Ксения цеплялась за широкие плечи, мягкую ткань свитера и упивалась этой своей слабостью, чувствовала себя игрушкой в руках Андрея. Казалось, от всего остального мира ее отгородили стеной; сил уже ни на что не осталось, от жарких поцелуев ноги давно перестали слушаться. Она все сильнее прижималась к Андрею, надеясь, что он не разожмет рук, не отпустит. Это казалось очень важным - чтобы не отпустил.
Оторваться друг от друга заставил звонок телефона.
Ксения увернулась от губ Карпова, прижалась щекой к его плечу и попыталась сладить с дыханием. Прижиматься к Андрею было очень приятно. Такой большой, такой сильный, стоял, как скала, но к себе прижимал бережно, а ладони, которые гладили её по спине, были горячими и нежными.
Карпов потёрся губами о её висок, что-то шепнул, а Ксюша попробовала освободиться от его рук.
- Телефон...
- Не надо, - запротестовал он.
Но она всё-таки пошла, покачиваясь, словно пьяная, держась рукой за стену и в другой ситуации, наверное, возненавидела бы себя за то, что не может скрыть от него свою слабость. Но не сегодня.
Андрей пошёл за ней, переступил через свою куртку, которая так и лежала на полу, и дела до этого никому не было. Остановился в дверях и наблюдал, как Ксения снимает телефонную трубку. А у самого от волнения во рту пересохло, и сердце колотилось где-то в горле неровными толчками. И совершенно не хотелось думать о том, что с ними происходит, правы они или нет. Видел, как Ксюша дрожит, словно в ознобе, как трясутся её губы и руки, и больше всего хотелось подойти к ней и снова прижать к себе, отогреть, и сжать в ладони дрожащие пальчики.
Она поднесла трубку к уху и осторожно, словно ожидала подвоха, проговорила:
- Я слушаю.
Карпов невольно напрягся, не зная, чего ожидать от судьбы, да ещё Ксюша, выслушав собеседника, кинула на Андрея затравленный взгляд. Они встретились глазами, оба в сильнейшем волнении, а потом она сказала:
- Нет, извините... Мы такси не заказывали.
Если бы в этот момент гром грянул (и наплевать, что сейчас конец декабря), Андрей бы и то такого удивления не почувствовал. А Ксюша сама вдруг испугалась содеянного, посмотрела беспомощно и чуть ли не с ужасом во взгляде, и Карпов понял, что медлить больше нельзя, нужно действовать пока она окончательно себя не запугала. И постараться, чтобы она его страха не распознала, не почувствовала.
Он подошёл, а она вдруг отвернулась. Ещё секунда - и она раскается и попросит его уйти. А Андрей понимал, что уйти сейчас хуже, чем остаться. Даже если завтра утром они не смогут посмотреть друг другу в глаза, но им будет за что себя винить, а если остановить это безумие, то оно никуда не уйдёт, так и будет висеть над ними. И всё испортит. Окончательно.
Он протянул руку, это было самым трудным, просто руку протянуть и до Ксении дотронуться. Провёл пальцем по её щеке вниз, Ксюша вздрогнула.
- Зря всё это...
Он вдруг улыбнулся.
- Хочешь, чтобы я ушёл?
Секунду помедлила, потом кивнула. Он снова улыбнулся.
- Честно? Клянусь и обещаю?
Ксения сильно зажмурилась и повернулась к нему.
- Ты специально всё это говоришь, - пожаловалась она.
- Я специально всё это говорю, - признался он и обнял.
Почему-то Ксюша всегда была уверена, что помнит те их памятные с Андреем ночи до мелочей. Столько раз вспоминала, как он её целовал, как прикасался, как сама доверчиво льнула к нему. Тогда ещё не было проблем, вообще ничего не было, только глубокое, ни с чем несравнимое чувство нежности и любви. Её любви к нему. А о его чувствах она старалась не думать ни тогда, ни после. Хотя, сейчас, спустя годы, можно было бы усомниться и в своих чувствах - а была ли это любовь? Та самая, которая прощает всё на свете, которая горит, не подогреваемая доказательствами со стороны любимого человека, которая стерпит и не умрёт... Выдержит что угодно, даже самое тяжёлое испытание - временем. Сейчас, пройдя через всё это, через годы, она могла сказать уверено - любит. Не смотря ни на что, она любит Андрея. Не вспоминая никаких обид, не оборачиваясь назад - любит сейчас. Когда он рядом, когда он ведёт себя ужасно, когда демонстрирует характер, когда придумывает ей подарки, когда складывает тяжёлый стол и вытирает тарелки... когда знакомит её со своими девушками и раздражается на её Юрасика. Когда целует вот как сейчас, когда прикасается так, как только он умеет, а у неё дрожь по всему телу, о которой она уже успела позабыть, решила для себя, что всё это в прошлом.
