Пэлем Грэнвил Вудхауз
Собрание сочинений
Золотце ты наше
Перевод с английского И. Митрофановой
Редактор Н. Трауберг
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Если бы управители отеля «Гвельф», этой примечательности Лондона, могли присутствовать январским днем в гостиной миссис Элмер Форд, приехавшей из Нью-Йорка, то, пожалуй, они бы слегка огорчились. Случись между ними философ, он погрузился бы в размышления о тщете человеческих усилий. Уж как они старались для миссис Форд! Поместили её в прекраснейший номер. Отменно накормили. Дали строгий наказ расторопным слугам предвосхищать любое её желание. Однако, имея все эти блага, она беспокойно и нетерпеливо мечется по комнате, не хуже тигрицы, запертой в клетке, если не узника Бастилии. Вот она меряет шагами комнату. Вот присела, и, едва взяв роман, тут же уронила из рук. Вскочила снова и снова заметалась. Пробили часы, она сверилась с наручными, хотя и смотрела на них всего две минуты назад. Открыв медальон на золотой цепочке, впилась взглядом в то, что увидела, и судорожно вздохнула. Наконец, быстро пройдя в спальню, она вынула из чемодана картину в рамке и, вернувшись в гостиную, водрузила её на стул. Отступила на шаг-другой, стала жадно её рассматривать. Большие карие глаза, обычно твердые и властные, странно смягчились. Губы задрожали.
— Огден! — прошептала она.
Картина, вызвавшая такие чувства, возможно, и не потрясла бы стороннего зрителя. Он увидел бы плохой любительский портрет на редкость отталкивающего мальчишки лет одиннадцати, флегматично и капризно смотревшего с полотна. Пухлого перекормленного мальчишки, выглядевшего таким, каким он и был: избалованным, испорченным отпрыском родителей, у которых слишком много денег.
Пока миссис Форд любовалась картиной, а картина отвечала ей столь же пристальным взглядом, зазвонил телефон. Она жадно бросилась к нему. Звонили от портье с известием, что к ней посетитель.
— Да? Да? Кто? — Голос у неё сник, как будто она собиралась услышать совсем не это имя. — Да, — тускло повторила она. — Да, пожалуйста, попросите лорда Маунтри подняться.
И вернулась к портрету. На лице у неё возникло нетерпение, исчезнувшее было при звонке. Усилием воли она согнала его, когда вошел ее гость, лорд Маунтри, розоволицый блондин лет двадцати восьми, со светлыми усами, довольно плотный и очень, очень серьезный. Заметив портрет, пронзивший его холодным взглядом, он вздрогнул и поспешно отвел глаза.
— Ну, миссис Форд, всё улажено. — Он был из тех, кто не теряет времени на ненужные приветствия. — Я заполучил его.
— Заполучили! — Голос ее дрогнул.
— Да. Стэнборо.
— А-а! Я… я подумала… про другого. Присаживайтесь, пожалуйста.
Лорд Маунтри сел.
— Того художника. Помните, вы недавно упомянули, что хотите заказать портрет вашего мальчика. У вас есть только один, в одиннадцатилетнем возрасте…
— Вот он. Это Огден, лорд Маунтри. Я написала его сама.
Пэр Англии, который специально выбрал стул так, чтобы оказаться спиной к портрету, и сидел со слегка упрямым выражением лица, словно решив ни за что не поворачиваться, хотя страшный бес мчится за ним по пятам, заставил себя
обернуться. Взгляд с портрета он встретил со всей возможной беспечностью.
— Э…э, н-да, — промямлил он и запнулся. — Отличный мальчик, смелый такой…
— Нет, правда?
Лорд отвернулся снова.
— Я рекомендовал вам этого Стэнборо, если помните. Он мой большой приятель, и я всегда рад оказать ему при случае услугу. Говорят, художник он — высший класс. Сам я в этом не разбираюсь. Вы просили меня привести его. Он ждет внизу.
— Ах, да, конечно! Я не забыла. Большое спасибо, лорд Маунтри.
— Мне пришла в голову недурная идейка, если вы еще не передумали поплавать на моей яхте. Боюсь, там вам будет очень скучно. Вы не передумали?
Миссис Форд кинула быстрый взгляд на часы.
— С нетерпением предвкушаю.
