Если бы кто - нибудь из академии мог увидеть эту сцену, он бы либо счёл что это бред, либо очень сильный бред, или просто горячая сенсация.
Два злейших врага сидели друг напротив друга и то, что между ними происходило, никак нельзя было назвать ссорой.
Губы Ири коснулись его кожи, перехватывая последний кусочек. Это было так чувственно, что Грандин едва не застонал он пронзившей его острой судороги возбуждения. Он медленно поднёс пальцы к своему лицу, и облизал, естественно убирая остатки соуса. Ири перестав жевать, застыл, не сводя с него восхищённых глаз. И Грандин с каким - то умилением осознал, что по лицу Ири можно читать, как в открытой книге. Абсолютно откровенно читаемой книге.
Он забрал чашку и осторожно промокнул салфеткой чужие губы, следя за реакцией, боясь поверить собственным инстинктам, разом проснувшегося охотника, не ожидавшего, что в его силки могла угодить подобная добыча.
Ири смутился, и снова покраснел. На его смуглой коже это смотрелось удивительно мило.
И почему он всегда не может быть таким?
- Ну что, объявим временное перемирие? - лукаво осведомился Мистраль, убирая столик и вызывая служанку, колокольчиком.
- Когда, ты хочешь... - Ири отвёл глаза, старательно глядя в сторону, - То можешь быть, вполне нормальным.
- Ири, если мне не изменяет память, ты первый начал искать ссоры со мной.
- Что? - Ири вытаращил глаза, мгновенно убивая скользнувшую по чужому лицу мягкую улыбку, превращая её в мучительно сжавшуюся линию, побелевшую ниточку задавленной на корню агонии собственного душевного порыва.
- С каких это пор? Ты же мне проходу не даёшь. Всё время преследуешь, придираешься к каждому слову. Издева...
Он тряхнул головой. - Да какого чёрта? Ты же всё равно собираешься сделать какую - нибудь гадость. Ладно...
Он кивнул, давая понять, что разговор не имеет смысла.
- Что я тебе должен, за то, что ты помог мне?
Грандин смотрел на него, прищурившись.
Если бы Ири понимал, что обозначает подобный прищур, он бы не бросался словами столь опрометчиво. Грандин находился на грани ярости.
Ири с такой лёгкостью выводил его из себя, что Мистраль, начал сильно сомневаться в том, что отличается терпением и сдержанностью. Если это и было когда то, то это было давно и неправда. За тысячу лет до появления Ири.
Мистраль с трудом взял себя в руки, удержавшись от желания ударить и сразу вспоминая, почему его так бесит этот мальчишка.
- Ничего. Считай это маленьким подарком тебе. Насладись и чувствуй себя навеки обязанным.
- Я не настолько совестлив. Мистраль, хватит притворяться и разыгрывать благотворительность. С каких пор, ты помогаешь кому - то запросто так. С каких пор ты вообще кому - то помогаешь? Из прихоти? Скучно стало?
Недоумённо перебирал Ири. И тут же добил. - Ты живёшь только ради самого себя, ледяной принц, - передразнил он, а затем, его "осенило".
-Ты не смог отказать, потому что это навредило бы твоей безупречной, драгоценной репутации!? Конечно. А я тут как идиот, голову ломаю.
- Ты как всегда проницателен до мелочей, солнечный мальчик.
Сейчас глядя на недовольное лицо Ири, Грандин с тоской думал о том, что это было безумием с самого начала. И пора с ним заканчивать. Он и Ири Ар никогда не смогут поладить, потому что однажды, Ири не принял дара его руки, а он оказался слишком мстительным, для того, что бы простить этот инцидент, и сделал всё возможное, что бы причинить Ири побольше неприятностей. И сейчас Ири, наносил его сердцу одну рану за другой. Хотя всё Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ что от него требуется НЕНАВИЖУ ТЕБЯ это просто сказать спасибо и ИРИ АР убраться, а не раскладывать его личность по составляющим своего собственного миропонимания . КАК ЖЕ СИЛЬНО Я ТЕБЯ, НЕНАВИЖУ.
Он и Ири были слишком полными противоположностями, для того что бы поладить.
- Что ж. Честно говоря, мне без разницы, почему ты это сделал. Я должен сказать спасибо.
