Внезапно я почувствовал, что в горле у меня пересохло, и направился обратно к бару, собираясь налить выпивки и себе.
— Лессинджер был знатным прощелыгой, — сказал я. — И непревзойденным ловкачом. У него были связи повсюду. Например, кое-кто собирается запустить новый проект, а для этого нужны деньги. Лессинджер сводит заказчика с нужным человеком и забирает себе некоторый процент от суммы сделки в качестве платы за услуги.
Она усмехнулась и посмотрела на меня, как мне показалось, даже с некоторым сожалением.
— И что, Холман, это все, что ты о нем знаешь?
— Все, — признался я.
— Лессинджер был шантажистом, — сказала она. — Но только не в общепринятом смысле этого слова. Он пользовался этим как рычагом для заключения сделок. И недоброжелателей у него было предостаточно. Особенно среди тех, кого он шантажом и угрозами вынуждал соглашаться на не слишком-то выгодные сделки.
— Удивительная история, — честно признался я. — А Расса Блэра он тоже шантажировал?
Она устало покачала головой:
— Скорее всего наоборот. Он сумел уговорить Расса на две сделки, которые оказались убыточными, а Расс не любит терять деньги. Поэтому у них с Джейком был долгий и серьезный разговор с этим Лессинджером. Ему было сказано, что им нужна еще одна сделка. Но на этот раз все должно быть по-крупному. То есть чтобы в результате можно было бы не только вернуть потерянное, но также получить солидный навар за прежние, потраченные впустую усилия. Наверное, поэтому они даже немного огорчились из-за того, что Лессинджера вчера кто-то убил. Ведь без него скорее всего сделка не состоится.
— Они что же, угрожали ему? — спросил я.
— Расс никогда никому не угрожает, — ответила она. — Для этого он держит при себе Джейка. Конечно, может быть, Лессинджера и припугнули, но это больше так, для порядка, чтобы ему лучше соображалось, когда станет подыскивать то, что от него требуется.
— Что именно?
— Выгодную сделку, — напомнила Лотти, — которая гарантировала бы им солидную прибыль. Слушай, Холман, ты что, и впрямь такой тупой или только прикидываешься?
— Давай подробности новой сделки, — прорычал я в ответ.
— Помнишь, была такая Айрис Меривейл? — спросила она. — Секс-символ большого экрана! — Она пренебрежительно фыркнула. — Ну и давно же это было!
— Айрис Меривейл я помню, — подтвердил я. — Она умерла недели три тому назад.
— А перед тем как умереть, она снималась в одном фильме, — продолжала Лотти. — Производство пришлось свернуть, потому что роль она явно не потянула. Она уже тогда была одной ногой в могиле, и все об этом прекрасно знали, кроме нее самой. И Тони Феррелла, разумеется.
— Он, кажется, был режиссером всех картин, в которых она снималась, — припомнил я.
— А в последней еще и продюсером, — поправила меня Лотти. — Какой-то богатенький придурок согласился профинансировать их фильм. Когда же денежки у Феррелла закончились, то благодетель лишь взглянул на уже отснятый материал и понял, что переводить деньги на такое дерьмо может лишь самый распоследний идиот, коим он себя не считал.
— И что тогда? — заинтересовался я.
— И тогда Феррелл остался на бобах с наполовину отснятым дурацким и никому не нужным фильмом. Он вложил в него все свои сбережения. Так что сейчас бедолага совершенно разорен, а Айрис мертва. Хотя кто-то все же сжалился над ним и одолжил десять тысяч долларов под залог уже готового негатива. Но только Феррелл оставил за собой право закончить фильм в качестве режиссера и продюсера. Если, конечно, до конца вообще когда-либо дойдет дело. Ведь все это происходило, разумеется, еще при жизни Айрис, а Феррелл, как мне кажется, всегда любил помечтать.
— Хочешь еще выпить? — спросил я у Лотти.
Она задумчиво посмотрела на опустевший бокал и покачала головой:
— Нет, Холман. У тебя на редкость паршивый мартини.
— Тогда расскажи мне поподробнее о Феррелле, — попросил я.
— Хэлу Лессинджеру было известно об этом, — сказала она. — Надо сказать, он всегда все про всех знал. Тогда-то у него и появилась эта грандиозная идея. А что, если Феррелл все-таки закончит свой фильм? Принимая во внимание, какую шумиху вызвала в прессе смерть Айрис Меривейл, то его прокат мог принести очень даже неплохую выручку.
