Герасим Севастьянович замолчал и мрачно посмотрел на окружающих. Все были явно подавлены трагической историей отважного португальского моряка.
— Вот она — благодарность! — прокомментировал Феликс Светланов. — Всегда так было.
Окружающие одобрительно закивали. Всем сразу захотелось выпить. За помин души капитана. Нагнавший тоску Герасим Севастьянович Бровкин решил срочно исправлять положение.
— Об этом месте есть еще одна знаменитая легенда, — начал он. — Ее все слышали, но немногие знают, что это было здесь. Это легенда о Летучем Голландце. В общем, жил в старые времена один голландский капитан, звали его Ван Страатен. Плавал в здешних местах. Как-то раз доплыл он до мыса Доброй Надежды и решил его обогнуть. Естественно, случилась буря, так что мыс обогнуть у него никак не получалось. Капитаны в то время были людьми горячими, так что Ван Страатен рассвирепел и поклялся, что обогнет мыс во что бы то ни стало. Даже если вечно плавать придется. Тогда разверзлись над кораблем небеса, и голос оттуда пообещал Ван Страатену, что именно так все и будет. После этого стал Ван Страатен Летучим Голландцем.
Прослушав историю голландского капитана, все помрачнели еще больше.
— А купаться-то здесь можно? — поинтересовался Витя Солонин.
— Можно.
— Пойду искупаюсь.
Вместе с Солониным в воду полез Якуб Гожелинский и трое региональных отставников.
Александр Борисович не решился использовать представившуюся возможность искупаться в легендарном месте и довольствовался тем, что сфотографировался на фоне местных красот.
Много времени купание не заняло. Прогнозы Герасима Севастьяновича сбылись.
— Черт знает что! — недовольно ворчал Солонин, заворачиваясь в предусмотрительно захваченное из гостиницы полотенце. — Да у нас в Серебряном Бору и то лучше. Вместо пляжа одни камни! И вода двенадцать градусов! Тоже мне Африка! Океан! Тьфу.
А Якубу Гожелинскому понравилось.
— Здорово! — сказал он Александру Борисовичу. — Зря не пошел.
Возражать Александр Борисович не стал.
По пути к последней намеченной для осмотра достопримечательности компания остановилась возле страусиной фермы. Впрочем, всеобщее внимание привлекли вовсе не страусы.
Возле дома, равнодушно глядя на проезжающие мимо машины, прогуливалась антилопа. Изо рта антилопы торчала гигантская дымящаяся самокрутка.
— Это что же такое? — удивился Якуб Гожелинский. — Я еще понимаю, пират сидит на горе и курит, но чтобы антилопа!
— Одна из местных достопримечательностей, — любезно пояснил Герасим Севастьянович. — За пару долларов можете с ней сфотографироваться.
Словно в подтверждение его слов из дома появилась массивная негритянка неопределенного возраста и решительно направилась в их сторону. В углу ее рта тоже дымилась сигарета.
— Я хочу, — сказал Гожелинский.
Сфотографироваться захотели все.
— Когда антилопа была совсем маленькой, — комментировал происходящее Герасим Севастьянович, — эта женщина нашла ее в лесу и выходила. А поскольку она сама никогда не расстается с сигаретой, то и антилопу приучила. Теперь делает на этом бизнес.
Страусов рассматривать не стали.
К Столовой горе подъехали уже на закате. Гора подсвечивалась прожекторами, в свете которых была различима кабина фуникулера, поднимавшая всех желающих на вершину.
Желающих не оказалось. Все устали и хотели есть.
— А здесь наши, кстати, тоже отличились, — сказал Герасим Севастьянович. — Не могут обойтись без эффектов.
— Какие эффекты? — сразу оживились все.
— Погасили гору.
— Как — погасили?
Завладевший всеобщим вниманием Герасим Севастьянович многообещающе улыбнулся:
— Естественно, не на трезвую голову. Прибыло как-то раз в местный порт одно российское судно. По делам. В общем, сделали все дела, решили культурно отдохнуть. Кейптаун посмотреть и себя показать. В результате добрались до Столовой горы и крепко подружились с местным руководством. Выпили пару ящиков привезенной русской водки, руководство расчувствовалось и предложило в честь наших моряков сделать что-нибудь экстраординарное. Наших долго упрашивать не пришлось. К тому же у всех оказалось одно и то же желание — погасить гору.
