Что-то неприятно звякнуло, привлекая внимание всех сидящих, но оказалось: Лолипоп просто уронила вилку. Она быстро подняла предмет, и засмущавшись, извинилась. Ничего такого.
Это, верно, знак. Меня подталкивают к этому решению, напоминая о Лолипоп. При ней он меня не тронет, и глубоко вдохнув, я начала:
- Джаред, у меня было несколько часов и я решила отказаться. Мне бы хотелось, чтобы ты не рушил всё чего я так долго добивалась, ведь условия... эм-м-м... сделки, я выполнила. Но если ты всё же решишь это сделать... ничто меня не остановит. Я всё равно уйду.
Говоря я смотрела куда вниз, если бы я смотрела в лицо этому дьяволу, то ни за что не смогла продолжить. Как только я подняла глаза на мужчину, моё сердце остановилось. На секунду. А затем стало биться так быстро, будто я бежала марофон. Лицо Стоуна было перекошено от ярости: глаза блестели, челюсть была сжата и...
- Ты ещё смеешь что-то говорить дешёвая шлюха?! Неблагодарная сука! - тут он встал, бедный стул отлетел на несколько метров, а Джаред шёл ко мне. Для меня он шёл, до невозможности медленно, и я глупо надеялась, что успею отвернуться от его рук, но, увы...
Лолипоп начала что-то кричать, когда Джаред понёс меня вверх по лестнице, не обращая внимания на моё сопротивление.
Кости нещадно болят, особенно рёбра...
- ДЖАРЕ-Е-Е-ЕД! - писклявый голос его сестры, остановил его. На минуты две. А затем он вновь помчался по лестнице. Теперь я точно знаю сколько здесь ступеней, а мне бы не хотелось этого знания. Мои руки вцепились в его, стараясь ослабить захват, но кто я по сравнению с ним? Пылинка.
Спина горела, да и не только она, горело всё тело. С глаз, потоком, капали слёзы одна за другой... и казалось с этими слезинками что-то пустеет. Хорошо ли это? Мгновение и я парю в воздухе, а после больно ударяюсь, при падении. Чёрт! Как же всё болит!
- А вот и нет, сука! Ты никуда не уйдёшь. Останешься здесь, пока мне не надоешь. - Приговаривал Стоун, запирая железную дверь, и расстёгивая ремень. Я слышала как в дверь стучалась Лолипоп, умоляя выпустить меня, но Джеру было не до этого. В то время он жёстко насиловал меня, наказывая за то, что посмела отказаться от него. Обдолбанный ублюдок.
***
- Мы с тобой договорились, да, милая? - довольный, как слон, спрашивал Стоун, натягивая на себя майку. А я молчала. Не потому, что мне было нечего сказать, а потому, что я не считала нужным говорить. Джаред обернулся и присел возле меня на коленки, вглядываясь в мои глаза, оценивая моё состояние. - Давай договоримся: ты больше не упоминаешь о своём желании сбежать, не сопротивляешься, и во всём соглашаешься со мной.
- Ка-а-ак ми-и-ило. А что я получу? - наконец подала голос я. Внутри было пусто. Мне казалось, что если даже я перестану дышать, то ничего не случиться. Самое страшное уже случилось. Да, и кислород вряд-ли мне понадобится.
- Ты получишь мою благосклонность.
- Я вполне обходилась и без неё. Думаю, как-нибудь и дальше проживу.
- Дура.
Ну и плевать. Слишком пусто. Пустота гонит прочь все остальные эмоции, даже ненависть. Я чувствую усталость, такую усталость, которая мне незнакома: усталость от ничего неделания. Он усмехается, и это последнее, что я помню. Точнее, замечаю. Остальные дни как в пелене: он, я, наши тела. И секс. Много секса.
***
В этой жизни можно многое изменить. Можно сказать: "Я передумала", и вернуть, к примеру, кофточку, в магазин. Но, есть вещи, которые при всём желании изменить не получится. Нельзя вернуться назад, к сожалению.
