- Пливет, папа…
- Будем знакомы, - я протянул ему свою руку.
А затем сгреб в обнимку, сильно прижимая к себе. Вдыхая в себя наш с Раулем запах и чувствуя, что не смотря на все просьбы Рауля, я вновь плачу.
От счастья.
Впервые в жизни я плакал от счастья. Потому что я знал: отныне и впредь все, все будет хорошо.
Те, кто стал мне дороже всей моей жизни, теперь будут со мной.
И больше я никому, никому не позволю прикоснуться к нашему счастью.
В тот день была хорошая погода. Словно на денек весна забежала в утопающий в осенних лужах город. С неба, улыбаясь нежными теплыми лучами, сияло солнце. И я верил: это был знак Бога. Знак о том, что теперь вся наша жизнь будет столь же счастливой и светлой, как и этот яркий весенний день средь осенних будней…
___________
Я вспомнила, что так давно хотела написать. В общем, мои дорогие читатели, я серьезно пораздумала и в конце концов решила, что все же обломаю вас с рейтингом. R. Простите. Но не хочу писать про секс. Это у меня получается отвратительно - уж поверьте - а я не хочу портить работу.
Извините. Я знаю, это жестоко.
Эм-м-м... кстати, я не ошиблась, когда поставила в табличке "в процессе написания". Надеюсь, эпилог вам понравится:)
Эпилог.
Не думай, как бы ни был ты велик,
Что ты всего достиг и все постиг. /Юсуф Баласагурский/
Яркие лучики солнца сегодня не проберутся в комнату с рассветом. Толстые шторы на окнах полностью поглотят их, не пропуская света.
Джон крепко спал, едва слышно посапывая. Было так забавно смотреть на него всякий раз, когда он медленно просыпался и, наткнувшись взглядом на меня, сильнее прижимал к себе, словно ребенка, который может вскочить с кровати и оставить его одного, убежав куда-то…
Но сегодня он проснется один и, наверное, будет очень недоволен этим фактом. Мне бы не хотелось беспокоить его.
Однако то место, что собираюсь я посетить… Это дело касается только меня. Не знаю, эгоистично ли это, но я, пожалуй, в первый раз не хочу, чтобы он был свидетелем моего разговора с кем-то.
Около пары недель прошло с тех пор, как мы встретились у полицейского участка. И, пожалуй, эти две недели можно считать двумя самыми счастливыми неделями в моей жизни. Никко, Джон… он действительно не шутил, когда сказал, что мы вычеркнем эти три года из своей жизни. Мы вычеркнули их. Вычеркнули толстой пастой искренней радости оттого, что мы вновь вместе.
«Джон, прости, что ухожу, ничего не рассказав тебе вчера. Я просто вспомнил, что у меня осталось одно неоконченное дело, и для того, чтобы поставить на прошлом жирную точку, мне нужно сделать одну вещь. Для меня это очень важно, поверь. Я вернусь через пару дней. Последи за Никко. Будь хорошим папой.
- Рауль - »
Меня грызла совесть за то, что я побоялся рассказать ему о своем решении уехать вчера. В лицо. Но я страшился того, что он попытался бы остановить меня или поехать со мною… Однако туда я хотел поехать один. И даже Джон стал бы лишним там.
Этой ночью мне снился какой-то странный сон. К сожалению, после того, как я поднялся с кровати, то уже не мог детально вспомнить его. Все смешалось в сгустки ярко-белого цвета и какой-то тихий голос за спиною, смысл слов которого я так и не смог разобрать.
Жаль. Почему-то утром мне казалось, что это нечто очень важное.
Впрочем, я не особо переживал по этому поводу. Действительно важными для меня сейчас были всего лишь два человека: он и наш с ним сын.
И… пожалуй, еще один альфа.
Диего. Так жаль, что мы сможем видеться так редко. Джон увез нас с Никко в другой город, от которого семь часов добираться до твоего. Жаль, что я так и никогда не стану работать секретарем на твоей работе. Жаль, что мы не успели узнать друг друга как следует.
В заднем кармане джинсов лежала тысяча долларов.
Я буду верить, Диего, что ты научишься любить. Это не правда, что научить этому нельзя. Просто ты еще не встретил своего учителя любви. Того омегу, который научит тебя любить. Верь моим мыслям. Потому что я полагаю, каждый из нас должен верить во что–то. А во что? Да во что угодно...