Найдя, наконец, для себя объяснение его поступку, Ири кивнул и улыбнулся, вновь став, дерзким и уверенным в себе.
- Какими бы соображениями не была продиктована твоя помощь, ты мне помог. И я всем расскажу, как ты преданно ухаживал за мной дни и ночи на пролёт... - Он откровенно паясничал.
Грандин смотрел на него, и в зеркальных стенах его глаз, Ири без труда мог увидеть своё собственное отражение. И только.
Глаза ледяного принца, больше ничего не выражали. Абсолютно ничего.
И от этого стало как - то удивительно неуютно и тоскливо. Так же как и от тихих, вбивающих гвоздями, слов.
- Достаточно! Ты можешь остаться здесь, пока не почувствуешь себя лучше. Сейчас тебе нельзя вставать.... Хотя бы до завтра.
Совершенно бесцветным голосом проинструктировал Мистраль и поднялся.
- В шкафу найдёшь всё что понадобиться. Можешь выбрать на свой вкус. Не делай такое лицо, иначе я плюну на щепетильность и у тебя появиться увлекательная перспектива, возвращаться домой в сорочке.
И более не считая себя обязанным, тратить внимание на гостя, направился к дверям, давая понять, что уходит.
- Я уезжаю в академию. Пребывание с тобой под одной крышей, может негативно сказаться на моей драгоценной репутации. Не люблю, когда меня упрекают в меценатстве.
- Эй, а что с моей одеждой? - торопливо спросил Ири
- Я её разорвал...Со скуки... Из прихоти. Придумай сам, ты же такой умный, - отозвался ледяной принц, не обернувшись, и вышел, впервые не хлопнув дверью.
Внутри не было ничего. Бесконечная оцепеняющая усталость. И пустота.
Зачем всё это? Зачем? Когда всё так бессмысленно, очевидно, глупо, бессмысленно...Бесполезный, идиотский самообман. Я поверил..В пустышку.
- Зачем он, порвал мою одежду?- подумал Ири со страхом. Откинулся на подушки, размышляя о том, что товарищи сходят с ума, потому что эта сволочь Грандин вряд ли счёл уместным кого - то поставить в известность о его самочувствии.
Зачем он разорвал мою одежду, это шутка что ли. Или... И тут до него дошло.
******
Грандин находился в холе, безучастно отдавая последние распоряжения слугам. Карета дожидалась у парадного входа. Он застегнул плащ, повернулся и остолбенел, увидев бледного, трясущегося соперника, пытающегося преодолеть верхнюю площадку лестницы, только что не ползком.
Ар, дрожа, в одной тонкой рубашке до колен, почти висел на перилах, и любому было очевидно, что сейчас, он потеряет сознание.
Всё - подумал Грандин, стремительно поднимаясь по ступеням.
Моё терпение лопнуло. Либо я его сейчас прибью, либо одену и вышвырну из своего дома.
- Надо же, какая потрясающая картина, - язвительно прокомментировал он. - Что случилось, господин Ар? Решили соблазнить кого - то своими тощими ногами, или в вас опять проснулся эксбиционист?
В тоне Мистраля, содержалось столько ядовитой насмешки, что Ири мгновенно пожалел, о своей затее.
Он просто опозориться и Грандин сотворит из этой сцены унизительное представление. Это он умел.
Как же ему плохо.
- Я хотел сказать, спасибо, - еле ворочая языком и борясь с тошнотой, мученически проговорил Ири.
- Подожди благодарить. Я сейчас выкину тебя на улицу в этом распрекрасном виде, раз уж тебе так нравиться разгуливать голым, - зловеще пообещал Грандин.
В эту секунду он был так зол, что эта мысль внезапно показалась ему не самой плохой. По крайней мере, она окончательно разведёт их по разным сторонам. Ири никогда не простит. А он перестанет мучиться.
- Ты спас мою жизнь. Это был.... Ты...
Ири внезапно обмяк и выпустив перила, начал оседать вниз. Грандин сделав невероятный скачок, подхватил его с бешено бьющимся сердцем и прижал к себе.
- Идиот, - прошептал он, с воровато прокравшейся в голос нежностью и одарив наблюдающих эту сцену слуг, убийственным взглядом выпрямился.
