Мужчина уже был совсем рядом, подступая хорошо отрепетированной походкой зверя, заставляя женщин вокруг задыхаться от нужды.
Лия потянулась всем телом вперед, мурлыча как кошка (а я такого вообще никогда не видела), медленно отправляя свернутую купюру за краешек его брифов, при этом она еще успела пробежаться пальцами по твердым мышцам брюшного пресса.
Его взгляд направился на меня, а я могла лишь выдавить слабую глупую улыбку, расслабленно развалившись на этой кушетке. То ли сидя, то ли лежа с этой задранной юбкой. Я была слишком опьянена его видом и мартини.
— Пятьдесят один, крошка? — Странно, что он услышал.
— Она считала, сколько оргазмов может дать один вид твоего тела, красавчик. — Ответила ему Рейчел, приправив слова, как блюдо перцем чили, своей порочной улыбкой. — И я поспорила, что больше.
Фу, блин! Ну просто ужас какой-то с этими извращенками. Только о сексе думают, кроме шуток. Не могут они наслаждаться эстетикой… как я. Я была в музее сейчас. Не смотря на этот мрак и чувственную обстановку, для меня этот мужчина был скульптурой Леонардо. Очень сексуальной, эротической, которая вгоняла меня в дрожь и ступор. Но он все же не был живым для меня. Когда я выйду из этих стен — для меня не будет его существовать.
— Я станцую для тебя, крошка. А ты будешь считать. — Улыбнулся он порочно, продолжая соблазнительно двигаться.
— А если будет меньше пятидесяти одного? — Хмыкнула я.
— То ты найдешь меня и скажешь сколько… остальное я отработаю внерабочее время.
— Черт возьми. — Протянула Лия, а Рейчел рядом захлопала в ладоши с улюлюканьем.
— Окей, бамбино, время пошло. — Согласилась я, поддерживая эту игру.
Понятное дело, что ничего из этого не выйдет.
Хотя…
Я расплылась в улыбке, когда он подмигнул и пошел к возвышению под всеобщие одобрительные крики.
О, как давно у меня не было отношений. А хороших отношений не было вообще никогда. И вся эта обстановка заставляла меня сожалеть и переживать. Серьезно, мне казалось, что я испорченная, потому что мужчина никогда не заставлял меня чувствовать себя желанной женщиной готовой на все с ним.
Ладно, скажем честно — в постели я никакая. Мне не понравилось. Точнее… я в ужасе была. Наверное, поэтому я ненавижу все эти любовные романы. Чушь какая-то… Там все так волшебно, черт возьми, что хочется просто этих писательниц познакомить с Беном, который был у меня первым.
Я печально вздохнула, теперь не чувствуя кроме разочарования вообще ничего.
В общем и целом, мы с этим Беном «пробовали» где-то с месяц, а потом расстались. И вообще, что я могла сказать на его «почему»?
Ты мне в постели не нравишься. Точнее… это самое ужасное, что только можно себе представить.
Ну, он бы назвал меня сукой и пошел прочь, рассказывать своим друзьям о том, какая я продажная тварь.
Хотя дело тут вообще не в нем. Ну не нравится мне секс, что тут поделать? Мне не нравится это даже представлять. Хоть с кем. Да даже с этим «принцем». Мне нравилось смотреть на него, а его постели я бы предпочла учебник химии.
— Ты куда…? — Спросила бормотанием Лия, схватив меня за руку, когда я поднялась на свои нетрезвые ноги. Однако ее сила на этот раз не была такой очевидной.
— Мне нужно знать… атомную массу кислорода. — Пробормотала я, но меня дернули назад. — Да в уборную я, балда. Пусти…
— А как же…
— Посчитаешь за меня. Думаю… ваши в сумме с Рейчел дадут больше пятидесяти одного. Я в вас верю… — Бросила я, неуверенной походкой идя черт знает куда, дергая юбку вниз.
Где тут туалет я не знала абсолютно. Да, по правде, я не видела и тех, кто мне может в этом помочь. Я была слишком пьяна. Просто свински. Даже чувствовала стыд, но, главное, — не слезы. И это хорошо. Больше всего я боялась, что разревусь.
Страшно представить, тут такая секс-обстановка, наслаждение, и я со своими соплями и истериками. И главное, если я начну реветь — меня ничто не остановит. Ну кроме биты по голове… это вообще решение всех проблем, не самом деле.
Ох, где я только не ходила в этом полумраке. Мне даже казалось, что я уже раза три прошла мимо Лии и Рейчел, которые на меня не обращали абсолютно никакого внимания. А хотя нет… тут, в этой темноте, все женщины были одинаковы. И лица у них были похожи, как маски, олицетворяющие порочный восторг.
Итак, я не помню, сколько времени прошло, прежде чем я выбралась из этого гнусного зала, который мне теперь просто осточертел. Вышла куда-то… черт его знает, там было так темно, что сам дьявол башку свернет.
Мои руки ощупывали холодную стену, пока я двигалась по ней, куда-то вперед, смотря себе под ноги. Ну я точно шла в правильном направлении. Если бы нет — меня бы уже кто-нибудь остановил… наверное.
А еще эти туфли… я никогда не носила каблуки. Ну точнее, с тех пор, как ушла из семьи, где каблуки для женщины — это как регалии для императора. В общем, я их носила дома как тапочки. И теперь на мне были неплохие лабутены, которые я купила год назад на это… чертово собеседование. И не надевала их больше никогда. А тут надела. Это все Лия… и платье это чертово тоже она навязала. Приличное общество, черт бы его драл. Какое это… приличное общество?
Словом, я уже готова была ползком ползти до этого туалета, но внезапно наткнулась на стену. Налетела на нее лбом. Этот камень вырос прям из-под земли, ей Богу.
