- Но как же это может быть?.. - охала и дивилась старуха. - Это наверняка ошибка, Степан ведь офицер! В армии - знаете, как?! Он приказ, видно, выполнял, а его и подставили... Вы кого угодно спросите - его все знают. Но какой позор!..
- Следствие продолжается, Октябрина Владленовна, и все еще в стадии выяснения. Так что горевать рано.
- Да, а Степан - в тюрьме! Люди-то... вовек не отмоешься!
- Пересуды - пустое. Если человек честный, он и через грязь чистым пройдет. Вот, кстати, врач наверху живет у вас - Хотынцев-Ланда...
Лицо Скалдиной на мгновение просветлело. Казалось, даже морщины разгладились на ее крупном, со старческим румянцем лице.
- Это поистине святой - Дмитрий Дмитриевич. Конечно, вы у него спросите! Такой человек! Ну вот почему все хорошие люди несчастны? У Степана ни семьи, ни детей. Постоянно в разъездах, командировках, о солдатах, как о детях родных, заботился. А теперь эта чертовщина... Медь он, видите ли, вез! Другие золото тоннами распродают... Может, в чем-то ошибся человек. Это вот, как если бы того же Дмитрия Дмитриевича обвинить, что от него не все больные здоровыми уходят. Он бы, может, и рад, но не Бог ведь, а все силы людям отдает. А благодарность? Подумать только - и от этого человека жена ушла! Стыдно сказать...
- А что, Хотынцев-Ланда разве был женат? - притворно удивился Строкач. - И дети есть?
- Нет, детей нет. Да и дело было - лет двадцать назад. Я ведь все помню, что случалось в этом доме - с послевоенных времен. Тогда порядок был, не воровали, и строили на совесть... - Старуха коротко всхлипнула, прижала ладонь к обширной груди. - О чем вы, Господи... Человека в тюрьму посадили, а вам любопытно, кто на ком был женат двадцать лет назад!.. Они и прожили-то всего два года...
Нелегко было поверить, что этой эффектной блондинке со стройной фигурой и по-девичьи свежим лицом уже за сорок. "Однако, - подумал Строкач, - ее одноклассники выглядят куда старше, невзирая на здоровый образ жизни". Ирина Сухова лихо курила одну за одной длинные тонкие сигареты и даже, смущая праведного майора, опрокинула прямо на рабочем месте две рюмки коньяку. Строкач воздержался, хотя ему и было предложено, но не преминул осведомиться:
- Как вам все это удается, Ирина... э-э...
- Оставьте вы эти отчества в покое. Я еще не на кладбище и не на пенсии, и вы мне не подчиненный. И уж точно не начальник. - Сухова стряхнула пепел с очередной сигареты в маленькую серебряную пепельницу. У меня и начальства-то как такового нет. Ну, угождать, конечно, многим приходится. Рекламный бизнес - это... Скажем так - не будь я в такой форме, всего этого не было бы вовсе, включая и банковский счет. А это сегодня и для женщины много значит.
Офис директора рекламного агентства выглядел весьма привлекательно. Мягкие ковры, глянцевые плакаты с томными фотомоделями, с которыми, как показалось майору, хозяйка фирмы вполне могла конкурировать, гнутая белая мебель под ампир... Души суровых деловых людей должны были размягчаться здесь безотказно... Уж сам Строкач, нуждайся он в рекламе, знал бы теперь, к кому обратиться. Однако он в ней не нуждался.
- Ирина, мне неловко интересоваться вашей личной жизнью...
- Интересуйтесь. Что есть, то есть. Кто из моих женихов занимает ваше воображение?
Эта улыбка была уже гораздо прохладнее. Она принадлежала женщине пожившей, проницательной, знающей себе цену...
- Меня занимает одна весьма давняя история... Глядя на вас, я никак не могу поверить, что ей и в самом деле столько лет...
Уяснив, о чем речь, Сухова не показала ни жестом, ни гримаской, что испытывает какие-то чувства при упоминании о своем замужестве, только кокетливо поежилась от откровенной лести майора.