И всё-таки она изменилась. Уже не та девочка, которая замирала от смущения, целовала его, а сама поражалась собственной смелости. Сейчас так не получалось. Повзрослела. Опыт появился. Не просто отдавала, но ещё и требовала.
Жадничала, будто Карпов мог обделить её какой-нибудь лаской. Посмеяться бы над собой, но смешно совсем не было.
Уже несколько минут лежали в тишине, Ксюша боялась пошевелиться. Так и лежала на Андрее, чувствовала, как колотится его сердце, никак не успокаивается. Щекой прижималась к его плечу, а мужское дыхание щекотало другую щёку. До сих пор не верилось, что что-то было.
Такое могло случиться только в самом смелом, безумном сне. Но разгорячённое тело рядом и сбивчивое дыхание усомниться в реальности происходящего не позволяли.
Ладонь Андрея легла на её поясницу, и через минуту стало горячо. Ксюша шевельнулась, а рука Карпова поползла вниз. Приостановилась на ягодицах, а ей вдруг стало не по себе. За душу что-то царапнуло, и она осторожно с Андрея сползла на постель. Он, кажется, усмехнулся, но спорить не стал. Повернулся на бок и натянул на них одеяло. Погладил её волосы, рассыпавшиеся по подушке, потом поцеловал Ксению, очень осторожно, словно боялся спугнуть.
- С днём рождения, солнышко.
Эти слова вызвали хоть слабую, но улыбку. А затем и обняла.
Андрей довольно улыбнулся, снова поцеловал, правда, на этот раз в лоб, и прижал к себе.
- Спи. Знаешь, как поздно?
Она покачала головой. Карпов шепнул:
- Очень.
Ксения снова прижалась, дышала с некоторым надрывом, он чувствовал, но знал, что жалеть её сейчас нельзя. Даже вида подавать нельзя, иначе она расплачется, а Андрей был совсем не уверен, что эти слёзы предназначались для кого-то, кроме неё самой. Уткнулся носом в её волосы, натянул на Ксению одеяло и затих. Чутко прислушивался к её дыханию - оно сначала было осторожным, словно она каждый свой вдох продумывала заранее или рыдания из последних сил сдерживала, потом в какой-то момент стало надрывным, но затем она успокоилась и расслабилась. Карпов понял - уснула. Жалась к нему доверчиво, как когда-то, и ему требовалась очень большая выдержка, чтобы её больше не трогать, не обнимать, не гладить. А очень хотелось...
Через некоторое время Ксюша перевернулась на другой бок, отвернувшись от него, а он сполз на подушке вниз, обнял девушку одной рукой и закрыл глаза. В конце концов, он этой ночью счастлив, значит, и уснуть должен спокойно. Счастливые люди всегда спят спокойным сном.
Утром проснулся от того, что Ксения осторожно выбиралась из-под его руки. Попытался её удержать и, не открывая глаз, поинтересовался:
- Ты куда?
- В ванную. Спи.
Её голос показался ему странным, какой-то хриплый, но тогда он не придал этому значения. Перевернулся на живот и тут же уснул. Как оказалось зря, безответственный поступок. Когда проснулся спустя час, Ксении в квартире не было. Андрей прошёлся по комнатам, остановился у кухонного окна, упёр руки в бока и в сердцах выругался.
Какая же упрямица! Всегда и во всём поступает по-своему. А совета если спросит, то потом, когда уже поздно. С этим нужно что-то делать.
Перевоспитывать, что ли?
Он даже не искал её. Просто поехал к Ксениным родителям и, как оказалось, не ошибся. Да и куда ещё она могла поехать? Со всеми своими напастями она спешила к родителям под крылышко. Жаловалась на судьбу редко, Андрей это прекрасно знал, но отогреваться и раны зализывать ехала именно туда.
