Учиться и отдыхать в этом отсеке, длительное время было невозможно. Попробуй сидеть-лежать, учиться-отдыхать в таком столпотворении на одном и том же месте. Поэтому, во время путешествия, основная часть студентов находилась в камерах анабиоза, а исследовательская группа, прыгая из системы в систему, разыскивала в ранее неисследованных зонах перспективную незаселенную кислородную планету с хорошими природными ресурсами.
Обычно, на подобные поиски уходило от двух до пятнадцати тысяч стандартных часов. В конце концов, если такую планету находили, то сканеры засекали богатые или не очень, залежи полезных ископаемых. После этого студентов выводили из анабиоза, запускали спутники, с помощью которых геодезисты делали свою съемку, а геологи производили глубинное сканирование ресурсов, определялись территории для размещения площадок шести учебно-производственных групп.
Когда начиналась работа, были довольны все. Студенты полностью окупали стоимость своего обучения, а преподавательский состав после реализации добытых и переработанных ресурсов рассчитывал на немалую дополнительную прибыль. К сожалению, последние два практикума проходили на одной и той же планете, очень бедной на природные ископаемые.
Кроме небольшой группы геодезистов и геологов, будущие специалисты стремились стать шахтерами, химиками и металлургами. Эта Высшая Школа не являлась собственностью какой-либо корпорации, ее владельцами была группа профессуры, в их числе и доктор Лех Кром. Так же следует отметить, что она считалась достаточно престижной, а студенты заключали контракты с компаниями-работодателями еще до начала учебно-производственного практикума, то есть, задолго до окончания учебы.
Наконец, внутри входных люков загорелся зеленый свет, народ заволновался, а студенты, подхватив мелкую ручную кладь, двинулись к эскалатору. Пятисотлитровые контейнеры с вещами и скутеры, которые разрешалось брать каждому студенту и лаборанту, были давно погружены в грузовой отсек.
— Все, милая Иланна, нам пора.
Глава 6 Космические туристы
Открытый космос, 10.01.1994. по Земному летоисчислению от Р.Х.
«Космонавты» — звучит невероятно, а «космические туристы» — звучит вообще странно. Таких сегодня в Киеве быть не просто не может, а не может быть в принципе. Между тем, мы с Алексеем продвигались по, так сказать космодрому, коим являлся чердак нашего дома, то есть, моего бывшего дома.
Одет я был в зимний комбез и обувь альпийского стрелка сухопутных войск, вооруженных сил Австрии. Будучи у Светочки в гостях, купил по случаю, увидев добротную вещь. На себе тащил тяжелый баул с оружием. Алексей одет был попроще, говорит, в шлюпе у него все есть, даже и меня обеспечит.
Подошли к невысокому торцевому окну.
— Челнок висит уже восемь секунд, — сказал Алексей, открывая окно внутрь, — Иди вперед, я следом, окно нужно прикрыть.
Склонившись пониже, что бы выбраться из проема, увидел придвинутый к стене дома рифленый трап. Осторожно стал на него, вроде ничего, не провалился. Взглянул вниз, в сторону ярко освещенной улицы: несмотря на морозный вечер, народ по Крещатику туда-сюда слонялся.
— Там люди ходят.
— Они нас не видят, двигай быстрей, — услышал сзади и решительно шагнул вперед, в сторону огромного проема, едва-едва отсвечивающего синеватым светом.
Вошел внутрь и осмотрелся. Эта капсула, как говорит Алексей, была больше всего похожей на пустой внутри, здоровенный железный ящик или контейнер, шириной и высотой метра по четыре и длиной, метров пятнадцать. Спереди стояло единственное кресло с откинутой высокой и глубокой спинкой, на подлокотниках которого располагались целые батареи различных кнопок. Вдоль левого и правого борта тянулись самые обыкновенные скамейки, а к стенам крепились по два десятка спинок, с боковин которых свисали ремни безопасности с замками, похожие на наши, самолетные. Зато никаких окон, ни спереди, ни с боков не наблюдалось. Интересно, как он ее из космоса вызвал? И как она сама прилетела? Автопилотом?
Под ногами ощущалась слабая вибрация, а подымающийся вверх трап, который должен был стать задней стенкой, издавал шипение.
