Вася и Федя обернулись и увидели своего приятеля. Он стоял у самой двери, в тени, и будто бы безразлично смотрел в сторону.
- Рыба пожарена хлеба я не достал куды ее девать? - спросил он без запятых.
- Подожди нас после представления на берегу. Там и поужинаем, - сказал Федя.
Мальчишка кивнул и повернулся к Васе.
- Проведите, дяденька Жорж.
Вася изобразил удивление и спросил:
- Куда?
- Не смешите меня, дяденька. Или вы не знаете!
- В цирк, что ли?
- А то вы не знаете!
- Ты же раз двадцать смотрел, - сказал Федя.
- Мне опять смерть как охота!
- Я пойду, - сказал Федя Васе. - Может быть, успею до представления у него хоть несколько рублей попросить.
Вася посмотрел на Федю, на мальчишку, и снова на Федю. Казалось, что в голове у него сейчас рождается какой-то план.
- Иди, - сказал он Феде. - Я мигом…
Федя ушел за кулисы, а Вася взял мальчишку за шиворот и отвел его в сторону. Приятели завистливо смотрели им вслед.
- Я вам завтра ставридки - мильен наловлю! А хочете во-от такенного краба? - и мальчишка развел руками на добрый метр.
- Да заткнись ты! Не нужен мне твой краб. Ты язык за зубами держать умеешь?
- Могила! - мрачно и твердо проговорил мальчишка.
- Ну так слушай, «могила»… Ты лошадь сможешь достать?
В кабинете хозяина шел приятный разговор.
- Ах, господа, артисты - это дети, - говорил хозяин, мягко улыбаясь и приветствуя гостей рюмочкой коньяка. - Милые, неразумные, требующие постоянного внимания и заботы. Каждый из них сохранил ребячью душу и, что иногда прискорбно, младенческое отношение к миру. Клянусь вам, господа, я несу этот крест исключительно из любви к искусству!
В дверь просунулась усатая морда.
- Сергей Прокофьич! На один моментик-с… - сладко прохрипела морда.
- Прошу прощения, господа, - улыбнулся хозяин цирка и вышел из кабинета.
В коридоре усатый громила одной рукой прижимал к стенке Федю и шептал хозяину:
- Скандал грозится устроить, гнида этакая!..
- Сергей Прокофьевич, ну хоть часть денег-то отдайте! Хоть сколько-нибудь! Мы же с Васькой с голоду дохнем!
- Тих-хо! - усатый поднес огромный кулак к носу Феди.
- Он правильно говорит «тихо», - ласково сказал хозяин. - Тихо. До конца сезона - ни копейки. Вон отсюда!
Хозяин цирка вернулся в кабинет, сел, как ни в чем ни бывало в кресло, и продолжил свой монолог:
- Поверьте мне, что сегодня управлять цирком с пользой для народа и просвещением для умов может только человек, обладающий мудростью Талейрана и нежным сердцем многодетной матери…
Их превосходительства молча выразили свое восхищение хозяину цирка, а одно из превосходительств правой рукой приподнял рюмку, левой же умильно приложил платок к глазам.
А потом их превосходительства сидели в ложе со своими чадами и домочадцами, аплодировали первому номеру - гротеск-наездницам на двух толстозадых битюгах, и все время незаметно, стараясь не привлечь внимания друг друга, пытались хоть краем глаза, хоть наощупь, определить количество денег, врученных каждому хозяином цирка.
Хозяин во фраке, с бутоньеркой в петлице стоял посреди арены с длинным шамбарьером в руке и улыбался их превосходительствам и всей почтенной публике.
Вася и Федя переодевались в крохотной гордеробной. Они натягивали трико с блестками, а вещи, снятые с себя, увязывали в свертки.
Федя достал моток шпагата. Он уже собирался перевязать узел, как Вася решительно отобрал у него моток и засунул его за вырез трико.
- Перетяни чем-нибудь другим, - сказал он Феде. - Шпагат может еще понадобиться.
А с манежа доносилась цирковая музыка, шум и аплодисменты.
- Пропадем, Васька, пропадем…
- Держи хвост морковкой!
Слышен был визг рыжего и хохот зала.
- Ты здесь? - спросил Вася в маленькое окошко.
- Интересно, где же мне быть? - обиженно ответил мальчишеский голос. Вася поднял два свертка с афишами, обувью и «цивильными» костюмами и стал просовывать их в окошко.
Тоненькие мальчишеские руки приняли вещи и снова протянулись в окно.
- Давайте!
- Все.
