— У Барона был компаньон? Вы это серьезно?
— Иначе не выходит. Только тот, кому Барон действительно доверял, мог его убить, да еще и повесить это убийство на Вайса. Тот, кто знал о каждом шаге Барона.
— И кто же это, малыш?
— Дидра Фаллон. Получается, что только она. Она, вероятно, убедила Уолтера после убийства Джонатана обратиться к Барону за помощью. Она была там, ей это должно было прийти на ум.
— Я все время чувствовал, что с ней что-то неладно. Конечно, это возможно. Она хитрая, она вечно рядом. И она не подходит Уолтеру.
— Нет, она не подходила Уолтеру до тех пор, пока мелкий шантаж не превратился в крупное дело. Тогда его перекупила миссис Редфорд. Ценой был сам Уолтер. Он сразу стал богат, и он жаждал Дидру. Все, что нужно было сделать Дидре, это убрать с дороги Барона.
— Вы думаете, Уолтер это знал?
— Нет, но, может быть, теперь он о чем-то догадывается.
Коста потер подбородок.
— Но могла она действительно убить Барона? Ведь это было дьявольски рискованно, даже принимая во внимание, что она надеялась сорвать крупный куш.
— Она не могла поступить иначе, — сказал я. — Но она его не убивала. Она лишь создала возможность и нашла дурака, который сделал за нее грязную работу.
— Какого дурака? — Черные глаза стали крошечными точками.
— Того, кто хотел ее, Коста. Может быть, в придачу часть добычи. Но я считаю, главным призом была она сама. — Моя рука с пистолетом вспотела.
— Вы действительно думаете, что я настолько глуп, чтобы ради женщины повесить себе на шею убийство, малыш?
— Я уже давно задавался этим вопросом, ломал голову над тем, на что способен мужчина ради женщины. Был ведь человек, на кого можно повесить и это убийство тоже, — Сэмми Вайс. Дело казалось безопасным до идиотизма. Где она, Коста? Где Уолтер?
— Я не видел. Их здесь нет.
— Но ее машина стоит здесь!
— Здесь? — спросил он недоверчиво. — Красный «фиат»?
— Здесь, на стоянке.
— Черт возьми, малыш. Вы знаете больше меня. Я ее сегодня вечером еще не видел.
— Она вас надула, Коста, — сказал я. — Вы приказали ее убить или сделали это сами. Она слишком глубоко увязла. Барон и Лео Цар — оба были вооружены. Убийство Карлы Девин никто не сможет доказать. Вы всегда имеете возможность сослаться на неумышленное убийство или самозащиту.
Его тон перестал быть небрежным, когда он сказал:
— У вас дьявольски много храбрости для инвалида, малыш.
Я наклонился вперед.
— Вы ведь говорили, что не знаете Карлу Девин. Но когда мы были на Шестьдесят третьей улице, Дидра недвусмысленно дала вам понять, что Лео Цар и я ищем Карлу. Я даже удивился, почему она так громко объявила об этом. Через несколько часов Карла была мертва. Тогда я понял. Дидра хотела дать вам знать, что Карлу нужно заставить молчать, прежде чем Лео или я найдем ее.
— Если она действительно хотела дать кому-то знать, малыш, то не мне… — Он внезапно запнулся. Жесткий блеск в его глазах погас. Я увидел, как в них вспыхнуло что-то,похожее на страх. Он лишь произнес: — Господи Боже!
Я сразу понял:
— Стрега. Где он?
Коста покачал головой.
— Здесь. Он должен быть где-то здесь.
— Где он был в среду вечером?
— У него выходной. Не имею понятия.
Коста говорил так, словно горло ему сдавила боль.
— Я его сегодня вечером еще не видел. Послушайте, Форчун, вы на ложном пути. Стрега никогда бы…
— Где они могут быть, Коста?
Он еще раз взглянул на меня. Затем сказал:
— Идемте со мной.
Он первым вышел из «бентли», я следом. Он пошел вокруг дома и не сделал никакой попытки достать свою «пушку», закричать или выкинуть еще какой-нибудь трюк. На открытом месте позади дома он ускорил шаги. Я увидел в доброй сотне метров от нас другой дом, стоявший среди деревьев.
— Там мы живем, — пояснил Коста. — Оба. Я наверху.
Двухэтажный коттедж был невелик. Тропа, которая вела к нему через рощицу, почти не протоптана. Занесенная снегом дорога сворачивала от шоссе к дому. Когда мы подошли ближе. Коста перешел на бег. Теперь он достал пистолет.
— Что-то неладно! — крикнул он мне.