— Тогда отчего бы нам не убить одним выстрелом двух зайцев? Давайте соединим плавание и портрет. А? Вы возьмете с собой своего мальчика, а я — Стэнборо. Ну, как?
Предложение это не было плодом внезапного порыва добросердечия. Лорд всесторонне обдумал вопрос и пришел к выводу, что такой план превосходен, хотя и не без изъянов. Он остро осознавал, что на яхте свободно можно обойтись и без мальчишки, а увидев портрет, еще яснее понял все изъяны свого замысла. Но ему очень хотелось заполучить в компанию Стэнборо. Каким бы ни оказался Огден, Билли Стэнборо — парень веселый, идеальный спутник в путешествии. Если он будет на борту, то и плавание пойдет совсем по-другому. Проблема была в том, что Стэнборо наотрез отказывался долго бездельничать. И вот его светлость, которого редко осеняли блестящие идеи, породил, к собственному изумлению, план, который только что изложил миссис Форд.
Теперь он выжидающе смотрел на нее и удивился, заметив мимолетное облачко страдания на ее лице. Он быстренько пробежался по своей последней речи. Нет, ничего огорчительного в ней не было; и он совсем уж растерялся.
Миссис Форд смотрела мимо него на портрет. В глазах у неё стыла боль.
— Боюсь, вы не совсем понимаете положение дел, — хрипло и напряженно проговорила она.
— А?
— Видите ли… у меня нет… — она умолкла. — Мой мальчик не… Огден не живет со мной.
— В школе, э?
— Нет, не в школе. Позвольте обрисовать вам ситуацию. Мы с мистером Фордом не очень ладили и год назад развелись в Вашингтоне. Несовместимость, знаете ли… и… и…
Она поперхнулась словами. Его светлость, всегда испытывающий панический ужас перед глубокими эмоциями, выказывал ли их мужчина или женщина, молча терзался. Вот что самое плохое в этих американцах! Вечно они разводятся, ставя людей в неловкое положение. Ну откуда человеку знать? И почему тот, кто познакомил их — кто же это был? — не рассказал ему про это? Он-то считал, что она обыкновенная американка, путешествующая по Европе на денежки щедрого муженька, скрывающегося на заднем плане.
— Э… — промямлил он. Больше сказать ему ничего не удалось.
— И… и суд, — процедила сквозь зубы миссис Форд, — присудил ему опеку над Огденом.
Лорд Маунтри, зарозовевшись от смущения, сочувственно побулькал.
— С тех пор я не видела Огдена. Вот почему я так заинтересовалась, когда вы упомянули своего друга, мистера Стэнборо. Мне пришло в голову, что Форд вряд ли сумеет возразить против того, чтобы у меня был портрет моего сына, написанный за мой счет. Да, не сумеет, когда я изложу ему дело. Теперь вы понимаете, что сейчас несколько преждевременно строить какие-то определенные планы насчет того, чтобы портрет писался на вашей яхте.
— Боюсь, это сокрушительный удар по моему замыслу, — печально согласился лорд Маунтри.
— Нет.
— А?
— Определенно обещать я пока не хочу, но, возможно, Огден все-таки сможет поплыть с нами. Кое-что можно будет устроить.
— Так вы думаете, что все-таки сумеете взять его с собой?
— Очень и очень надеюсь.
Лорд Маунтри, хотя он сочувственно булькал, был слишком честен и прямолинеен и не мог одобрить преднамеренную слепоту.
— Не понимаю, как вы сумеете противостоять решению суда. Оно ведь и в Англии действительно?
— Я всё равно надеюсь. Что-то можно устроить.
— О, я тоже, я тоже! — Исполнив свой долг — не игнорировать очевидных фактов, его светлость опять был готов сочувствовать. — Кстати, а где Огден сейчас?
— Он в деревне, у мистера Форда. Но…
Её прервало треньканье звонка. Вскочив с кресла, миссис Форд метнулась через комнату к телефону, как показалось пораженному лорду, одним прыжком.
Когда она поднесла трубку к уху, волна радости омыла её лицо. Она издала короткий вскрик восторга и волнения.
— Немедленно присылайте их наверх! — распорядилась она и повернулась к гостю преображенным лицом.
— Лорд Маунтри, — быстро начала она, — пожалуйста, не сочтите меня крайне грубой, но я попрошу вас уйти. Ко мне идет… Я должна…
Его светлость торопливо поднялся.
