Людмила решила прихватить сумочку, чтобы не возвращаться в офис. Повесила ее на шею и через плечо, чтобы не соскользнула. В одну руку взяла пакет с тортом, второй обхватила черный скользкий мешок в половину человеческого роста.
Охранник приоткрыл сонные глаза.
— О, вы опять задержались, — сказал привычную фразу.
— Ухожу, откройте калитку, — бросила через плечо Людмила и вышла на улицу. Она знала, что сейчас он нажмет кнопку, и калитка автоматически откроется. Потом проследит на экране камеры наблюдения, когда она выйдет с территории фирмы на улицу, и закроет калитку.
От прохладного воздуха ее пробрала дрожь. Градусов десять, не больше. С каждым днем становилось все прохладнее, осень вступала в свои права. Она поставила пакет с тортом на камень и двумя руками ухватилась за мешок, чтобы забросить его в мусорный контейнер. И тут услышала сзади скрип камешка под чьими-то ногами. Людмила инстинктивно оглянулась и увидела незнакомого мужчину, который поспешно подходил к ней. Вид его показался угрожающим. Глаза смотрели на нее злобно, рука была в кармане, вторую он уже протянул к ней. Людмила почувствовала: от него исходит опасность. Она думала только секунду. Мешок с мусором изменил свое направление, и она изо всех сил обрушила его на голову подошедшего. Тот от неожиданности отлетел, и этих нескольких секунд ей хватило, чтобы рвануть через двор к калитке. Мягкие мокасины пружинили, и она бежала так, как когда-то на общешкольных соревнованиях, защищая честь класса. Людмила разрешила себе оглянуться только тогда, когда свернула в проходной двор, потом через арку на соседнюю улицу и выскочила прямо под фонарь на перекресток. Как по заказу, на светофоре остановилось такси. Не говоря ни словам она рванула дверь и заскочила в машину. Водитель изумленно взглянул на нее. Людмила оглянулась и увидела, как из-за угла выскочил ее преследователь. Но, заметив машину, резко остановился. Он держался за голову, и Людмила злорадно подумала, что удар тяжелой вазой по голове не прошел даром. У мужика вполне возможно легкое сотрясение мозга.
— Скорее, на Ленинградский вокзал, — сказала она торопливо первое, что пришло ей в голову.
Водитель тронулся с места и с любопытством спросил:
— От мужа сбежала?
Значит, заметил того мужика.
— Нет…То есть да. — Она мучительно пыталась придумать что-нибудь правдоподобное, но на ум ничего не шло. К счастью, водителя вполне удовлетворил ее путанный ответ.
— Здорово он вас достал, если вы на ходу в машину запрыгиваете, — сочувствующе заметил водитель. Потом покосился на нее и отметил:
— Даже вещей не успели захватить.
Людмила поправила сумку, которая так и болталась на длинном ремешке, и с изумлением заметила в руке пакетик с тортом. А его когда она успела прихватить? Сердце все еще бешено колотилось, а в мыслях было одно: кто он, этот тип и что ему от нее нужно?
На вокзал приехали быстро. Людмила расплатилась, но, прежде чем выйти, осмотрела привокзальную площадь.
— За нами никто не ехал, — успокоил ее водитель. — Я наблюдал в зеркало.
— Спасибо вам, — поблагодарила Людмила.
Водитель хмыкнул в ответ, словно ему не раз приходилось спасать своих пассажиров от преследователей.
Людмила зашла в помещение вокзала и смешалась с пассажирами. Их, к сожалению, было не так много, как она ожидала. Днем на вокзале народу значительно больше. Ну и что ей теперь делать? Главное, позвонить Светику, чтобы никому не открывала дверь.
Сонная дочка хмуро прокомментировала совет матери:
— А я думала, ты уже закончила свою персональную войну.
И тут до Людмилы дошло: наверное, этот тип из тех, кто занимается темными делишками в доме напротив. А если так, зная место ее работы и фамилию, ему ничего не стоит узнать ее адрес. Что делать? Людмила чуть не застонала от отчаяния. Ну почему у нее нет нормального мужчины, не обязательно мужа, чтобы прибежал по первому зову и взял ее под защиту? Хотя нет, двое есть — бандит Костик и друг по Афгану Павлик. Костик мог обещать защиту, чтобы произвести на нее впечатление. Он вообще весь на понтах, как говорят на современном языке. Или еще говорят: пальцы веером. Но он к ней хорошо относится, у него есть редкое качество — чувство благодарности. Она его целый год выручала, его придурочную мамашу пестовала, чего от нее только ни натерпелась. Ушла только тогда, когда уже невмоготу стало. И Костя не обиделся, понял ее. Но к нему почему-то за помощью обращаться не хотелось. Все-таки бандит — это не лучший друг. Это опасный друг.