Дверь ему открыла обеспокоенная Елена Александровна.
- Андрюш, что случилось? Вы опять поругались?
Карпов не ответил, только вздохнул с облегчением - значит, Ксюша всё-таки здесь, - повесил куртку на вешалку, а когда обернулся, увидел Николая Сергеевича, который смотрел на него с большой претензией.
- У меня кончается терпение, - грозно предупредил тот.
- Я всё улажу, - пообещал Андрей. - Где она? В комнате?
Елена Александровна кивнула и вдруг прищурилась, глядя на него. От её взгляда Андрею стало не по себе. Он натянуто улыбнулся и пошёл к двери Ксюшиной комнаты.
Ксения сидела на диване, поджав под себя ноги, увидела Андрея и поспешно отвернулась, принялась вытирать слёзы, даже носом шмыгнула. Карпов спрятал улыбку. Подошёл и присел перед ней на корточки.
- Каждое утро будешь сбегать? - поинтересовался он.
Она покосилась на него и снова отвернулась. Андрей осторожно положил руку на её колено, Ксения дёрнулась, видимо, хотела отодвинуться, но так и не решилась.
- Ксюша, - тихо протянул он. - Посмотри на меня. И реветь прекращай.
От этих слов слёзы хлынули бурным потоком. Теперь уже не скрываясь, всхлипнула и ладонью принялась их вытирать. Закусила трясущуюся губу.
Андрей смотрел на неё с улыбкой, - с чертовски счастливой улыбкой! - и не мог ничего с ней поделать, как Ксения со своими слезами. В какой-то момент не выдержал, обхватил девушку руками и попытался притянуть к себе, уткнулся лицом в её колени.
- Ксюх, хватит, - попросил он глухо. - Что ты плачешь?
- А ты не понимаешь?
- Нет...
- Андрей, мы всё испортили! - её отчаяние было настолько сильно, что Карпова даже за душу взяло. - Прекрати меня обн-нимать! - начала заикаться, значит, не просто слёзы, уже истерика. - Слышишь? Отп-пусти.
- Ксюш...
- Да не хочу я ничего слышать!.. - а потом тише и безнадёжнее: - Это я во всём виновата... конечно, я! Ты пьян был, а я о чём думала?..
Андрей решительно покачал головой.
- Нет, позволь. Не настолько я был пьян... или проблемы были?
Она готова была его стукнуть, причём сильно. Его тон и смеющийся взгляд сильно обижали. Карпов виновато опустил глаза, а потом и голову, и поцеловал Ксению в коленку.
- Ну что ты расстраиваешься? Сама расстраиваешься и меня расстраиваешь.
- А как?.. К-как мне не расстраиваться? Я не могу... Я не смогу без тебя!
Она ревела в голос, а Андрей вытирал её мокрые щёки, как маленьким детям вытирают.
- Будешь так реветь, сейчас Николай Сергеевич прибежит и меня побьёт. Ксюша, слышишь ли?
Она только головой покачала. Андрей поднялся и пересел на диван. Сгрёб Ксению в охапку, прижал её голову к своей груди и поцеловал в макушку.
- Не плачь. Всё хорошо будет... Знаешь, я исправлюсь. Честно. Так что не реви.
Она всхлипнула и жарко задышала - жарко даже через свитер стало. Андрей заулыбался и погладил её по волосам. А затем с воодушевлением продолжил:
- Ты только мне говори чётко, чего хочешь. Я ведь не очень в таких вещах соображаю, ты же знаешь... А ты говори - хочу то-то и то-то. И я всё сделаю... Луну тебе с неба достану, хочешь?
Ксения больно ткнула его кулачком в живот. Карпов вначале охнул, но тут же рассмеялся. Погладил её по волосам.
- Я очень постараюсь быть хорошим мужем. Буду очень стараться. Честно-честно.
Она отреагировала не сразу. Затаила дыхание, а потом осторожно зашевелилась, подняла голову.
- Что?
Вытерла ладонью мокрые щеки, отвела со лба волосы и облизала распухшие от рыданий губы.
Андрей лишь плечами пожал.
- А что прикажешь делать? Николай Сергеевич когда узнает... - показательно вздохнул и сокрушённо покивал. - Придётся жениться.
