- Нет, - возразил папа. - Если спешно нацарапать тоненькое яйцо, то мы будем ошибаться и принимать его за обыкновенное. Ше-ше-ше! Мы сделаем иначе: отломим и отогнем кусочек скорлупки. Тогда видно будет, что звук о становился все тоньше и тоньше и, наконец, превратился в е.
И он нарисовал вот что. [ рис.12].
- Ах, как хорошо! Это даже лучше тоненькой лягушки. Продолжай, продолжай! - сказала Таффи, в свою очередь царапая по коре зубом акулы.
Папа продолжал рисовать, хотя его рука дрожала от волнения.
Наконец он нарисовал вот что. [ рис.13].
- Смотри-ка, Таффи, - сказал он. - Не поймешь ли ты, что это означает
на тегумайском языке? Если поймешь, то мы сделали великое открытие.
- Шесты, сломанное яйцо, хвост карпа и рот карпа, - перечисляла Таффи. - Ше-уа, небесная вода, дождь.
В это время на руку ей упала дождевая капля - погода как раз была серенькая.
- Папа, дождь идет. Ты это хотел сказать мне?
- Ну конечно, - ответил отец. - И я сказал тебе это молча, не правда ли?
- Я, вероятно, догадалась бы, хотя не сразу, но дождевая капля помогла мне. Теперь зато я уж никогда не забуду. Ше-уа значит "дождь" или "дождь идет". Молодец, папа!
Таффи вскочила и стала кружиться около него.
- Подумай только: ты уйдешь утром, когда я еще буду спать, и нацарапаешь на закоптелой стене ше-уа. Я пойму, что скоро будет дождь, и надену свой плащ из бобровых шкур. То-то мама удивится!
Тегумай тоже принялся скакать. В те времена отцы не гнушались такими забавами.
- Чем дальше, тем лучше, - говорил Тегумай. - Положим, я захочу сказать тебе, что дождя не будет, и ты можешь прийти к реке. Вспомни, как это по-тегумайски?
- Ше-уа-лас уа-мару ( дождь кончился, к реке приди). Сколько новых звуков! Я не придумаю, как их нарисовать.
- А я зато придумал! - воскликнул Тегумай.
- Постой минуту, Таффи, я тебе покажу, и затем на сегодня уже довольно. Мы знаем, как изобразить ше-уа, остановка только за лас. Ла-ла- ла!
- твердил он, помахивая зубом акулы.
- На конце шипящая змея, а перед нею рот карпа - ас-ас-ас. Нам нужно только ла-ла, - сказала Таффи.
- Я знаю, но нам приходится выдумать ла-ла. И мы с тобою первые люди, которые за это берутся, Таффимай.
- Ну что же? - заметила Таффи и зевнула, так как чувствовала себя немного утомленной.
- Лас значит "сломать" и еще "кончить", не правда ли?
- Да, разумеется, - сказал Тегумай. - Уо-лас значит, что вся вода в чану вышла и мама не может готовить, а меня как нарочно нет, я от- правился на охоту.
- А ши-лас означает, что копье сломано. Если б я тогда додумалась до этого, то не стала бы делать дурацких рисунков с бобрами для чужака.
- Ла-ла-ла! - повторял Тегумай, размахивая палкой, и морщил лоб. - Вот еще досада!
- Ши я умею нарисовать, - продолжала Таффи. - А потом я попробовала бы нарисовать сломанное копье.
И она нарисовала вот что. [ рис.14].
- Отлично! - воскликнул Тегумай. - Теперь у нас есть ла, и этот знак не похож на другие.
Он нарисовал вот что. [ рис.14^ [ рис.15].
- Нужно уа. Ах, это уже было. Остается только маре. М-м-м-м... Чтобы сказать м-м-м, надо закрыть рот. Давай нарисуем закрытый рот.
И она нарисовала вот что. [ рис.16].
- После него поставим разинутый рот карпа. Выйдет ма-ма-ма, - сказал Тегумай. - А как же мы сделаем р-р-р, Таффи?
- Такой же острый, угловатый звук слышится, когда ты выдалбливаешь челнок, - сказала Таффи.
- Угловатый? Острый? Вот такой? - спросил Тегумай и нацарапал
следующее. [ рис.17].
- Да, - ответила Таффи, - но не надо столько углов, довольно и двух.
- Я поставлю даже один, - сказал Тегумай. - Для нашей игры чем проще знаки, тем лучше.
Он нарисовал вот что. [ рис.18].
- Теперь мы добились толку, - сказал Тегумай и подпрыгнул на одной ноге. [ рис.18] - Я возьму и нанижу все знаки подряд, как рыб на жердочку.
- Не поставить ли между словами палочки, чтобы они не теснились и не толкались, словно карпы?
- Я сделаю между ними промежутки, - сказал Тегумай, но от волнения позабыл и нацарапал их без промежутков на куске свежей березовой коры. [ рис.19].