— Но каким образом можно закончить съемки без Айрис, ведь она умерла? — терпеливо допытывался я.
— Для того чтобы понять это, нужно обладать воображением Лессинджера. — Девушка снисходительно усмехнулась. — Он говорил, что с лица Айрис выглядела совсем неплохо, хоть ей уже и было за сорок. Но вот пристрастие к наркотикам, выпивке и беспорядочное увлечение мужиками лишили ее тело былой красоты. Выражаясь образным языком незабвенного Лессинджера, от шеи и ниже она напоминала старый мешок из дерюги. Поэтому он рассчитывал, что Феррелл смог бы закончить картину, используя на крупных планах тело какой-нибудь другой актрисы. А уж снять общий план, надев на нее парик и все такое — кем бы она ни была, — вообще не проблема. Тем более, что раньше такое уже делалось, и не раз.
— Фильм все равно получился бы паршивым, — заметил я, — но только теперь это уже было бы больше похоже на порнографию. С некрофильным уклоном.
— Какие высокие слова! — Она пожала плечами. — Наверное, ты прав. И тем не менее Лессинджер безо всякого труда продал эту идею Рассу. Оставалось лишь выкупить негатив у приятеля Феррелла и дать ему закончить фильм. Он говорил, что это можно сделать задешево. По его подсчетам выходило, что общие затраты не должны превысить тридцати тысяч долларов. Зато выручить потом можно было раз в десять больше, если бы только, конечно, удалось всучить картину толковому прокатчику. Расс взялся за дело с большим энтузиазмом, но затем возникли непредвиденные трудности. Тот парень, что одолжил Ферреллу денег, оказался совсем не прост и прежде, чем расстаться с негативом, потребовал, чтобы его тоже приняли в долю. А тут и Феррелл вдруг заупрямился. Заявил, что эта затея якобы оскорбляет его утонченную художественную натуру и он не позволит поливать грязью имя и память великой актрисы. — Лотти снова пожала плечами. — Думаю, вчерашняя ночь стала логическим продолжением этой истории и кто-то решил раз и навсегда вывести Лессинджера из игры.
— А этот приятель Феррелла, — напомнил я. — У него есть имя?
— Джемисон, — ответила Лотти. — Алек Джемисон.
— Ты знаешь, где я могу найти его? — спросил я. — Или хотя бы Феррелла?
— Расс считает тебя неплохим детективом, а раз так, то тебе не составит труда самому разыскать их, — ответила она.
— А где сам Расс?
— Он будто предполагал, что ты окажешься настолько глупым, что спросишь об этом, — невозмутимо продолжала она. — И вот что велел передать тебе, Холман. Даже и не пытайся разыскивать его, или придется иметь дело с Джейком и тебе будет очень плохо. Он сам свяжется с тобой, когда сочтет нужным. Он также велел передать, чтобы ты не волновался за Линди Картер. С ней ничего не случится, но для этого ты должен вести себя хорошо и выяснить все, что от тебя требуется. — Она разжала пальцы, и пустой стакан упал на диванные подушки. — Ладно, Холман, думаю, для первого раза достаточно. А теперь мне пора.
— Я буду очень скучать по тебе, Лотти, — сказал я.
Она встала с дивана, когда я подошел и легонько толкнул ее в грудь. Девица не устояла на ногах, потеряла равновесие и плюхнулась обратно, глядя на меня с плохо скрываемым удивлением.
— Что это ты задумал, Холман? — Ее губы скривились в презрительной усмешке. — Уж не хочешь ли ты меня изнасиловать?
— Ты меня не возбуждаешь, Лотти, — успокоил я ее. — Кстати, и Блэр меня несколько разочаровал.
Мне казалось, он мог бы быть поразборчивее по части женщин.
Гневно сверкнув глазами, она опять вскочила с дивана. На этот раз я ткнул ее открытой ладонью в лицо, снова отбрасывая назад. Скрипнула пружина, в то время как Лотти по инерции пару раз подскочила на диванной подушке, а на ее лице начали проступать красные пятна.
— Ты, тупой ублюдок! — зло прошипела она. — С чего это ты взял, что можешь меня задерживать?
— Линди Картер осталась у Блэра, а у меня теперь есть ты, — сказал я. — Сделка, конечно, не равноценная, но если он пожелает произвести обмен, то я согласен.