А Павлик, с которым они прошли Афганскую войну, теперь в высоких чинах, генерал, ведь тоже обещал помочь, если что. Сам говорил: военное братство — святое. Может, он уже вернулся со своей чертовой рыбалки?
Людмила подошла к закрытому окошку кассы, где никто не мог услышать ее разговор, и набрала номер телефона Павлика.
— Генерал Воронец слушает! — рявкнул тот в трубку.
— Павлик, это я, Людмила Морозова…
— А, Мороз! Здорово! Чего это ты среди ночи?
— А ты что, разве спишь? — Людмила вслушивалась в мужские голоса, хохот и звяканье посуды.
— Какое там «спишь»? Вот не поехала с нами, а тут такая знатная рыбалка! А уха! Мы ее сейчас хлебаем, наших вспоминаем. Ребята, Мороз на проводе! — крикнул он своим друзьям. И услышала в ответ радостные вопли.
— Они тебе все привет передают. Говорят, приезжай. Мы за тобой катер вышлем.
— Какой, на хрен, катер? — крикнула в трубку Людмила, и почувствовала себя такой одинокой, что хоть волком вой. Там, где-то на острове в Карелии, ее военные друзья вторую неделю гуляют, рыбу ловят, уху лопают. Ее, между прочим, никто с собой и не приглашал. Наверное, решили на этот раз погудеть без женщин. — У меня беда!
— Какая беда? — сразу посуровел голос генерала Воронца. И она услышала его грозный голос: — Тихо, генералы, у Мороз беда. — И действительно, голоса притихли. — Ну, что там у тебя?
Что ему сказать? Не рассказывать же по телефону про все ее последние приключения, про то, что она хотела выполнить свой гражданский долг, и чем это обернулось.
— Меня преследует какой-то тип.
— Ты где сейчас?
— На Ленинградском вокзале.
— Да, от нас далеко. Слушай, Мороз, меня внимательно. Позвони моему дружку Плетневу Антону. Он тебе поможет. Записывай его телефон.
Людмила записала. Посмотрела на часы. Уже час ночи. Удобно ли звонить в такое позднее время?
И решила, что неудобно. И спать на вокзале тоже было неудобно. А домой возвращаться одной еще хуже. Куда ни кинь — всюду гадость. Она увидела дежурного милиционера — совсем молоденького парнишку. Он прогуливался по вокзалу и бросал внимательные взгляды на людей. Старательно нес свою службу. В конце концов, что она теряет, если посоветуется с ним, как ей быть? Ну подумает, что она с приветом. А может, поймет, что действительно ей одиноко и страшно, черт побери. Ей уже давно не было страшно. С тех самых пор, когда она вернулась домой из Афганистана.
— Товарищ старший сержант, — обратилась она четко, как по-военному. Милиционер с любопытством посмотрел на нее. Нечасто встретишь женщину, которая разбирается в знаках различия.
Он приложил руку к козырьку.
— Сержант Ковалев вас слушает.
— У меня проблема. Меня преследует опасный человек, и я не могу попасть домой.
— Где он? — сразу отреагировал старший сержант Ковалев и завертел головой.
— Он преследовал меня до улицы Осокина. Но я успела сесть в такси и приехала сюда. А теперь боюсь возвращаться домой. Вдруг он меня там дожидается?
— Вообще-то, это не наша земля. Вот если бы он преследовал вас здесь… Он знает ваш адрес?
— Я не уверена, но вполне возможно.
— Чем он вам угрожает? Действиями или на словах?
— Пока действиями. Словами не успел. Я убежала.
— А что он сделал?
Действительно, какие действия он успел совершить, что она так испугалась? Если анализировать честно, то он даже не замахнулся на нее. Только протянул руку. Он не сделал ни-че-го. Это она сшибла его с ног мешком с мусором. Правда, мешок таких размеров, в которых трупы вывозят…
— Его вид демонстрировал угрозу.
— Замахивался? Держал в руках холодное оружие или огнестрельное?
