Дурень ты, малефик.
Коза ты вольноотпущенка.
Драная.
Разочарован и пристыжен, Андреа брел по улице к забору знакомого дома. Тщательно обходя злополучные плюшки: споткнуться и расшибить в придачу правый мизинец было бы уже полным крахом. Напился, бездарь? Волшба тебе мерещится, худоумку?! Хотелось упасть на разостланную постель, закрыть глаза, забыться… У ворот, из будки, ворчливо гавкнул Нюшка: носит, мол, всяких! Вспомнив Дикого Ангела, Мускулюс решил было пожаловаться кобелю на одиночество, но поднял глаза и окаменел дурацкой плюхой.
На втором этаже дома Швеллеров светилось окно.
Видимо, там располагалась спальня хворой Ядвиги. Отсюда просматривалась лишь резная спинка кровати — почтенное ложе семейства, где исправно зачинались маленькие швеллерята и отходили в мир иной старики, уступая наследникам право драть, мять и дубить. Над кроватью, отчетливо виден на светлом фоне, возвышался хозяин Леонард. Лицо кожевника сияло радостью, губы шевелились, произнося неслышимые отсюда слова, а похожими на окорока ручищами Леонард делал пассы.
Проклятье!
В этих пассах крылась
* * *
Проснулся колдун на рассвете, бодр и весел. Сбежал вниз, на двор: умываться.
— С правой вам ноги, мастер Андреа!
— И вам всех благ, милочка! Не сольете ли гостю?
— С радостью! Вам холодненькой или подогреть?
— Холодненькой! Ых-х-х!
Такое уже случалось с Мускулюсом: после ночи кошмаров вскочить зеленым, пупырчатым, хрустким огурчиком, до краев налитым соком жизни. Учитель Просперо полагал это качество весьма полезным для их профессии, иногда завидуя ученику вслух. Сам боевой маг подобными талантами не обладал — даже необходимость поднять чашку с чаем он сопровождал сетованиями. Вид при этом у Просперо Кольрауна был, как у каторжника после трудового дня. Впрочем, Андреа не заблуждался насчет наставника: сетуя и жалуясь, тот мановением перста скрутил бы дюжину таких бодрячков, как любимый ученик. А потом бы еще неделю жаловался.
— А-а-ах! Хватит, милочка, вы меня доконаете!
— Да вас колом не перешибешь, мастер колдун!
— Полно! Я пожилой, больной человек!
— Больной он… Ишь, вымахали на столичных хлебах!
— Я-то что! Вот ваши кожемяки… Кстати, ваш старший братец — он дома не ночует?
— А Шишка пятый год как отстроился! Фержериту Павизар за себя взял, с приданым. Ферж мне, хромой, не чета, она в любую щель затыка… У тупика живут: видали, где наличники резные…
Вскоре, не обращая внимания на Цетинку и заинтересованного Косяка, малефик уперся лбом в забор. «Великая Безделица» требовала регулярности. Позволив телу следовать знакомым курсом, сублимируя ману, Мускулюс задним числом бранил себя за пьянство. Ясно же, что таинственный старичок, детское «колдовство» и пантомима Леонарда Швеллера — плод воображения, разгоряченного тминной! Тмин вообще дурно влияет на разлитие флегмы! Мало того, позже, едва Андреа лег в постель, начала сниться и вовсе несуразица: кто-то из соседей, подхватив лунатизм от близости лилльских девиц, бродил по крыше дома, громко стеная, затем повис на водосточной трубе, пытаясь выломать прутья решетки на вожделенном окне, девицы радостно приняли участие во взломе, и лишь героизм капралов, а также меткость Тьядена, выбежавшего наружу с горстью каленых орехов-шибунцов…
Разумеется, кошмар! Бред! Если засыпаешь на трезвую голову, никогда такого не приснится! Завершив упражнения, колдун посыпал голову пеплом.
Фигурально, ясен день.
Скрип дверных петель остался бы незамечен, если бы контрапунктом ему не прозвучал требовательный мяв. На крыльце объявился серебристый котище, взыскуя завтрака. Продолжая орать, Косяк с неохотой посторонился, выпуская из дверей хозяина. Леонард Швеллер степенно отдал поклон малефику и жестом щеголя смахнул с кафтана невидимые пылинки. Будто не в красильню, а на праздник собрался. Щегольства, а также благостного выражения лица, насколько колдун помнил, за Швеллером ранее не водилось. Да и суконных кафтанов он избегал, обходясь подручным матерьялом. Куртка из замши, штаны из юфти, сапоги из кирзы, шляпа из велюра. Рубаха, кажется, из лайки, но тут Андреа мог и подзабыть.
Говорят, люди к старости меняются.
Правду говорят.