***
Мне заносили еду. Два раза приходила Иммаколэта. Нет, я больше не называю её "Лолипоп". Я верила, что она хочет мне помочь, но не верила в то, что не может. Я понимаю, это её брат и... семья важнее всего. Я понимаю это, точнее пытаюсь понять. Не имея семьи трудно всё это принять, но я стараюсь.
Кстати, о её брате, этот гавнюк продолжал меня насиловать. Особенно ему нравилось шлёпать меня по пятой точке, а затем наблюдать за моей рекцией. Обдолбыш. Но я молчала, правда, научилась молчанию со временем, когда поняла, что мои просьбы и уговоры не принесут успеха, и, что, так я только раззадориваю его. Сначала у меня было какое-то странное чувство. Ноль эмоций - ноль чувств, прям как восковая кукла, нет, скорее деревянная, сколько он надо мной издевался и бил, а я всё ещё жива. Вскоре режим "деревянная кукла" сменился странным состоянием, пустотой, и это, даже, не чувство... но, то, что мы что-то чувствуем, ведь, уже чувство... даже если, это чувство - пустота. Это глупо, знаю, но так было со мной. Пустота - была первым чувством. Я чувствовала как внутри моей пустоты изредка дует холодный ветер, причиняющий боль, и заставляющий лёгкие гореть, этот ветер - был страхом. Страхом, заставляющим молчать, как только услышу шаги, или нечто похожее на шаги; вынуждал шарахаться и прятаться за маленьким комодом, втягивая голову, в попытке стать кем-то очень маленьким.
Но, увы...
Всё вновь повторилось: я, его шаги, комод, игра в прятки.
И он снова увидел меня.
А затем закатил глаза, намекая: пора бы мне придумать что-то новенькое. Но я не могла думать в его присутствии. Когда он рядом, воздух словно накалялся и дышать становилось нечем, потому что всё "горит"... я сама начинала "гореть", и мозг, кажется, начинает "плавиться" под влиянием страха. А ещё, как назло, вспоминался последний раз, когда я подумала, взвесив все "за" и "против", и оказалась на чердаке.
- Да хватит дрожать то... слушай, я пытался по-хорошему, ты не оценила. Чем тебя не устраивали цветы и подарки? Почему ты не могла просто лечь со мной в постель и получить удовольствие..? Ах, да, девственница... Я уже и забыл об этом, ты так искусно исполняешь роль шлюхи. Вечно девственницы всё идеализируют, - заметил, как бы между прочим, Джаред, а затем глубоко вздохнув, продолжил: - Потом я решил по-плохому. Но ты опять не поняла. Теперь я действую так, как ты заслужила. Думаешь мне нравится твой затравленный вид? Вспомни какая ты была! Уверенная, красивая, жизнерадостная, умная! А сейчас... превратилась в запуганное существо с трясущимися ногами, руками, и губами. На кого ты стала похожа, Ева! - он кричит мне это в лицо, и от этого становилось ещё страшнее, Боже, как же страшно. В голове была одна мысль: он разозлился, он накажет, сейчас же накажет.
И он наказал.
Сразу же после того, как увидел, что его слова меня совсем не воодушевляют и даже наоборот.
Я всё также сижу, когда он ударяет меня ногой в живот, вызывая дикую боль, сгибающую меня на две части. Других ударов я не помню, знаю лишь, что их много. Я просто вздрагиваю каждый раз, когда он наносит удар, и в конечном итоге мне становится так больно, что я прикрываю глаза. Я слышала, ещё в той, лучшей, жизни, что можно представить себе что-нибудь очень хорошее и сбежать из этого мира, правда на время. Но Джер не позволяет и этого, мужчина ударяет с большей силой, и не даёт сосредочится. Боль, как же много боли.... её, просто, чрезмерное количество, и кажется, вот-вот я потеряю сознание, или моё сердце не выдержав, остановится. Также моё тело должно не выдержать, и возможно, взорваться, но нет, я терплю, а все эмоции на пределе. С болью всегда так, с болью не бывает мало. Если боль - то чрезмерная, если боль притягивает чувства, то они на пике.