— Он незаметно подкрался, и я видела: он замыслил что-то опасное для моей жизни.
— А вы сразу бросились бежать?
— Нет, я сначала сбила его с ног мешком с мусором. Таким большим, черным, в которых перевозят… — она вовремя замолчала.
— То есть вы первая предприняли против него насильственные действия?
— Я упредила его насильственные действия.
Ковалев уже потерял к ее рассказу всякий интерес.
— Знаете, гражданка, я могу вам посоветовать только одно: вызвать кого-то из знакомых мужчин, чтобы проводили вас до дома. А то если заявится этот опасный тип, мне придется вас задержать до выяснения обстоятельств.
— Но я ведь не просто так сбила его мешком! Он действительно был опасен.
— Пока не вижу никаких причин сообщать в ваше отделение милиции о нападении на вас. Потому что первой напали вы. А человек был безоружен.
— Этого я не знаю, — хмуро ответила Людмила.
Ковалев козырнул и отправился к толпе цыган, которые принялись располагаться в углу зала.
Людмила подумала, кому позвонить. Может, второму мужу? Он бывший офицер. Если у него сохранилось понятие о чести офицера, должен прийти на выручку женщине, даже если они расстались три года назад.
За эти три года в жизни второго мужа кое-что изменилось. Когда он поднял трубку, она услышала детский плач и взволнованный женский голос:
— Это из «Неотложки»?
Людмила отключила телефон.
Стрелки часов уже приближались к половине второго. Вряд ли кто-нибудь ее поджидает. В это время нормальные люди давно спят. Тем более, если тот тип знает ее адрес и сразу рванул туда, то смог убедиться: она домой не вернулась. А как же Светочка? Людмила даже вздрогнула от мысли, что за эти полчаса ни разу не подумала о дочери.
Дочка не сразу подняла трубку.
— Ты что, еще не дома? — сонно спросила она. — А я думала, ты давно вернулась.
— У нас все спокойно? — спросила Людмила.
— Не совсем, — ворчливо ответила Светочка.
— А что? — заполошно спросила мать.
— Ты меня будишь каждый час.
— Никому двери не открывай! — опять напомнила Людмила.
— Я что, дура? Уже два часа ночи.
Людмила собралась с духом и поймала какого-то частника. Пока садилась в машину, демонстративно посмотрела на номер и набрала первые попавшиеся цифры на телефоне.
— Сажусь в «девятку», — громко объявила она и продиктовала мнимому собеседнику номер машины.
Водитель терпеливо ждал и, только когда она села, спросил:
— Куда едем?
— Я вам в пути скажу. Пока прямо, — строго сказала Людмила. Водитель хмыкнул.
— Если вы мине не доверять, то надо брать такси на заказ. За подача машины пятьсот рублей.
— А вы хоть Москву знаете? — с сомнением спросила Людмила, только теперь присматриваясь к узкоглазому водителю.
— Москва знает москвичи. А моя дела возить. Куда теперь?
Пока ехали, водитель рассказал, что вчера вечером отвез жену в роддом и к ночи она родила ему дочку.
— Я хотела сынок, но она хотел девочка. Женщин не переспорить, — заключил он.
— Но это все равно радость, — машинально поддержала разговор Людмила.
— Дети — всегда радость, — подтвердил водитель. — У тебя дети есть?
— Девочка. Одна.
— Одна — тоже радость. Есть люди, у которых детей нет совсем. Это горе.
Когда подъехали к дому, Людмила решилась:
— Вы человек добрый, судя по всему. Не проводите меня до квартиры? А то уже поздно, я боюсь.
— У вас бандита живет? — насторожился водитель. — А то мине тоже жизнь нада. У меня семья и дети.
— Бандита нет, — поспешила успокоить его Людмила.
Ни во дворе, ни в подъезде бандита действительно не встретили.
Утром Людмила позвонила Плетневу и сослалась на генерала Воронца.
— Мне очень нужно с вами встретиться, — сказала она.
— Тогда приезжайте сразу сейчас, а то потом я весь день буду занят. Запишите адрес. Рядом со входом увидите табличку «Агентство «Глория».
