– Не понимаю, зачем ты мне все это говоришь! – громко фыркнув, произнесла Маша, не желая, чтобы он давал ей советы.
Макс понимающе приподнял уголки губ в насмешливой улыбке.
– А я что… – он удивленно округлил глаза, – что-то говорил?
Маша не сдержала смешок. Они действительно очень сблизились, пока работали вместе, и нередко он интересовался её мнением даже по вопросам личного характера.
Могла ли она положиться на него? Наверное.
Но хотела ли она этого? – Нет.
Швецова поднялась и одернула юбку.
– Я учту все твои предостережения, – сказала она, – а теперь, может, мы все же поработаем?
Тетерев-младший встрепенулся.
– Отлично! Тогда доделай отчёт по продажам за последние месяцы и отнеси Леониду.
– НО…
– А я ухожу, – прервал он её, не дав возможности возразить.
Макс открыл ящик стола и достал коробку безумно дорогих конфет, а потом, сверкнув хитрым взглядом, послал девушке воздушный поцелуй и со словами: «У меня свидание», направился к двери.
– Эй! – возмущенно воскликнула Маша ему вдогонку, но он лишь поднял руку и помахал ей, даже не оглянувшись.
– Он снова взвалил всю работу на меня, – пробурчала девушка, но послушно принялась за дело.
Когда документы были готовы, на улице уже стемнело, и Маша поняла, что засиделась. Сомневаясь, что Леонид все ещё в своем кабинете, она, тем не менее, тихо постучала в его дверь. В ответ – тишина. Немного обрадованная небольшой отсрочкой перед встречей, она ради успокоения совести повернула ручку и, к её удивлению, дверь открылась. Настороженно заглянув в кабинет, Маша затаила дыхание – Тетерев, положив руки на стол, а голову на них – безмятежно спал.
«Не трогай его! – вопил разум, – Ты же помнишь, как чутко он спит?»
Но Швецову словно магнитом тянуло. Тихо ступая, она остановилась перед столом. Её рука слегка дрогнула, прежде чем почти невесомо коснуться его волос. Чувство забытого ощущения охватило её. Маша сильно тосковала и хотела снова ощутить его страсть и нежность, ощутить тот взгляд, наполненный любовью, когда он разглядывал её, думая, что она спит.
На глаза навернулись слёзы и девушка, не удержавшись, провела пальцем по его щеке и тут же вздрогнула от испуга, потому что, проснувшись от её прикосновений, Леонид сильно схватил её за руку. Тетерев выпрямился и посмотрел на неё, сначала не понимая ничего, но потом вдруг по его лицу стала расплываться улыбка.
– Похоже, в мышеловку попалась любопытная мышка, – с ленцой проговорил он.
Маша покраснела и тяжело сглотнула.
– Я… я просто документы принесла, – стала оправдываться она, чувствуя, что её щеки стали гореть.
Лёня тоже это заметил, выражение его лица вмиг изменилось. Маша не могла знать, что это свойство краснеть, которое ему так нравилось в ней, теперь он видит в Мышкиной и это будит в нем воспоминания, сладкие и горестные одновременно.
Почему-то Тетерев неожиданно разозлился, и Маше стало не по себе.
– А, может, тебе нравлюсь я, а вовсе не мой брат? – спросил Лёня, вставая из-за стола и притягивая её к себе за руку, которую он все ещё удерживал.
Маша отвела взгляд, боясь, что он прочитает правду в них и не заметила, как глаза Леонида от удивления расширились.
– Хм, похоже, я оказался прав, – удовлетворенно произнес он. – Но ты должна знать, что требования к женщинам у меня намного выше, чем у Макса, и ты должна сделать что-то нереальное, чтобы я обратил на тебя внимание.
Маша выдернула руку и вызывающе уставилась ему прямо в глаза.
– Иди к чёрту!!!
Лёня скрипнул зубами: «Ну почему она так сильно напоминает мне Машу?» Это злило его, раздражало и заставляло делать глупости. Вот как сейчас, например: он рывком притянул к себе девушку и грубо завладел её губами, словно наказывая за сходство. Маша сопротивлялась, она не хотела, чтоб он делал это таким образом.
Его губы, язык – как она желала его всего! И даже если гордость не позволяла сдаться, то чувства были намного сильнее, а она устала постоянно им сопротивляться. Желание сжигало изнутри, голова кружилась, словно Маша была пьяна – так было всегда, когда Леонид касался её. Больше не в силах сдерживаться, она ответила на его поцелуй, и их словно опалило огнем.