Полицейский участок по-прежнему пестрел людьми в форме. Интересно, где здесь можно найти Диего? Недолго канителясь, я наклонился к окошечку вахтера и задал ему этот вопрос. Странно, что он вызвал удивление на лице молодого беты.
- Кого-кого? – переспросил он меня.
- Я не знаю фамилии. Его зовут Диего. На вид приблизительно тридцать лет, сероглазый брюнет. Я должен вернуть ему кое-что.
Парень, окинув меня долгим взглядом, покопался по пестрящему разноцветными кроссвордами столу, чтобы ответить с изрядной долей недоумения:
- Да не работал тут такой никогда.
- Как? – по инерции вылетел вопрос с губ.
- Так, - уже решительнее проговорил он, скрещивая руки на груди. – Путаешь ты что-то, парень.
Нет. Я просто не мог забыть адрес, который он сказал мне, недоуменно думал я тогда, выходя из здания. Почему же?..
Мне только и оставалось, что дойти до его дома. Если уж как-то ночью я смог, не зная адреса и дороги, чуть ли не упереться взглядом в его дом, то и сегодня это у меня однозначно получится.
Я должен был отдать ему эту нетронутую тысячу. Я должен был, протягивая ему купюру, коснуться его теплой руки. Посмотреть в его глубокие серые глаза. И сказать: «Прости. У нас бы все равно ничего не вышло…» Отдать ему то, что он дал мне когда-то, и, потеряв то, что напоминало мне о нем, забыть. Думать, что все мои встречи с ним были каким-то глупым нереалистичным сном.
Сон… и вновь нечто настойчивое натолкнуло меня на то, что я забываю что-то очень важное. Однако я постарался быстрее оттолкнуть эти мысли, торопясь по нужному мне адресу.
Я должен был это сделать.
Солнце сегодня не выходило из-за туч, время от времени моросил дождь, маленькими горошинками-каплями окрашивая тротуар в темно-серый цвет. Осень… Она все-таки не ушла с приходом Джона. Как жаль. А я-то думал, что теперь солнце всегда будет светить ярко, словно весною.
Вскоре я нашел его. Высокий серый дом с табличкой "XXXмкр LXIIIдом". Возвращаясь к воспоминаниям из моего "сна", мне оставалось всего лишь пройти за угол, чтобы увидеть относительно низенькое длинное здание, раскинувшееся между двумя высотками.
Я воодушевленно зашагал вперед… и пустым взглядом уставился на пустырь, растянувшийся между двумя домами-высотками.
Неужели я вновь что-то путаю? Но… но ведь, не смотря на ночь, я хорошо запомнил это место тогда. Почему же сейчас этого здания «64» нет?
Или… его никогда здесь не было?
Нет, глупости! Я не шизофреник, у меня нет галлюцинаций, да к тому же в заднем кармане моих штанов лежит вещественное доказательство того, что та ночь не была сном или моей дурной фантазией.
Я обернулся по сторонам. Через дорогу, на широкой лавочке вдоль тротуара сидели двое пожилых омег лет шестидесяти. Я решительно направился в их сторону, намереваясь во всем разобраться.
- Извините, - начал я еще до того, как подойти к ним на достаточно близкое расстояние, - вы не подскажите мне, как пройти к шестьдесят четвертому дому тридцатого микрорайона?
Они удивленно покосились на меня, переглянувшись, а потом один из них ответил, окончательно введя меня в ступор:
- В тридцатом микрорайоне только шестьдесят три дома, молодой человек.
- Но… - мои брови полезли на лоб. – Но я…
- Вы, вероятно, что-то путаете, - продолжил другой. – Вот как сейчас помню, однажды так я пытался найти…
Я вежливо дослушал рассказ омеги, практически не вдаваясь в смысл его слов.
Единственное, о чем я мог сейчас думать, так это о том, что я окончательно запутался. Диего… но ведь я точно помню! Я точно помню, что я был здесь той ночью!
Так почему же?..
…Белый свет искрился яркими блестками, как, бывает, сверкает снег в особо яркую погоду. Я шел вперед. Ведь где-то там, впереди, за этим сверкающим снегом со всех сторон тускло желтела светло-коричневая дубленка.
«Диего, постойте, - услышал тогда я свой собственный голос, и из ниоткуда взявшееся эхо подхватило его, дробя о ничто десятки раз. – Диего, стой!..»