Дверь была открыта настежь. Откуда-то из глубины сочился слабый свет. Коста вбежал в дом, я вслед за ним. Внутри из узкой прихожей лестница вела наверх.
Коста пробежал мимо лестницы в глубь дома, где была открыта дверь в комнату. Свет горел там.
Очевидно это была спальни Стрега. На постели клубок из простыней и одеяла. Бутылка и два полупустых стакана стояли на комоде. Два стула опрокинуты. Окно рядом с кроватью разбито вдребезги, и осколки стекла разлетелись по полу. Черное платье висело на спинке стула. Пара черных дамских сапог лежала на полу. В воздухе висел запах пороха.
Стрега сидел на полу спиной к кровати. На нем было только черное шелковое японское кимоно, разорванное и залитое кровью. Кровь образовала лужу на полу. В правой руке Стрега сжимал пистолет. Глаза его были открыты, лицо бледно, как мел, белокурые волосы потемнели и слиплись от пота.
Коста рухнул на колени перед Стрега. Элегантный игрок замер в луже крови и не замечал этого.
— Стрега, мальчик мой!
— Он мертв, Коста!
Коста, казалось, меня не слышал. Он гладил застывшую руку Стрега. Я огляделся. О случившемся догадаться было нетрудно. Приглушенный свет, бутылка, стаканы, скомканная постель и кимоно Стрега говорили о многом. Окно рассказало историю выстрелов. Кто-то выстрелил через закрытое окно. Оно находилось всего в трех метрах от того места, где замер Стрега. Одним выстрелом было разбито зеркало, три попали в него.
Коста встал и пошел к телефону, на его брюках багровели кровавые пятна. Он снял трубку и замер.
— Он мертв, Коста, — сказал я еще раз.
Коста не ответил. Он просто стоял с трубкой в руках. Я подошел к окну. На снегу тоже была кровь, и оставшийся на снегу след вел к дороге.
Коста сказал:
— Он никогда не умел обращаться с женщинами. Смешно, такой парень, как Стрега. Женщины… Они его вечно разоряли.
Я вынул пистолет из мертвой руки Стрега. 38-го калибра, с длинным стволом. Стреляли именно из него. Можно было заметить место, где присоединялся глушитель.
— Раб женщин! — Коста начал плакать.
Я обыскал комнату. Завернул оружие в одну из сорочек Стрега и положил в карман своего пальто. Поискал еще немного и нашел, наконец, тот кинжал — крис, — спрятанный под стопкой белья. Он был тщательно завернут в папиросную бумагу. Здесь же лежал автоматический пистолет 45-го калибра. Из него тоже недавно стреляли. Его я также завернул в нижнюю сорочку и сунул в другой карман пальто. Крис я спрятал во внутренний карман своего пиджака.
Коста опять стоял на коленях перед телом друга. Крупные слезы текли по его красивому смуглому лицу. Я оставил его одного и пошел через рощу к своей машине. Красный «фиат» все еще стоял на площадке.
По пути мне навстречу попался полицейский автомобиль, который направлялся к стоянке. По номерному знаку я понял, что он из Нортчестера. С такими мелочами, как границы города, очевидно, не посчитались, когда речь шла о том, чтобы услужить Редфордам. Они ехали за мной, но рано или поздно они найдут Стрега и Коста.
Я рванул так быстро, как только может себе позволить однорукий шофер.
Глава 27
В доме Редфордов на первом этаже горел свет, «ягуар» стоял перед входом. С пистолетом в руке я поднялся по ступеням к входной двери. Она была открыта, Маклеода нигдене видно, гостиная пуста. Я направился дальше, к библиотеке.
Джордж Эймс сидел в кожаном кресле. В руке он держал стакан, на столике рядом — почти пустая бутылка. Его взгляд стал бессмысленным от виски или от чего-то другого. Пьян он не был.
— Выпейте чего-нибудь, — сказал он.
— Где все остальные?
Он выпил и облизал губы.
— Я думаю продать квартиру и переехать в клуб. Я никогда не годился для таких вещей. Вот сижу здесь и размышляю, что я мог бы сделать, но не могу ничего. Я даже не хочу ничего делать. — Он опять выпил. — Мы все виновны, я думаю. Главным образом, Джонатан и Гертруда, но и вся семья тоже. Виноват и Уолтер. Ни самоконтроля, ни рассудка,одни желания.
— Может быть, — кивнул я. — Что вы узнали?
