Я обогнал Саню в прессе, сделав за минуту больше раз, чем он, Саня обскакал меня в прыжках, используя преимущество в росте. На отжиманиях мы рухнули одновременно догнав до 200 раз, и, лёжа в паре метров друг от друга, демонстративно стебались, изощряясь обидным остроумием... А глаза наши пели песню.
Мы лазали по канату, бегали наперегонки, прыгали в высоту, пикетировались на брусьях, демонстрируя фантастические пируэты. Я знал, что завтра утром буду чувствовать тело, что каждая мышца, связка и сустав выломает болью, но в состоянии эйфории практически не ощущал усталости и переутомления.
Народ визжал и орал так, словно спортивный зал посетила Мадонна и как минимум собиралась тут петь. Воздух потрескивал от наполнившего его азарта.
Мы поджимая ноги изображая зайчиков, прыгали через скамейки, ползали на брюхе, скакали задницами, на двух надутых мячах...
Не хочется этого говорить, но я был стопудово уверен, все эти откровенно ёбнутые эстафеты, коварная Алка изобретала не только ради поржать, но и откровенно подсуживая в мою пользу, ибо Сане рост не просто мешал, он реально ему мешал.
Да, это был цирк. Комедийное спорт - шоу в стиле "Весёлые старты". Народ рыдал от смеха, сползал по стенам, корчился в конвульсиях гомерического гогота. Алке следовало подрабатывать тамадой, такие таланты просто не имели права пропадать впустую. Очевидно, сообразив, что подставляется и начинает палиться предвзятостью, один из конкурсов Алка сдала в Санину пользу, отправив нас выполнить ряд заданий с напарником на спине. И тут Сан меня удивил. Скорее всего, не только меня. Я, помыслив над дилеммой, выбрал Наташку Васильеву, как самую мелкую и худую в нашей группе, Сан, помыслив над дилеммой, посадил на спину здоровенного Зидана. И выиграл.
А растроганная справедливостью и честной борьбой Алка, немедленно накинула Малину ещё одно очко сверху. Потом мы гоняли мяч, и, демонстрируя навыки баскетбола, швыряли его в корзину. Под конец, когда осталась вольная акробатика, я проигрывал Саньке буквально пару баллов, сдав на баскетболе и прыжках в высоту. В этих видах спорта преимущество Сана было просто неоспоримо.
На акробатике требовалось немного. Для сдачи норматива достаточно было совершить пяток кувырков через голову, стойку на руках и колесо. Извращения в виде мостиков и шпагатов с нас никто не требовал, разумеется. Но в тоже время, раззадоренные предыдущей демонстрацией зрители ожидали гораздо большего, чем скучное обыденное злободневство. И я их не подвёл. Исключительно потому, что понимал, что обычные перекаты, пусть даже идеально выполненные, против Малина не помогут. Возможно Сан и высок ростом, но шпагат этот парень способен сделать из любого положения.
Я не видел, как Саня тренируется, но картина, подсмотренная тогда в спортзале, когда нога Саньки плавно взлетела выше головы и красиво так сцуко, в лучших традициях Ван Дамма отвесила Зидану несколько шлепков по ушам, врезалась в память надолго. Поэтому для того, чтобы выиграть, нужно было сделать нечто запоминающееся. Чтобы, если не войти в историю спортивных достижений этого лицея, но основательно запомниться, на ближайшие лет пять.
Я упоминал, что с детства перезанимался множеством видов спорта. Так вот, гимнастики и лёгкая атлетика относились к их числу. Последние два года я потратил на брейкданс, упражняясь в верхней и нижней акробатике, особенно тренируясь в прыжках. Успехи явно были. И, может быть, именно с танцами я бы связал свою дальнейшую судьбу, так как этот вид творческого искусства манил меня с невероятной силой, но, к сожалению, старый тренер уволился, а новый просто не смог понять, с какого это хрена я занимаюсь бесплатно при тарифной ренте "Пятихатка за два часа". Так что Саня мог смело "паковать весчички". Меня просто плющило в понимании того, что я ему сейчас покажу.
И исчезла Аллочка, исчезли ребята, скандирующие моё имя, исчез даже спортивный зал. Остались только я и насмешливо улыбающийся Санька, уверенный, что мне никогда не совершить чуда.
