— Ты стояла достаточно близко к ней? — спросил Аллейн.
— Ну, в общем да. Только она все рвалась глянуть поближе, запачкалась в смоле… Но все-таки пролезла.
— Правда?
— Но когда вышел Лицедей, я видела, как она продирается обратно, а когда я опять посмотрела — ее уже не было.
— Нигде?
— Да похоже, нигде.
Зная, как миссис Бюнц жаждала посмотреть танец, Трикси была немало удивлена и поэтому внимательно оглядела толпу, ища немку глазами. Но ее не было видно. После этого Трикси сама увлеклась представлением и забыла про миссис Бюнц. Позже, когда Дэн уже принялся за свой сольный танец, она снова огляделась вокруг и вдруг — о чудо! — заметила миссис Бюнц. Та стояла в арке и смотрела на сцену. Речь Трикси была взволнованной. Начиная с этого места ее откровения полностью соответствовали рассказу доктора Оттерли.
— Что ж, это нам поможет, — кивнул Аллейн. — Спасибо, Трикси. А теперь, боюсь, нам придется перейти на личности. Сегодня днем, когда ты зашла к нам в комнату и там был мистер Ральф Стейне, по твоему виду и его поведению я понял, что у вас с ним что-то было — некое взаимопонимание. Это так?
Улыбка Трикси превратилась в откровенную ухмылку. На щеке у нее появилась ямочка, глаза заблестели.
— Он же из порядочных — мистер Ральф, — сказала она.
— Много ли времени он проводит здесь, в отцовском доме?
— Ну, на неделе он у себя в конторе в Биддлфасте, а по выходным — домой. — Трикси хихикнула. — У нас здесь кругом такая скучища. А возле пастората вообще тишина, ровно в могиле. Горячему молодцу и пойти-то некуда…
— У него хорошие отношения с отцом?
— Ну, такие. Как я думаю, пастор и знать не знает, чем занимается сынок, какие у него там затеи…
— Очень вероятно…
Трикси разгладила передник и, поймав свое отражение в зеркале, поправила волосы. Все это она проделала без всякого кокетства и вместе с тем, как подумал Аллейн, с полным сознанием своей всепобеждающей женственности.
— Ну и?.. — поторопил он.
— Мы просто забавлялись. Вреда ж никакого не вышло… Не должно было… Он такой вежливый, добрый…
— А что же вышло?
Она снова захихикала.
— Да ничего не вышло. Это уж точно. Только вот Эрни нас видел. Прошлой весной, в Кузнецовой Роще. — Она снова взглянула в зеркало, но на этот раз задумчиво, словно пыталась разглядеть там не себя — такую, как сейчас, — а себя в тот вечер, о котором говорила. — Не было ничего уж такого, чтобы так гоношиться, но он же у нас с придурью, этот Эрни.
— И что же он сделал?
Оказывается, довольно долго он не делал ничего. Тогда, весной, он просто поглазел на них и убежал. Они слышали, как он несся по тропинке через рощу. Трикси, вероятно, обладала особым даром делать вид, что ничего не произошло, но на этот раз ее пренебрежение к столь грубому нарушению идиллии выглядело как поругание их теплых отношений. После появления Эрни Ральф был как на иголках. Они почти сразу расстались и с тех пор уже не встречались для подобных совместных развлечений. Ральф не приезжал в Южный Мардиан несколько выходных подряд. А летом он надолго уехал отдыхать за границу. На все вопросы Аллейна Трикси отвечала быстро и с готовностью.
— Но в конце концов Эрни как-то проявил себя с дурной стороны?
— То-то и дело. Это уж когда приехала Камилла.
— И с чего это вдруг?
— Думаю, он прослышал, откуда ветер дует. Не так уж он и глуп, чтобы ничего не замечать. Ни для кого не секрет, что Ральф втюрился в нее.
— Их что — видели вместе?
— Да нет.
— Значит…
— Он ухаживает за ней в Лондоне. Прислуга в замке слышала, как ихняя бабуля устроила ему из-за нее разнос, а Ральф сказал, что, если Камилла будет согласна, он все равно женится на ней, невзирая ни на что.
— А при чем тут Эрни? — терпеливо спросил Аллейн.
