– На счастье, – сказал кто-то, глядя на мои слезы.
«Счастье» превратило содержимое моего пакета в нечто склизкое и сладкое. Колбасу теперь придется отмывать, прежде чем сварганить из нее оливье, а рыбу есть в соусе из сладкой шипучки. Не совать же под кран с холодной водой вынутую из упаковки соленую семгу? Боюсь, что она вся стечет в канализацию. О батоне я вообще молчу: его теперь можно выбросить. Он не только в шипучке, но и в пудре из битого стекла. Меньше всего пострадали яйца, которые лежали сверху, в картонной коробке, а больше всего мой бюджет, потому что на вторую бутылку шампанского мне уже не хватит.
Я сварила на ужин два яйца и улеглась в постель, чтобы перед сном как следует пореветь. Яйца опять сварились вкрутую, хотя мне, как обычно, хотелось всмятку. Уму непостижимо, как так получается? Я никчемная тупая идиотка, которую сегодня кинули на четыреста рублей и оставили на праздник без шампанского. От завтрашнего дня я тоже не ждала ничего хорошего, вспоминая сегодняшний!
Утром я пошла в магазин и купила полуторалитровую бутылку пива и батон хлеба. Слава богу, у меня еще оставались креветки! Сладкое шампанское, попавшее в кастрюлю с водой, их уж точно не испортит.
Этот Новый год был худшим в моей жизни в плане стола и антуража. У меня даже не было шампанского! Не говоря уже о парне. И я сидела перед телевизором в домашнем халате. А для кого мне, скажите, наряжаться и краситься? Я была в таком отчаянии, что согласилась бы сейчас даже на Пашу. Он бы мне сделал хоть какой-нибудь подарок. Хотя бы книгу или блокнот. Права была моя мама: кому я такая нужна? Хоть бы ребеночек был…
Я тихонько завыла, но тут начался тираж. Я скулила, пока лототрон выплевывал первые шары. А потом слезы на моих глазах сами собой высохли. Я крайне удивилась. Один компьютер, заполнивший поля моих пяти лотерейных билетов, играл с другим. С тем, который хаотично выплевывал выигрышные шары. Не знаю, может, у них роман, у этих двух роботов? Иначе с чего такой подарок
За лето все они успокоились, а я с началом нового учебного года резко «поглупела». Сказала, что это, мол, было возрастное. Как голос у Робертино Лоретти. Все им заслушивались, пока итальянский вундеркинд не повзрослел и у него не стал ломаться его волшебный голос. Большинство из вундеркиндов просто перерастают свой талант, я всегда об этом помнила. Свои сверхспособности лучше держать в тайне и таскать золото из клада потихоньку, а не сразу раскрывать для всех заветный сундук. И я стала, как все.
В институте я, правда, пару раз все-таки сорвалась. Мне ведь не надо было ходить на лекции, лишь почитать в ночь перед экзаменом учебник или чей-то конспект. Преподы очень не любят, когда не ходят к ним на лекции и не записывают их гениальные мысли, но для того, чтобы учиться без троек, учебника вполне хватает. Первая реакция, конечно: ты списала. И начинаются дополнительные вопросы. А я в горячке могу шпарить абзацами, да еще выдать в конце «стр. 125–127». Годам к двадцати я овладела также и искусством быстрого чтения. Просто-таки пулеметного. Мне достаточно было посмотреть на страницу в течение пяти секунд, чтобы выделить главное, отсеять все повторы и то, что несущественно, и забить в свою феноменальную память очередной пороховой заряд. Но преподы в столичных вузах гораздо умнее, чем учителя в провинциальных средних школах.
– На лекции-то вы не ходили, Баранова. Вам просто с памятью повезло, поэтому тройки вам вполне достаточно.
А вот если пару раз запнуться, да пересказать какой-нибудь параграф своими словами, реакция совсем другая:
– На лекции ты не ходила, Вита, но выучила, молодец. Пятерка тебе за старание.
«Старалась» я каких-нибудь пару часов, учебник-то был тоненький. Главное, чтобы об этом никто не знал. Мне вовсе не нужен красный диплом