Он ждал и ждал. Слышал даже, как тикают часы на руке. Ввдалеке заухала какая-то ночная птица. По селению маори двигался неясный огонёк. «Полковник Клэр, наверно, « — подумал Дайкон. Вскоре там вспыхнули ещё два или три огонька. Откуда-то снизу донёсся голос Смита. Они перекликались с Саймоном. Долгая вереница туч проползла вперёд, очистив лунную поверхность. Однако мистер Фолс оставался невидимым. Словно в воду канул.
«Хватит с меня», — подумал Дайкон. Он начал спускаться, но не сделал и трех шагов, как заметил яркую вспышку света над Таупо-тапу. Огонёк тут же погас, но не настолько быстро, чтобы помешать Дайкону заметить склонившуюся над кипящим озерком тень. Вскоре за холмом появилось слабое свечение, похожее на отражённый свет.
«Черт бы побрал этого субъекта, — подумал Дайкон. — Просочился всё-таки на запретное место!»
Охваченный гневом, Дайкон с трудом удержался, чтобы очертя голову не броситься к Таупо-тапу и застигнуть Фолса врасплох на месте преступления. Собственно говоря, он даже и бросился, но незамедлительно последовавшее сокрушительное падение подсказало — не стоит очумело нестись вниз по склону, не спуская при этом глаз с какого-то отдалённого пейзажа. Поднявшись и убедившись, что ничего не сломано, Дайкон отыскал фонарик, успевший откатиться на несколько шагов, и вдруг до его ушей донёсся задорный свист.
Мистер Фолс, безмятежно посвистывая, возвращался по тропинке.
Он уже успел обогнуть подножие холма, прежде чем Дайкон, цедя сквозь зубы проклятия, добрался до середины спуска. Перестав свистеть, Фолс приятным баритоном затянул песню, начинавшуюся со слов: «Не бойся палящего солнца, тебя не изжарит оно.»
Несколько раз споткнувшись и пребольно ударив лодыжку, Дайкон завершил спуск со всей осторожностью, и пыл его изрядно поугас. Он уже дал себе зарок, что сразу наскакивать на Фолса не станет. Приостановившись перевести дух, Дайкон закурил и попытался собраться с мыслями.
Квестинг частенько посещал пик Ранги, а маори считали, что он рыщет там в поисках их захороненных реликвий. Смит, попытавшийся понаблюдать за Квестингом, едва не расстался с жизнью под колёсами поезда, и был абсолютно уверен, что Квестинг подставил его нарочно. Может быть, Смит был тогда в двух шагах от тайны Квестинга? С другой стороны, Квестинг предложил затем оставить Смита на курорте и даже положил ему приличное жалованье. Это, правда, больше походило на подкуп. Саймон и доктор Акрингтон были убеждены, что Квестинг лазает на пик, чтобы посылать сигналы. Это предположение подтверждали и наблюдения Саймона в ночь накануне затопления корабля. Квестинг каким-то образом ухитрился прибрать к рукам Ваи-ата-тапу, однако в решающую минуту на курорте появился Септимус Фолс, обставивший свой приезд таким образом, что отказать в комнате ему не могли. Мистер Фолс сразу втёрся ко всем в доверие. С доктором Акрингтоном он обсуждал проблемы сравнительной анатомии, с мистером Гаунтом беседовал о театре. И, если верить Саймону — выстукивал тот же код, которым пользовался Квестинг. Может быть, он таким образом давал знать Квестингу, что находится с ним в одной упряжке? И почему Фолс не допускал никого к Таупо-тапу? Боялся, что Квестинг оставил там что-нибудь обличающее? А что? Документы? Какой-то важный предмет?
Дайкон решил, что должен сразу, по возвращении, поделиться своими наблюдениями с доктором Акрингтоном.
«А вот Саймону я ничего не скажу, — подумал он. — Парень и без того настолько зациклился на Фолсе, что, услышав мои подозрения, неизбежно выдаст себя.»
А как быть с Гаунтом? Поначалу Дайкон решил, что ничего тому не расскажет. Почему — Дайкон не понял сам. Однако чутьё подсказывало ему, что и без того нервозное состояние Гаунта может лишь усугубиться от подобных известий.
