такие мысли беспорядочно роились у неё в голове.
Заметив, что дорогой хронометр Квестинга на массивной цепочке раскачивается уже буквально перед её носом, Барбара поспешно вскочила, но не успела даже отпрянуть в сторону, как молниеносно взметнувшиеся паучьи лапки мистера Квестинга цепко ухватили её. В течение последующих мгновений сознание девушки воспринимало только его шумное, почти громоподобное дыхание. Затем, сложив локти вместе, она попыталась отпихнуть своего ухажёра, но тот навалился на неё всей тушей, жадно ища слюнявым ртом её губы. Судорожно дёрнувшись в сторону, Барбара споткнулась о ножку шезлонга и, опрокинувшись навзничь, больно ударилась ногой и вскрикнула.
Вот эту сцену и застали подоспевшие Саймон с Дайконом.
II
Гаунт возвестил, что работать больше не собирается, и Дайкон, освободившись от своих обязанностей секретаря, решил прогуляться к пику Ранги. Ему захотелось своими глазами взглянуть на переезд и мост, на котором чуть не расстался с жизнью Смит. Завидев Саймона, Дайкон спросил, не укажет ли тот ему кратчайший путь, а Саймон неожиданно сам вызвался проводить молодого человека. Вот как случилось, что оба они оказались на тропинке, тянувшейся мимо озера и источников. Они отошли совсем недалеко, когда внимание их привлёк какой-то шум и последовавший крик. Не теряя времени, оба поспешили на крик, и — застали барахтающуюся Барбару в пылких объятиях мистера Квестинга.
Истый продукт цивилизованного общества, Дайкон был чрезвычайно благовоспитанным молодым человеком. Однако он принадлежал к поколению, отличавшемуся несколько вывихнутыми взглядами на жизнь. С необычайной лёгкостью, например, он воспринимал скандалы, стычки и перепалки, приученный наблюдать подобные вспышки эмоций за годы служения Гаунту. Ему бы и в голову не пришло, что какая-либо женщина из круга Гаунта и его друзей вдруг стала бы жертвой навязчивых ухаживаний Квестинга или ему подобных. Нет, любая из них с лёгкостью отшутилась бы или, в крайнем случае, согласилась отобедать или отужинать со своим не в меру страстным и пылким воздыхателем. Вот почему, завидев Барбару в объятиях Квестинга, молодой человек прежде всего смутился и смешался. Однако уже в следующую секунду он внутренне поразился, ощутив небывалую злость. Барбара, между тем, выскользнув из онемевших пальцев мистера Квестинга, не чуя под собой ног кинулась к своему брату.
В отличие от Дайкона, Саймон своё воспитание получил главным образом на улице. Однако и он повёл себя с небывалой выдержкой и даже достоинством. Обняв взмыленную сестру за плечи, он свирепо спросил:
— Чем вы тут занимаетесь?
Не услышав ответа, Саймон сказал:
— Хорошо, я с ним разберусь. Твоё дело сторона.
— Эй! — озабоченно воскликнул мистер Квестинг. — Что ты там замышляешь?
— Ничего не случилось, Сим, — засуетилась Барбара. — Честное слово, он меня не тронул.
Саймон обернулся через плечо и выразительно посмотрел на Дайкона.
— Позаботьтесь о ней, ладно? — процедил он.
— Разумеется, — поспешно пообещал Дайкон, не слишком представляя, что от него требуется.
Саймон мягко подтолкнул упирающуюся сестру к Дайкону.
— Чтоб я сдох! — взревел мистер Квестинг. — Ты-то чего окрысился? В этой чёртовой дыре и шагу ступить нельзя, чтобы тебя тут же не облепили как мухи. Ты совсем спятил. Мы тут с Барбарой мирно беседуем, а ты разорался, как будто её насилуют или режут.
— Пошёл ты в задницу! — коротко бросил ему Саймон. Квестинг судорожно сглотнул и ошарашенно замолчал, словно язык прикусил. — А ты, Барби, вали отсюда.
— Да, вам лучше уйти, — сказал Дайкон, осознав наконец, что от него требовалось.
Барбара поспешно зашептала Саймону на ухо, в ответ на что её брат, недобро усмехнувшись, пообещал:
— Ладно, ладно, не волнуйся.
Дайкон с Барбарой зашагали прочь, оставив Саймона и Квестинга испепелять друг друга свирепыми взглядами, словно петухи перед дракой.
Дайкон чуть поотстал. Барбара шагала во всю прыть, плотно запахнув полы макинтоша. Они отмахали уже приличное расстояние, когда Дайкон заметил, что плечи девушки дрожат. Убеждённый, что Барбара хочет лишь одного — чтобы её оставили в покое, — он тем не менее сомневался, стоит ли так поступить. Тем временем они уже приблизились к дому. Миссис Клэр и полковник расставляли на веранде шезлонги. Барбара резко остановилась и обернулась. Личико её было замурзанным от слез.
— Не хочу им показываться в таком виде, — прошептала она.
— Давайте обойдём вокруг.
Они свернули на тропинку, огибавшую источники. От веранды их скрывали заросли кустарника дискариа тоумауту. Примерно на полпути Барбара замедлила шаг, присела на берег и, зарывшись в ладонях, разрыдалась.