— Холман, ты совсем свихнулся! — возмутилась она. — Да я сейчас закричу так, что сюда сбежится вся округа!
Зажмурившись, Лотти широко открыла рот и набрала в легкие побольше воздуха. В этот момент я резко ударил ее ребром ладони по горлу, и она зашлась в кашле прежде, чем ей удалось завизжать.
— Не выводи меня из себя, Лотти, — примирительно сказал я, — или я сорву с тебя все шмотки, и ты почувствуешь себя полной идиоткой, когда станешь в таком виде перемывать тарелки и вообще хлопотать по хозяйству.
Она провела по шее ладонью, пару раз сглотнула и плотоядно уставилась на меня. Сняв телефон с журнального столика, я перенес его к дивану и небрежно швырнул ей на колени.
— Звони ему, — велел я. — Это сэкономит мне уйму времени.
— Иди ты к черту! — зло огрызнулась Лотти.
— Ладно, — сказал я. — Тогда раздевайся. Тарелки на кухне.
В ответ она лишь издевательски усмехнулась, после чего закинула руки за голову и откинулась на спинку дивана. Тогда, развязав узел, я распахнул на ней рубашку, обнажая маленькие, упругие грудки. Но стоило мне лишь взяться за «молнию» на юбке, как она схватила меня за руки.
— Отвали, ты, козел! — выкрикнула Лотти, густо краснея от охватившего ее негодования. — Ладно, давай я позвоню ему.
Она набрала номер и поговорила с Блэром, коротко описав ему ситуацию и заодно дав мне образную характеристику, состоявшую из нескольких исключительно бранных эпитетов. После чего протянула трубку мне.
— Он хочет с тобой поговорить, — коротко бросила она.
Я взял у нее трубку и радостно сказал:
— Алло!
— Что, черт возьми, происходит, Холман? — раздался недовольный голос Блэра.
— Все как только что тебе сказала Лотти, — ответил я. — Ты оставил у себя Линди Картер, а значит, Лотти побудет у меня. Не хочешь поменяться?
— Немедленно отпусти ее! — решительно отчеканил он. — Или хочешь, чтобы я прислал к тебе Джейка?
— Вчера в доме Лессинджера вы застали меня врасплох, — ответил я. — Вы оба были вооружены, но сейчас ситуация изменилась. Вот он я — готов на все и полон решимости. Так что, полагаю, теперь торг уместен. Если хочешь, можешь прислать сюда и своего Джейка, и всех его долбаных амбалов. И, будь спокоен, уж я позабочусь о том, чтобы встретить их не с пустыми руками.
— А теперь послушай меня, Холман…
— Нет, это ты послушай, урод! — рявкнул я. — Работать по твоему заданию я буду лишь при соблюдении двух условий. Во-первых, я получаю обратно Линди Картер, а во-вторых, в качестве аванса ты даешь мне чек на пять тысяч долларов.
— Да кто ты такой, чтобы разговаривать со мной в таком тоне?! — взвился он.
— Сейчас я брошу трубку, — спокойно предупредил я. — Потом сорву с твоей девки остатки одежды и от талии донизу разрисую ее голубой краской. А когда просохнет, верхнюю ее часть выкрашу в веселенький красный цвет и…
— Заткнись! — Было слышно, как Блэр тяжело дышит в трубку. — Ладно, — в конце концов сквозь зубы процедил он. — Уговорил, но только, Холман, кончай борзеть, или тебе больше не жить.
— У тебя есть час на то, чтобы привезти сюда Линди Картер, или я начинаю малярные работы, — объявил я, — и не забудь захватить с собой чековую книжку.
Не дожидаясь ответа, я бросил трубку на рычаг, после чего взял телефон в руки и отнес его обратно на журнальный стол. Затем обернулся и увидел, что девица сидит, ошалело уставившись на меня и разинув от удивления рот.
— Может быть, все-таки прикроешься? — поинтересовался я. — Или хочешь простудиться и умереть?
— Никогда не слышала, чтобы кто-то осмелился так разговаривать с Рассом, — озадаченно проговорила она. — Теперь, наверное, он точно убьет тебя.
— Может быть, выпьешь еще, пока будем ждать? — спросил я.
— А насчет этой покраски… — Она взволнованно провела кончиком языка по пересохшим губам. — Ты ведь это говорил не серьезно, правда?
— А вот это ты узнаешь через пятьдесят пять минут, — ответил я, — если до тех пор здесь не объявится Блэр. Так как, хочешь выпить?