Он не слышал меня. Постепенно его фигура становилась все меньше и меньше, словно я и не бежал, изо всех сил стараясь догнать его высокую фигуру.
«…Не стоит, - внезапно раздалось позади. - Иногда нужно заблудиться, чтобы обрести верный путь. Иногда нужно уйти, чтобы вернуться».
Голос… кому он принадлежал? Эхо дробило его, искажая до неузнаваемости. И я не хотел оборачиваться, чтобы увидеть говорящего со мною человека. Я должен был догнать Диего. Я должен был знать…
Я должен был знать, кто он такой на самом деле.
«Диего, остановись! Пожалуйста, остановись!» - вновь вырывается из горла крик.
И он остановился. Не оборачиваясь, застыл, дожидаясь, пока я успею добежать до него, поднимая от каждого нового шага в воздух миллионы сверкающих снежинок.
«Рауль… - раздалось в тишине. – Спасибо вам».
«За что, Диего?» – ноги подогнулись от усталости, и я устало опустился к земле, не отрывая от него взгляда.
«Говорят, что истинная любовь слепа, что это все лишь умонастроение... – раздался тихий ответ. – Если ты не ищешь – то никогда не найдешь. Ты останешься позади... Благодаря вам я понял, что я должен идти вперед. Даже… даже я должен идти вперед».
«Вы…».
Я понял, почему его одежда казалась мне отчасти прозрачной. Ее скрывали. Скрывали огромные полупрозрачные крылья, сверкающие на снегу нежно серебряным светом.
«Я всегда был растяпой. Я никогда не следил за моими людьми, которых мне следовало охранять, за которыми мне следовало заботиться… И они вырастали сущими эгоистами. Такими же, как и их ангел, - он сделал небольшую паузу, и я увидел, как дернулись на мимолетном ветерке серебряные пылинки на его крыльях. – По крайне мере, вы называете нас так».
«Диего, вы…»
«Простите Джона и меня. Из-за моего безразличия и его эгоизма вы когда-то потеряли три года счастья, Рауль. Но… вы изменили мое представление об этом мире. Вы любите его таким, какой он есть. Он нужен вам. И даже в самый страшный момент вы возьмете его за руку. Вы верите в него… Жаль, что я не он. Как бы я хотел испытать на себе вашу любовь…»
Я замотал головой из стороны в сторону, улыбнувшись.
«Диего…так это благодаря вам мы встретились тогда, у участка? Это так благородно с вашей стороны... Спасибо вам за то, что вы дали нам обоим второй шанс».
Он слабо кивнул, взмахнув крыльями. А я внезапно понял, что эти моменты станут последними в нашей встрече.
«Прощайте, Рауль. И будьте счастливы».
«Прощайте, Диего. Я верю, что когда-нибудь вы тоже обретете свое счастье».
А потом он вновь взмахнул крыльями и тут же исчез, оставляя меня в этом сверкающем снеге. Теперь я мог обернуться. И я обернулся, протягивая руку своему альфе, что все это время стоял за моей спиной.
«Знаешь, Джон, - наши взгляды встретились. – У тебя замечательный ангел»...
Я вздрогнул, приходя в себя. Вот я и вспомнил тот сон, что казался мне таким важным все это время…
Солнце уже почти зашло за горизонт, окутывая небо багряным цветом. Казалось, что вот спрячется оно окончательно там, вдали, и на смену ему с востока вылетит ангел, что подарит этому миру яркий нежный свет, который будет лучше любого солнца защищать нас от тьмы ночи.
Ангел…
-Эй, Диего, - проговорил я, смотря на небо. Словно ожидая, что увижу там его лицо. – Люблю ли я его таким, какой он есть? Нужен ли он мне? Вижу ли я его истинную сущность? Верю ли я него?.. – уголки губ поползли вверх. – Да, конечно. И ты даже не представляешь, насколько сильны мои чувства. А поэтому я обещаю, что буду сильным. Я обещаю, что буду бороться за наше с ним счастье.
Рука легла в задний карман штанов и, достав из него купюру, подкинула высоко вверх, в воздух. Почти моментально бумажка улетела в сторону, подхватываемая порывом сильного ветра.
Возможно, мне только показалось, как, пролетев несколько метров, она разбилась тысячью мелких серебристых снежинок…