— В сущности, ничего. Но я удивлен. Беспредельно. Что за разговоры о браке? Насколько я знал, об этом никогда речи не было. В моем присутствии о нем никогда не упоминалось. Уолтер жаждал Дидру — да, но я никогда не предполагал, что она его хочет. Она казалась такой равнодушной, она просто играла с ним. Я бы сказал, что она никогда не думала о свадьбе. Она казалась слишком, ну… слишком зрелой для Уолтера. Слишком опытной.
— До понедельника.
— Да, до понедельника. Вы знаете, Джонатану она действительно нравилась, но брак — совсем другое дело. Дидра современна, свободна. Она никогда не скрывала своей, нускажем, независимости. Я не думаю, что Джонатана устроил бы этот брак. Я почти могу утверждать, что и Гертруду тоже, — пока это не случилось.
— Но тогда это оказалось единственно приемлемым выходом из всех затруднений. Может быть, Дидра стала бы Уолтеру хорошей женой. Где они, Эймс?
— В своем бунгало. Подождите, выпейте со мной глоток. Я жду такси. Здесь я уже не могу ничего сделать. Мне нужны мои собственные четыре стены.
— Сейчас я ничего не пью, спасибо.
Я оставил его и вышел из дома. На улице я заглянул в «ягуар». Сиденье рядом с водителем было пропитано кровью. Я обошел дом кругом. Бунгало Морганы лежало во тьме, домик Дидры был слабо освещен. Я брел по снегу. Ветер стих, мертвая тишина наполняла холодную пустоту ночи.
Навстречу мне из дома неслась музыка, тяжелые звуки симфонии. Я знал ее: Вторая симфония Сибелиуса, последняя часть.
Бунгало внутри было устроено точно так же, как у Морганы. Музыка лилась из стереоустановки в углу. Единственный свет горел в элегантно обставленной гостиной. ДидраФаллон лежала на диване, глаза закрыты, на красивом лице — выражение экстаза от музыки. На ней было манто из соболя, но ни обуви, ни чулок.
Она открыла глаза.
— Я чувствовала, что от вас будут неприятности. Полу нужно было вас застрелить.
— Я немногое смог…
— Вполне достаточно, чтобы все пошло кувырком. — Ее голос срывался. — Странно… Несмотря ни на что, я бы охотно узнала, как вы потеряли руку. Себя не переделаешь, верно?
— Где Уолтер?
Она снова закрыла глаза и откинулась на подушки.
— В спальне.
Я вошел в роскошно обставленную спальню, не сравнимую с монашеской кельей Морганы. Моргана была здесь. Она сидела на полу, голова на кровати. Она плакала. Миссис Редфорд не плакала. Она сидела, выпрямившись на стуле, гладкое лицо под превосходно причесанными седыми волосами было спокойно.
На кровати лежал мертвый Уолтер. Он походил на мальчика, но не на милого мальчика. В его глазах застыли ужас и мука. Он получил пулю в живот и лежал, свернувшись калачиком, как побитый ребенок. Здесь он потерял еще больше крови, хотя и без того много оставил ее в «ягуаре».
— Вы довольны своей работой, мистер Форчун? — спросила Гертруда Редфорд.
— Нет. Он был мне нужен живым. Мертвый он мне не поможет.
Взгляд ее голубых глаз обратился к Уолтеру.
— Я не могла уберечь его от его собственной глупости. Ни одна мать не может этого сделать.
— Ваша сделка стоила ему жизни, — сказал я.
Она покачала головой.
— Я не могу отвечать за то, что мой сын из-за женщины потерял голову. Я заключила разумное соглашение, а он его нарушил. Теперь я делаю предложение вам. Я плачу за ваше молчание и за любые улики, которые у вас есть. Я предпочитаю, насколько возможно, замять ошибку Уолтера.
— Не тратьте на меня деньги, миссис Редфорд. Под небольшим нажимом полиция все сделает даром. Все причастные к делу мертвы.
Я увидел катившуюся по ее лицу слезу, но, возможно, мне это только показалось.
В Моргане я не был так уверен. Девушка ни разу не шевельнулась. Она больше знала о подлинных муках, она потеряла больше. Ее маленький крестовый поход за спасение Уолтера оказался победоносным. Она открыла глаза своему милому мальчику, но тем самым послала его на смерть. Ей кофе не поможет.
Я вернулся обратно в гостиную. Дидра Фаллон не двигалась. Музыка подходила к концу.
— Ответите на несколько вопросов?
— Тсс, тихо, пожалуйста! — сказала она с закрытыми глазами.
Я ждал. Я любил Сибелиуса. Его музыка суровая, строгая, вопрошающая, как душа человека, который сидит один на гигантской каменной глыбе и задает вопросы небу. Ответов нет, но вопросы делают нас людьми.
Музыка кончилась долгим парящим звуком. Дидра открыла глаза.