- Все? - руки мальчишки легли на нижний край окна и презрительно забарабанили пальцами. - И это весь багаж? Вы меня уморите!
И мальчишка захихикал под окном.
- Антуан и Жорж! Антуан и Жорж! Приготовиться к выходу! - послышалось из-за двери.
Вася метнулся к окну и быстро спросил:
- Ты достал? То, что я просил, достал?
Руки мальчишки снова ухватились за нижний край окошка, он подтянулся и в окне показалась его голова.
- Слушайте, дяденька Жорж, - сказал он сдавленным от напряжения голосом. - Вы меня удивляете! Что я, нанялся здесь зря сидеть?
На арене рыжий ездил на свинье, пел куплеты про тещу и очень веселил…
… знакомого нам молодого человека в соломенном канотье и его двух дам, тоже знакомых нам по приморской набережной.
- А когда будут французики? - обиженно надувая хорошенькие губки спрашивала одна из дам и кокетливо била щеголя веером по руке.
- Мон шерочка! - мгновенно прерывая хохот, томно отвечал кавалер. - Вы заставляете меня страдать! М-м-м!.. Боготворю вас!
Он прижимался губами к локтю своей дамы, незаметно поглаживал колено другой, которая молча и тупо набивала рот шоколадными конфетами.
- Когда будут французики?! - капризничала первая.
Со стороны кулис «французики» уже стояли у занавеса и ждали своего выхода.
Около них топтались двое громил - усатая морда и морда без усов - телохранители хозяина. Кроме всего, «морды» открывали занавес перед выпуском артистов на арену.
- Ежели что себе позволите… - сказал один Феде.
- Голову оторвем! - сказал другой Васе.
Слегка раздвинулся занавес и между «мордами» показалось ласковое, доброе и улыбающееся лицо хозяина цирка.
- Готовы? - мягко спросил он Васю и Федю.
Вася кивнул головой.
Хозяин скрылся за занавесом и тут же раздался его красивый голос:
- Чудо воздуха! Шедевр полетов! Всемирно известные воздушные гимнасты из Паижа - Жорж и Антуан!
Оркестрик грянул положенную музыку, морды распахнули занавес и «всемирно известные» вышли на арену.
Проходя мимо хозяина, они слегка поклонились ему, и хозяин сделал благодушный круглый приглашающий жест рукой.
Из-под купола уже свисали две веревочные лестницы. Вася и Федя вышли на середину арены и, улыбаясь, поклонились зрителям. Зрители зааплодировали.
Вася и Федя взялись за свои лестницы и быстро полезли наверх.
Они так красиво и ловко поднимались к куполу, что зрители продолжали аплодировать. И под аплодисменты, не прекращая движения, Вася сказал Феде:
- Все помнишь?
- Все…
- Левое слуховое окно. Не перепутай!
- Пропадем, Васька…
- Держи хвост морковкой!
Пятнадцать метров высоты. Узенькая дощечка - «мостик».
На этот мостик встал Вася. Напротив него в нескольких метрах - «ловиторка». В нее сел Федя и сразу стал раскачиваться.
Вася натер руки магнезией, взялся за трапецию и спрыгнул с мостика. Веревочные лестницы униформисты оттянули ко второму ярусу. Вася раскачивался на трапеции. Уже висел вниз головой в «ловиторке» Федя.
Внизу соломенное канотье поглаживает колено дамы, перепачканной в шоколадке, и страстно пожимает руку второй своей приятельницы. Все трое смотрят вверх, следя за раскачивающимися гимнастами.
- Алле… - негромко говорит Вася.
- Ап! - командует Федя.
И Вася перелетает с трапеции в руки Феди.
- Ах! - вскрикивают дамы и цирк разражается аплодисментами.
Трюк следует за трюком, сальто-мортале за сальтомортале…
Все задрали головы к куполу, на «всемирно известных Жоржа и Антуана», и только их превосходительства, отделенные друг от друга собственными женами и детьми, получили, наконец, возможность пересчитать деньги, лежащие у них в карманах.
Одно превосходительство приятно удивлен суммой и, не в силах сдержать себя, бормочет:
- Великолепно! - и начинает аплодировать.
Другому превосходительству кажется, что денег могло быть и больше, и поэтому кисло соглашается:
- Ничего, - и дважды вяло хлопает в ладоши.
Усевшись в «ловиторке», Федя тоже делает «комплимент» публике.
У занавеса стоит «рыжий». Он единственный из артистов труппы, которому разрешено находиться на манеже во время исполнения чужого номера.