И тем не менее, шагая по тропинке, Дайкон ощущал нарастающую тревогу. Домой он вернулся вконец подавленный и обессиленный. В столовой было темно, а вот из-за краешка шторы в кабинете полковника пробивался свет. По небрежности или по рассеянности, полковнику не удавалось даже соблюдать должную светомаскировку. Услышав голоса — он разобрал голос полковника и, как ему показалось, доктора Акрингтона, — Дайкон постучал в дверь.
— Да, кто там? Заходите! — позвал полковник Клэр.
Сидя рядышком, словно заговорщики, оба почтённых джентльмена казались встревоженными. Вспомнив (как показалось Дайкону) былое молодечество, полковник вскинул голову и спросил:
— Ну что, Белл, доложить пришли? Очень хорошо. Выкладывайте, что там у вас.
Переминаясь с ноги на ногу и краснея, как молоденький адъютант, Дайкон сбивчиво изложил свои наблюдения. Полковник Клэр, как обычно, слушал, вытаращив глаза и приоткрыв рот. Доктор Акрингтон ёрзал в кресле и казался до крайности озабоченным. Когда Дайкон закончил рассказывать, воцарилось продолжительное молчание, в немалой степени поразившее молодого человека: по меньшей мере, со стороны доктора Акрингтона он ожидал жестокого разноса. Выждав с минуту, Дайкон закончил:
— Вот я и решил вернуться и сообщить вам об увиденном.
— Совершенно верно, — закивал полковник. — Правильно, очень правильно. Спасибо, Белл.
Нетерпеливым кивком он дал знать молодому человеку, что тот свободен.
«Как бы не так», — подумал Дайкон. А вслух произнёс:
— Откровенно говоря, вся эта история кажется мне чрезвычайно подозрительной.
— Несомненно, — поспешил ответить доктор Акрингтон. — Хотя лично мне кажется, Белл, что вы попали впросак. Вас провели как мальчишку.
— Но, послушайте…
Доктор Акрингтон успокаивающе приподнял руку.
— Мистер Фолс, — сказал он, — уже рассказал нам обо всём, чем там занимался. На мой взгляд, он действовал вполне разумно и оправданно.
— Точно. Точно! — засуетился полковник, дёргая себя за усы. Потом снова кивнул на дверь, уже нетерпеливо.
— Спасибо, Белл.
«Нет, так дело не пойдёт, это вам не армия», — подумал Дайкон. Словно не понимая, чего добивается полковник Клэр, он остался стоять.
— Мне кажется, Эдвард, — произнёс наконец доктор Акрингтон, — мы должны объяснить Беллу, что происходит. Садитесь, Белл.
Дайкон озадаченно присел. Ему вдруг показалось, что два пожилых джентльмена поменялись местами. Полковник Клэр приосанился, а в манерах доктора Акрингтона появилась непривычная мягкость. Кинув проницательный взгляд на Дайкона, доктор Акрингтон прокашлялся и заговорил:
— Фолс вовсе не хотел нарушать им же установленных запретов. Помните то место, где расходятся тропинки, ограниченные красными и белыми флажками? Так вот, Фолс дошёл до первого красного флажка перед Таупо-тапу, когда услышал какой-то подозрительный шум…
Доктор Акрингтон вдруг запнулся и молчал так долго, что Дайкон был вынужден подсказать ему.
— Какой шум, сэр? — спросил он.
— Кто-то там бродил, — неуверенно произнёс доктор Акрингтон. — По другую сторону холма. Фолс решил — совершенно справедливо, на мой взгляд, — что должен попытаться установить личность этого неизвестного. Он тихонько поднялся на холм и осторожно заглянул вниз с обрыва.
С внезапностью, заставившей Дайкона вздрогнуть, полковник Клэр швырнул ему пачку сигарет.
— К черту церемонии, — ни с того, ни с сего брякнул полковник.
Дайкон отказался и полюбопытствовал, удалось ли Фолсу что-нибудь там обнаружить.
— Ничего! — сердито ответил полковник, широко раскрыв глаза. — Ровным счётом ничего. Ни черта.
— Либо этот малый услышал шаги Фолса и затаился, — сказал доктор Акрингтон, — либо уже завершил свои дела и дал деру. Как бы то ни было, когда Фолс спустился и посветил фонарём, внизу уже никого не оказалось.
Дайкон почувствовал, как его щеки запылали.
— Я понимаю, сэр, — произнёс он. — Должно быть, я и в самом деле ошибся. Однако у нас с Саймоном есть и другие причины подозревать мистера Фолса…
Он осёкся, готовый высечь себя за неосторожность.