Я вышел вперёд, привычно прокручивая плечи, остановился, перекатываясь с пятки на носок и слегка трассируя мышцы для предстоящей нагрузки. Не удержался и показал Саньке язык, позволив себе детское ребячество подразнить его ощущением своего явно выпирающего превосходства. Вскинул руки, приветствуя многочисленных поклонников, покрутился вокруг своей оси, как звезда, требующая внимания, раскланялся. В общем, дурачился вовсю. И видел, что Сан улыбается. Не так. Ощущал, что он гордится мной, гордится по-настоящему, с искренним восторгом, сопереживая и поддерживая всей душой, без всякой зависти, без всякого соперничества. Он был бы рад, если бы я победил, и поздравлял бы меня по-настоящему, от души. И это было потрясающее чувство, моментально заставившее меня ощутить лёгкое раскаяние и стать серьёзным и сосредоточенным. Может быть, я и планировал победить, но глумиться явно не хотел.
- Не томи, Никитос, - подначил Зидан, когда я, вскинув руки и примериваясь, слегка выставил ногу вперёд, словно окуная в воду, пробуя носком длинную, уходящую вперёд цепочку матов.
- Впервые! Только сегодня! Блистательный Никитиииин! - подхватив кеглю наподобие микрофона, Гринь начал смешить девчонок. - Никита Никитин. Не знаю, за что родители умудрились бедного парня так обозвать, но вот сейчас он явно нас порадует. Да-да. Посмотрите на это волевое, мужественное лицо обезьяны... Обезьяны ему завидуют, я хотел сказать, потому что они...
Я уже не слушал Гриню, потому что слушать Тохин трёп - это никуда не прыгать, а дебильно ржать. Причём Гринь заражал не юмором. Шутки у него были плоские, но не смеяться было нереально.
Поэтому, отключившись от всего и выстроив в голове модельный ряд движения, я разбежался слегка и, толкнувшись с ноги, подпрыгнул и полетел, делая множественное колесо, переходящее в сальто-мортале. Проскакал, что заправский ниндзя, вдоль всего мата под откровенный визг и экстаз своих поклонников. Застыл в стойке на руках, медленно прогнул поясницу, демонстрируя откровенный гибкий полумостик, поднял ноги разводя в шпагат, замер, позволяя стекающим со скамеек на пол поклонникам обозревать себя красивого, застывшего в величественном моменте сложнейшей позы. Рёв превратился в неистовство.
- Никитос, мы тебя хотиииим! - в экстазе выл Гринь, прокатившись на коленях, как заправская рок-звезда.
А я чувствовал, как от прилившей к голове крови начинает пульсировать в ушах, постоял секунду, сложил ноги, дурачась, поболтал ими в воздухе, и, сделав несколько шагов на руках, крутанулся, переходя в брейк данс, совершил несколько перекатов под неистовый визг, продемонстрировал вертушку и, слитно перейдя в верхнюю стойку, снова прыганул и встал на ноги, слегка покачнувшись от навалившегося головокружения. В глазах потемнело, но я устоял, не сразу разобрав, что орёт Тоха.
- Все судьииии пяаааать баллов, - отчаянно ревел Гринёв. - Люди, это победа!!! Откровенная победа 114-ой. Никитос рулит! Ты мегакрут, чувак! Ты просто нереально мегакрут.
Меня хлопали, поздравляли, парни свистели. Серёга и Димас подхватили на плечи, пронося вдоль скамеек и готовясь качать победителя.
А Саня... Саня стоял, смотрел снисходительными глазами, как мать на любимое расшалившееся дитя... и улыбался.
Аллочка засвистела в свисток, призывая к тишине. Но какое там. Всем уже было понятно, что игра закончена, и геймовер просто не состоится за неимением у игрока необходимого уровня, чтобы побить босса.
- Тишина. У нас ещё одно выступление. Так, заткнулись все!!! Щас удалять начну. Малин, прошу. На доску почёта или позора, тут уже по желанию.
- Итааааак, дадим 213 последний жалкий шанс отыграться, - взвыл Гринь, привлекая внимание и не слушая предложений Аллочки завалить пасть по-хорошему. - Что предпримет команда соперников в ответ на этот дерзкий ход Никитоса? А ни хрена она не предпримет! - радостно завопил Тоха, так же, как и остальные, понимая: преимущество на моей стороне.
