Так просто. Оказалось, что ее дорога еще не закончилась. В ангаре вдруг появляется Джим Рэтти и говорит: «Я могу починить ее».
И за считаные секунды — так же быстро, как произошло само крушение, — с моего сердца упал тяжкий груз.
Мы с
— В пространстве-времени. На это должна быть какая-то причина.
— Нет. Реальность не разговаривает с верованиями и не слушает их. Реальность не принимает форм, поскольку формы ограниченны, а реальность есть Всё, без границ.
— И нет никакого значения, добры мы или злы? — спросил я.
— Нет. Что добро для одного, то зло для другого. Слова ничего не значат для Всего. Оно неразрушимо, оно вечно, оно — чистая Любовь.
— А мы — ничто? С точки зрения… Всего.
— Вся наша жизнь, — ответил Дон, — есть проявление Бытия, проявление Любви. Важно не то, что мы делаем, но сама любовь. Тебе не под силу это понять, пока ты живешь в мире пространства-времени, на Земле, где есть вера в увечье и смерть.
— Ты говоришь, что я могу в любой момент умереть?
Он рассмеялся.
— Любовь не может умереть, и ты это знаешь. Раздражение, ненависть, желание, чтобы дела обстояли не так, как обстоят, — все это уходит в тот самый миг, когда ты отпускаешь кажущийся мир. Уходит. А то, что реально, то, что не рассеивается, — остается твоим навсегда.
— Как только ты поймешь, что бессмертен, — продолжал он, — начни провозглашать силу Любви даже тогда, когда она невидима, и ты выйдешь далеко за пределы иллюзии пространства-времени. На протяжении всей истории единственная сила, которую мы никогда не теряем, — это наша сила освобождаться от пространства-времени — радость смерти, которая отнюдь не является злом, ибо она ко всем приходит с любовью.
— Так кто же тогда ты? Ты — всего лишь образ? Или друг, представляющий собой мыслеформу, которая является мне в те минуты, когда я готов умереть?
— Мы все происходим из верований в собственную смертность, — ответил он. — Таков и я.
— А как ты выглядишь? Когда не облачаешься в свою мыслеформу для меня?
— Никак не выгляжу. Формы не существует. Возможно, маленькая искорка света, возможно, нет.
— Когда-нибудь то же самое будет и со мной? Я — твой друг — не имею формы?
— Когда-нибудь? А может, уже сейчас?
Глава тринадцатая
— Без разницы, — сказал я. — Все равно ответственность на мне. За штурвалом был я.
— Знаю. Но провода ты увидеть
Поскольку
Дон рассмеялся:
— Увлекся мифологией, что ли?
— Нет, — сказал я. — Так что же означает слово