— Конечно, конечно, разумеется! Куда это я положил свою… ах, вот она! — Он схватил шляпу и, сэкономив усилия, тем же движением уронил на пол трость. С растущим нетерпением миссис Форд наблюдала, как он наклоняется за ней. Наконец он выпрямился, слегка раскрасневшись, но с тростью и со шляпой, целыми и невредимыми.
— Значит, до свидания, миссис Форд. Дайте мне знать, если ваш мальчик войдет в нашу компанию. Хорошо?
— Да-да! Спасибо вам. До свидания!
— До свидания.
Подойдя к двери, лорд открыл её.
— Ох ты, Господи! — воскликнул он, круто оборачиваясь. — А Стэнборо-то! Как же со Стэнборо? Попросить, чтобы подождал еще? Он ведь внизу сидит!
— Да-да. Мне очень неприятно, что заставляю его ждать. Попросите подождать еще несколько минут в Пальмовом зале.
— Я закажу виски, — осенило лорда Маунтри.
— Да-да, как хотите! Лорд Маунтри, вам действительно пора. Я веду себя грубо… Господи, сама не понимаю, что говорю! Но мой мальчик возвращается ко мне!
Накопленное веками рыцарство встрепенулось, пришпорив его светлость. Он понял, хотя и несколько смутно, что вот-вот начнется сцена, в которую он явно не вписывается. Встреча матери с давно потерянным сыном. Это — святое. А потому, развернувшись, он молнией бросился в дверь, но так как в этот миг в неё входили, то ему пришлось, привычно нагнувшись за шляпой, бормотать извинения.
Новой гостьей оказалась сказочной красоты девушка с довольно твердым и даже циничным выражением лица. За руку она вела толстого мальчишку лет четырнадцати, чье сходство с портретом на стуле кричало, кто он. Мальчишка столкновения избежал, но оно его рассердило, потому что, оглядев с холодным отвращением наклонившегося пэра, он выразил свое мнение о нем одним хлестким словом:
— Недотепа!
Лорд Маунтри разогнулся.
— Прошу прошения, — выговорил он уже раз в седьмой. Он совсем потерялся. И всегда-то крайне стеснительный, сейчас он был смущен донельзя в силу разных причин. Казалось, весь мир состоял из глядящих на него глаз: глаза миссис Форд взывали «Уходите!», глаза Огдена ясно кричали «Вот дурак!», портрет вторил им «Идиот!». И, наконец, глаза сказочно красивой девушки — огромные, серые, прохладно насмешливые, презрительно вопрошали: «Кто этот странный розоволицый субъект, который попал мне под ноги?»
— Прошу… прошу прощения, — снова пробормотал он.
— Гляди, куда идешь, — сурово указал Огден.
— Всё в порядке, — произнесла девушка. — Ты познакомишь нас, Неста?
— Лорд Маунтри — мисс Дрэссилис, — представила их миссис Форд.
— Боюсь, из-за нас лорд Маунтри уходит, — заметила девушка. Глаза её показались его светлости еще громаднее, серее, прохладнее, насмешливее и презрительнее. Он барахтался в них, словно в глубоких водах.
— Нет, что вы… нет… — заикался он. — Честное слово. Я ухожу. До свидания. Значит, миссис Форд, вы дадите мне знать насчет яхты? Да? Славная соберется компания. До свидания. До свидания, мисс Дрэссилис.
Он бегло оглянулся и на Огдена, будто бы в нерешимости — допустима ли вольность попрощаться и с ним? Но духу ему не хватило, и он, повернувшись, стремглав выскочил в дверь. Из коридора донесся стук упавшей трости.
Синтия Дрэссилис, закрыв дверь, улыбнулась.
— Какой нервный молодой человек, — заметила она. — Что он такое говорил насчет яхты, Неста?
Миссис Форд оторвалась от зачарованного созерцания Огдена.
— Ах, ничего! Мы собираемся на юг Франции. На следующей неделе небольшой компанией.
— Какая чудесная идея!
В голосе Синтии послышалась задумчивая нотка.
— Н-да, блестящая мысль, — пробормотала она. Миссис Форд устремилась к Огдену, вихрем обрушилась на него, шурша дорогой юбкой, и сжала в объятиях.
— Мой мальчик!