— Что вы сказали, молодой человек? — спросил доктор Акрингтон, нахмурившись. — И что это за причины, позвольте узнать?
— Я думал — Саймон сказал вам.
— Саймон не удостоил меня такой чести, хотя я почти не сомневаюсь, что подозрения его, как всегда, беспочвенны. Совершенно пустоголовая личность.
— Боюсь, что на этот раз, сэр, все не так просто, — произнёс Дайкон и рассказал про историю с трубкой. Слушали его с плохо скрываемым нетерпением; более того, выслушав рассказ Дайкона, доктор Акрингтон моментально обрёл прежнюю воинственность.
— Черт бы побрал твоего дурацкого отпрыска, Эдвард! — взорвался он. — Мало того, что вечно лезет не в своё дело, так ещё и болтает об этом на каждом шагу. Причём исключительно там, где не надо. Он ведь отлично знает, как я подозревал Квестинга, но несмотря на это, отправился его выслеживать, ни слова не сказав мне! И что теперь? Корабль с бесценным грузом пущен ко дну, а вражеский агент утонул в кипящей грязи! Ну, попляшет у меня этот чёртов молокосос! Голову ему оторвать мало!
Вдруг доктор Акрингтон перестал бушевать и, метнув на Дайкона уничтожающий взгляд, проревел:
— Может, хотя бы вы, его сообщник, соблаговолите объяснить мне, почему он так себя ведёт?
Дайкон растерялся. Его загнали в тупик. Конечно, обет молчания он не давал, но тем не менее выдавать Саймона ему вовсе не улыбалось. Чуть поколебавшись, он промямлил, что Саймон, мол, и сам собирался пойти в полицию.
Его заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Взревев как раненый бык, доктор Акрингтон набросился на него с таким потоком обвинений, что даже полковник не выдержал. Кусая усы, он сначала извинился перед шурином за сына, а потом попытался успокоить вконец расстроенного Дайкона.
Вдруг доктор Акрингтон успокоился и, как ни в чём не бывало, спросил:
— Что вы там плели про эти сигналы? Вы можете их продемонстрировать?
По счастью, Дайкон помнил условный стук и воспроизвёл его.
— Чепуха, — уныло отмахнулся полконик. — Если это азбука Морзе, то смысла никакого нет. Четыре буквы «т», потом пять «с», снова «т», единица и «с». Чушь собачья.
— А вот я, дорогой мой Эдвард, ни на секунду не усомнился в важности сигнала, который перехватил твой сынок, — сказал доктор Акрингтон. — Не думаешь же ты, что Квестинг стал бы прямым текстом передавать шифровку на вражеский рейдер: «Корабль выходит завтра вечером, просьба затопить, целую — Квестинг»?
Он отрывисто хохотнул.
— А вот история с Фолсом и трубкой кажется мне откровенным бредом. У него просто привычка такая. Я за ним наблюдал. Он постоянно ковыряется со своей трубкой. Кстати говоря, мистер Белл, как вам удаётся различать короткий и длинный стук, а? Ха-ха!
Дайкон призадумался.
— Может быть, по промежутку между стуками? — робко предположил он.
— Ну да! Не думаю, что у Саймона такой тонкий слух.
— В таком случае буквы «т» звучали бы в точности, как «о» или «м», — сказал полковник.
— Боже, и такую галиматью я ещё должен слушать! — пожаловался доктор Акрингтон. — Просто уши вянут.
— А я и не говорил, что понимаю морзянку, — огрызнулся Дайкон.
— Мой вам совет, молодой человек, — назидательно произнёс доктор Акрингтон. — Отцепитесь от мистера Фолса и выкиньте из головы его трубку. Он — уважаемый человек и не последний профан в сравнительной анатомии, между прочим. Могу добавить, что у нас с ним обнаружились общие друзья. Весьма почтённые и уважаемые люди.
— В самом деле, сэр? — с притворной скромностью произнёс Дайкон. — Тогда он, безусловно, вне подозрений.
Доктор Акрингтон метнул на Дайкона строгий взгляд, но, должно быть, решил, что молодой человек не издевается.
— Я считаю, — заключил он, — что Фолс вёл себя безукоризненно. Что же касается Саймона, то я с ним сегодня же поговорю. Нельзя, чтобы он трепался о своих нелепых подозрениях направо и налево.
— Точно, — закивал полковник. — Мы оба с ним поговорим.
