Тери Сан
Тери Сан
Аннотация:
Есть вещи, которые порой трудно перевести на язык человеческой логики. И тот, кто отрицает любовь, считая её глупым проявлением человеческих инстинктов, однажды сам окажется во власти этих инстинктов. Но вот суметь это признать, не так уж и просто
Пролог.
... Служить Артемии всеми силами души. До последней капли крови, до последнего вздоха. Вот истинное стремление моего сердца...
( слова присяги выпуска Высшей Королевской Академии )
В этом году март выдался непривычно холодным, скованным ледяным дыханием зимы. И казалось; ни голубоватые отливы неба, пробивающиеся через седую, загустевшую пепельным сахаром, хмарь облаков, ни особый ощущающиеся в атмосфере хрустальный перезвон, ни стволы деревьев, начинающие принимать красноватые отливы коры, - не могли растопить непреклонного сердца .
- Служить Артемии, всеми силами души ....
Морозный воздух студил лёгкие, превращая дыхание в облака пара, и посреди оседающих на землю редких снежинок, чётко и соразмерно звучали слова, клятвы выпускников. Древняя традиция, ставшая присягой, и сегодня, один за другим, несколько десятков юношей и девушек, закончивших обучение, приносили её своей стране и королю.
- До последней капли крови.
На площади, придавая действию особый оттенок важности, стояла тишина, изредка нарушаемая вспуганными движениями, и простые, но тщательно выверенные фразы, звучали звонко и торжественно, словно наполненные изнутри хрустальным льдом - серебристым сиянием зимы, особым значением, глубинным смыслом.
- До последнего вздоха
Высокий худощавый юноша, в меховом плаще, наброшенном поверх белой парадной формы, краснея и волнуясь, пылко клялся служить своей стране. Подтверждая верность королю и короне, обязуясь приложить все усилия для поддержания благосостояния и процветания... И многое другое, из чего обычно состоят подобные спичи, которые никто не слушает, но все делают внимательный вид, за лавиной жидких оваций скрывая облегчение, что очередная пытка словом наконец - то закончилась. И можно полюбоваться, как молодой человек, гордо поднимается на застеленный коврами помост, что бы получить золотую шпагу, из рук одного из приглашённых королевских представителей.
В пору юности, Его Величество посещал подобные мероприятие сам, но быстро соскучившись, перекинул нудную обязанность на своих подчинённых, один из которых - личность весьма известная в широких кругах, делал это с педантичной регулярностью.
Сегодня в саду королевской академии собралась огромная толпа приглашённых. Выпускной день - событие незаурядное. Отмечаясь в начале лета, торжество всегда проходило пышно, и с особым размахом, пафосное великолепие которого было предназначено исключительно "пустить пыль в глаза", чем реально обосновать, зачем понадобилось всё это роскошество.
Но Королевская академия - место, куда невозможно попасть простым смертным, и подразумевая большое скопление народа, устроители не жалели денег на торжества.
Частично расходы покрывались из королевской казны, но разумеется большую часть доходов приносили карманы щедрой аристократии, для ублажения избалованного внимания которой, собственно и предназначались подобные мероприятия.
Чинно сидели приглашённые сановники и знать, удобно расположившись в изящных креслах, расставленных по переднему ряду. Торжественной строгой линией стояли у помоста учителя; все до одного парадно одетые, великолепные, гордые за своих птенцов.
Семь лет провели воспитанники в стенах академии, и теперь каждому из них предстояло выпорхнуть из гнезда на волю.
Так было и так будет всегда...Так завелось ещё исстари со времён основания академии и уже тридцатый выпуск покидал эти стены, что бы влиться в ряды правящей элиты, и достойно служить своей стране.
- Клянусь служить Артемии, всеми силами души ...
Королевский представитель - элегантный мужчина неопределённого возраста с тёмными глазами и густой гривой волос, щедро раскрашенных благородной платиной, уныло созерцал происходящее действо, и трудно было понять, какие мысли бороздят просторы его сознания.
Роскошное кресло, затканное фиолетовым велюром, приятно согревало спину подушками, но тёплый плащ не спасал от холода, заставляя ставленника неуловимо ёжиться. Да и не только его. Вызывая у выстукивающих зубами собравшихся, вполне понятное недоумение: какая муха укусила ректора решившего провести выпуск в марте. Но одновременно с тем, никому бы не пришло в голову задать подобный вопрос.
"Король умер, да здравствует король!".
И сидевший в кресле человек, понимал это как никто другой.
А уж если королевский представитель, изволил терпеть и улыбаться, что стоило говорить об остальных.
Худые пальцы, затянутые в кожу перчаток, машинально ласкали элегантную трость, а злые языки, уже вовсю обсуждали, очередной наряд, выставляющего себя на обозрение, мессира.
Грандин Мистраль. Есть имена, которые произносятся с благоговением и шёпотом, есть имена, которые просто бояться произносить, а есть такие имена, которые знает каждый.
