Глава восьмая
ВОСКРЕСЕНЬЕ, ДЕСЯТОЕ
В воскресенье в семь утра отец Джордан с разрешения капитана отслужил в салоне святое причастие. Из пассажиров на службе присутствовали мисс Эббот, Джемайма, мистер Макангус и, что весьма странно, мистер Мэрримен. Третий помощник, офицер связи, два младших офицера и Деннис представляли команду судна. Аллейн стоял в сторонке, слушал и не в первый раз чувствовал сожаление от того, что ему все это чуждо.
Служба окончилась, и группка пассажиров высыпала на палубу, где вскоре к ним присоединился отец Джордан. По случаю такого дня, он, как и обещал, облачится в свою «приличную» сутану, которая ему очень шла. Легкий бриз шевелил его мягкие волосы. Мисс Эббот, по обыкновению стоявшая в сторонке, не спускала со священника глаз, в которых, как заметил Аллейн, было уважение. Даже мистер Мэрримен притих, и только у мистера Макангуса, который только что вместе с мисс Эббот со знанием дела исполнил весь англо-католический обряд, вид был возбужденный и даже слегка легкомысленный. Он сделал несколько комплиментов Джемайме относительно ее внешности и теперь, склонив набок голову, пританцовывал вокруг девушки. Его неестественно коричневые волосы отросли и уже совсем скрывали шею, нелепыми космами нависая надо лбом и ушами. Правда, мистер Макангус почти никогда не снимал свою фетровую шляпу, так что эта деталь не слишком бросалась в глаза.
Джемайма, выслушав его вполне невинные комплименты, весело улыбнулась и обратилась к Аллейну:
— Не ожидала увидеть вас на палубе в столь ранний час.
— А почему бы и нет?
— Вы так поздно легли вчера. Все вышагивали по палубе, погрузившись в свои мысли.
— Что было, то было — не отрицаю. Ну, а вы? Вы-то почему не спали?
Джемайма вспыхнула.
— Я сидела вон на той веранде. Мне… нам не хотелось вас окликать — у вас был такой серьезный и сосредоточенный вид. Мы с Тимом спорили о литературе елизаветинских времен.
— Однако вы спорили не слишком горячо, — заметил Аллейн.
— Да, да. Но наши отношения с Тимом… понимаете, это вовсе не обычный флирт. По крайней мере для меня.
— Не флирт?
Аллейн улыбнулся девушке.
— И не… Господи, я совсем запуталась! — воскликнула Джемайма и покраснела.
— Может, облегчите душу?
Джемайма взяла его под руку.
— Я уже достиг того возраста, когда очаровательные молодые девушки первыми берут меня под руку, — размышлял вслух Аллейн.
Они шли по палубе.
— Сколько дней мы находимся в море? — вдруг спросила Джемайма.
— Шесть.
— Вот! Всего шесть дней! Это просто неслыханно! Как можно за шесть дней разобраться в своих чувствах? Нет, это невозможно.
— Но ведь я сумел разобраться в своих. Даже за более короткий срок, — осторожно заметил Аллейн. — С первого взгляда.
— Да? И вы сразу прикипели к ней душой?
— Сразу. Ей же для этого понадобилось чуть больше времени.
— И вы…
— Мы очень счастливая супружеская пара, благодарю вас.
— Как чудесно. — Джемайма вздохнула.
— Но я вовсе не собираюсь толкать вас на опрометчивые поступки.
— Мне нет нужды об этом говорить. Я уже однажды сваляла дурочку. День нашего отплытия должен был стать днем моего бракосочетания. Он бросил меня тремя днями раньше. Я спаслась бегством, оставив моих несчастных родителей расхлебывать всю кашу, — высоким прерывающимся голосом рассказывала Джемайма. — Говорят, в тропиках люди становятся очень откровенными. Но, думаю, тут есть и ваша доля вины. Совсем недавно я сказала Тиму, что, попади я в беду, я бы пришла поплакаться на вашем плече. Он со мной согласился. Представьте себе, я так и делаю.
— Значит, вы в беде?
— Наверное, нет. Хотя мне нужно смотреть в оба. То же самое я сказала и Тиму. Хотя вы и убеждаете меня в обратном, я все равно не могу поверить в то, что за шесть дней можно все понять друг о друге.
— В открытом море за шесть дней можно узнать друг о друге больше, чем за шесть недель на суше, — сказал Аллейн.