- Он не узнает, - еле слышно проговорила Ксения.
Андрей "удивился".
- Как это? Я сейчас пойду и расскажу ему.
Ксюша приоткрыла рот и всерьёз задумалась, глядя на Андрея. А тот застонал в голос.
- Ксюш... Ксюша... Ну хватит. Я люблю тебя. Я люблю тебя так, что дышать не могу... Не смотри на меня, - взмолился он. - И так себя мальчишкой чувствую, а ты ещё смотришь такими глазами. Люблю. Я тебе вчера не говорил?
Она покачала головой.
- Сегодня хотел, - тут же нашёл он оправдание. - Утром, а ты взяла и сбежала. Все планы порушила. Больше не сбегай, - потребовал Карпов.
Ксения закусила губу, которая снова предательски затряслась.
- Зачем ты мне всё это говоришь? Я ни о чём не просила... я...
- Я начинаю терять терпение, - повторил Андрей недавние слова Николая Сергеевича и притянул Ксюшу к себе. - Сама за меня не пойдёшь - заставлю. Я умею, ты знаешь.
Она обняла его и прижалась мокрой щекой к его щеке.
- Я тебе обещаю, у нас всё будет хорошо, - прошептал он. - Я никому тебя не отдам. У нас дом свой будет, только наш...
- ... и ребёнок.
Андрей откинул голову на спинку дивана.
- И ребёнок, - подтвердил он.
Она уютно завозилась у него на руках, обняла и пристроила голову у него на плече. Глаза сами собой закрылись, Ксения улыбнулась и сказала:
- Я очень тебя люблю...
---------------------------
Когда Андрей вошёл на кухню, то сразу наткнулся на настороженный взгляд Николая Сергеевича. Карпов улыбнулся ему и сел за стол.
- Помирились? - спросила Елена Александровна. Подвинула к Андрею тарелку с порезанным на куски пирогом и поставила большую чашку.
Карпов кивнул, старательно разглядывая пирог и игнорируя недовольство Ксениного отца.
- А Ксюша где? Она даже не завтракала сегодня.
- Она наревелась вволю и спит. Лен Санна, можно мне кофе, а не чай?
- Конечно, Андрюш.
- Может, ты прекратишь с ним сюсюкать, Лена? - сурово поинтересовался Николай Сергеевич. - Между прочим, он твою дочь до слёз довёл!
- Да мы уже помирились! - попытался оправдаться Карпов.
- Да вы каждый день ссоритесь и миритесь! Вам лет-то сколько? На двоих пятнадцать?
Андрей затосковал и принялся дуть на горячий кофе, а Елена Александровна укоризненно взглянула на мужа:
- Коля.
- Ну что? У меня кончилось терпение.
- Да не надо ничего делать. Больше мы ссориться не будем. Ксюша обещала меня слушаться, - важно заявил Андрей, а Николай Сергеевич презрительно фыркнул.
- Что она тебе обещала?
- Слушаться, - терпеливо повторил Андрей.
- С какой это стати? И когда это она тебя слушалась?
Карпов перестал ковырять вилкой пирог и поднял глаза на будущего родственника.
- А я ещё не сказал? Мы женимся.
Елена Александровна повернулась от плиты и внимательно посмотрела на него, потом на мужа, который стремительно наливался пунцовой краснотой.
- Что?
- Вы не рады? - искренне удивился Карпов.
Елена Александровна подошла и погладила мужа по плечу.
- Коля, успокойся.
- Он ещё спрашивает - рад ли я... Рад! Рад, что моя дочь окончательно сошла с ума и придумала очередную блажь!..
- Николай Сергеевич, вам потом будет стыдно за такие слова, - с лёгкой улыбкой проговорил Андрей.
- Мне стыдно? Вы ругаетесь, как дети, и конца края этому не видно, а теперь ты мне говоришь про какую-то свадьбу... Какая свадьба? Вы же ругаетесь постоянно... - и вдруг обижено выговорил: - Ты мне говорил, что вы друзья!
- Ой, Коля...
- Что - Коля? Он мне говорил! А теперь, что получается? Врал?
- Я её люблю, - покаялся Карпов, уловил понимающую улыбку будущей тёщи и уже увереннее добавил: - Мы женимся.