Как выяснилось, Эрни часто общался с прислугой замка. Обычно он приходил туда по воскресеньям, подолгу слушал их разговоры и иногда вставлял словечко сам. Поэтому он уж отлично знал об отношении госпожи Алисы к роману ее племянника с Камиллой. Вот тут-то он и внес свою лепту, рассказав о том, что видел весной в роще. Старые сплетницы даром времени не теряли… Тут перед Аллейном раскрылась цепочка передачи деревенских слухов и сплетен во всей своей красе.
— Тебя-то сильно донимала вся эта болтовня?
— Господь с вами, — улыбнулась она. — Что они понимают в жизни, эти старые девы!
— А кто-нибудь еще знал об этом?
Она подняла на него удивленный взгляд.
— Конечно знали. Как не знать?
— А Лицедей тоже знал?
— А то не знал… И так ко всему относился — прямо ровно дитя малое. Он же у нас был такой весь божий одуванчик, правильный донельзя…
— А кто ему сказал?
— Как кто? — хмыкнула Трикси. — Конечно Эрни. Он все рассказал, папаша разволновался и побежал ябедничать госпоже Алисе, а потом еще пригрозил Ральфу, что все расскажет пастору. Тогда Ральф примчался ко мне и говорит — что, мол, мне делать. А ему говорю — не обращай внимания. Поговорят-поговорят и забудут. И вообще, собака лает — ветер носит. Больше всего, — добавила Трикси. — Ральф боялся, что прознает Камилла.
— А она еще не знает?
— Вроде бы нет. Но думаю, если даже и узнает, ничего меж ними от этого не изменится. Она достаточно благоразумная девица — несмотря на высокое воспитание. Вообще, она хорошая, держит верность — настоящая леди. Но и гордость своя имеется — все ж таки мать ее из простых. Я ведь с ней говорила, с глазу на глаз. Когда девушка так влюбляется, что теряет голову, ей всегда хочется с кем-нибудь поговорить.
— Значит, тебе кажется, что она не знает про вас с Ральфом?
— Да нет. Думаю, нет. Хотя теперь Ральф, может статься, скажет ей сам. Но уж если он решится раскрыть ей карты, тогда я не знаю, что будет. Я лично наказала ему — лучше вовсе не говори. Правда, Камилла утверждает, что близки они с ним не были. Вот только в минувшее воскресенье он увидел ее в церкви, и его так сильно забрало, что он бежал за ней следом аж до самой Кузнецовой Рощи и там ее поцеловал. Но потом из кузницы вышел Лицедей и засек их. Камилла говорит, он приказал ей уходить, а Ральф сказал, что ей и вправду лучше оставить их. Ну, она и ушла — оставила их вдвоем. Думаю, Лицедей устроил Ральфу порядочный разнос, но Камилла не знает, что там меж ними было.
— Понятно. Как ты думаешь, не мог ли Лицедей угрожать Ральфу, что расскажет про вас Камилле?
Трикси сказала, что, скорее всего, так и было. Более того, выяснилось, что в понедельник Лицедей сам лично пришел в «Лесной смотритель» и стал донимать Трикси разговорами о том, что теперь-де Ральф должен жениться на ней и спасти ее честь. Трикси весьма самоуверенно заявила старику, что такие крайности совершенно ни к чему. Тогда Лицедей разразился гневной тирадой насчет того, что он не потерпит, чтобы его внучка брала себе мужа «выше по положению», и опять взялся честить ее мать. Ничего, кроме беды, говорит, из этого не выйдет. А потом добавил без всякой связи, что Ральф, по-любому, обязан жениться на Трикси.
— И что ты на это ответила? — спросил ее Аллейн.
— Сказала, что у меня свои понятия.
Дальше он спросил ее, чем закончился их разговор с Лицедеем, и заключил, что какое-то понимание все же было достигнуто. Во всяком случае, до среды Скрещенных Мечей предполагалось сохранять вооруженный нейтралитет. Никто не смог бы исполнить роль Бетти лучше Ральфа, и это перевешивало для Лицедея все остальное. Ближе к концу их разговора он почти успокоился. Трикси заметила, что ему в голову пришла какая-то счастливая мысль.
— Ты узнала, что это была за мысль?
— Ну, узнала. Его же так и распирало от собственной хитрости.
— Да?
— Он сказал, что напишет новое завещание и оставит Камилле деньги. Сказал, что заставит Ральфа составлять его, и тогда он образумится.
— Но почему?
— Потому что он заставит написать его, что она получит эти деньги только в том случае, если не выйдет за Ральфа, — объявила Трикси.
Последовала долгая пауза.