— Пожалуй, вы правы. — Девушка задумалась. — Вообще, в открытом море с человеком происходят странные вещи. И в голову такое лезет… Как-то мне даже показалось, что у нас на судне этот самый цветочный убийца.
В числе прочих навыков, приобретенных Аллейном на посту полицейского детектива, не последнее место занимало умение сохранить спокойное выражение лица при получении любой, даже самой неожиданной информации. Теперь это умение сослужило ему хорошую службу.
— Интересно, а что дало вам основание вообразить такое? — ничуть не изменившимся голосом спросил он девушку.
Джемайма привела те же самые доводы, которые вчера приводила Тиму.
— Разумеется, он реагировал на это так же, как и вы. У. М. П. тоже.
— Кто это — У. М. П.?
— Мы так прозвали Дейла. Ужасно Милый Парень. Только, боюсь, не в буквальном смысле.
— Но почему вы рассказали ему о ваших страхах?
— Он меня подслушал. Мы с Тимом сидели на веранде, а он подкрался с ковриками и подушками и вмешался в наш разговор.
— Теперь, когда вы вытащили ваши страхи на божий свет, они, должно быть, померкли, а?
Джемайма размахнулась и ногой загнала в шпигат какой-то небольшой предмет.
— Не совсем. Хотя нет, они на самом деле померкли, но вчера ночью, уже после того, как я легла в постель, кое-что произошло. Ничего такого уж и особенного, но мои подозрения снова всплыли наружу. Моя каюта слева, если идти по коридору со стороны салона. Иллюминатор прямо над постелью. Вам, наверное, знаком тот блаженный миг, когда сам не сознаешь, спишь или не спишь, а будто куда-то плывешь. Я куда-то плыла, плыла… Вдруг я встрепенулась и уставилась в иллюминатор. Снаружи все было залито лунным светом. На меня смотрела луна, потом замигали звезды, потом я снова увидела луну. Изумительно! Я закрыла от восторга глаза, а когда я их открыла, на меня кто-то смотрел из иллюминатора.
— Вы в этом абсолютно уверены?
— О да. Там кто-то был. Этот кто-то заслонял собой луну и звезды. Он буквально просунул в иллюминатор голову.
— И кто это был?
— Не имею ни малейшего представления. На нем была шляпа, но я видела лишь контуры. К тому же это продолжалось какую-то долю секунды. Я его окликнула, не очень приветливо, разумеется, и он тотчас же снова канул вниз. Небось присел, а после смылся. Снова в иллюминаторе появилась луна, а я дрожала от страха и думала: «А вдруг это цветочный убийца? Вдруг он на самом деле на борту нашего судна и, когда все расходятся спать, бродит по палубам?»
— Вы рассказали об этом происшествии Мейкпису?
— Я его еще сегодня не видела. Он в церковь не ходит.
— Может, это был Обин Дейл с его вечными проказами?
— Признаться, мне это не приходило в голову. Вы думаете, он способен на свои шалости даже ночью?
— Не удивился бы, кончись все игрушечной змеей у вас на подушке. Вы запираете на ночь дверь? А днем?
— Запираю. Нас предупредили, что на судне есть воришки. Может, это был какой-то жалкий воришка? Черт, а я так перепугалась. Небось рассчитывал что-нибудь выудить через иллюминатор.
— Что ж, это случается на судах.
Послышался удар гонга, сзывающего пассажиров к завтраку.
— Исходя из того, что вы мне только что рассказали, я бы на вашем месте на ночь задергивал иллюминатор шторой, — немного помолчав, сказал Аллейн. — А так как среди команды есть не слишком приятные личности, не советовал бы с наступлением темноты бродить одной по палубе. Вполне может подойти к вам и привязаться.
— Но ведь так можно умереть от скуки. Кстати, посоветуйте это миссис Д.-Б. Она большая любительница лунных прогулок или скорей танцев при луне. — Джемайма таинственно улыбнулась. — Мне кажется, она просто великолепна. В таком возрасте и такой безудержный темперамент.
Аллейн подумал одновременно о двух вещах: сколь долго еще сумеет миссис Диллинтон-Блик наслаждаться тем, чем озарила ее природа и чем еще ошарашит его Джемайма.
— Она танцует при луне? С кем же?
— Одна.
— То есть порхает по палубе как фея? С ее-то весом?
