— Прошу прощения, я задержался и вас утомил. Спасибо вам, я и правда отвлёкся и перестал думать о плохом. Благодарю за поддержку и ваше тепло.
Альфа снова склонился к рукам Чарльза, а когда распрямился, омега смотрел на него так пристально, доверчиво, открыто, что герцог не удержался. Чуть опустив голову и увидев, что юноша не отстраняется, Теобальд осторожно и медленно, чтобы не испугать, обнял его за талию и поцеловал. Скромный, почти дружеский поцелуй, снова зардевшиеся щёки, частое дыхание, очаровательные кудри, обрамлявшие лоб, опущенные блестящие глаза за сенью густых ресниц; Чарльз был похож на ангела в эту минуту. Отстранившись, герцог улыбнулся нежно и влюблённо, глядя на то, какое впечатление произвёл на мальчика первый поцелуй.
— Доброй ночи, Чарли. Сладких снов. И до завтра.
Прежде чем выйти, Теобальд ещё раз поцеловал дрожащую от волнения руку и улыбнулся, услышав ответное «Доброй ночи, Тео».
Когда дверь закрылась, юноша ещё долго стоял, не смея пошевелиться, чувствуя на губах нежное прикосновение. Потом, немного придя в себя, он медленно вернулся к дивану, поглаживая пальцами собственные губы и рассеянно глядя в пол. Сев, он взял в руки книгу, но читать уже не смог — слишком много чувств и мыслей вызвал в нём первый поцелуй с мужчиной, которого он любил. Улыбка не сходила с его губ до тех самых пор, пока он, переодевшись и забравшись в кровать, не заснул.
***
Утром Чарльз проснулся в приподнятом настроении. Чувства к Теобальду, пока ещё неясные, неопределённые, непонятные для невинного мальчика, были подхлёстнуты поцелуем, и теперь симпатия переросла в нечто большее. Раньше достаточно равнодушный к нарядам, омега целый час вертелся перед зеркалом, подбирая блузку к брюкам, украшения к блузке, меря то и это, поворачиваясь разными боками. Он был окрылён новым, сильным чувством, и ему хотелось выглядеть за завтраком как можно лучше, как можно красивее, чтобы нравиться своему Тео.
Виктор во всём помогал своему юному господину — советовал, какую выбрать подвеску, какие браслеты, как уложить волосы. Он прислуживал ещё покойному отцу Теобальда и отлично разбирался в сложнейшей науке под названием «Прекрасно выглядеть». С большим вкусом омеги подобрали простой утренний, светлый наряд, слуга завил и уложил Чарльзу волосы, и юноша, окрылённый осознанием собственной красоты и первой влюблённостью, лёгким шагом направился в столовую. Пока он шёл, оглядываясь на своё отражение в зеркальных поверхностях, его голову посетила мысль о том, что дедушка Норберт, так сердившийся на него за невзрачные траурные костюмы, остался бы доволен. Увлечённый новой жизнью, счастливый дружбой и доверительными отношениями с Картером, любовью к Теобальду, он, к своему стыду, начал забывать о добром старике, который устроил это счастье. Чарли решил, что непременно съездит к деду до того, как приедет зловещий брат герцога.
В столовой был только Картер, и Чарльз, решив, что Теобальд пока ещё просто не спустился, весело подлетел к своему другу, сияя улыбкой. Картер, целуя руку, улыбнулся в ответ.
— Вы сегодня дивно хороши, Чарли. Что же за радость у вас произошла?
— Не скажу, — омега, всё так же широко улыбаясь, уселся за стол напротив. Между ними должен был сесть герцог. — А вы… вы всё здесь? Я… то есть, я… я имел в виду, что рад вас видеть.
— Раз уж вы знаете всё о моих планах, пожалуй, будет честно посвятить вас в причины моей задержки. Вы ведь знаете, что к нам приезжает брат? Так вот, я не хочу оставлять Тео с ним одного. Опасаюсь, как бы он чего не устроил.
— Вы так любите Тео… — омега улыбнулся. Он любил герцога, и ему казалось, что не любить его невозможно, казалось, все должны любить именно его, только его. То, что Картер любит брата и заботится о нём, казалось естественным и закономерным.
— Да, и переживаю за него. Но не бойтесь, вместе с вами мы не дадим его в обиду, так? — Картер заговорщицки подмигнул собеседнику и принялся есть.
— А герцог занят?
— Герцог уехал. Вы не знали? Он вернётся к вечеру.