— Что за вопросы?
— Вы с Бароном сначала планировали шантажировать Джонатана. Уолтер понятия не имел об этом. Он думал, что вы его девушка, а не партнер Барона. В воскресенье Барон нажал на Джонатана, а в понедельник вы с Уолтером пришли, чтобы получить деньги. Джонатан даже приготовил их. Что произошло? Он вдруг передумал? Отказался платить?
Мне было тяжело думать о шантаже и убийстве, слушая ее мягкий голос и глядя в ее прекрасное лицо.
— Он сказал, что Уолтер может сгнить в тюрьме. Он назвал Уолтера безответственным мальчишкой. Он тряс Уолтера, он ударил его. Уолтер схватил кинжал. В секунду все было кончено. Бедный Уолтер…
Я подождал, но она больше ничего не сказала. Она не собиралась мне много сказать. Почему она должна это делать?
Тогда заговорил я:
— Это было приблизительно в половине двенадцатого. Вы отослали Уолтера и Эймса. Сначала вы, вероятно, пытались лишь прикрыть Уолтера, создать ему алиби. Вы позвонили Барону. Он пришел через задний ход. Ему пришла идея с Вайсом и тем мужчиной, который должен был изображать Джонатана, когда Уолтер уже давно будет ехать поездом в Нортчестер. Потом один из вас почуял крупное дело. Вероятно, вы. Вы достаточно умны для этого.
Она ничего не сказала. Я не знал, слышит ли она меня.
— Вы вместе подготовили бумагу с номерами банкнот и вписали имя Вайса в настольный календарь. Именно вы забрали кинжал, и тем самым Уолтер оказался у вас в руках. Втот же вечер вы позвонили миссис Редфорд и рассказали, что произошло. Это вы вызвали миссис Редфорд на квартиру к Барону. Она сделала вам предложение: прекращение шантажа за брак с Уолтером. Глупый мальчик вас жаждал. И все в выигрыше в случае, если вы справитесь с Бароном.
Дидра взяла сигарету.
— Обручальное кольцо, — сказал я. — Миссис Редфорд дала его вам. Вам ничего не светило у Редфордов, и Уолтер вам надоел, но вот появилось оно, обручальное кольцо. Ясчитаю, что вы точно ее оценили. Вероятно, за месяцы отношений с Уолтером вы смогли кое-что заметить: ее жадность ко всему, чем владеют Редфорды, да и что они собой представляют. Вы могли стать одной из них. Уолтеру достались бы деньги, положение, даже власть. Миссис Редфорд не оставалось ничего другого, как предложить вам это. Ведь у вас был кинжал. И вас жаждал Уолтер.
Может быть, истории такого рода неизбежны в стране, которая соблазняет массы желать того, что может достаться лишь немногим. Для большинства грандиозные мечты о счастье никогда не становятся явью, но попытка добиться его движет миром. Может быть, это верно, не знаю. Знай я это, написал бы толстые книги, каких люди еще не читали. Ятолько знаю, что порою встречаются люди, которые, как дешевый игрок, хотят иметь все, притом сейчас и немедленно, и не шевельнув пальцем, а это всегда приводит к плохому концу.
— Следовательно, Барона нужно было убрать, — продолжал я. — Он стоял у вас на пути, но он доверял вам. Он отослал Лео, потому что в тот вечер ждал только вас, своего компаньона. Но вместо этого вы подослали к нему Стрега с автоматическим пистолетом 45-го калибра. Карла Девин едва все не испортила, но Стрега добрался и до нее. Нужнобыло убить ее сразу, не предупреждая. Но, может быть, она вам нравилась…
Дидра Фаллон опять закрыла глаза. Я полагал, что был прав, Карла напоминала ей ее саму, и потому она хотела забыть эту часть истории.
— Когда вы вышли замуж за Пола Барона?
Она открыла глаза, повернула голову, но ничего не сказала.
— Вы были замужем. Но вы не могли отделаться от вашего мужа ни деньгами, ни разводом. Да, вы даже не рискнули рассказать ему о крупном деле. Он бы вас всю жизнь держал в руках. Он бы мог в любое время сказать Уолтеру, что вы с ним были партнерами. Он знал, что Уолтер убил Джонатана. Кроме того, он держал бы вас в руках из-за двоебрачия. Он бы никогда не оставил вас в покое. Никто, кажется, не знал, что вы с ним состояли в браке, что он вообще был женат. Кто потом бы стал разыскивать свидетельство о браке? Его смерть решала все ваши проблемы. Стрега сделал это за вас, ну а Вайсу предстояло на этом сломать себе шею.