***
Мне кажется, что в прошлой жизни я была боксёрской грушей, ну или буду. В следующей жизни. Опыт то уже есть.
***
Возможно, он испугался, может, просто устал. Но факт остаётся фактом: он остановился.
Не знаю, как я вообще очутилась на кровати, да и не важно это сейчас. Как же много поводов для дум и как же мало мыслей...
Просто боль отвлекает, она хочет, чтобы всё моё внимание было сосреточено на ней, и каждый раз, когда я двигаюсь, напоминает о себе. Мне так больно, что я не могу шевелиться, и просто наблюдаю за происходящим, изредка хрипя в попытке дышать.
Джаред сидит на полу, облакачиваясь на кровать и держась за голову, повторяет: "Зачем, Боже, зачем я это делаю?". Смысл слов не доходит до меня и просто наблюдаю за мученьями моего мучителя. Он разбит? Прекра-а-а-асно.
***
Наступила весна в моей душе: эмоции, чувства, - всё очнулось после долгой зимы. Да, я боюсь Джареда, но также, я начала надеяться на побег. Мне нечего ему дать: девственность он забрал, тело, в предмет извержения ярости, превратил, морально убил. Но не подумал о том, что я могу воскреснуть. Решил, у меня не хватит сил? А-нет, хватит. Жаль, что не увижу его прекрасную самоуверенную рожу, когда он поймёт, что я сбежала. Поищет дня два-три, и забудет. Отлично!
Оставалось одно "но". Побег. Как его реализовать? Окон нет, дверь железная и закрыта на сто замков...
Мысли мои прервал звук каблуков, что отчётливо я слышала, а раз слышу, то человек в одной со мной комнате. Тут я подняла взгляд и... чуть не упала, увидев женскую версию Джареда. Только женщина была нежнее и с длинными волнистыми волосами. Потрясающая фигура и очень длинные ресницы, которые она подчеркнула накрасив тушью. Одета в чёрное платье, местами отделанное чёрным кружевом, на голове чёрная шляпа, и, конечно, туфли на каблуках.
Она опустила свои глаза на меня и представилась:
- Энрика Вельо-Стоун. Мать Джареда.
Ого. Мать! Та, что родила этого чудика?! Она мне поможет? По интонации женщины ничего не понятно, как и по лицу, но, её, наверно, позвала Иммаколэта... Это шанс! Офигеть, это же шанс!
- Меня позвала Иммаколэта, крича в трубку, что тут ЧП. Но ничего такого я не вижу. Да, пару синяков и царапин, но ничего. Жива, ведь.
И тут все мои надежды насчёт совести и человечности этой женщины, рухнули. И вправду, копия. Джаред в платье просто. Как можно? У неё же самой дочка есть, а если бы она на моём месте...
- И вам не совестливо? Спокойно спать будете, зная, что оставили невинную девушку умирать! Я ведь вам в дочери гожусь, а вот её бы украл псих и насиловал бы, вы бы тоже сказали: ничего такого, пару синяков, но жива то! Сказали бы?! - не выдерживаю я, и вконец обезумев, ору на эту богатую стерву. Просто... сколько можно? Я думала, детдом подготовил меня ко всему, но, оказывается, есть твари и похуже. Мать Джареда усмехается прямо мне в лицо, и поправив шляпу, заговоривает:
- Ну, далеко уже не невинную, навярняка сын постарался, - мерзко так улыбаясь, произносит Энрика. - Это было во-первых. А во-вторых, ты мою дочь с собой не сравнивай, сиротка. Ты и моя дочь из разных миров, которым не судьба пересечься. А если ты учила геометрию, и если знаешь, что это такое вообще, в чём я, честно говоря, сомневаюсь, то должна знать, что если линии не пересекаются, то не может быть у них общей точки. Не может быть у вас с Иммаколэтой ничего общего. И даже если вы чем-то и схожи, то у неё всегда всё будет лучше. Посмотри, ты сидишь на чердаке, а она гуляет с подругами, затем же она вернётся домой, где её ждёт любящая семья. А ты никому не нужна. Даже родители бросили. Никому не нужны чужие дети. Тем более взрослые чужие дети. - Вот так вот. Шах и мат. Я молчу не находя слов на эту наглость. Или честную правду... я не знаю, что это. И не хочу знать. Всё, что мне нужно было, я поняла: Энрика - мне не помощник в побеге. А уж тем более не друг.