Они, как безумные, целовались, и Маша не сразу поняла, что случилось, но Лёня оттолкнул её от себя. Его грудь тяжело вздымалась, а глаза потемнели от страсти.
«Почему ты остановился?» – хотелось спросить Маше, но она молчала, как и он, тяжело дыша.
– Убирайся! – донесся до неё его хрипловатый голос.
Уязвленная, ничего не понимающая девушка стала пятиться к двери, и когда он отвернулся от нее, пулей вылетела из кабинета. Как только её шаги затихли, Лёня со злостью опустил руки на стол.
– Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Тетерев сильно надавил пальцами на виски, стараясь унять волнение и тревогу.
– Она не Маша, – прошептал он, – она всего лишь похожа на неё, – убеждал он себя, сознавая, что его отношение к Мышкиной начинает стремительно меняться.
Глава 12
С того вечера он перестал даже смотреть в её сторону, а девушка каждый раз при встрече с ним отводила взгляд. Как ни странно, Макс не замечал напряжения и неловкости, возникшей между братом и своей помощницей, хоть они и проводили втроём много времени. Он часто оставлял их наедине, но Маша почти сразу выходила следом, находя разные причины, чтобы сбежать от пугающего молчания. Тетерев вообще делал вид, что её не существует, а это причиняло ей невыносимую боль.
Но в этот раз сбежать не удалось, так как Макс буквально приказал ожидать его здесь. Маша чувствовала себя неуютно, а Леонид уставился в монитор, делая вид, что очень занят.
Неожиданно дверь распахнулась и со словами: «Здравствуй, любимый!» в кабинет ворвалась девушка, которую Швецова не хотела бы видеть ещё минимум лет сто. Леонид прохладно кивнул незваной гостье и нахмурился при виде Милы, как всегда легкомысленной и беззаботной. Посчитав его приветствие недостаточным, она перегнулась через стол и пылко поцеловала его в губы.
– Вот это я называю приветствие любимой невесты! – промурлыкала довольно она, блестя белоснежными зубками.
– Значит, ты вернулась, – вздохнув, констатировал Леонид.
– Ты ведь скучал? – кокетливо спросила она, водя острым ноготком по его щеке.
Маша всегда считала поведение этой девушки слишком развязным, и ухватившись за край стула, на котором сидела, едва сдерживала себя, чтобы не сорваться и не отшвырнуть руку, гладившую Леонида.
«Не трогай его! Он мой!»
Хоть Лёня и оставался безразличен к её заигрываниям, но Швецова ревновала.
– Ну, так как, скучал? – повторила Мила, проводя пальцем по его губам.
Тетерев отвел её руку от своего лица и абсолютно равнодушно ответил:
– Нет!
Мила поджала губы и стала похожа на обиженного ребенка.
– Меня не было целых полтора года! – возмутилась она, – и ты ни разу не вспомнил обо мне?
– Конечно, вспоминал, – с нежной улыбкой произнес он, и Мила довольно заулыбалась в ответ, – помнится, я тогда подумал: «Как же хорошо, что мартышки не будет целых два года и она не будет маячить у меня перед глазами».
– Я же просила не называть меня мартышкой! – зашипела девушка. – Лёня, ты злой!
Тетерев расхохотался, а Мила обижено засопела. Наблюдая за их перепалкой, Маша с сожалением понимала, что они были по-настоящему близки и чтобы Мила ни делала, Лёня никогда не злился на нее, а лишь подшучивал. В то время, как на неё в теле Мышкиной, он постоянно сердился и был раздражен, а в его глазах иногда даже читался гнев.
Тетерев снова чем-то поддел свою подругу детства.
– Не смей меня дразнить, – ткнув в него пальцем, величественно приказала она, – или я пожалуюсь Максу, и он поколотит тебя!
Маша неосознанно фыркнула: «Да никогда в жизни младшему Тетереву не справиться с братом!» – подумала она.
Когда же Швецова поняла, что стало неестественно тихо, то, подняв глаза, встретилась с двумя парами глаз, устремленными на неё. И вот тогда-то она осознала, что звук, который она издала, был достаточно громким, чтобы его услышали. Смутившись, она пробормотала слова извинения, а Мила, присев на край стола, стала грациозно покачивать ногой.
– Это кто? – недовольно спросила она, рассматривая девушку, словно букашку под микроскопом.
Швецова напряглась, ей был знаком этот оценивающий взгляд. Безразличным тоном Леонид представил ее.
– Ну и фамилия, – хихикнула Мила.
Маша насупилась и буркнула первое, о чём подумала.
– У самой-то не лучше!