— И что? Неужели погасили? — изумленно спросил Александр Борисович.
— А то! Начальник местной безопасности достал мобильный, позвонил куда надо, и гора погасла. Ну вся эта подсветка. Ненадолго, конечно.
— Молодцы наши! — одобрил один из региональных офицеров. — Шикарное желание!
…В гостиницу возвращались в приподнятом настроении, предвкушая вкусный ужин и хорошие посиделки с возлияниями.
И все-таки Герасим Севастьянович остановился напоследок еще в одном месте.
— Видите, — спросил он, показывая рукой на отдаленный квартал, — уникальное место. Другой Кейптаун. А попросту говоря, трущобы. Уникально тем, что не поддается абсолютно никакому контролю. Официальные законы там не действуют — в трущобах свои законы. И это не просто слова. За электричество там никто не платит, подключаются сами и плюют на всех. Ни о каких налогах речи, естественно, тоже не идет.
— А что же власти? — поинтересовался верный служитель закона Турецкий. — Неужели ничего не могут сделать?
— В том-то и дело, что ничего. Все попытки исправить ситуацию потерпели неудачу. Вот, например, с электроэнергией. Власти послали туда электриков, чтобы провода перерезать. Разумеется, в сопровождении полиции. Перестрелка несколько часов длилась. И электриков постреляли, и одного полицейского застрелили. Или, например, когда городские власти решили там официальный транспорт наладить и запустили специальный маршрут автобуса, так. местные обитатели сожгли несколько автобусов, после чего маршрут убрали. У них там свой транспорт. Здесь, между прочим, даже русские живут.
Вернувшись в гостиницу, Александр Борисович отправился навестить Юрия Даниловича Кокушкина. Он так и не мог забыть увиденного им на улице двойника уральского подполковника. Турецкий хотел ясности.
Дверь открыл сам Юрий Данилович. По доносящимся из ванной комнаты звукам Александр Борисович понял, что там прочно обосновался Якуб Гожелинский. Даже шум душа не мог заглушить голоса полковника, распевавшего какой-то польский марш.
— Как самочувствие, Юра? — поинтересовался Александр Борисович, вглядываясь в лицо Кокушкина. — Отошел?
— Более или менее, — поморщился Юрий Данилович, пропуская Турецкого в номер. — Отличная вещь аустер.
— Это еще что такое?
— Местный бармен посоветовал. Водка, сырые яйца, томатный сок и какой-то дикий перец. Очень помогает. Рекомендую, если что.
— Да я обычно минералку пью, — улыбнулся Александр Борисович.
— Это правильно, — одобрил Юрий Данилович. — Но если совсем невмоготу будет, то не забудь. Как экскурсия прошла?
— Здорово. Хотя, конечно, немногое успели посмотреть. А ты что же, все это время в гостинице сидел?
— В гостинице, — закивал головой Юрий Данилович. — Вначале в номере, потом в баре, потом опять в номере.
В ванной наступила тишина, и через минуту оттуда появился сияющий Якуб Гожелинский, одетый в длинный махровый халат.
— Ну что, бойцы, — бодро сказал он, — идем вниз достойно завершать день? Водочки выпьем, закусим. Я жрать хочу как черт.
При упоминании о водочке Юрий Данилович поморщился. Заметив это, Гожелинский засмеялся:
— Кто не хочет, тот может пить сок. Или вино. Я слышал, здесь отличное винцо.
Ужинать решили на свежем воздухе.
Пили за путешествие, потом друг за друга. Потом за голландского капитана Ван Страатена и за португальского капитана Бартоломеу Диаша. Не забыли и про героических русских моряков, внесших свою необычную лепту в историю города Кейптауна.
Кокушкин пил наравне со всеми и постепенно оживал.
Вот только Турецкий был в этот вечер несколько задумчив. Во-первых, он вспомнил об основной цели своего визита и размышлял о том, какие действия следует предпринять.