- Муж, муж... У меня, кстати, до сих пор штамп в паспорте стоит. Это уж потом я научилась без этих формальностей обходиться. А тогда влюбленная девчонка, романтический флер... Все как в угаре, и когда первое чувство прошло, а произошло это довольно быстро, все равно что-то осталось. Я ведь в те годы хороша была... и знала об этом. Ох, горячо кругом было, как за мной увивались! А я знай себе слушаю про бескорыстное служение людям... Бред, конечно, но действовало почему-то... Искренний был мальчишечка. А любовь... Было немного, было. Я вот недавно кое-что просматривала из того, что он тогда читал. Не без прицела - моя работа требует умения найти подход к человеку. Тут есть свой кайф. Он тебе конкретный вопрос, а ты ему - про двойственную природу человечества, о том, что тело состоит из земных элементов, оплодотворенных космической сущностью, - Сухова подмигнула и продолжила уже веселее, - все это психологически оправдано, помогает убеждать, когда обычные аргументы исчерпаны. А представляете, как все это выглядит в исполнении возвышенного юноши, умницы и труженика, который совершил почти невозможное - без протекции продрался в медицинский?
- А вы не больно-то своего бывшего мужа жалуете.
- А я никого не жалую... после него. Верите ли - душа у меня сухая и трезвая. Головы не теряю. А оболочка - что ж, оболочка хороша и сейчас, знаю, многие говорят. Так что переходим к фактам.
Каким образом инспектор Куфлиев умудрялся держать в голове данные обо всех расплодившихся в округе предприятиях, оставалось его тайной. Впрочем, то, что он поведал Строкачу, было вполне банальным.
- Ты, Павел, окончательно достал меня с этим Теличко. Посадить его, конечно, следовало бы, но по закону он - чист. Вот тебе в двух словах все законодательство: не надо быть семи пядей во лбу, чтобы дать взятку боссам нефтебазы или даже купить бензин на бирже по четвертному, потом дать взятку и получить лицензию, а затем продать этот бензин за границей, где минимальная цена марка - литр. Марка сейчас - по двести. Представляешь, какая прибыль, и это при всех взятках! Вот это крутизна! А мы кого можем взять за бока? Шпану, которая берет обычную ртуть, окрашивает ее лаком для ногтей или размолотым кирпичом и продает как сверхсекретное стратегическое сырье. Жалко, что еще не легализовали торговлю компонентами ядерного оружия! Ну ничего, такими темпами - и за этим дело не станет. Ведь Теличко и ему подобные "Примэксы" - это нынче наш экономический авангард, неуклонно переходящий в политический. Так что можешь себе представить, какие законы нас ждут впереди! Конечно, Теличко для политики мелковат, но и браться за него вплотную бесперспективно. Кстати, там у них участковый, Самохвалов, похлеще любого розыскника. Бдит, старина, - все знает, примечает, в блокнот заносит. Он и за Теличко приглядывал. Что говорит? Да то же, что и я тебе. А на кооператоров и фирмачей глаз у него - что надо. Классовый подход. Был тут у нас некий "Барк Лтд"...
Артур Барковский, толстоносый брюнет с непропорционально большой для его скромного роста выпуклой грудной клеткой и покатыми плечами, повернулся к нежданному посетителю всем корпусом, словно его мускулистая шея не гнулась. Глубоко сидящие карие глаза смотрели на Строкача изучающе.
Убранство офиса кооператива роскошью не поражало, но и аскетизмом, однако, здесь не пахло. Телевизор, пара рижских телефонов, вполне приличная мебель - во всем этом чувствовалась хозяйственная обстоятельность, то, что Строкачу всегда нравилось. И держался Барковский солидно и с достоинством.
- Если бы мне Ирина не позвонила - не было бы у нас с вами никакого разговора.
- Ну, что ж, спасибо ей. Значит, реклама - не только двигатель торговли. - Строкачу довольно непросто было уговорить Сухову отрекомендовать его председателю "Барк Лтд", по слухам, довольно необщительному господину. - Кстати, я мог бы вызвать вас на допрос повесткой, однако предпочел неофициальную встречу.
- И верно сделали, хотя Ирина и оговорилась, что лично я вас не интересую. Хотя мне плевать - я чист.
- Всегда приятно встретить честного человека. А почему, собственно, вы так поспешно сменили офис?
Барковский расхохотался.
- Значит, вас мои дела совершенно не интересуют. Логично. Ну, да об этом все знают, и ваши, и наши. Нашли у меня кое-какую ткань, не проведенную по документам, посчитали краденой. Уплатили в госбюджет столько, что получилось - квартал на дядю отработал. Чистая подставка. Что тут объяснять, будто вы не знаете, как это делается. Погоны носить, да не хапать и наверх не давать - далеко не уедешь.