— Трикси, — сказал наконец Аллейн. — не могла бы ты ответить мне честно — ты когда-нибудь любила Ральфа Стейне?
Некоторое время она пристально смотрела на него, а потом встряхнула головой. Мускулы на ее шее напряглись и набухли, затем она разразилась смехом.
— Я?! Ну, он, конечно, миленький — ничего не скажешь, только он не в моем вкусе, да и я не в его. Я же говорю — мы просто развлекались, как птички божии. Все без обид.
Она решила, что разговор окончен, встала и обеими руками оправила платье.
— А сейчас у тебя есть мужчина? — спросил Аллейн.
— Ну да, и очень даже приличный.
— Могу я узнать, кто это?
— И зачем это вам — не понимаю, — протянула она. — Ну, Крис Андерсен. Вы же видели нас давеча на дороге.
— А что об этом думал Лицедей?
Впервые за все время разговора Трикси смутилась. Сначала нежный, как яблоневый цвет, румянец залил ее щеки. Затем, как показалось Аллейну, кровь полностью отхлынула от ее лица.
— Ты сказала, — продолжал он, — что Лицедей считал, что на тебе должен жениться Стейне. А он знал про Криса?
Она помялась, а потом ответила:
— Да уж наверное.
— И был против?
— Ну уж точно не в восторге, — вздохнула девушка.
— Был у них разговор с Крисом?
Она прикрыла рот рукой и больше ничего не сказала.
Аллейн серьезно посмотрел на нее:
— Вижу, ты умеешь держать язык за зубами, и надеюсь, ты так и поступишь. И вот еще о чем я хочу тебя попросить…
Трикси внимательно выслушала просьбу.
— Думаю, можно попробовать… Я попробую.
Он поблагодарил ее и открыл перед ней дверь.
«Замечательная женщина», — подумал старший инспектор.
3
Напившись ароматного крепкого чаю, Фокс сидел на своей кровати, курил трубку и наблюдал, как его начальник собирается на званый обед.
— Вода слишком горячая, — отметил Аллейн. — Надо будет сказать Лесному смотрителю или тому, кто у них тут этим занимается.
— Так что же, извините за нескромный вопрос, приключилось с Трикси?
Аллейн рассказал.
— Ну надо же! — покачал головой Фокс. — Значит, старик попросил парня состряпать завещание, чтобы тот своей же рукой разорвал их отношения! Вот так номер!
— Боюсь, что Лицедей был не только гнусным старикашкой-тираном, но к тому же и гнусным старикашкой-снобом.
— А молодой адвокат, — продолжал Фокс, прослеживая собственную мысль. — хотя и распространялся про это завещание, главного-то и не упомянул. Не так ли?
— Так.
— Ага!.. — покивал головой Фокс. — Гм… Ну а как вам эта Трикси, сэр?
— Ну, что касается секса, Братец Лис, то Трикси, как говорится, не обременена моралью.
— Подумать только!
— Этакая сильная, мощная и добродушная девица со своими понятиями — не думаю, чтобы она совершила в своей жизни что-нибудь дурное. Напротив, ее даже можно назвать благородной.
— Я так и думал.
— Причем благородной во всех смыслах этого слова.
— Все совпадает, — продолжал Фокс. — А сегодня утром Эрни проболтался, что Крис разговаривал со стариком. Не насчет ли нашей Трикси?
— Я бы не удивился.
— Ага! Может, нам быстренько разведать это, пока вы не уехали в замок, сэр?
— Тогда нам придется поторопиться. По-вашему, Фокс, чтобы распутать это дело, главное — не верить в сказки, так я понимаю? Это, признаться, крайне трудно. Посудите сами. Лицедей точно был живой, до того как спрятался за дольменом, и даже будучи уже там, махал рукой Ральфу Стейне — если он действительно махал. А через какие-то восемь минут его находят там безголовым. Все, кого ни спросишь, клянутся и божатся, что он не сходил со своего места, и готовы целовать Библию, утверждая, что никто на него не нападал. Вспомните, даже совершенно незаинтересованные лица — Кэри и сержант — и те говорят то же самое. Значит, мы должны найти объяснение, которое бы не опровергало их показаний. Мне лично приходит в голову только одно…
— Расскажите же.