- Ше-уа-лас уа-маре, - произнесла Таффи, читая по складам.
- На сегодня довольно, - сказал Тегумай.
- Я вижу, что ты очень устала, Таффи. Но ты не смущайся. Мы уже завтра все окончим, а помнить о нас люди будут еще много-много лет после того, как срубят на дрова самые большие деревья, которые ты здесь видишь.
Они вернулись домой. Целый вечер Тегумай сидел по одну сторону очага, а Таффи по другую. Они рисовали уа, уо, ше иши на закоптелой стене и до тех пор шушукались и пересмеивались, пока мама не сказала:
- Право, Тегумай, ты ничем не отличаешься от Таффи.
- Не сердись, мамочка, - убеждала Таффи.
- У нас с папой секрет. Мы сами все тебе расскажем, когда настанет время, только, пожалуйста, сейчас не расспрашивай, а то я не выдержу и разболтаю.
Мама не стала расспрашивать. На следующий день Тегумай ушел ранехонько к реке придумывать новые знаки, а Таффи, когда встала, увидела слова уа-лас ( воды нет, вода кончилась), написанные мелом на стенке большого каменного чана, который стоял около входа в пещеру.
- Гм! - ворчала Таффи. - Эти картинки-звуки бывают иногда совсем некстати. Папа как будто пришел сюда и велел мне принести воды в чан, чтобы маме было на чем готовить.
Она пошла к ручью за пещерой и, набирая воду ведром из березовой коры, наносила полный чан. Затем она побежала к реке и дернула папу за левое ухо. Это ухо принадлежало ей, и она могла его дергать, когда была умницей.
- Ну, давай рисовать остальные звуки, - сказал папа. Они целый день провели за делом, отрываясь только, чтобы позавтракать и немного побегать. Когда они дошли до звука т, то Таффи заявила, что с этого звука начинаются их имена - ее, папино и мамино - и потому надо нарисовать семейную группу, где бы они все трое держались за руки. Это легко было нарисовать раз-другой, но когда пришлось повторить то же самое шесть-семь раз, то Таффи и папа справлялись все хуже и хуже, и, наконец, от рисунка остался один высокий, худой Тегумай, протягивающий руки жене и дочери. На картинках 20, 21 и 22 видно, как это постепенно делалось.
Многие другие рисунки были так замысловаты, что их трудно было выцарапывать, особенно натощак. Но по мере того, как их снова и снова царапали на березовой коре, они становились проще и яснее, и, наконец, Тегумай остался совсем доволен. Они повернули шипящую змею на другую сторону, чтобы получить г [ рис.23]. Очень часто у них попадалось е, и во избежание недоразумений они совсем загнули отломанную скорлупку яйца [рис.24].
Звук з получился из рисунка. изображающего священного для тегумайцев зверя - бобра [ рис.25, 26, 27, 28]. Некрасивый носовой звук н они хотели изобразить в виде носа и рисовали носы до тех пор, пока у них остались черточки, которые они продолжили вверх и вниз. [ рис.29].
Пасть жадной щуки дала твердый звук д [ рис.30].
Изобразив, как щука своей острой пастью натыкается на копье, они сделали рисунок для звука к [ рис.31], который всегда произносится с усилием, словно натыкаешься на препятствие. Когда они нарисовали кусочек извилистой реки Вагай, то получили картинку для звука в [ рис.32, 33].
Таким образом, Таффи и ее папа нацарапали все звуки, какие им были нужны, и составили азбуку. Прошли тысячелетия, и люди пробовали применять те или другие знаки, пока не вернулись опять к той азбуке, простой и понятной, которую выдумали Таффи и Тегумай. По ней теперь учатся все детки, когда они уже в таком возрасте, что могут учиться.
Поэтому я стараюсь не забывать Тегумая Бопсулая, и Таффимай Металлумай, и Тешумай Тевиндрау, ее дорогую маму, и все то, что некогда происходило на берегах большой реки Вагай!
{ Вскоре после того, как Тегумай Бопсулай сочинял с Таффи азбуку, он надумал сделать волшебное азбучное ожерелье из букв, чтобы поместить его в тегумайском храме и сохранить на вечные времена. Все тегумайское племя принесло свои драгоценности и бусы, которыми и украшены были буквы.
Таффи и Тегумай целых пять лет трудились над этим ожерельем. Я прилагаю здесь его изображение. Оно нанизано было на крепкую оленью жилу и перевито тонкой медной проволокой.
Весит ожерелье один фунт и семь с половиной унций*. Черный фон кругом букв нарисован для того, чтобы они больше выделялись. }
* Это значит, что ожерелье весило около 666 г, т. е. оно было очень тяжелым.