Тетерев захохотал, а разъяренная Мила испепеляющим взглядом пожирала девушку, задевшую её самое больное место. Фамилию Лобкова, какой «наградил» её отец, она ненавидела и мечтала поскорее изменить.
– Тетерев, неужели это твоя очередная пассия? – презрительно проговорила она, но Лёня продолжал посмеиваться над ней, игнорируя её ярость, поэтому Мила обратила весь арсенал сарказма на виновницу своего раздражения.
– Мышкина, ты ведь не надеешься, что сможешь заинтересовать Леонида своей скромной персоной? – Лобкова зло усмехнулась, заметив, как девушка вспыхнула и смущенно отвела глаза. – У нашего принца запросы повыше, правда Лёнечка?
Тетерев сухо усмехнулся, но позволил Миле продолжить фарс. А та, неудовлетворенная молчанием своей жертвы, решила, как минимум, довести её до слёз.
– Бедная девушка, видимо, поздно тебя предупреждать и ты уже попала под его чары, – Мила медленно подошла к Маше.
На лице притворщицы была маска сожаления, и не желая доставлять ей удовольствие, Швецова просто опустила голову, стараясь не слушать её злого шипения. Маша стала считать про себя, но уже дошла до двухсот, а та все не унималась. Ей прекрасно было известно, что Лёня не вмешается по той простой причине (как он объяснял ей однажды, когда она была ещё сама собой), что глубоко уверен: жертва должна постоять за себя сама, без чьей-либо помощи.
Маша решила просто игнорировать Лобкову, пока та не устанет. Но она не учла, что получит обратный эффект – чем упорнее она молчала, тем сильнее распалялась Мила.
– Хотя знаешь, Мышкина, у тебя, возможно, есть шанс оказаться в его постели несколько раз, – Мила мерзко хихикнула. – По-видимому, в последнее время Лёня пресытился утончёнными дамами, ему захотелось попробовать этакую диковинку, поэтому его последней пассией была простая кассирша.
Маша внутри дрогнула и неуверенно взглянула на Тетерева, но он оставался невозмутимым.
– Как же звали ту простушку? – Мила задумчиво прикусила кончик ноготка, а потом на её лице появилась довольная улыбка, – вспомнила, у неё даже имя деревенское – Маша.
Швецова напряглась, она не была уверена, но, кажется, во время трагедии в супермаркете Лобкова училась за границей то ли на дизайнера, то ли на модельера. Она пробыла там полтора года и, возможно, не знала всех подробностей, раз так легко с её губ слетело имя, которое для всех оставалось табу и по сей день.
– Я даже вздохнула с облегчением, – продолжила Мила, – когда, вернувшись, узнала, что Лёня бросил ее, ведь она абсолютно не подходила ему.
– Ме… её никто не бросал, – прошептала Маша.
– Что? – удивилась Лобкова, – не смеши меня, я никогда не поверю, что это она бросила Тетерева! Да ни одна нормальная женщина этого не сделает, а эта непримечательная деревенщина только рада была ухватиться за него.
– Мила, – послышался ледяной голос Леонида, но та лишь отмахнулась от него, не уловив ноток предостережения в его интонации.
– Да ладно тебе, Тетерев! Я знаю тебя слишком давно и с самого начала не верила, что ваши отношения продляться долго. Такая обычная, необразованная девица могла надеяться лишь на секс с тобой.
Маша сжимала кулачки, а сердце стучало так сильно, словно она пробежала марафон.
– Замолчи! – звенящим шепотом проговорила Швецова, – ты ничего не знаешь о ней!
Немного шокированная яростью, звучавшей в голосе Мышкиной, Мила даже потеряла на какой-то момент дар речи, но это длилось всего секунду.
– Мне достаточно знать, что она дешёвая…
– Не говори плохо об умерших! – крикнула Маша, вновь переживая свою личную трагедию.
Мила удивленно распахнула глаза.
– Она умерла?
– Да!
– Впрочем, – Мила хмыкнула и, пожав плечами, равнодушно произнесла, – невелика потеря.
Раздался оглушительный треск и Лобкова прижала руку к своей щеке, а Маша непонимающе уставилась на свою ладонь.
– Лёня, – всхлипнула Мила, – она… она ударила меня.
В этот момент в кабинет бодро вошёл Макс. Как только он переступил порог, в его объятия влетела рыдающая подруга и уткнулась ему в грудь.
– Максим, эта дрянь ударила меня, – захлебываясь слезами, произнесла она.
Отодвинув от себя девушку, он увидел покрасневшее лицо, и его взгляд посуровел.