Вася улыбается публике и глазами показывает Феде на левое слуховое окно в куполе. Оно находится как раз на уровне мостика, ловиторки и трапеции.
Под куполом жарко. Окно открыто для притока свежего воздуха и в него видна южная черно-синяя ночь, усыпанная звездами.
Федя раскачивается в ловиторке, Вася на трапеции. Оба они не открывают глаз от окна. Оно то приближается к ним почти вплотную, то удаляется.
- Алле! - командует Вася.
Теперь они смотрят только друг на друга.
- Ап! - кричит Федя.
Вася отрывается от трапеции, делает два с половиной сальто-мортале, и Федя ловит его за ноги.
- Может быть не стоит, Васька? - задыхаясь от напряжения, шепчет Федя. - Может, потерпим, а?
- Швунгуй меня на курбет! Я тебя плохо слышу, - вися вниз головой, хрипит Вася.
На каче вперед Федя резко перебрасывает Васю и ловит его за кисти рук. Теперь их лица почти рядом.
Качается под ними арена…
Качаются под ними зрители…
Тревожно смотрит на них невеселый, измотанный «рыжий».
- Возьми себя в руки! - говорит Вася. - Алле!
И перелетает на трапецию, а с трапеции на мостик.
- Да, не могут у нас так, не могут! Не дано нашему мужику такое. Не дано! - сокрушенно говорит приличный господин своему соседу - пьяноватому офицеру.
Офицер осоловело смотрит наверх, поднимает воображаемое ружье и целится в раскачивающегося Васю.
- Жаканом его… В лет… И - нету.
Приличный господин добродушно замечает:
- Ну кто же в лет бьет жаканом? Бекасинчиком. От силы четвертым, пятым номером. И кучность хорошая, а по такому расстоянию и сила убойная достаточная… А вы - «жаканом»!
- Внимание! - провозгласил хозяин цирка и поправил бутоньерку в петлице.
Цирк замер. Оркестрик смолк.
- Атансион! - повторил хозяин специально для «Жоржа» и «Антуана».
Вася поклонился. Дескать - «понял вас».
- Рекордное достижение! Гранд-пассаж из-под купола цирка! Единственные исполнители в мире Жорж и Антуан!
По тросам, удерживающим мостик, Вася забрался на «штамберт» - металлическую перекладину под самым куполом.
- Тишина! - крикнул хозяин цирка и повторил для «французов». - Сильянс!
Тихой тревожной дробью раскатился в оркестре барабан.
И тогда Вася, стоя под самым куполом, вдруг произнес:
- Господа!
У хозяина цирка от удивления сам по себе открылся рот.
Испуганно уставились вверх униформисты.
Прекратила жевать шоколадные конфеты одна из дам нашего знакомого. А другая удивленно посмотрела на своего обожателя.
- Господа! - повторил Вася.
Цирк был поражен.
«Рыжий» вскочил с барьера.
На какую-то секунду в оркестре сбился барабан, начал дробь снова и все никак не мог от волнения войти в нужный ритм.
Под его захлебывающиеся нервные удары Вася сказал:
- Господа! Вот уже полтора месяца мы работаем в этом цирке, а хозяин до сих пор не выплатил нам ни копейки…
«Рыжий» ахнул и вдруг одиноко зааплодировал. На мгновение занавес за ним распахнулся и четыре громадные руки втянули «рыжего» за кулисы.
- Мы голодаем. Мы работаем из последних сил. Я не знаю, слышат ли меня первые ряды и ложи - мы слишком далеки друг от друга…
Вася улыбнулся первым рядам и даже слегка поклонился. Потом посмотрел на галерку и последние ряды и продолжил:
- … но вы, сидящие почти на одном уровне со мной, должны меня слышать!
Последние ряды и галерка были забиты мастеровыми, прислугой, солдатами и рыбаками.
- Я прошу хозяина здесь, в вашем присутствии, выплатить заработанные нами деньги, - обратился Вася к галерке.
Галерка закричала, затопала и засвистела:
- Деньги!
- Плати людям!
- Несите деньги!
- Заплатит французам!
- Давай расчет!
Его превосходительство господин полицмейстер уже отдавал какие-то распоряжения, а его превосходительство городской голова стучал кулачком по барьеру ложи и что-то кричал.
Капризная дамочка обиженно сказала своему кавалеру:
- Вы могли бы сегодня меня ему представить - он очень недурно говорит по-русски. Вы злой и нехороший ревнивец, вы это знали и поэтому…
- Ничего я не знал! Я его вообще не знаю! - истерически рявкнул ее кавалер и испуганно покосился на пробегающего мимо него городового.