Не каждому дано грациозно перейти к сцене накаленных эмоций. Огдену не удалось. Он грубо выдрался из материнских объятий.
— Сигаретка есть?
Мальчишкой он был на редкость неприятным. Портрет сильно льстил ему. Написанный любящей рукой, он его приукрашивал. На портрете он был плотненьким, на самом деле — попросту толстым. Там он был задумчив, на самом деле — угрюм. Но и у искусства есть границы, тем более — у любительского, и портрет даже отдаленно не намекал, какие у него отталкивающие манеры. Развит он был не по летам. У него был вид пресыщенного жизнью человека, постоянно мающегося от скуки. И речь, и поведение напоминали скорее взрослого и весьма непривлекательного.
Даже миссис Форд на миг опешила и дрожаще рассмеялась.
— Какой ты прозаичный, дорогой!..
Синтия окинула наследника миллионов твердым полупрезрительным взглядов.
— Он весь день такой. Ты и не представляешь, как мне это помогало.
Миссис Форд обернулась на нее, полная благодарности.
— Синтия, милая, я еще тебя и не поблагодарила.
— Верно, — сухо бросила девушка.
— Ты — чудо, дорогая. Настоящее чудо! Я повторяю это с той минуты, как получила твою телеграмму. — И перебила себя: — Огден, иди ко мне, сыночек.
Тот угрюмо наклонился к матери.
— Только больше не тискай, — выдвинул он условие, прежде чем позволил заключить себя в объятия.
— Скажи мне, Синтия, — начала снова миссис Форд, — как это тебе удалось? Я говорила лорду Маунтри, что надеюсь скоро увидеть своего Огдена, но на самом деле не надеялась. Казалось совершенно невероятным, что ты добьешься успеха.
— Этот твой лорд Маунтри… — протянула Синтия. — Как ты с ним познакомилась? Почему я не видела его прежде?
— Познакомилась я с ним в Париже, осенью. Его долго не было в Лондоне. Ухаживал за больным отцом.
— Понятно.
— Он был так любезен. Договорился, чтобы писали портрет Огдена. Но при чем тут лорд Маунтри? Как мы вообще свернули на него? Расскажи мне лучше, как тебе удалось увезти Огдена?
— Получилось всё, — зевнула Синтия, — очень легко. Проще простого.
— Огден, милый, — отвлеклась миссис Форд, — не уходи. Я хочу, чтобы ты был близко.
— Ой, ну ладно!
— Оставайся тут, ангел мой.
— Фу, слюнтяйство какое, — тихо пробормотал ангел. — Слушай, я зверски хочу есть, — добавил он.
Миссис Форд будто током ударило. Она вскочила на ноги.
— Мое бедное дитя! Конечно же, тебе нужно поесть. Позвони, Синтия. Я попрошу принести ланч сюда.
— И я поем, — сказала Синтия.
— О, ты ведь тоже не ела. Я и позабыла.
— Я так и думала.
— Вы оба пообедаете тут.
— Вообще-то, — возразила Синтия, — лучше пусть Огден поест внизу, в ресторане.
— Посплетничать хочешь?
— Огден, ну что ты, милый, — укорила его миссис Форд. — Хорошо, Синтия. Ступай, Огден. Закажи себе что-нибудь посущественнее.
— А то, — немногословно отозвался её сынок и наследник.
Когда за ним закрылась дверь, наступила короткая пауза. Синтия с непонятным выражением смотрела на подругу.
— Ну что ж, дорогая, я это сделана.
— Да. Ты — чудо, моя душенька! Они снова помолчали.
— Кстати, — сказала наконец миссис Форд, — ты упоминала, будто есть какая-то мелочь, маленький счет, который беспокоит тебя?
— А я упоминала? И правда, есть. Платеж неотложный. Он, можно сказать, затемняет мне весь горизонт. Вот он.
— Большая сумма? — миссис Форд взяла у нее чек и охнула. Потом, подойдя к бюро, вынула чековую книжку.
— Ты очень добра, Неста, — сказала Синтия. — А то они уже начали зубы показывать.
И, спокойно сложив чек, сунула его в сумочку.
— Ну, а теперь расскажи мне, как тебе это удалось, — попросила миссис Форд.
Упав в кресло, она откинулась на спинку, сцепив руки за головой. В первый раз обрела она спокойствие души и, полузакрыв глаза, будто бы приготовилась слушать любимую музыку.