КАК КИТ ПОЛУЧИЛ СВОЮ ГЛОТКУ
Некогда, милые мои, жил в море кит, и питался он рыбами и морскими животными. Он ел треску и камбалу, плотву и скатов, скумбрию и щуку, морских звезд и крабов, а также настоящих вьюнов-угрей. Он истребил всех рыб. Осталась в море только одна маленькая хитрая рыбка, но она всегда плавала около правого уха кита, так что он не мог ее схватить. Дошло до того, что кит приподнялся на хвосте и сказал:
- Я есть хочу!
А маленькая хитрая рыбка лукаво спросила:
- Не случалось ли тебе, благородный и могучий кит, отведать человека?
- Нет, - ответил кит. - А разве он вкусный?
- Вкусный, - сказала маленькая хитрая рыбка, - только он очень прыткий.
- Ну так добудь мне несколько штук, - приказал кит и, взмахнув хвостом, высоко взбил пену на гребнях волн.
- В один присест хватит и одного, - сказала хитрая рыбка. - Если ты поплывешь дальше, то под пятидесятым градусом северной широты и сороковым градусом восточной долготы ты найдешь человека, сидящего на плоту среди моря. На нем синие холщовые шаровары и подтяжки (не забудьте про подтяжки, милые мои!), а в руках у него складной нож. Это моряк, потерпевший крушение и, надо вам сказать, необыкновенно умный и рассудительный человек.
Кит плыл да плыл к пятидесятому градусу северной широты и сороковому градусу восточной долготы. Плыл он изо всех сил, и вот наконец среди моря он увидел на плоту человека в синих холщовых шароварах и подтяжках (помните особенно о подтяжках, милые мои), со складным ножом в руках. Это был моряк, потерпевший крушение. Он сидел и болтал ногами в воде. (Ему мама позволила болтать ногами в воде, иначе он не стал бы этого делать, так как он был необыкновенно умный и рассудительный человек.)
Подплыв ближе, кит так разинул пасть, что она у него чуть не дошла до хвоста, и проглотил моряка, потерпевшего крушение, вместе с плотом, на котором он сидел, с синими холщовыми шароварами, подтяжками (о которых вы не должны забывать) и складным ножом. Он отправил все это в свое глубокое, теплое, темное нутро, причмокнул и три раза повернулся на своем хвосте.
Но как только моряк, человек необыкновенно умный и рассудительный, очутился в глубоком, теплом, темном нутре кита, он тотчас же принялся прыгать, шмыгать, скакать, плясать, кувыркаться, брыкаться, топать, хлопать, толкаться, кусаться, кричать, вздыхать, и кит почувствовал себя очень нехорошо. (Вы не забыли про подтяжки?)
Кит сказал хитрой рыбке:
- Ужасно прыткий этот человек. Он вызывает у меня икоту. Как мне быть с ним?
- Вели ему вылезть, - ответила хитрая рыбка.
Кит гаркнул в собственное нутро моряку, потерпевшему крушение:
- Выходи и ступай куда знаешь. У меня икота.
- Ну нет! - сказал моряк. - Не на таковского напал. Доставь меня к родным берегам, к белым скалам Альбиона*, и тогда я еще подумаю, выйти мне или нет.
* Так в древности назывались Британские острова (Англия).
{ Это - изображение кита, когда он глотает моряка с его необыкновенным умом и рассудительностью, с его плотом, складным ножом и подтяжками, о которых вы не должны забывать. Пуговки, которые вам видны, находятся на этих подтяжках, а рядом с ними торчит нож. Моряк сидит на плоту. Впрочем, плот покосился набок, и его трудно разглядеть. Беловатая штука около левой руки моряка - это бревно, которым он пытался грести перед тем, как появился кит, а потом он его бросил. Кита звали Приветливый, а моряка - мистер Генри Альберт Биввенс. Маленькая хитрая рыбка прячется под брюхом кита, а то я 6 и ее нарисовал. Море так волнуется оттого, что кит втягивает в себя воду, чтобы вместе с нею проглотить мистера Генри Альберта Биввенса, плот, нож и подтяжки. Пожалуйста, не забудьте про подтяжки! }
{ Здесь кит ищет маленькую хитрую рыбку, которая спряталась под воротами экватора. Имя хитрой рыбки было Пингль. Она забилась между корнями высоких водорослей, которые растут против ворот экватора. Я нари- совал ворота экватора. Они закрыты. Они всегда бывают закрыты, потому что всякие ворота надо закрывать. Веревочка поперек рисунка - это и есть экватор. Штучки, похожие на скалы, это великаны Мор и Кор, охраняющие экватор. Они нарисовали теневые картины на воротах экватора, а под воротами выцарапали резвящихся рыб. Одни из этих рыб - остроголовые дельфины, другие тупоголовые акулы. Кит не мог найти хитрой рыбки, пока не успокоился его гнев, а потом они снова сделались друзьями.}