Саня выше, крупнее, тяжелее. Вряд ли он сможет с такой лёгкостью повторить мой танцевальный номер, да хотя бы потому, что танцами он не занимался, а в подобном деле требуется определённый уровень знаний и сноровки. Здесь же, чтобы победить, от Сани требовалось не просто повторить. Затмить меня.
И, понимая, что это невозможно, я мелочно радовался, как дебил, подпрыгивал и светился, как новенький полтинник. В осознании, что хотя бы в чём-то я лучше его. Не просто лучше - превосхожу на голову. Может быть, я и обожал Саню. И пофиг было, что Аллочка во всеуслышание заявила: "Никитин, хватит пялиться на Малина, этот зрительный прессинг наводит нас на нехорошие подозрения".
Я обожал Саню, но это не значило, что не хотел победить. Чёрт, я реально был счастлив в этот миг.
А Саня... Сан обозрел зрителей, чуть склонил голову, а затем застенчиво улыбнулся, вздохнул...
И решительно потянул молнию олимпийки вниз.
- АААААА! Соперник начинает раздеваться. Нас ждёт стриптиз. Кажется, Малин решил пойти другим путём!!! Браво, Саша! Браво, но бесперспективно, потому что...
Тут Зидан беззлобно, но так чувствительно врезал Тохе по шее, что Тоха заткнулся. А затем все девочки и, кажется, не только девочки одновременно ахнули, выпадая в осадок.
Аллочка только что в астрал не ушла.
Саня - черноволосый бог, мускулистый, стройный, подтянутый, казалось, состоящий из одних аккуратных мышц. На шее подвеска с иероглифами, светлая кожа поблёскивает капельками пота, грудь вздымается колесом, маня тёмными камешками сосков, рельефный торс, крепкий живот, штаны слегка съехали на бёдра, держась на тазовых косточках, позволяя желающим рассмотреть лёгкий намёк на блядскую дорожку, начинающуюся в районе пупка, треугольник поясницы над копчиком.
Когда я представил, что это всё моё, я чуть не кончил прямо на скамейке и очень надеялся, что никто не увидит стояка. Какие две недели воздержания? Я и дня не выдержу. Я хотел Саню. Именно в тот момент я понял, как же, блядь, его хочу, хочу в себе, на себе, хочу, чтобы он был моим. Эти стройные бёдра, длинные ноги, крепкие руки, шею, на которой виднелись следы МОИХ засосов, эти сумасшедшие серые глаза.
Сан снял кофту, чтобы не мешала прыгать, отошёл на несколько шагов. Даже не примериваясь, разбежался и взлетел в воздух, рассыпаясь серией красивых, сложных движений-вертушек, вперёд-назад.
Какое там сальто-мортале? За десять секунд Саня не просто прыгнул, демонстрируя акробатику, он протанцевал в воздухе гибкой стремительной молнией, бескостной змеёй, и когда он встал, не забыв повторить и дополнить мой шпагат вертушкой на руках, вокруг стоял не рёв, а оглушительная тишина.
- Охуеть, - только и выдал Зидан. - Просто, бля, охуеть.
- Саша, ты что, гимнаст? - благоговейно спросила Аллочка. - Победа 213, - произнесла она, опомнившись. И потом все начали орать.
Саньку знали в школе, знали, уважали как негласного лидера, но никогда ещё его не любили и не обожали столь откровенно. В одну секунду он сделался богом, религией, кумиром, фетишом. Не было в зале ни одной девчонки, которая не влюбилась в него после сегодняшнего выступления. Даже Аллочка полыхала подозрительно нездоровым румянцем и смотрела на Саню со странным блеском в глазах.
Зидан, Лён, Родригес, Мурзик - они просто гордились им. И, поймав выражения, откровенно написанные на этих мордах, я понял, что эта четвёрка - не случайное совпадение. Что каждый из них обожает Саню по-своему, завидует ему, преклоняется перед ним, уважает.
- Невероятно!!! - кажется, не сдержав эмоций, Алочка полезла обниматься.
- Малин, Сашенька, такие таланты, и ты скрывал. Да ты представляешь... - она буквально захлёбывалась словами, торопливо выбрасывая их на Саньку и в пространство. - Победила дружба!!! - объявила Алка наконец и, окончательно расщедрившись, поставила обоим пятёрки за полугодие, сообщив, что, при условии регулярного посещения необходимых мероприятий, так и быть, Малин может прохлаждаться дальше, но от областных ему не отвертеться, а там глядишь - и на межобластные поедем, в качестве представителей города.