- Я бы хотела, чтобы вы ушли, - чётко, выделяя каждое слово, произнесённое мною сквозь зубы, прошу я. Пока прошу. Если дамочка не уберётся, то думаю, я подпорчу её внешний вид, уж больно она меня бесит.
- Ну и дура, ты, милочка. Другая бы вертела сыном, как только бы он пришёл, целоваться бы лезла, в рот бы заглядывала. А что? Многие так живут, и счастливы себе вполне. Мой сын, ещё клад, молодой и красивый. Получила бы подарки и быстро наскучив ему, поехала бы в квартиру. Свою квартиру. В центре города. С кругленькой суммой. Деньги, ты же любишь деньги? Хотя чего я спрашиваю, конечно, любишь. Поиграй с ним, он будет счастлив, ты будешь счастлива, - достав длинную сигарету, Энрика плавным движением нажимает на зажигалку и закуривает. Запах, на удивление, приятный. Пахнет мятой, а я с детства её любила. В словах женщины есть смысл. Но вопрос вот в чём:
- Зачем вы мне это говорите? - с подозрением, и со всем презрением на которое я только способна, спрашиваю я.
- Женская солидарность, милочка.
- Всего-то?
- Всего-то, - и развернувшись, на огромных каблуках, подходит к двери и тихо стучит; после нескольких минут, тяжёлая дверь открывается и она выходит. В темноту. Сейчас ночь? Или просто свет не включили?
Необычная эта Энрика. Наглая ещё, и слишком, на мой взгляд, высокомерная... но выглядит шикарно, да, и думает, наверняка, будто она звезда...
Н-да уж, звезда, конечно, такая же человечка, как я. Только спеси многовато. И это спесь, на сто процентов, не товарищ мне в побеге... надо узнать число хоть, и время. А то, стыдно, даже... не знаю день, утро или ночь.
***
Сбегу. Точно сбегу. А там... там уже посмотрим. Мне казалось, что стены чердака, с каждым моим взглядом на них, сокращаются, и вскоре задавят меня. Но я точно сбегу. Сбегу до того, как стены задавят, а потолки рухнут.
Мне так дико захотелось спать, так дико хотелось просто выпасть из этого мира... хотя-бы на время. И только коснулась голова моя подушки, как я провалилась в сон.
Мне снился переполох. Люди кричали, даже визжали, и все куда-то бежали. Все пытались убежать от того, что творится внутри. Но что там творилось? И где это "внутри"? Картинки становились чётче и тут я смогла разглядеть очертания дома. Дома Джареда. Медленно я приближалась к дому, и уже вскоре я была в гостиной комнате, откуда выбегала мне на встречу Лара, служанка, приносящая мне еду, тащила Лара на себе огромную сумку, и визжала, так, будто её резали. Странно. А где я? Я уже сбежала? Огонь. Много огня. Это пожар?
- Ева-а-а! Ты где? Ева-а-а! Неужели, ты сбежала?
И тут я просыпаюсь. Меня словно вытолкнули. Меня выгнали из моего же сна. Ну вообще. К сожалению, я не успела понять кто говорил эти слова во сне... те самые, что заставляют надеяться. А, вдруг, это знак с выше? Может, это вещий сон? Ох, как бы было хорошо! Да, жалко людей, что пострадают... но почему мне всех жалко, а меня никому?