А во-вторых, Александр Борисович не мог избавиться от мысли, что Кокушкин ему наврал.
Своим знаменитым профессиональным чутьем Турецкий сразу почувствовал эту ложь, когда они разговаривали в номере.
И теперь он не сомневался, что белым мужчиной, которого он мельком увидел в городе, был именно Юрий Данилович.
Уже ночью, ложась спать, Турецкий поделился своими размышлениями с Витей Солониным. Выслушав, Солонин резко помрачнел.
— А ведь он говорил, что никогда за границей не был. И что ты думаешь?
— Не знаю, — ответил Александр Борисович, — но чует мое сердце, этот Кокушкин — темная лошадка.
— Ты думаешь, он приехал сюда обделывать какие-нибудь свои делишки?
— По крайней мере, выглядит именно так.
— А для чего ему тогда группа выживания? — спросил Солонин.
— Не знаю. Хотя с другой стороны… А для чего нам с тобой группа выживания?
— Для прикрытия.
— То-то и оно. Мне кажется, что за Юрием Даниловичем нужен глаз да глаз.
— Угу, — согласился Витя Солонин.
Посовещавшись, они решили пока ни с кем из группы своими подозрениями не делиться. На всякий случай. К тому же никаких доказательств неблагонадежности Юрия Даниловича, кроме подозрений, которые вполне могли оказаться необоснованными, у них не было. Командира группы полковника Юшина в известность было решено тоже пока не ставить.
В столице Намибии решили не задерживаться. Суровый командир группы выживания полковник Юшин объявил всем боевую готовность номер один.
О своем решении Юшин доложил за завтраком, когда все собрались.
— Завтра утром группа выходит на маршрут, — строго сказал он. — Все должны быть в хорошей форме. Правила всем известны. Ждать никого не станем.
Столь категоричное заявление командира было, впрочем, воспринято остальными участниками вполне, адекватно. Всем было жаль тратить время на обыкновенную пьянку. Хотелось уже испытаний.
Только в животе у Турецкого после слов Юшина сразу возникла какая-то тяжесть. Он живо вспомнил их совместные тренировки в Москве накануне вылета, а также обещание полковника Юшина, что в Намибии будет гораздо труднее.
Расслабившись во время их экскурсии по Кейптауну, Александр Борисович желал бы, чтобы и дальнейшая их поездка была такой необременительной.
После речи полковника Юшина Турецкий понял, что этого не будет.
Кроме того, Александру Борисовичу во что бы то ни стало нужно было попасть в российское посольство в Намибии. Никакого четкого плана, где искать Алешу, у него до сих пор не было. В любом случае надо было выяснить, где именно обитает племя отца Джо. Это был единственный след. Если мальчик жив, то, скорее всего, он должен находиться там.
С этими мыслями после завтрака он пошел к полковнику Сергею Юшину:
— Сергей, в Виндхуке мне нужно посетить наше посольство. Много времени это не займет.
— Александр, если нужно, то посетишь. Я сам туда собираюсь. Можем пойти вместе.
На том и порешили.
…В российском посольстве Александра Борисовича Турецкого принял лично посол России в Республике Намибия Михаил Васильевич Чайка.
— Александр Борисович, я вас ждал.
— Вот как? — протянул руку Турецкий. — В таком случае рад знакомству.
— Я получил из МИДа инструкции, предписывающие мне всеми мерами содействовать вам в выполнении особого правительственного задания. Правда, что это за задание, мне не сообщили. — Посол указал Александру Борисовичу на кресло и сел сам. — Итак, чем могу быть полезен?
Александр Борисович решил перейти сразу к делу:
— Недавно в Намибии был убит сын одного из местных вождей. Мне надо узнать, где я могу найти этого вождя.
— Джозеф Ритуако, — кивнул головой Чайка. — Жуткая история. Здесь всякое случается, но такого я не припомню. Его отец, Кауримо Ритуако, один из самых влиятельных намибийских вождей. Через два месяца должна состояться свадьба его дочери. Он живет в своей деревне, — правда, на пальцах я не смогу объяснить вам, где она находится. Вам понадобится карта и совет разбирающегося человека. Я познакомлю вас с сотрудником нашего посольства Федором Алексеевичем Хмелевым. Он как раз специализируется по разным местным тайнам. — Посол многозначительно поднял бровь. — Я думаю, вы понимаете. Что-нибудь еще?