Мы даже не услышали звонка. Поняли, что закончился и начался новый урок, когда в спортзал повалила очередная группа, явно не понимающая, с чего здесь творятся такие страсти.
Меня подхватили наши ребята, унося в человеческой лавине выкатывающегося народа.
Гринь и Серёга с воплями "Ур-ра, Алиса!" подхватили на плечи, и, пока я сообразил отбиться, вынесли в раздевалку.
Эту физру мы обсуждали долго. У нас была ещё одна пара экологии, но, разумеется, мы опоздали всем классом, и Алла Борисовна лично полетела улаживать косяк к директору, разрываясь от желания рассказывать про невероятное, но очевидное.
На радостях нам даже отменили пару. Ради этого мастачка не постеснялась закатиться в мужскую раздевалку, попутно сообщив, что Никитин и Малин не было печали поедут на областные по баскетболу, и теперь у нас собственная личная программа тренировок, и Сергей Андреевич - второй физрук, занимающийся исключительно со старшими ребятами, - лично посодействует, чтобы, так сказать, "найти талантам достойное применение".
Потом она укатилась, а все разговоры плавно закрутились вокруг Сашки, наполненные по большей части слухами и домыслами, и всех интересовало, с каких пор я стал другом Малина.
А когда я упомянул, что мы учились вместе, меня буквально порвали вопросами. И это парни. Про девчонок я даже боялся думать. Выстроились в очередь под дверью.
Странно было. Я ревновал Нику, когда её обнял Зидан, а представив, что какая-нибудь девчонка закадрит Саню, не ревновал. Это было как-то естественно, правильно, что ли.
Мне нравился Саня, я втрескался в него по уши в самом прямом смысле слова, но не ревновал. Почему-то не ревновал, готовый поделиться, отдать. Мне было достаточно и малости, вроде того, чтобы видеться, и, может быть, иногда позволять себе обоюдное сумасшествие.
Возможно, причина была в том, что я просто не воспринимал этих отношений. Удивительное дело, я трахался с Саном, но по-прежнему не воспринимал этот секс как нечто большее, чем секс. Не могло уложиться в моём сознании то, что мы встречаемся, что считается, что мы теперь как бы вместе, а это значит, у нас есть определённые обязательства друг перед другом. Например, я хотя бы должен его ревновать. А я не ревновал. Не ассоциировалось у меня с Санькой такое плебейское чувство как ревность. Бога нельзя спрятать в коробку себя, боги принадлежат всем.
Я размышлял об этом, переодеваясь в кабинете Аллочки. Улыбался, всё ещё не в силах отойти от радостного возбуждения закончившегося соревнования. Аллочка убежала в учительскую, сообщив, что они празднуют день рождения, и чтобы я не забыл повесить ключ на вахту.
Пищу для застольных разговоров мы с Саней обеспечили основательную.
Я начал стягивать мокрую футболку, раздумывая, лениво или не лениво навестить спортивный туалет, чтобы смыть пот полотенцем. Душевых в лицее пока не было. Декан, правда, обещал на собрании, что их построят к следующему сентябрю, но обещанного, как известно, три года ждут, а пока нам, ученикам, приходилось мириться с привычным социалистическим маразмом отсутствия элементарной гигиены, которая требуется любому человеку после того, как он отзанимался спортом и пропотел, как лось.
В дверь постучали. Я замер, застряв головой в узкой горловине, приподнял футболку, чтобы посмотреть, кто, стоя эдаким придурком с задранным наверх локтем и тюрбаном ткани на голове.
- Алла Борисовна, я хотел... Поговорить, - открывая дверь, сообщил Саня, замер с расширившимися зрачками.
- Привет, - радостно ляпнул я первое, что пришло в голову. А затем успел только охнуть, оказываясь погребённым в лавине чужих ладоней.
Санька, не плавный и спокойный, а моментально опьяневший и сумасшедший, рывком дёрнулся ко мне, умудряясь сгрести на себя, к себе. Притянуть, шарахая о предметы, закрывать дверь на ключ, толкнуть, ведя вперёд, жадно лапая, сжимая, не отпуская ни на секунду.