— И шлюп и капсула находится в режиме электронной и визуальной невидимости, а приборы, которые способны нас засечь, на Земле еще не существуют, — просвещал Алексей, следуя в носовую часть шлюпа, — Присаживайся и обязательно пристегнись, некоторое время будем находиться в состоянии невесомости. И вещи удерживай под ногами.
— Леша, а можно как-то посмотреть, что там делается снаружи, в космосе?
— К сожалению, нет. Капсула управляется с помощью ПК пилота, и изображение поступит на мой глазной монитор. А на космос насмотришься из шлюпа, — он уселся в кресло и стал щелкать замками ремней.
— Ясно, — так же поспешил присесть и пристегнуться. Баул с оружием задвинул под скамейку, поджав ногами.
К вопросу оружия отнесся вдумчиво. Алексей говорил, что малогабаритным средством самозащиты и экипировкой он меня обеспечит но, если есть такое, которое бы могло свалить большого быка, то рекомендовал обязательно взять. А у меня есть. Впрочем, сегодня только у ленивого обывателя или последнего доверчивого лоха дома нет никакого ствола.
В позапрошлом году, сразу же за Вышгородом, в 15 км от Киева, выкупил за две тысячи долларов небольшой старый домик с участком в 12 соток. Да я бы его ни в жисть не покупал, но побывав в гостях у Светки, в загородном доме в Альпах, мне тоже захотелось чего-нибудь этакого. Ну, Альп у нас, конечно, нет, но этим участком соблазнился потому, что он располагается на высокой круче, с которой открывается красивый вид на Киевское море.
Вернувшись в прошлом году из Якутии в отпуск, застал свой домик, как игрушку, в состоянии полностью отремонтированном. Костик, мой бывший однокашник по интернату, а ныне безработный инженер-строитель, собрал бригаду своих бывших работяг, перештукатурил стены и потолки, поменял окна, двери, крышу и полы. А еще за домом, на глубине шести метров, соорудил бетонный бункер. Сколько он бетона скоммуниздил и вбухал сюда, даже не представляю, но потолок и стены — точно с метр толщиной. И две стальных двери, толщиной листа шестнадцать миллиметров, ведущие: одна — в подвал дома, а вторая — под обрывистую кручу к Днепру. И большая пирамида оружейная, упрятанная за стенкой с полочками для консервации.
Ну, мания у него такая, антиапака… тьфу ты, апокалипсическая.
Есть еще один дружок, Валерка, мой однокашник из политеха. Этот — копатель. Именно он заполнял пирамиду стволами, времен Великой Отечественной войны. Стоит здесь три пулемета: два МG-42 и «Максим»; семь единиц винтовок: четыре Маузера К98 и три «Мосинки»; четыре самозарядных карабина, из них три К43 и одна «Светка» (не девочка). Один К43 был со старой цейсовской оптикой, кстати, отреставрированной. Стояли здесь так же автоматы: один ППШ, два ППС и три Шмайсера, из них один с деревянным прикладом. Пистолеты тоже есть: четыре ТТ, два Люгера Парабеллум, один Вальтер Р38 и два револьвера системы Наган, образца 1895 года. Да, и еще, когда-то принесенные домой бесхозные, а теперь мои: АКМН, ПП-19 «Бизон» под макаровский патрон, ну и сам «Макарка», а так же официально зарегистрированный автоматический дробовик МЦ 21–12. Все оружие ухоженное, в отличном состоянии. И, конечно, патронов разных больше шестнадцати тысяч. Каждая найденная копателями партия подвергалась испытанию а те, которые хранились не в запаянном цинке, были протерты промасленной ветошью, затем, насухо вытерты хэбэшкой и аккуратно уложены в коробки.
Вчера был на даче. Отопление здесь газовое, работает круглосуточно. За домом присматривает соседка, баба Люба, она же шуршит на огороде, и за садом ухаживает. Я же через подвал спустился в бункер, отодвинул полочки с консервацией, вскрыл пирамиду и занялся оружием. Перечистил все стволы и отложил то, что возьму в дорогу.