— По той, что под нами. Ближе к носу. Сама видела. По-моему, вес ей ничуть не мешает.
— Ничего не понимаю.
— В таком случае вам придется выслушать рассказ еще об одном ночном приключении. Это было в позапрошлую ночь. Жара стояла неимоверная. Мы с Тимом засиделись далеко за полночь. Нет, мы вовсе не амурничали — мы с ним спорили. Когда я вернулась в свою каюту, там было ужасно душно, и я поняла, что мне не уснуть. Я вышла в коридор и подошла к иллюминаторам, которые выходят на нижнюю палубу. Мне захотелось вылезти через один из них и вскарабкаться на нос. Пока я смотрела и размышляла, прогонят меня с носа или нет, прямо подо мной открылась дверь и на палубу, устланную черными тенями, упал квадрат света.
Светящееся от возбуждения лицо Джемаймы будто накрыло облачко.
— Сперва ничего не было видно, только тень на фоне освещенного квадрата, — продолжала она свой рассказ. — А потом мне показалось, что ожила кукла Эсмеральда. Мантилья, веер, широкая кружевная юбка… И снова я вспомнила про этого цветочного убийцу и…
— Ну, а дальше что было? — не терпелось узнать Аллейну.
— Дверь закрыли, и квадрат света исчез. Но я-то теперь знала, кто там. Она стояла на палубе одна-одинешенька спиной ко мне. И вот тут-то все и началось. К тому времени луна уже встала, перевалила за борт и осветила палубу. Механизмы под чехлами отбрасывали чернильно-черные тени, но между ними по палубе скользили лунные блики. Зрелище было восхитительное. Она играла своим веером, делала пируэты и приседания, даже сделала несколько плавных шагов назад, как делают танцовщицы с кастаньетами. Ее лицо было закрыто мантильей. Вообще все было очень странно.
— Весьма странно. А вы уверены, что это была миссис Д.-Б.?
— Ну, а кто еще? Согласитесь, во всем этом даже есть что-то трогательное. Танец продолжался всего несколько секунд, после чего она убежала. Открылась дверь, ее тень метнулась в потоке света. До меня донеслись мужские голоса, смех, потом все стихло. Я была просто поражена.
— Я сам сражен наповал. Хотя мне приходилось слышать о слонах, танцующих в уединенных уголках джунглей.
— Да она легка, как перышко. — Джемайма даже обиделась за миссис Диллинтон-Блик. — Полные всегда легко двигаются и танцуют, как феи. Но вы предупредите, чтобы она больше этого не делала. Только, прошу вас, не говорите ей, что я видела ее лунное представление. Я даже в некотором роде считаю себя нарушителем ее одиночества.
— Ни за что не скажу. Вы тоже ни в коем случае не гуляйте в одиночестве. Передайте мой наказ Мейкпису. Уверен, он полностью со мной согласится.
— Ну, это вне всякого сомнения.
Джемайма улыбнулась, и в уголках ее рта появились две маленькие ямочки.
К ним приближался отец Джордан в окружении своей паствы. «Завтрак!» — оповестил мистер Макангус, и Джемайма отозвалась: «Идем!» Она присоединилась к обществу, обернулась, подморгнула Аллейну и крикнула:
— Вы просто прелесть. Спасибо вам… Аллейн!
Прежде чем он успел ей что-либо сказать, она скрылась за дверью.
За завтраком Тим то и дело старался поймать взгляд Аллейна, однако в глазах его старшего друга было мало сочувствия. Он ждал Аллейна в коридоре и, когда тот вышел, обратился к нему с наигранной веселостью:
— Я отыскал те книги, о которых вам говорил. Зайдете ко мне или, может, я занесу их вам?
— Занесите их мне, — попросил Аллейн и поднялся к себе.
Через пять минут раздался стук в дверь и вошел Тим, нагруженный всяческой талмудистикой.
— У меня есть кое-что для вас, — сказал он Аллейну.
— Джемайма догадывается, что на судне этот цветочный убийца, о чем известно Обину Дейлу.
— Откуда вы это знаете?
— От самой Джемаймы. И я, право же, удивлен, почему не от вас.
— До обеда у меня не было удобного случая, потом вы засели в салоне с Д.-Б. и Дейлом, ну а потом я…
— Потом вы обсуждали на веранде литературу елизаветинских времен, да?
— Совершенно верно.