- Пожалуй, я задержусь ... на некоторое время.
******
- Ну и что мне с тобой делать? - Без тени улыбки поинтересовался Грандин, когда Ири открыл глаза и снова увидел, знакомый полог над головой, а рядом, начавшего становиться привычным, Миста.
- Ты ведёшь себя, как ребёнок. Я ведь запретил тебе вставать.
Грандин не повышал голос, но всё равно это выглядело пугающе. Внезапно Ири понял, что Грандин обнимает его за плечи. И кажется, пытаясь привести оппонента в чувство, Мистраль от души отвесил пару оплеух.
- Ты ушёл. А я... Вспомнил... Ты спас мою жизнь, а я повёл себя как... Грандин. Ты вытащил меня из воды. Это ведь был ты?
- И что с того? - холодно осведомился Мистраль.
- Я, идиот.
- О?! Это признание стоило того, что бы задержатся. -
В голосе полно насмешки. Ири закрыл глаза. Мысль о том, что Грандин рискуя собой нырял за ним в полынью, до сих пор не укладывалась у него в голове, но придя в себя на несколько мгновений, он видел перед собой полуголого выстукивающего зубами Грандина. С его длинных чёрных волос непрерывно лилась вода. И эти руки до синяков растирающие кожу...Это был Грандин. Всё это время он был с ним. Но почему он так редко показывает свою хорошую сторону?
-Эй! - В голосе Грандина промелькнуло беспокойство.
- Ири, не отрубайся. Я с тобой ещё не закончил.
Он, почти усадив юношу к себе на колени, осторожно похлопал по щеке.
- Грандин, почему ты всегда такой ледяной? - прошептал Ири - Недосягаемый? - Рука Грандина замерла. - Зачем? Вечные стены... Холод....Но я не хочу стен...Хочу настоящего...Тебя.
Ири потряс головой, приходя в сознание. Открыл глаза и натолкнулся на растерянный отрешённо - задумчивый взгляд Грандина.
Сейчас в нём было что - то очень странное, похожее на изумление, совершенно непередаваемое и в то же время удивительно тёплое.
- И как я должен расценивать это признание? - спросил Грандин проникновенно. - Счесть бредом или сделать вид, что ничего не слышал?
Ири нахмурился не понимая.
- Что?
- Да так. Интересно просто. Холод и стены, значит. Таким ты меня видишь.
Ири показалось, что он перестал дышать. Он никогда не говорил Грандину о стенах, или говорил?
- Хочешь понять... - Грандин воспринимался настолько непохожим на обычного себя, что юноша растерялся, не зная как себя вести, с таким вот Грандином.
- А ты уверен, что тебе понравиться то, что ты там найдёшь?
- Я не ... - Ири окончательно "заблудился", потому что никогда не видел Грандина, вот таким. И этот новый Грандин, казался удивительно притягателен. Живым магнитом, заставившим горло разом пересохнуть.
- Не знаю, - неуверенно выдал он. - Не понимаю, о чём ты. Я...
- Ири. - Голос Грандина внезапно упал до низкого шёпота, став чуть хрипловатым, словно присыпанным мягким речным песком.
- Не отталкивай меня...СЕЙЧАС...
Лицо Грандина оказалось удивительно близко. Ири испуганно вздрогнул, ощутив горячее дыхание и чужие губы, накрывающие его рот, жадной всепоглощающей мольбой...
- Не от....
Не просто чужие губы, а губы Грандина. И то, что они делают было... Было...
Ири больше не мог думать. Сначала, он забился, пытаясь оттолкнуть, но Грандин уверенно, и в то же время бережно удержал на месте, успокаивающе поглаживая свободной рукой, невинно, но настолько чувственно, что в следующую минуту, можно было не удерживать...
Никогда на свете, Ири не испытывал ничего подобного.
Его не просто окунуло в мягкую краску наслаждения, а буквально полностью размазало, ошеломительной, тёплой волной Мистраля, накрыло с головой, лишив возможности думать и дышать. Обволакивающим присутствием, запахом одеколона. Будоражащим, волнительным. И не сразу пришло понимание, что этот аромат ЕГО. Нота, чистая, настоящая, волшебная, ничем не замутнённая.
ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО, БОГ, МИСТРАЛЬ!
Такого просто не может быть, так не....
Сознание исчезло, растворяясь в нереальности ощущения, наполнилось сладким огнём, вспыхнуло тысячей точек разбегающегося удовольствия.
Чужое желание горячим шёпотом проникало под кожу, вызывая отклик, ответной непроизвольной дрожи. Взрываясь возбуждением, закипая в крови, растекаясь по венам, сосредотачиваясь в каждой клеточке. Усиливаясь от пробующих реакцию прикосновений Грандина: легчайших, острых, пробирающих изнутри от самого позвоночника. Нарастающей вибрацией, рождающейся волной, неслышимым звуком, похожим на несуществующую, но оживающую постепенно музыку, первый аккорд которой растворился в поцелуе.
" В мире существуют миллионы губ, но лишь одни идеально подходят к твоим".Совпадают настолько, что каждое последующие движения становится естественным продолжением предыдущего.
Поцелуй длился и длился. Сначала осторожный, изучающий. Ласкающий губы, нежные уголки, ласково берущий, нитью беззвучного диалога, бережный, вопрошающий...
А затем настойчивый, властный, пресекающий всяческое сопротивление, пришедший не робким трепетным просителем, но решительным захватчиком, знающим и понимающим своё право обладать и собирающийся взять это право, прямо сейчас, сию секунду. И что бы не думал по этому поводу сам хозяин, как бы он ни отреагировал.
Поздно. Слишком поздно, теперь, что бы остановиться. Отказаться? Безумие...
Может быть, оно выглядит именно так? Как непреодолимая тяга, сумасшествие желания? Когда легче умереть, чем оторваться, даже на секунду. Только взять всё, выпить ощущение, склеиться, понимая, что отлепиться, окажется невозможно.
Ири, что за зверя во мне, ты пробудил? Растравил, раздразнил, раздраконил. Не могу остановиться. Отказаться от этого... Тебя..В тебе.
Беззвучная молитва, смазанная не родившимся стоном, поглощённым встречным ответным движением.
Вот так... Ближе...Ещё...
Язык Грандина уверенно проскользнул по мягким губам, подзадоривая, раздвинул, неторопливо вторгаясь внутрь самым кончиком. Чуть глубже. Снисходительно сталкиваясь с чужим, испуганно убегающим языком, настигая и превращая поцелуй в сладкую, полную наслаждения дразнилку. Пытку тягучим, расходящимися кругами желанием.
Прикоснуться. Исчезнуть. Убежать. Для того, что бы вернуться и встретить, тянущуюся на встречу немую истому. Откровенно приглашающий рот. Следующие за каждым движением губы, распахивающиеся навстречу сосредоточением сладости, в которую хочется ворваться и смять, измучить, до изнеможения; не только податливые губы, но и всё откликающееся на призыв тело, потому что нельзя быть таким откровенным, безотчётно предлагая себя. Отдаваясь, притягивая, втягивая, что бы следовать за его языком, почти нанизываясь на него, поглощая и подзадоривая ответной лаской, растирая.
... Боже...он понимает, что творит?
В своих инстинктах, способный дать сто очков форы, самой искушённой и умелой шлюхе, развратной бляди, что не задумываясь завяжет узелком веточку черешни, потому что годы практики позволяют и не такое. Вряд ли в обычном состоянии Ири смог бы изобразить узелок, но сейчас то, что он бессознательно творил, позволяло поверить, что внутри каждого узелка, Ар с лёгкостью ввяжет ещё десять.
Голова кружилась. От откровенной похоти, мутилось в глазах, и сердце тяжёлым кузнечным молотом бухало в груди, отдаваясь в ушах.
Ири выгнулся, издавая стон, почти крик, ощущая ответную горловую вибрацию сдержанного рыка, ибо от желания вбить его в кровать и трахать до полного исступления, Мистраль разрыдаться был готов, понимая, что надо сдерживаться, нельзя торопиться. Рано.
Но попробуйте объяснить это голодному, не евшему несколько дней при виде заветного куска хлеба или умирающему от жажды, добравшемуся до спасительной воды. Не торопиться?