Грандин Мистраль. Королевский представитель, правая рука его величества, первый министр, и просто "тень короля".
Сейчас "тень короля" откровенно скучала, но вряд ли возможно было заподозрить подобное, на этом бесстрастном, внимательном лице, обращённым на собеседника с той особенной маской светской полуулыбки, выражающей одновременно доброжелательный интерес и лёгкий налёт неуловимого превосходства.
Чуть хмурясь, с незаметной внутренней брезгливостью циника, слишком хорошо понимающего цену подобных обещаний, выслушивал он слова присяги, которую один за другим торжественно приносили своей стране пятьдесят юных воспитанников.
Служить Артемии всеми силами души
Глаза гостя казались потухшими. Но изредка, за внешней непроницаемостью зеркального равнодушия, вспыхивали короткие искристые молнии, оживающие, стоило взгляду коснуться каменных стен, пробежать по задрапированным окнам второго этажа и скользнуть к отреставрированной недавно крыше.
С неё убрали резные бортики, сделав края покатыми, изменили центральный фасад, и только на самой макушке, по прежнему, протыкал небо изящный шпиль с алым флагом Артемии, над которым вскинув трубу к небу, насмешливо крутился золотой флюгер - ангел.
Когда - то, несколько лет назад, министр знал другого ангела - дерзкого выскочку оставившего яркий след на скрижалях его памяти. Прошли годы, следы присутствия стёрлись из жизни, а может быть, их никогда и не было этих следов, просто ему очень хотелось верить. И каждая трещина на фасаде здания, каждый кирпич, снова и снова кричали ему о былом, и тех ярких сумасшедших днях юности, когда они наивно верили в идеалы. Самонадеянные глупцы, не знающие и не понимающие, как жестоко умеет обтёсывать жизнь.
- Служить Артемии всеми силами души.
Министр незаметно зевнул и лениво поправил полу плаща, демонстрируя светскую элегантность манер, выглядевшую столь безупречно, что стоящий рядом с креслом, юный протеже Юлиус Паскаль, на данный момент являющийся звездой академии, и должный в будущем стать преемником министра, воспринимался неловким и невзрачным. Впрочем, на фоне этого высокомерного, но в тоже время удивительно притягательного человека, трудным представлялось не потеряться.
Есть люди обладающие особым харизматичным магнетизмом, и Грандин Мистраль, несомненно, относился к их числу.
И хотя волосы его отливали сединой, а в чёрных глазах стыла серебряная старость, невозможно было поверить, что этому человеку, известному стране под пугающим прозвищем "серый кардинал", давно перевалило за шестьдесят.
В прошлом, мессир, также являлся выпускником академии, и став преемником, получил пост первого министра страны - Рандо. Теперь, следуя сложившейся традиции, юный Паскаль, которого он самолично выделил за способности и неординарность, займёт его должность и приложит все усилия ради блага и процветания Артемии.
Это было как нельзя кстати. Король умер, а юный принц, единственный из отпрысков королевского дома сумевший избежать чёрной лихорадки, являлся почти ровесником Юлиуса.
Паскаль, несмотря на откровенную молодость, оказался умён и сметлив - качества ценные сами по себе, а при отсутствии излишней щепетильности, которой так часто болеют юнцы, протеже и вовсе воспринимался идеальной кандидатурой.
Серый кардинал был доволен своим выбором, и сейчас взгляд его, мимолётно задерживаясь на преемнике, наполнялся теплом и далёким отсветом чего - то забытого. Немного горького. Но в то же время знавшие его близко, ( а таких существовали единицы), могли утверждать, что эту "горечь" серый кардинал не променяет ни на какие сокровища мира.
Поговаривали, что много лет назад, являясь выпускником, Грандин Мистраль сумел осуществить мечту своего патрона - министра Рандо, и избавить страну от мучительного двоевластия, вызвав противника на законную дуэль и прикончив особо изощрённым способом.
Но вероятно, это являлось не более, чем сплетней.
Дуэли подобного уровня резко осуждались королём, чутко пекущимся о сохранении цвета аристократии, и вряд ли его величество, спустил бы подобное безнаказанно. К тому же, открытое убийство воспринималось слишком грубо, прямолинейно, и совсем не связываясь с теми тонкими и изощрёнными методами, которыми предпочитал действовать серый кардинал.
Уже не для кого, не представлялось секретом, кто стоял у руля правления при дряхлеющем и тяжелобольном короле. Так же как ни для кого не казалось секретом, кто встанет у правила, при юном принце, который на данный момент, шагу не мог ступить без участия этого загадочного и явно необыкновенного старика, тщательно и умело подготавливающего почву новой политической арены.
Никто не знал о нём ничего, кроме того, что он разрешал знать о себе сам. Его боялись за диктатуру, но в то же время уважали, ибо какими бы страшными методами не пользовался этот жуткий, абсолютно лишённый всяческих эмоций человек, ясно было одно; он действовал на благо Артемии.