— А возле Таупо-тапу наверняка околачивался кто-то из твоих дружков-маори, Эдвард. Они никогда не слушаются. Кстати, ты сам не заметил там ничего подозрительного?
Полковник Клэр почесал в затылке и растерянно вытаращился.
— Видишь ли, Джеймс, я бы, э-ээ… не назвал это подозрительным. Может — странноватым. Просто маори воспринимают все иначе, чем мы. Я и сам не вполне их понимаю. Но слово они держат. И ещё — они очень суеверны. Словом, занятный народец.
— Коль скоро вы все так увлечены своими маори, — с подковыркой произнёс доктор Акрингтон, — может, ты нам расскажешь, Эдвард, чем они занимались после концерта?
— Это не так просто, — ответил полковник, почесав затылок. — Возвращаясь в селение, я уже думал было, например, что они разбрелись спать, а они разбились на кучки и продолжали околачиваться на мараи, неподалёку от клуба, что-то обсуждая. Престарелая миссис Те-Папа толкала какую-то речь. Некоторые женщины о чём-то причитали. Руа собрался со стариками. Странно…
Полковник неожиданно оборвал свой рассказ на полуслове.
— Что странно? — не выдержал наконец доктор Акрингтон.
— А? Что? — встрепенулся полковник. — О чем мы говорили? Ах да, мне показалось странным, что Руа ничуть не удивился, увидев меня. — Полковник глупо захихикал и ткнул пальцем в своего шурина. — А самое забавное, что их вовсе не удивило наше предположение по поводу участи, постигшей Квестинга.
Глава 10
Те же и сержант Уэбли
I
Дайкона отправили за Саймоном, с требованием доставить того через десять минут. Молодой человек сокрушённо качал головой — он прекрасно понимал, что перед Саймоном ему не оправдаться. Небо затянуло свинцовыми тучами, моросил мелкий дождь. Саймон ещё не спал; они что-то оживлённо обсуждали, уединившись со Смитом, который насквозь пропах спиртными парами.
— Все, теперь мне конец, — уныло заявил Смит, увидев Дайкона. — Только замаячила приличная работа, как босс скопытился. Ну что за невезуха, а?
— Ничего, Берт, ты не пропадёшь, — заверил его Саймон. — Отец не даст тебя в обиду — я же говорил тебе.
— Да, но это уже не то, — пожал плечами Смит. — Я ничего против твоего папаши не имею, но тех условий, что сулил мне Квестинг, он, конечно, не предложит.
Дайкон не выдержал.
— Мне, признаться, трудно понять ваше разочарование после того, как вы горячились по поводу неудавшейся попытки Квестинга загнать вас под поезд, — сказал он.
Смит осоловело посмотрел на него.
— Мы с ним уже все прояснили, — ответил он. — Квестинг признался, что видел семафор, но перепутал сигналы. Дело в том, что ветровое стекло его машины заклеено зеленой матовой плёнкой, поэтому он и не заметил, что горит красный. Квестинг сам очень огорчился, когда понял, в чём дело. Но я его простил.
— На определённых условиях, разумеется, — сухо заметил Дайкон.
— А почему бы и нет! — негодующе вскричал Смит. — В конце концов, разве он не остался у меня в долгу? Уж я натерпелся страха. Да и ободрался изрядно. Спросите вон у дока. До сих пор на задницу не присесть. Верно, Саймон? — обратился он с обиженным видом к своему закадычному приятелю.
— Это точно, — заверил тот.
— Чего же тогда твой мистер Белл тут развыступался, словно я — отъявленный проходимец?
— Нет, что вы, мистер Смит, — поспешил успокоить его Дайкон. — Просто меня восхищает ваше умение воспользоваться удобным случаем.
— Все вы только и знаете, что обзываться, — проворчал Смит. — Вместо того, чтобы хоть бутылку принести, как любой приличный гость.
Дайкон понял, что ему не даёт покоя бутылка, замеченная у Гаунта.
— Вообще-то он прав, Берт, — сказал вдруг Саймон. — Ты довольно легкомысленно доверился Квестингу. Ясно ведь, что он пытался тебе любой ценой рот заткнуть. Держу пари, что он бы тебе и пенса не заплатил.
— У меня все написано, — враждебно заговорил Смит. — Не такой уж я болван. Я с него расписку взял, пока тут все на ушах стояли из-за этого поезда. Я предвидел, что он может заартачиться. Меня на мякине не проведёшь. Вот так-то.