Чувство дежа вю нахлынуло на омегу, и он на глазах поник и поблёк. Он был так потрясён вчерашним неожиданным визитом жениха, поцелуем, он так мечтал увидеть его сегодня, так старательно выбирал наряд, чтобы понравиться ему. А он уехал? Картер заметил перемену в лице Чарльза, отложил вилку и обеспокоенно всмотрелся в хмурое хорошенькое лицо.
— Что с вами, Чарли? Не хмурьтесь так, он скоро вернётся. Вы же едете кататься вечером. Поверьте, короткая отлучка была необходима. Мне кажется, или между вами вчера произошло что-то?
— Вы проницательны, — тихо выдавил из себя юноша.
В столовой повисла тишина. Картер чувствовал, что чего-то не знает и не понимает, Чарли был подавлен новостью об отъезде жениха. Он и сам не смог бы объяснить, почему так огорчился отъездом Теобальда. Если бы он посмотрел на ситуацию со стороны, собственное поведение показалось бы ему глупым и эгоистичным, в романах он ненавидел капризных омег, которые по делу и не по делу обижались на своих возлюбленных, и теперь вдруг он сам огорчился из-за такой ерунды. Прожив в одном доме с герцогом около месяца, он прекрасно знал его распорядок дня, видел, как альфа занят, как часто уезжает по делам в Лондон, но именно теперь, когда чувства к нему вспыхнули с новой силой, он принял отлучку слишком близко к сердцу.
Однако молчать дальше было уже неприлично, Картер, не понимавший, чем Чарльз так обижен, чувствовал себя неловко.
— Извините, Картер, я повёл себя глупо. Очень хотелось увидеться с герцогом, но он даже меня не предупредил, и я… Простите меня.
— Ничего страшного, дела сердечные требуют чуткости и такта. Я понимаю, что вам особенно хотелось видеть его именно сегодня, и именно сегодня он неожиданно уехал. Поверьте, он вернётся совсем скоро, и вашему сердечку осталось томиться совсем не долго. Я рад, что формальный статус жениха забыт, и вы действительно испытываете чувства к моему брату. Отрадно видеть, когда брак — не формальность, а родство душ.
В голосе альфы прозвучала горечь. Искренне радуясь за брата, он со всей ясностью понимал, что для него любовь и брак никогда не будут едиными. К тому же, как он ни любил и ни уважал Теобальда, он и не собирался потакать его прихотям и жениться на нелюбимом омеге, чтобы соблюсти приличия. Эдгар, деливший с ним чувства уже более десяти лет, был неотторжимой частью его души, и альфа был готов уйти из дома, покинуть любимого брата, лишиться наследства и богатой, устроенной жизни, чтобы провести рядом с ним всё отпущенное ему время.
Картер обладал удивительной чертой — он способен был радоваться за тех, кого любил, когда его собственная жизнь летела под откос. Глядя на Чарли, который впорхнул в столовую, сияя счастьем, подавленный до этого альфа встретил его не менее радостной улыбкой. Теперь же, когда хорошенькое личико помрачнело, он продолжал улыбаться, зная причину отъезда брата, зная, что уже сегодня будет сделано предложение и милый мальчик останется в их доме навсегда. Чарльз был хорош собой и в дурном расположении духа, тем более что за его насупленными бровями и тоскливым взглядом всё ещё читалось то счастье, та радость, которая заставила его улыбаться в первую минуту встречи. Чутким умом Картер понял, что вчера вечером Теобальд пришёл к жениху, и между ними произошло что-то, что так окрылило юношу. Подумать о том, чтобы брат мог позволить себе что-то низкое, Картер не мог, и делал ставку либо на первое объяснение в любви, либо на поцелуй.
— Знаете, Картер, возможно, это прозвучит эгоистично, но я ужасно рад, что вы остались. Вы мой первый друг в этом доме, вы очень меня поддерживали, да и сейчас поддерживаете, вы не даёте мне грустить, и я очень вас люблю. Вы такой славный, такой хороший. Я буду очень тосковать по вам, если вы уедете.
Картер улыбнулся и, взяв маленькую руку, крепко её пожал.
— И я к вам привязался, милый Чарли. Я надеюсь, что Теобальд перестанет ставить мне палки в колёса, и я смогу остаться в своём родном доме. Я бы хотел быть здесь, когда вы с братом пойдёте к венцу, когда у вас появятся дети. Мне, как вы понимаете, детей ожидать не приходится, так что роль доброго дядюшки вполне устроила бы меня. К сожалению, Тео не оставляет мне выбора. Жаль, но я не останусь здесь, если брат попытается разлучить меня и Эдгара. Как только Уильям уедет, я незаметно исчезну. Главное, чтобы Теобальд не догадался о моих планах раньше времени.