- Клянусь! - прозвучал эпилог последней клятвы, и ректор дождавшись благосклонного кивка "серого кардинала", начал заключительную речь.
Мужчина отстранённо смотрел на ряды склонившихся перед ним голов, но было ясно, что мысли его блуждают где - то абсолютно далеко. И лишь когда раздалось
- А теперь в знак чистоты ваших помыслов обменяйтесь бокалами! - он внезапно очнулся и вздрогнул.
На одно мгновение на бледном, сохранившем следы былой красоты, лице, вдруг проступили болезненные, почти судорожные эмоции и в эту секунду глаза его ожили. Дрогнули ледяные льдины зрачков, наполняясь неожиданным светом, и замерли, устремляясь куда - то вдаль.
И словно улавливая внезапную перемену, хмурое мартовское небо прорезали лучи солнца, упали на крышу, раззолачивая золотистую фигуру ангела и в резком свете неровных теней, на одно мгновение пригрезилось, что там, на покатой крыше стоит ещё один человек...
Глаза серого кардинала прищурились, а губы сложились в короткую непонятную усмешку, а затем расслабились, прошептав что - то почти неслышимое и заставив молодого Паскаля, посмотреть на своего патрона в абсолютном изумлении.
Ибо за все семь лет общения, он никогда не видел старика таким. А затем до слуха его донеслось что - то и вовсе невероятное.
- Пятьдесят лет! - сказал Грандин Мистраль, и на губах его продолжала блуждать всё та же невероятная, похожая на затаённый солнечный луч, улыбка, почти нежная, и вместе с тем, удивительно горькая.
- Ири Ар, - расслышал Паскаль вполне отчётливо и задохнулся от изумления, осознав, каким тоном, было произнесено имя ВРАГА.
Глава 1.
"Благо Артемии превыше всего".
Надпись на воротах высшей королевской академии.
Грандин Мистраль всегда ненавидел Ири Ара и поклялся, что однажды наступит день и час, когда он уничтожит его, своего извечного врага и соперника.
С самого первого дня их встречи. С того самого дня когда они впервые встретились в академии Братьев короля, Мистраль Грандин, возненавидел этого человека всеми силами души.
Ири Ар умрёт. И эта смерть, стает самым счастливым днём в его жизни!
Когда король Артемии издавал указ об образовании, один из пунктов гласил:
" Артемия нуждается в верных надёжных людях, тех кто составит оплот королевского трона и поможет привести страну к светлому будущему".
Академии Братства была создана как место, где будут воспитываться и обучаться те, кто когда - нибудь возглавит управление страной и займёт все ключевые посты власти. Юные представители сорока древнейших родов провозглашали собой элиту названную "Братством короля".
Но даже элита имела свои предпочтения. И тех, кто оказывался достоин, и тех, кто не обладал никакими талантами. Академия отсеивала их, и порой безжалостно выкидывала за борт. Учиться даже в обычном классе академии, считалось достижением, но самым высшим почётом, было признание "Сияющим". Именно в "сияющих" - людях обладающих уникальными необычными способностями и талантами, король Артемии видел будущее страны.
******
В десять лет Мист Грандин прошёл сложнейший государственный экзамен и был зачислен в академию как самый молодой выпускник, имеющий высший статус и право называться "сияющим", в двенадцать он считался общепризнанным королём класса, в пятнадцать - всей академии.
Его слово было законом, за ним постоянно следовала толпа "прихлебателей", девочки и девушки присылали ему любовные записки и длинные восторжённые послания. Порой послания присылали не только девочки. Мист никогда не обращал на них внимания. Впрочем, точно так же, как никчёмные дурацкие записки, он по большей части игнорировал, или презирал всех окружающих его людей, считая их попросту недостойными своего великолепного сияния.
Как у представителя древнего аристократического рода Мистраль, у него были деньги, выдающиеся способности, а признание он обеспечил себе сам.
Страна виделась для него местом, которым, однажды, заполучив высокий пост министра, он будет управлять.
Грандин не видел в этом ничего одухотворённого или животрепещущего. Это была просто работа, которая помогла бы ему достичь вершин власти и утолить собственное тщеславие. Не потому, что ему было это нужно, а потому что Грандин привык быть первым во всём.
Любимое выражение Грандина введённое в моду
" Я слишком хорош, что бы позволить себе оказаться вторым".
Грандин никогда не делал ошибок. И всегда доводил всё начатое до конца. Грандина любили, им восхищались, ему завидовали, но всё это было лишь поверхностными эмоциями. Настоящих чувств к Мистралю не испытывал никто, потому что блистательный конт Грандин не признавал эмоций.
" Разум помогает нам отличаться от животных и преодолевать свои глупые порывы и инстинкты. Позволить себе потерять голову, способны лишь дураки".
Грандин не был дураком.
Грандина ненавидели и любили женщины. Любили те, кто не знал его, ненавидели те, с кем однажды он разделял ложе.