Людмила представляла себе друга Павлика Воронца совсем другим — таким же здоровенным и мощным мужчиной. Ее и встретил человек, внешностью похожий на генерала. Если бы он вчера приехал за ней на Ленинградский вокзал и предложил свою помощь, она бы не отказалась. А пока он предложил ей присесть в низкое кресло, а сам сел напротив на стул. Людмила застеснялась, потому что оказалась в неудобной позе — колени подпирали грудь, и у нее возникло ощущение, что ее запеленали. Она завозилась, пытаясь устроится поудобнее.
— Неудобно? — проявил понимание Плетнев. — Вообще-то, кресло гостевое. Мы сами в него никогда не садимся. Так сказать, проявляем особое расположение к посетителям. Но если хотите, пересаживайтесь сюда, — указал рукой на стул рядом. Он с удовольствием оглядел невысокую, но крепенькую фигурку Людмилы.
— Ну так что вам наговорил про меня Воронец?
— Ничего, — удивилась Людмила. — Кроме того, что я могу к вам обратиться за помощью.
— Тогда ладно. А То он обычно описывает меня как талантливого сыщика.
— А вы действительно талантливый сыщик? — заглотнула ловко заброшенный Антоном крючок симпатичная посетительница, а возможно, и потенциальная клиентка.
— Ну так говорят, — скромно потупился Плетнев. И тут же поднял смеющиеся глаза. — Шутка.
Людмила улыбнулась и сразу успокоилась. Нервозности как не бывало. И она начала свой рассказ. Людмила умела быть собранной и говорить по существу. Плетнев это отметил, и клиентка Морозова вызывала в нем все больше симпатии.
— Мне дочка сказала: ты дважды пыталась выполнить свой гражданский долг. Теперь подумай о нас с тобой. Вот я и решила — все. Хватит самодеятельности. Потому что у них есть сведения обо мне — и фамилия, и телефон, и служебный адрес. А ведь стоит позвонить в отдел кадров, и им сообщат мой домашний адрес. А моей дочке всего пятнадцать лет. И я ращу ее одна. Я за нее в ответе.
— Я вас понимаю, — мягко ответил Плетнев. — Я тоже один ращу сына. И это нелегко.
Людмила посмотрела на сыщика другими глазами. Такой должен понять все ее страхи.
— Вчера за мной следил какой-то подозрительный тип.
— Вы уверены, что он следил?
— Да. Потому что я закончила работу в полдвенадцатого ночи, и когда пошла выносить мусор на помойку, он меня там ждал. То есть он знал, что я выйду именно на помойку. У нас довольно просторный двор, и есть где затаиться. Кусты, деревья, беседка. Я его даже не заметила. Конечно, если бы я подозревала, что за мной ведется слежка, я была бы настороже. Но в мирное время расслабляешься.
— В вашей жизни было и немирное время? — поднял брови Плетнев.
— Я работала в медсанбате в Афганистане, пять лет.
— Да что вы? Я тоже Афганистан прошел. Теперь понятно, почему Воронец прислал вас ко мне.
Плетнев так обрадовался, словно встретил родного человека. Если бы перед ним сидел мужчина, он похлопал бы его по плечу. Но эта аккуратненькая женщина, хоть и обладала недюжинной силой воли, принадлежала все-таки к слабому полу.
— Вы услышали его шаги?
— Да, бесшумно передвигаться он не умеет. Под его ногами скрипнул камешек. Я оглянулась. И вижу, он идет ко мне, а руку прячет в кармане. Что у него там было, я не знаю. Вторую он протянул, чтобы схватить меня. Но у меня реакция хорошая. Я его мешком огрела, как кувалдой.
— Чем, простите?
— Ну мешок тяжелый был, там еще эта ваза расколотая, в виде стеклянного шара, а по весу как здоровый арбуз. Пришлось держать его двумя руками, чтобы с размаху закинуть в контейнер. А в последнюю секунду траекторию изменила — и его по башке. Он и отлетел.
— Сила! — восхищенно сказал Плетнев.
— Да чего там, — смутилась Людмила. — Это я с перепугу. Я же знала, что мне с ним не справиться. И убежала. Хорошо, что каблуки не ношу. У меня такие мокасины, на мягкой подошве, как спортивные туфли. Я как побежала, думаю, почти с олимпийской скоростью. Хорошо район тот знаю — через проходной двор и арку и выскочила на перекресток прямо к светофору. А там такси. В общем, смылась. Но теперь боюсь, что тот тип на этом не успокоится. Кому-то я сильно помешала. Вот ночью и позвонила Павлику, чтобы посоветовал, что делать. А он к вам направил.