— О, я могила, на меня вы можете рассчитывать. Я не хочу ему лгать, но он, я надеюсь, и не подозревает о том, что я могу что-то знать.
— Начинать отношения со лжи — плохой знак. Если будет спрашивать, расскажите. Это меня не остановит.
— Я надеюсь, что он просто не спросит. Я не хотел бы ни предавать вас, ни обманывать его.
— Какой же вы добрый мальчик, Чарли. Я счастлив, что знаком с вами. И спасибо старику Аддерли, что подыскал Тео не жеманного, напыщенного, пустого выскочку, а такого милого и славного омегу. Если бы не он, Тео наверняка бы нашёл себе чёрт знает кого. Я бы не вынес.
Они оба рассмеялись, представив себе этого «чёрт знает кого». Остаток завтрака прошёл весело, с шутками, и оба собеседника забыли о своих печалях. Картер, узнав, что Чарльз собирается навестить мистера Аддерли, вызвался поехать с ним, потому что старик был роднёй и ему.
После завтрака Картер удалился в кабинет заниматься делами, а Чарли, обуреваемый самыми противоречивыми чувствами, вышел гулять в сад. С одной стороны, юноша всё ещё пребывал под впечатлением от вчерашнего вечернего свидания, и его окрыление никуда не делось. С другой, весть об отъезде Теобальда больно задела его. В то время как он всей душой рвался увидеть любимого, тот уехал и даже не попрощался, и омега строил разные догадки, что могло заставить герцога так срочно покинуть поместье. Мысли об измене в голову Чарльза даже не приходили, и самым логичными объяснением было то, что Теобальда срочно призвали ко двору по делам. Юноша и не догадывался, что альфа уехал в город, чтобы купить обручальное кольцо и подарок.
В саду пахло весной. Уже распустившиеся листья тихо шелестели на ветру, полуденное солнце пригревало, и омега снял шляпку, позволив причёске распуститься. Тонкие перчатки тоже оказались лишними, но снимать их Чарли не рискнул, решив, однако, что завтра наденет митенки. Посыпанные песком тропинки блестели на солнце, первые весенние цветы — крокусы, подснежники и тюльпаны — клонили к земле свои полные, ароматные головки, жужжали кое-где пчёлы, деловито пересаживаясь с венчика на венчик, порхала яркая бабочка. Расцветавшая сирень испускала тонкий, дивный аромат, и Чарли, не удержавшись, сорвал одну кисть, зарылся лицом в скопище душистых мелких цветов и счастливо улыбнулся. Испорченное за завтраком настроение вернулось окончательно, и, тихо напевая под нос, омега направился вглубь герцогского парка, к старой аллее.
Старинные, высокие, кривые липы аллеи ещё не расцвели, только ароматные молоденькие листья медленно покачивались на ветру. Было прохладно и темно, тут и там стояли скульптуры и скамеечки, где-то журчал невидимый ручеёк или фонтан. Пройдя через аллею, Чарли ахнул и замер — его взгляду открылся огромный фруктовый сад: бесконечное белое марево цветущих яблонь, слив и вишен. Омега застыл, впечатлённый зрелищем, и несколько минут стоял, теребя в руках шляпку и ветку сирени. Услышав позади себя шаги, он не оглянулся, думая, что это кто-то из слуг и работников, но шедший по аллее человек весело окликнул его, и, оглянувшись, Чарльз узнал Картера. Альфа бодрым шагом, с широкой улыбкой двигался навстречу, держа в руках большую корзину, на крышке которой лежал бежевый клетчатый плед.
— Милый Чарли, вы не заметили, что гуляете уже несколько часов? Пора обедать, и я решил не звать вас в дом, а принести обед сюда. Как вы смотрите на то, чтобы устроить пикник?
— Давайте! — омега весело улыбнулся в ответ. — Вы знаете какое-нибудь удобное место?
— Да, пойдёмте.
Картер отвёл Чарльза назад к центру аллеи и оттуда свернул в небольшую рощицу. Омега шёл, опираясь на протянутую руку, как часто хаживал с Теобальдом, но никаких чувств, которые он испытывал, держа руку жениха, не было. Это было похоже на прогулку с братом — доверие, весёлый разговор обо всём, о мелочах, о книгах, твёрдая рука, на которую можно опереться, и только.