— Скажите, Михаил Васильевич, — спросил Александр Борисович, — а вы не в курсе, полицейское расследование что-нибудь дало?
— Насколько мне известно, нет, — покачал головой посол. — Всех подробностей я, конечно, не знаю, но убийца Джозефа найден не был. К тому же отец похоронил сына по законам своего народа очень быстро. Я думаю, что он предпочел лично найти убийцу сына. Не исключено, что убийца уже мертв.
— Ясно. — Александр Борисович поднялся из кресла. — Спасибо за помощь. Пока вопросов больше нет.
— В таком случае, — посол тоже поднялся, — сейчас я отведу вас к Федору Алексеевичу. Объясните ему, что именно вам нужно, и, если возникнут дополнительные вопросы, он поможет вам их решить.
Оставшись один в номере, Витя Солонин включил телевизор. Однако настроиться на российские каналы у него не получилось, а смотреть местное телевидение ему не хотелось. Телевизор пришлось выключить.
После вчерашнего разговора с Турецким Солонин много думал. Он думал и о Юрии Даниловиче Кокушкине, и о том, что сам он тоже находится в весьма незавидном положении.
Но до поры до времени вынужден сохранять инкогнито. Приказ министра внутренних дел.
Но Александр Борисович Турецкий-то — вот ведь стреляный воробей, которого на мякине не проведешь. Обратил-таки сам внимание на Юрия Даниловича.
Главное, чтобы Юрий Данилович не заметил повышенного интереса к его персоне.
С самого начала их плотного знакомства там, в самолете, Витя Солонин выбрал в отношении к Юрию Даниловичу агрессивную позицию. Она показалась Вите самой правильной. Если человека избегают, он вряд ли заподозрит, что за ним ведется слежка. Примитивно, но обычно действует.
А следить было за чем.
По полученным в Москве данным, подполковник в отставке Юрий Данилович Кокушкин являлся посредником, связующим звеном между алмазными мафиями Намибии и России.
Вот только доказательств его деятельности не было.
Именно в поисках необходимых фактов Витя Солонин и оказался в далекой африканской республике.
Когда в Москве стало известно, что в Намибию в ближайшие дни должен отправиться представитель русской алмазной мафии, ни у кого в органах не возникло сомнения в том, что он едет туда не для того, чтобы охотиться на антилоп. Этого представителя никто не знал в лицо. Оставалось полагаться лишь на интуицию следователя, которым, взвесив все за и против, из всех возможных кандидатур министром внутренних дел был выбран его же помощник Виктор Солонин.
По собственным каналам министру стало известно о готовящейся поездке в Намибию Александра Борисовича Турецкого. Учитывая близкое знакомство и даже дружбу Солонина с Турецким, это было как нельзя кстати. К тому же Александр Борисович и сам ехал инкогнито в связи с каким-то личным заданием. В качестве прикрытия он использовал так называемую группу выживания.
Остальное было делом техники.
Вите Солонину тут же был оформлен бессрочный отпуск. А также было поручено связаться с Александром Борисовичем и сделать все возможное, чтобы тоже устроиться в группу выживания.
Психологически это было самым сложным. Больше всего Вите Солонину не хотелось врать Александру Турецкому. Врать, к счастью, и не пришлось.
Наверное, звезды, и российские и африканские, были на стороне Солонина. Все произошло само собой.
Александр Борисович сам предложил Виктору составить ему компанию. Тот, разумеется, согласился.
Придя на первое собеседование с участниками группы выживания, Витя Солонин еще раз убедился в своей удаче.
Одним из новых участников группы в этой поездке оказался Юрий Данилович Кокушкин.
Увидев его, Витя Солонин понял, что теперь ему нужно будет обращаться не столько к собственной интуиции, сколько к наблюдательности и способности принимать правильные, решения на месте.