Решил брать: Парабеллум и Вальтер (лично для себя его уже давно прихватизировал), к каждому снарядил по три магазина; два обычных Шмайсера МР40, с пятью снаряженными магазинами к каждому и цинком парабеллумовской девятки, один К43 с оптикой и тремя сотнями маузеровских патронов. И МЦ 21–12 с сотней «нулей» и двумя сотнями картечи. Кофр по весу получился неслабый.
Конечно, было бы лучше взять для себя «Калаш», а «Бизон» для Лехи, тем более он в два раза легче Шмайсера. Но патронами, гадство, своевременно не озаботился, а то наличие, которое есть в сто девяносто — двести штук, меня никак не устраивает. И напоминал мне Валерка, что бы разжился автоматной семеркой и «макаровской» девяткой, да все было недосуг. Ничего, как только вернемся, сразу же по пару цинков притащу.
Для тех обстоятельств, которые могут возникнуть, и о которых рассказывал Алексей, взятого оружия вполне достаточно, зато избежал увеличения номенклатуры боеприпасов. Сверху в сумку кинул две энкавэдэшных финки и самодельный охотничий нож с наборной рукоятью. Гранат, к сожалению, не было но, думаю, они нам не понадобятся. Приподнял сумку и понял, что слегка перестарался, но фиг его знает, куда мы попадем, поэтому, лучше перебдеть. Возможно, там даже ни разу стрелять не придется, но надо щоб було.
Момент выхода в космос почувствовал сразу же. В капсуле прекратилась вибрация, а тело стало невесомым. Взмахнул рукой, и меня чуть ли не развернуло на месте, если бы не был пристегнут, так и сделал бы тройной тулуп с одновременным сальто. Но состояние это длилось не долго, минут двадцать. Потом, на несколько минут возобновилась легкая вибрация и все затихло, баул под ногами больше не плавал.
— Сейчас пройдем шлюз и будем на месте, в грузовом отсеке, — громко сказал Алексей, отщелкивая замки, — Здесь искусственная гравитация, так что ремни можно отстегнуть. И оставь этот мешок с железом здесь, — добавил, увидев, как я пытаюсь вытащить баул с оружием из-под скамейки, — Все равно высаживаться на ту планету будем в этой же капсуле, здесь же и вооружимся.
Внутри загорелся яркий свет. Когда он встал, пошел и сам следом, к опускающейся задней стенке. Помещение, в которое вышли, больше всего походило на огромный склад, в котором стояли какие-то контейнеры, оборудование, странные машины и мотоциклы без колес. Стены, пол и потолок имели тусклый отблеск какого-то металлического сплава. Здесь, как и в капсуле, ламп не видно, но освещение было ярким, как днем.
— Леша! Ничего не понимаю, это космический корабль? Мы в космосе?
— Да в космосе, в космосе! Только это не корабль. Корабль-носитель в нашем понимании, это модульная конструкция с пунктом управления полетами, мощным реакторным отделением, гипердвигателем и блоком маневровых двигателей. Все остальное пространство занимают боевые секции, если это военный корабль или от двух до двадцати четырех стандартных шлюпов различного назначения, если это многофункциональный корабль.
— Сейчас мы находимся в грузопассажирском шлюпе. Пошли к лифту, проведу тебе маленькую экскурсию, — махнув рукой вперед, пошагал к стене, к одной из сдвинутых шторок. Они разъехались, и мы вошли в кабину. Самое интересное, что Алексей не нажимал никаких кнопок, хоть они и были. Двери открывались сами, стрелки загорались вверх-вниз, и кабина останавливалась на нужном нам уровне. Оказывается, он управляет всем, в том числе лифтом, через Искусственный Интеллект, с помощью собственного биокомпьютера. И главное — молча. Он продолжил свою лекцию, когда мы вошли в зал с множеством удлиненных прозрачных камер и откинутыми верхними крышками.
— Изначально, еще две тысячи лет назад, космические суда были не сборными модульными, а цельнометаллическими, самых различных размеров и конфигураций. Затем, создали модульную конструкцию корабля, на котором базируются эти шлюпы, имеющие форму эллипсоида или сдавленного с двух сторон шара диаметром сто восемьдесят два метра и высотой тридцать один. Поставлялись они в космические войска и предназначались для дислокации и перемещения десантно-штурмовых батальонов. С тех пор они получили очень широкое применение во всех сферах хозяйственной деятельности и стали универсальным средством доставки, как грузов, так и пассажиров, во всех мирах нашего Содружества.