- Кто? - коротко спросил Строкач.
- Не знаю, с кем наверху делится наш участковый, но тех, кто ему дает, не трогают. Ни финотдел, ни милиция. Он у нас и царь, и бог, и воинский начальник. А не дашь - считай, постоянно будет "случайно" висеть за твоей спиной. И не только выждет случай, но сам же его и спровоцирует. И не по мелочи сшибает - какое там! - в полную долю пристраивается. Пословица есть: "Наглый, как мент"... Как раз про него.
- Хороша пословица, нечего сказать. Любит народ своих героев... Послушайте, Барковский, а как это вы поссорились с Самохваловым?
- Элементарно. Не дал положенного.
Капитан Самохвалов явился через пятнадцать минут после звонка в подрайон. Конечно, Строкач мог бы и сам посетить его резиденцию, но допросы он предпочитал вести на своей территории.
В кабинет Самохвалов ввалился шумно, отдуваясь и громогласно приветствуя майора. Кроме Строкача, за столом спиной к участковому сидел кто-то еще, склонившись над листом бумаги.
Через мгновение человек обернулся, и Самохвалов узнал Барковского. Тот коротко кивнул и с улыбкой вышел из кабинета. Самохвалов увял, почувствовав неладное, и, когда майор задал свои вопросы, почти не сопротивлялся, только на минуту попытавшись изобразить благородный гнев.
- Да бросьте вы в самом деле, Самохвалов, - с ленцой заметил Строкач. - Расхожее убеждение, что взятка почти не доказуема - чистая чушь. И вам ли этого не знать?! Да если правильно повести опрос, на вас даст показания практически каждый кооператор в районе. И не мне вам рассказывать, как охотно они отвечают.
- Это что - на испуг? - встрепенулся было напоследок Самохвалов, но тут же и угас, невидяще глядя в оконный проем. - Ладно... Буду колоться вчистую, учтете ведь чистосердечное?..
На звонок Строкача Хотынцев-Ланда ответил так бодро, словно только его ждал у телефона круглые сутки. "Встретиться за час перед выступлением?.. С удовольствием, какие проблемы!"
Майор прибыл в клуб загодя, но и психотерапевт не заставил себя ждать.
- Час пятнадцать в вашем полном распоряжении. Располагайтесь, сейчас Сергей придет - скажу, чтобы нас не беспокоили. Это мой помощник и телохранитель в одном лице. На двух доходов не хватает. Так какая же консультация вам понадобилась?
- Вопрос, если угодно, теоретический, хотя и затрагивает вполне конкретное лицо. К сожалению, не могу вам сообщить, кто это, поскольку опасаюсь, что это может повлиять на вашу объективность.
- Да что это вы все обиняками, Павел Михайлович? Я готов.
Мелодично зазвонил телефон. Дмитрий Дмитриевич быстрым движением поднял трубку, успев сделать извиняющийся пасс кистью левой.
- Да, я... Ну, что? Конечно, узнал. Да брось, тоже болящий нашелся... Я помогу... Твоя аура?.. да что ты?.. - и уже спокойней, словно бы нараспев: - Ну, что ж, выходи из кризиса сам... конечно, все нормально. Счастья и здоровья.
Трубка легла на рычаг, а палец почти незаметно - на кнопку рядом с телефонным аппаратом. Сейчас же в дверях возникла миловидная пожилая дама.
- Да, Дмитрий Дмитриевич?
- Заболел Сергей, Софья Ароновна. Займитесь организацией. А мы тут пока побеседуем. У нас еще пятьдесят минут.
Дама беззвучно удалилась, Хотынцев-Ланда продолжил так же ровно, словно и не было никакого звонка:
- Вы можете и не говорить, что именно вам нужно. Иной раз в беседе и находишь искомое. Люди, знаете ли, по-разному используют свои дарования. Кто топит разум в вине, говоря ему после первой рюмки: "Прощай, встретимся потом", кто сознательно погружает свою и чужие души в туман. Бездна всегда притягивает человека. Вот любопытный пример: вы знаете, что для того, чтобы снять "документальные" кадры в фильмах Романа Кармена о злодеяниях фашистов, заново вешали срезанные с виселиц трупы соотечественников? Это вам ни о чем не говорит? Так вот, если у человека открыт "третий глаз", силен дар ясновидения - пользоваться им надлежит с величайшей осторожностью, только во благо, и никогда - с эгоистической целью. Ясновидение может открыть многое, но никогда нельзя открывать ближним того, что может причинить им страдания и изменить жизненный путь. Каждый сам должен выбирать. И что бы там ни говорили, судьбу человека нельзя изменить - все равно он пройдет тот путь, который ему уготован. Помощь больным и несчастным - единственное, что позволено.