«Это из-за Ядвиги… Кто ж мог знать?…» — угрюмой латимерией всплыл в памяти голос ланд-майора. Следом потянулся склизкий хвост водорослей-воспоминаний. Тмин тмином, а разговор с Намюром никак не был хмельным кошмаром.
«Вечный Странник! Пять лет назад, Филькин бор, глазь по площадям… Норд-норд-ост. Наша с Просперо работа, клянусь Овалом Небес! Пошла баба по ягоды…»
«Кто ж мог знать?» — опять спросил майор-невидимка.
Андреа пожал плечами. Если бы знали — ничего не изменилось бы. Жизнь и безопасность Его Величества превыше всего. Зацепили рикошетом? — пеняй на судьбу. Интересно, как ведьма-то убереглась? В сторонку шмыгнула? Прикрылась? Любопытно было бы взглянуть на ту ведьму. Прикрыться от удара боевого мага трона…
Совесть больно кололась в селезенку.
У совести со вчерашнего вечера отросли шипы, клыки и когти.
— Удачи вам на день, мастер Леонард. Не сочтите за лесть, но жить в вашем доме — истинное удовольствие. Могу ли я в ответ на гостеприимство оказать услугу хозяину?
— Услугу?
— Поверьте, от чистого сердца!
Бывший кожемяка смешался: к такому обращению он не был приучен.
— Какую именно? — довольно грубо поинтересовался он спустя минуту.
— К примеру, я мог бы осмотреть вашу супругу. Ничего не обещаю, но если недуг почтенной Ядвиги того свойства, что я подозреваю… Еще раз: никаких гарантий.
И тут гигант растерялся окончательно. Он глядел на Мускулюса, часто моргая, — колдуну даже почудилось, что глаза Швеллера наполняются слезами. Вот ведь как зараза-тминная над народом изгаляется! Скоро в поднебесье галеон «Слава Реттии» пролетит на всех парусах…
Люди, подобные Леонарду Швеллеру, не плачут. Никогда.
Это малефик знал доподлинно.
— Спасибо… Земной поклон за заботу, мастер Андреа! Я не мог… не смел рассчитывать… Вы заглянули в мою душу! Цетинка, в ножки, падай в ножки благодетелю! Но я… мы… простите, у нас не хватит денег — оплатить труд такого человека, как вы…
К укорам совести добавился укол тревоги — опытной фехтовальщицы. Прежнему Леонарду Швеллеру в голову не пришло бы смущаться. Затевать разговор о деньгах? Интересоваться ценой, если маячит реальный шанс получить бесплатно?!
«Поплыл хозяин киселем…» — ввернул призрачный ландверьер.
— Не извольте тревожиться, мастер Леонард. Я же сказал — от чистого сердца.
— Нет! Нет! Все, что есть… все, что имею…
— Давайте так: я осмотрю вашу супругу, и, если увижу, что в силах помочь, мы обсудим этот вопрос подробнее. А за осмотр я денег не возьму в любом случае. По рукам?
— Благослови вас Вечный Странник! Идемте скорее!.. Я провожу…
* * *
Осмотр больного, если ты не лекарь — а даже, можно сказать, наоборот, — дело многотрудное. Всей маны Андреа не хватило бы определить у пациента характер опухоли в подреберье или паховую грыжу. Для этого надо знать причины и следствия, симптомы и проявления. Да, колдун в силах учуять некое образование, но отличить злую шишку от родной печени — тут, знаете ли, опыт требуется. Особенно когда печенка гнилая, а шишка бодрая. Перепутаешь, на радость гробовщикам, и пиши пропало! Это лишь в балладах для черни маг и чтец, и жрец, и на дуде игрец. Можно заставить ветряк крутиться при полном штиле, можно соорудить подходящий ураган, но
* * *
Куда отправляется маг, если ему необходимо связаться с коллегой? Ну, для любителя баллад это не вопрос. Маг запирается в башне из слоновой кости, восемь дней бредет пешком на верхний этаж, берет золотое яблочко, наливное блюдечко, наливает в блюдечко пинту стоялого меда, который сам стоит, а других валит, — и начинает катать. Через строфу, максимум две трубадур выдает припев высоким штилем, и связь обеспечена.
Дамы рыдают, кавалеры в восторге.
Относясь к балладам с презрением реалиста, Андреа Мускулюс для связи с учителем Просперо отправился на площадь Возвышения. Нет, «Хромой Мельник» не манил колдуна. Его вполне удовлетворила пивная палатка напротив шапито. Заказав кружку ванильного «с шапкой», малефик уточнил, что кружка требуется класса «бюргер», вместимостью в один галлон. И без недолива, иначе гость рассердится! Пока заказ отстаивался («с шапкой» без недолива — работа для умельца!), Андреа грыз сухарики и лениво глазел по сторонам. Несмотря на раннее утро, площадь кишела народом. Это как нельзя лучше подходило для его целей.