— Понятно. А с чего это вдруг вы проинформировали мисс Кармайкл относительно моей настоящей фамилии?
— Черт возьми, все обстоит не так уж серьезно, как вы думаете. Дело в том, что… Выходит, она и об этом вам сказала?
— Она выкрикнула мою фамилию в присутствии всех пассажиров, когда мы шли завтракать.
— Она думает, что это вас зовут Аллейном.
— Но почему?
Тим рассказал ему, в чем дело.
— Мне самому стыдно. Как-то вырвалось само собой. Настоящий кретинизм.
— Да-а. Разумеется, всему виной этот маскарад. Сегодня чужие имена, завтра — фальшивые усы и бороды. Но ничего не поделаешь.
— Ей и в голову не приходит, кто вы такой на самом деле.
— Что ж, будем надеяться. Кстати, она собирается рассказать вам об одном событии, имевшем место минувшей ночью. Думаю, вы тоже сочтете его серьезным.
— Что стряслось?
— Да так, один любопытный субъект… Впрочем, она вам сама все расскажет. Еще она расскажет вам о том, как миссис Диллинтон-Блик порхает в лунном свете среди лебедок.
— Миссис Диллинтон-Блик?!
— Думаю побеседовать на этот счет с капитаном. Там будет и отец Джордан. Вам бы тоже зашли.
— Зайду. Прошу извинить меня за мою оплошность, Аллейн.
— Бродерик.
— Простите.
— Она милый ребенок. Разумеется, это не мое дело, но, надеюсь, у вас серьезные намерения. Тем более что она уже пережила крушение надежд.
— Похоже, вам она доверяет еще больше, чем мне.
— У каждого возраста есть свои преимущества.
— С моей стороны вполне серьезно.
— Ладно. Не спускайте с нее глаз.
К ним подошел отец Джордан, и все трое направились к капитану Бэннерману.
Разговор был не из приятных. Один из служащих компании «Кейп Лайн» предупредил Аллейна еще в Лондоне насчет упрямства Бэннермана. «Тупоголовый старый хрен, — выразился он. — Стоит хотя бы раз погладить его против шерстки, и он без конца будет вставлять вам палки в колеса. Здорово закладывает за воротник, в подпитии и вовсе не сдвинешь с места. Поддакивайте ему, тогда все будет в порядке».
Аллейну казалось, что до сих пор ему удавалось следовать этому совету, однако же, рассказав о лунном представлении, подсмотренном Джемаймой в пятницу ночью, почувствовал, что, как говорится, наступил капитану на любимую мозоль. Предложив принять кое-какие меры для того, чтобы подобное не повторилось, Аллейн натолкнулся на категорический отказ. Что касается лица в иллюминаторе Джемаймы, то капитан пообещал дать соответствующие указания вахтенному офицеру, чтобы подобное не повторилось. Однако добавил при этом, что не видит ничего из ряда вон выходящего, ибо в тропиках люди начинают вести себя весьма загадочно. (Сие Аллейн уже слышал тысячи раз).
Относительно эпизода с танцами миссис Диллинтон-Блик капитан заявил, что пальца о палец не ударит. Ибо ни в коем случае не расценивает это как нарушение правил, а следовательно, не собирается принимать каких-либо мер. О чем, кстати, вынужден просить и Аллейна. И это, добавил он, его последнее слово.
Капитан стоял, засунув руки глубоко в карманы и уставившись через иллюминатор в бесконечность. Даже затылок говорил о его тупом упрямстве.
— Этого типа на моем судне нет, — громко чеканил капитан, не поворачивая головы. — Я уверен в этом так же, как и в том, что вижу перед собой вас. Я служу в компании «Кейп» вот уже двадцать лет, так что с первого взгляда распознаю того, кто может натворить беды в открытом море. Однажды ко мне на судно нанялся кочегаром убийца. Так я сразу же как увидел его, понял: тут что-то не так. Чутье еще никогда меня не подводило. Этих я тоже рассматривал. Ни один из них ни капельки не похож на убийцу. — Капитан медленно повернулся на каблуках и наклонился к Аллейну. Его красное, как у вареного рака, лицо светилось самодовольством. — Вы идете по ложному следу, — сказал он, обдав Аллейна перегаром. Вдруг он выхватил из кармана волосатый кулак, грохнул им по столу. — Такое не может случиться на моем судне!