Строкач, казалось, таял в волнах красноречия Дмитрия Дмитриевича.
- Самосовершенствование человека может заключаться и в отрешении от мира. Ведь он - это дух, обитатель иного мира, и однажды, сбросив путы плоти, устремляется ввысь и мыслью облетает вселенную. Мысль - это волновая энергия, материя - ее концентрат. Направленная и сконденсированная мысль может передвигать предметы, превращается в инструмент телепатии, посредством ее можно заставить человека на расстоянии совершать определенные действия...
Строкач внезапно сладко зевнул - им овладела томительная расслабленность.
- Вы говорите поразительно интересные вещи. И кое-что из того, за чем я к вам шел, я уже получил. Осталось только понять - способен ли человек, исповедующий добрые идеалы, или кто-то из его последователей вступить в сговор с силами зла...
- Вот и отлично. Оставайтесь на сеанс. Как раз об этом я и собираюсь говорить. Ваше место всегда свободно - во втором ряду.
Голос мэтра со сцены, казалось, проникал в тайники каждой души, и сотни взглядов устремлялись к нему, словно притянутые магической силой. Негромко и внушительно Дмитрий Дмитриевич увещевал свою паству:
- Только тогда недуги и сомнения отступят от вас, когда вы проникнетесь сознанием, что ваше тело - не больше чем раковина, оболочка для бессмертной души. И стоит оно не больше верхней одежды, а подчас и гораздо меньше. На пороге естественной смерти тело устает и настолько ветшает, что душа не имеет возможности развиваться дальше. Наступает время покинуть раковину. И вот душа освобождается от тела, принимая форму, сходную с телом, - ее может наблюдать любой, наделенный сверхтонким зрением. Наступает смерть, и серебряная нить, соединяющая тело и душу, делается все тоньше, а затем обрывается: душа уносится ввысь. Смерть суть рождения в другую жизнь. С ее приходом затухает и свет жизненной силы, гаснет аура, которую источает любое живое существо. Проходит трое суток прежде чем наступает полная физическая смерть и душа окончательно освобождается от плотской оболочки. Но это еще не все. Существуют три основных тела: тело из плоти и крови, в котором сознание получает суровый жизненный урок; эфирное, или магнетическое, тело, образованное нашими желаниями, устремлениями и страстями; и третье тело - спиритическое, или духовное, оно же - бессмертная душа... А теперь прервемся - я приглашаю желающих подняться ко мне на сцену для психологического опыта.
Строкач вскочил раньше, чем Дмитрий Дмитриевич успел закончить фразу, и взбежал по ступеням. Следом за ним потянулись две дамы средних лет блондинка в перманенте и костлявая шатенка в алом кримпленовом пиджаке. Хотынцев-Ланда усадил подопытных в кресла, и на виду у всего зала они начали получать "энергетическую подпитку". Закрыв глаза, все трое внимали обвораживающему воркованию целителя.
- Вы свободны и парите в полном сияния пространстве... Темное кресло возносит вас в великое Неизвестное... Отбросив цепи, из глубины небесного Света, которым насыщается ваша аура, устремляется луч, пребывающий над числом... Белыми звездами нарцисса и темным кипарисом увит Элевишский факел. Идет борьба между гениями белой и черной расы, которых мы носим в себе. Омела и знаки Зодиака... И с вершины небес созерцает человечьи дела Божество в зареве неизменного величия. Посвященный проникает в потусторонний мир... забываясь в глубоком сне...
Последние слова он произнес едва слышно, словно сам впадая в транс.
В это время в дверях зала возникло какое-то замешательство - и в проходе появилась небольшая группка людей, среди которых Дмитрий Дмитриевич заметил тучную фигуру участкового. За ним плыла Октябрина Владленовна Скалдина, поддерживаемая под локоть мрачным как туча Засохиным, за плечом которого виднелась коротко остриженная элегантная головка Ирины Суховой. Последним показался лейтенант Родюков и застыл, привалясь к дверному косяку.