Здесь шесть уровней и девять секций. В самой нижней полусфере находится реактор и малый прыжковый двигатель, мощность которого достаточна для десятка прыжков между рядом расположенными системами. Однако, это не гиперперемещение, и такие полеты длятся довольно долго. Например, перелет к нужной нам планете, будет длиться четыреста шестьдесят восемь стандартных часов. Стандартный час Содружества на пять процентов короче земного.
— А если бы был, как ты говоришь, гипердвигатель, тогда сколько времени длился бы полет? — в помещении было тепло и верхнюю курточку пришлось снять.
— Не более тридцати шести часов. Так вот, на втором уровне находится грузовая секция, мы в ней только что были. Здесь, на третьем уровне находится секция анабиоза из шестисот девяноста камер, используемых при длительных перелетах. И госпиталь.
Сверху есть еще три уровня. Над нами учебно-бытовая секция, спортзал и бассейн. Весь пятый уровень занимает лабораторно-технологическая секция, которая состоит из оборудования для химических исследований природных ресурсов и универсального химико-технологического учебно-производственного комплекса.
Шестой уровень — это верхняя полусфера, там находится секция экипажа. Но для управления шлюпом достаточно одного пилотского кресла или вообще, как сейчас, ИскИн все сам сделает, поэтому, мы ее переоборудовали под каюты для профессорско-преподавательского состава.
— А что это значит, ИскИн все сам сделает?
— А то и значит, что координаты нужной нам системы и планеты известны, команда через биокомп отдана, все процедуры выполнены и мы уже четыре минуты, как летим.
— Почему же я ничего не слышу?
— Негромкий гул можно услышать на самом нижнем уровне, а все вибрации и ускорения гасит система искусственной гравитации. Да, еще не сказал о последней секции, которая размещена по всему полусферическому боковому контуру шлюпа. Здесь находятся двенадцать маневровых двигателей. В дальнейшем, у тебя будет время все это посмотреть. Сейчас же, займемся совсем другими делами, пошли, присядем.
Мы подошли к одной из камер, и Алексей опустил откидное сидение, которое предложил мне. Сам же уселся на ее край. В моей голове прыгало стадо сумбурных мыслей, все происшедшее выглядело удивительно и невероятно.
— Виктор, у меня есть предложение на деловое взаимовыгодное сотрудничество, ты как?
— Только «за». Леша, я не тупой и давно уже понял, что ты из-под меня чего-то хочешь поиметь. Иначе, я бы здесь никогда не оказался.
— Знаю, что ты об этом догадывался. Тогда, чтобы нам разговаривать на одном языке, и в прямом и переносном смысле, предлагаю внедрить тебе некоторые знания.
— Внедрить, это как, молотком или сверлом? Или ты меня не больно зарежешь?
— Нет-нет, — рассмеялся он, — Здесь есть специальное оборудование, и с его помощью, и с помощью обучающих программ, на кору головного мозга накладывается матрица определенных знаний. Не переживай, знаешь, сколько студентов прошло через мои руки? Я в этой области специалист и у меня есть официальная лицензия от «Геды», одной из корпораций Содружества.
— И что ты предлагаешь внедрять?
— Есть такой комплекс обучающих программ для жителей вновь присоединившихся к Содружеству планет. Для детей существует одна программа, а для взрослых другая, потому что у них мозги более прокачаны. После ее внедрения, вроде ничего не происходит, но если с тобой начинают говорить на Общем языке, ты сразу же, сможешь его понимать и на нем общаться и читать. Увидишь какой-то бытовой прибор, понимаешь, как с ним работать. Сядешь за пульт скутера или в салон гравилета, сходу понимаешь, как им управлять и какие существуют правила перемещения. В общем, все мелочи повседневной жизни на планетах Содружества. Ну, и станешь нормальным пользователем ПК.
— Хочу! Это нужное дело.
— Кстати, о ПК. С наладонником или даже браслетом и очками-мониторами, на Земле ты запросто засветишься и спалишь меня, поэтому, имплантирую тебе биокомпьютер, один из закупленных студентами, но по известной причине не поставленный. Они лежат у меня на хранении.