— Что касается пятен крови, к примеру, то все дело за этим проклятым Куртисом — скорей бы он приезжал и все подтвердил. Даже если бы у всех пятерых братьев, Бегга, Оттерли и Стейне вся одежда была в крови, для нас это малоинтересно — ведь этот старый осел Кэри позволил им чуть ли не целоваться с трупом. А между тем Бэйли говорит, что обнаружил на их тряпках только единичные смазанные пятна — на рукавах и штанинах… И еще эта история про кровавые игры с кинжалом на германской территории. Думаю, Бегг прав — нападающий в этом случае получает порцию крови не хуже, чем третий убийца в «Макбете».
— Да, но этому мы, кажется, уже нашли объяснение, — заметил Фокс. — Не так ли?
— Так. Хотя оно ни на йоту не приблизило нас к ордеру на арест.
— А мотивы?
— К черту мотивы, как выражаются американцы. К черту! Мотивов здесь не оберешься. Куда ни плюнь — везде мотив. Без них нам, конечно, не обойтись, но шубы из них, как говорится, не сошьешь. Так-то вот, Братец Лис. Нам нужен шанс. Шанс!
Он втиснулся в пиджак, а затем принялся терзать свою голову расческой.
— Позвольте мне заметить, сэр, что у вас прекрасный костюм, — вдруг сменил тему Фокс. — Кто бы мог подумать, что вы провели в нем целую ночь в вагоне поезда!
— Думаю, для госпожи Мардиан скорее подошел бы какой-нибудь фрак времен королевы Виктории и красный носовой платок. Так какие у вас планы, Братец Лис? Хватит ли у вас сил на то, чтобы пойти в кузницу и посмотреть, не выкопали ли ребятки сокровища Лицедея? Кстати, кто сегодня дежурит?
— Новый констебль из Биддлфаста, которого Кэри встретил сегодня днем с автобуса. В девять приезжает машина скорой помощи из Йоуфорда, чтобы забрать останки. Надо пойти в кузницу и за всем проследить.
— Ну, ладно. Поеду оттуда.
Они спустились вниз и услышали, как Трикси говорит кому-то, что телефон сломан.
— Этого еще не хватало, — проворчал Аллейн.
Они подошли к автомобилю — на его крыше уже лежал свежий слой снега.
— Послушайте-ка! — Аллейн поднял взгляд на освещенное и наполовину приоткрытое окно во втором этаже.
Снежная пелена придавала ему вид театральной декорации. Из глубины комнаты слышался девичий голос. Медленно и четко произнося каждый звук, он декламировал: «Моррис для девятерых — шашки в круг…»
— Камилла, — улыбнулся Аллейн.
— Что она говорит! — несколько испуганно воскликнул Фокс.
Аллейн поднял палец. Голос снова продекламировал: «Моррис для девятерых — шашки в круг…»
— Это цитата. «Моррис с девятью шашками» — помните такую игру? Вот почему мне все время казалось, что танцоров должно быть девять, а не восемь. Или…
Голос продолжил с новой интонацией: «Моррис для девятерых — шашки в круг!»
— Как старается… — покачал головой Аллейн.
— Первый раз мне показалось, она сказала «в кровь», — вытаращив глаза, прошипел Фокс.
— Просто у нас уже мысли работают в одном направлении. — Старший инспектор весело крикнул, подняв голову к окну: — Вы еще скажите: «Смертные прихода морозов ждут…» — и Камилла высунула голову в окно.
— Куда это вы направляетесь? — поинтересовалась она. — Если не секрет?
— Секрет. Спокойной ночи, Титания. Или правильнее сказать — Джульетта?
— Доктор Оттерли считает, что самое подходящее — Корделия.
— Видимо, он к ней неровно дышит. Ну что ж, не смею вас больше отрывать от столь возвышенных занятий — возвращайтесь в ваш сказочный мир… — помахал рукой Аллейн.
Девушка хихикнула и ушла в глубь комнаты. Медленно и осторожно они подъехали к перекрестку. Аллейн посмотрел на инспектора:
— Надо бы выпытать у Эрни, что же он хотел сказать своим выступлением с верхушки дольмена. И еще когда упоминал о разговоре Криса с отцом. Как говорится, куй железо, пока горячо…
— Взгляните. Что это там у них?
— Ого-го! Похоже, работа кипит — только дым идет.
Кузница весьма оживляла своим видом общий заснеженный пейзаж. Там вовсю пылал огонь в печи, а кроме того, всюду сновали какие-то мелкие огоньки. Картина была многообещающей, как рождественская открытка с секретом.