Дойдя до небольшой искусственно сделанной живописной опушки, молодые люди остановились, альфа разложил плед, бесцеремонно плюхнулся на него первый, чем вызвал только смех Чарльза, открыл корзину и принялся раскладывать тарелочки с едой. В корзине оказалась варёная индейка, два яйца вкрутую, конфеты и свежий сдобный хлеб, ещё горячий и очень вкусно пахший. Кроме того каким-то таинственным образом Картер умудрился донести целый кувшин с соком, не разлив ни капли.
Обед на свежем воздухе после длительной прогулки показался Чарльзу потрясающе вкусным. Общество Картера всегда было ему приятно, и за разговорами друзья не заметили, как солнце, перейдя зенит, начало клониться к закату. Торопливо собрав плед и пустые тарелки обратно в корзину, альфа снова повёл Чарли к аллее.
— А знаете, моему брату чертовски со мной повезло, — заявил неожиданно Картер, чем вызвал искренний смех спутника. — Нет, правда. Ну кому бы он, уезжая, доверил своего жениха, как не мне? Он уверен на сто процентов, что я не соблазню, не влюблюсь в вас, а вы в меня. Должно быть, не будь меня, он бы страшно нервничал, оставляя вас одного в поместье.
— Да, я как-то об этом и не думал. А вам… вам омеги совсем не нравятся? — выдавил из себя юноша и сразу покраснел до корней волос. Заметив его смущение, Картер рассмеялся.
— Абстрактно — нравятся. Но Теобальд при всей своей неприязни к моим отношениям с Эдгаром прекрасно знает, что я люблю только его. Он уверен, что я не трону вас, как бы вы ни были хороши, просто потому что я люблю Эда и уважаю любовь Тео к вам. Кажется, я дурно выразился, и вы меня не поняли.
— Понял, — всё ещё смущённо ответил омега. — А почему же вы не взяли на пикник Эдгара?
— А вам не было бы неловко в нашей компании? — Картер ответил так, как думал. Он имел привычку говорить правду, не думая о том, прилично это, или нет — сказывалось длительное общение с Теобальдом, которому незачем было лгать особенно в том, что касалось чувств. Логично было предположить, что омегу смутит общество двух альф-любовников, он будет чувствовать себя лишним, и обед не удастся. Так рассудил Картер, и именно так и сказал.
— Да, наверное, было бы, — тема разговора никак не давала лицу мальчика принять естественный оттенок, и это ужасно веселило альфу.
Пока они шли по аллее, сзади раздался топот копыт, и вскоре их нагнал Теобальд на взмыленном чёрном жеребце. Он только вернулся из Лондона, и скакал домой, не ожидая встретить в аллее жениха и брата.
— Ага, прискакал, галантный кавалер? И не стыдно тебе бросать так надолго своего милого Чарли? — Картер встретил брата шутками, желая наладить отношения с ним до того, как приедет Уильям.
— Теобальд! — Чарли радостно улыбнулся.
— Вечерняя прогулка? Очень кстати. Чарли, вы всё ещё хотите ехать со мной верхом?
— Да, конечно, я… — омега замялся, размышляя, будет ли прилично сказать о том, что он весь день провёл в ожидании этой прогулки. Поразмыслив, он решил, что правда не может быть неприличной. — Я очень ждал этого.
— Хорошо, вы идите домой, а я поеду верхом — мне нужно переодеться и взять другого коня, а вы между тем оденьтесь потеплее — начинает холодать.
Сборы заняли около часа. Когда Теобальд вихрем примчался к поместью, быстро переоделся и спустился на улицу к конюшне, Чарльз и Картер только подходили. Герцог, пока ждал жениха, успел легко перекусить, выпить вина, поговорить с дворецким по поводу домашних дел и нужд. Дворецкий доложил среди прочего о том, что супруг кучера, молодой омега на сносях, чувствует себя плохо, и его стоило бы показать врачу — Теобальд никогда не жалел денег на то, чтобы лечить своих домашних слуг, и в доме жило двое медиков — один для герцога и его семейства, другой для слуг. Врач, сухопарый высокий альфа с некрасивым, жёлтым лицом и большими руками, которого привёл лакей, выслушал приказ и, собрав свои склянки и порошки, направился к больному.
Наконец, все были готовы. Картер, знавший о планах брата, заглянул к нему, пожелал удачи, отпустил смешную, но не пошлую шутку, деланно серьёзно перекрестил брата, будто отправляя на смертный бой, и выпроводил на улицу — на свидание с Чарли.