Лотти медленно покачала головой, а затем встала с дивана. Я смотрел на то, как она проворно скинула с себя рубашку, а затем расстегнула «молнию» на юбке. Под мини-юбкой оказались черные шелковые трусики с рисунком в виде золотистой бабочки, раскинувшей свои крылышки на самом соблазнительном месте.
— Ну как, нравится? — Одним движением она стащила трусы до самых щиколоток, а затем переступила через них. — Может быть, Холман, приступишь к делу прямо сейчас?
У нее была стройная и довольно женственная фигура. Маленькая, округлая грудь, узкая талия, плавно переходящая в упругие бедра. Треугольник темных вьющихся волос между бедрами, поджарое холеное тело. Она медленно повернулась спиной, представляя моему взору высокие, округлые ягодицы.
— Ну так давай, неси свои краски, — скомандовала Лотти, снова повернувшись лицом ко мне.
Я снова перешел к бару и налил себе еще стаканчик. Она же осталась стоять подбоченясь и презрительно усмехаясь.
— В чем дело, Холман? — продолжала допытываться она. — Ты струсил или как?..
— Нет, — объяснил я, — просто у меня недавно закончились краски.
— Я останусь в таком виде до приезда Расса, — объявила она. — А потом скажу ему, что ты меня изнасиловал.
Тут раздался звонок в дверь, и Лотти нервно вздрогнула. Я же не спеша потягивал выпивку, с отсутствующим видом поглядывая на нее и улыбаясь.
— Кого еще черти несут? — спросила она.
— Понятия не имею, — резонно заметил я. — Но знаю точно, что это не Блэр. Не на вертолете же он прилетел…
— И ты что, даже не спросишь, кто пришел?
— А на кой черт он мне сдался? — Я беззаботно махнул рукой. — Пускай звонит сколько влезет. Вот так позвонит-позвонит, а потом плюнет на это дело и просто уйдет.
— Это может быть Джейк. — При мысли об этом ее лицо просветлело, тем более что в дверь снова позвонили и на сей раз звонок был длиннее и настойчивее. — Наверное, он уже ехал сюда, и именно поэтому Расс стерпел твое хамство. Он же знал, что Джейк разберется с тобой сразу же, как только прибудет на место.
— Значит, может быть, это и Джейк, — согласился я. — Если хочешь, можешь пойти и открыть ему дверь.
— Прямо вот так? — Она выразительно взмахнула рукой, как бы желая подчеркнуть свою наготу.
— Если стесняешься, то можешь одеться, — разрешил я.
— Я скажу Джейку, что ты попытался меня изнасиловать, — пригрозила Лотти. — За это, Холман, он разорвет тебя на мелкие кусочки и расшвыряет их по всему дому!
Напустив на себя самый решительный вид, она вышла из комнаты, и, глядя на ее округлый, гордо покачивающийся зад, я был вынужден признать, что у нее великолепное тело, хотя, на мой вкус, сама она и могла бы быть немного поупитаннее. Вынужденная пауза длилась не более минуты, а затем Лотти вернулась обратно в гостиную. Она была мрачнее тучи, и на ее лице проступил нервный румянец. Не глядя в мою сторону, девица прошествовала к дивану и, подобрав с пола валявшиеся там трусики, принялась молча их натягивать.
В это время в дверях возник незнакомый мужчина, с лица которого не сходило учтивое и несколько смущенное выражение.
— Я спросил, что, мол, может, я пришел не ко времени, — проговорил он извиняющимся тоном, — но она сказала, что я никому не помешаю. А вы Холман, да?
— Я-то Холман, — подтвердил я. — А вот вы кто такой?
— Возможно, мое имя вам ничего не скажет, — скромно ответил незваный гость. — Меня зовут Хэл Лессинджер.
Услышав это, Лотти, которая как раз в этот момент сосредоточенно натягивала на себя мини-юбку, тихонько застонала и, закатив глаза, без сознания рухнула на диван.
Глава 3
Окинув пришедшего взглядом, я подумал, что ему, должно быть, около сорока лет. В густых черных волосах уже была заметна седина, а голубые глаза смотрели дружелюбно. Он совершенно не походил на призрака, а, наоборот, выглядел даже вполне реальным человеком. Пребывая в полнейшей растерянности, я потягивал мартини и опомнился, лишь когда отставил в сторону пустой стакан.