И я застыла. Тупик. Стою и пытаюсь сообразить, что мне делать дальше. Говорю же, пьяна я была жутко, а может все дело в том, что было темно как в преисподней, потому я растерялась совершенно.
Не знаю, зачем я это делала, может пыталась удержаться… мои ладони поползли вверх, изучая все эти несвойственные стене выпуклости. А… приятно. И она была такой теплой под моими ладонями.
Я вообще, когда немного под градусом, могу остановиться и смотреть на дерево с час. Просто смотреть и думать о том, какие у него зеленые листья.
Вот и теперь я стояла, как идиотка, и трогала эту стену. Снова и снова… Задний мозг уже мне сказал по-джентельменски, что это не стена вовсе. А я просто остановится не могла. Нравится мне прикасаться и все тут. О, кажется это пуговицы рубашки… мужчина…
Я глуповато улыбнулась темноте, думая над тем… черт его знает, над чем я там думала. Просто лыбилась и трогала, как младенец, трогает непонятную ему вещь — изучает, познает. Он был приятен на ощупь… этот мужчина.
Наверняка один из тех, которые тут работают. Ну точно.
В следующий момент произошло то, что заставило меня жалко вскрикнуть. Все это великолепное тело, двигаясь с умопомрачительной скоростью, вдавило меня в стену. А мой тихий крик заткнула широкая и твердая мужская ладонь. Совершенно не нежно. Грубо и настойчиво. И я застыла, ощущая его с ног до головы своим телом.
У меня перехватило дыхание то ли от страха, то ли от того… что упиралось в мой живот. И это…. Ого-го-го… матушка природа, да это же не его собственное, ведь так?
И… ну странно, он был непозволительно возбужден. Кажется, я выбрала неподходящее время для того, чтобы на него налететь… возбуждение ведь не может возникать вот так внезапно.
Когда я ощутила дыхание в своих волосах, его хриплое дыхание, то поняла, что нет, все-таки может. И… это я сейчас была непозволительно, чудовищно возбуждена. И это исключительно неправильно. Все что здесь происходило было неправильным. И, наверное, поэтому мне так хотелось этого… Чего?
Я определенно чего-то хотела, но, кажется, была так пьяна, что даже не могла понять — чего конкретно. А он знал… почему-то создалось такое впечатление — что он все знал.
Наверное, мы стояли так целую вечность, чувствуя возбужденные, напряженные тела друг друга, пока я не пошевелилась, попытавшись вздохнуть. И это подтолкнуло его к действиям.
Во всяком случае, его ладонь медленно, словно неуверенно отстранилась. И я уже надеялась, что он собирается меня отпустить, однако уже в следующий момент моих губ коснулось его дыхание. И… я была не так пьяна, чтобы не понять, что тут намечается.
И что я сделала, вместо того, чтобы его оттолкнуть или хотя бы отвернуться?
Мои руки взметнулись вверх, я нашла его голову, запустив пальцы в великолепный шелк волос, притянув к себе настойчиво, со всей силы, которая тогда у меня была.
И все. После этого жеста мы оба знали, что пути обратно нет.
Еще несколько минут назад размышляла о том, что никогда не смогу получать удовольствие от близости с мужчиной — и на тебе. Судьба вообще любит иронизировать все. У нее какой-то нездоровый юмор…
И… о Небо. Этот мужчина не просто умел целоваться. Этот мужчина был рожден для таких чувственных прикосновений к женщине. Он целовался с одержимостью утопающего, для которого ты — вожделенный глоток. Он был до того великолепен, что я даже всхлипнула, опасаясь слез восторга и экстаза, которые рвались наружу.
Его твердые горячие губы действовали быстро и умело, пока он запустил руки в мои непослушные волосы. И это было жестом собственника, жестом требовательного любовника.
Мою голову мягко, но все же настойчиво оттянули, заставляя шею выгнуться, и тогда он углубил поцелуй. Этот вкус… Солодового виски и сладковатого табака. Где же… что же… это так знакомо… и почему-то это меня не остановило, а лишь больше распалило.
Я выгнулась на встречу, умоляя о большем, а мужчина отклонился, прорычав (именно прорычав) в мои губы. Его ладони резко подхватили меня, сжимая бедра, заставляя обвить его ногами. А я была только «за». Потому мои лодыжки скрестились за его спиной, пока я продолжала требовательно тереться об него, бесстыдно выпрашивая прикосновения.
Уже через пару секунд этих волшебных движений его языка, я чувствовала необходимость… необходимость в том, чтобы он прочитал мои мысли. Не отрываясь от моих губ, потому что так бы я чувствовала себя оставленной, брошенной и умирающей. Но мне нужно было, чтобы он знал, что я хочу ощутить его там. Чтобы он просто дотронулся до меня. Хотя бы дотронулся. Все что угодно от него…
И все же он отклонился от меня, а моих сил было не достаточно, чтобы притянуть его обратно. Глупый мужчина. Какой же глупый мужчина. Неужели не видно, что меня нельзя оставлять сейчас даже на секунду без своих прикосновений? Я… умру. Я просто погибну.
— Скажи мне. — Тихий рокот волн и гром за горным перевалом звучали в его голосе, возбуждая, заставляя таять. И это было что-то до того знакомое… — Твое слово, женщина, и я буду в тебе уже через секунду. Я буду тем, кто заставит тебя забыть все, но мне нужно твое слово.
Ему нужно было мое «хочу». Вот чего он добивался. Эта огненная, внезапная, безумная страсть будет иметь продолжение только после моего «да». И это так чертовски возбуждало… до поры до времени.
— Мистер Блэквуд. Отпустите меня. Немедленно.
* * *
Чертово человеческое тело. Ничего не видно. В прошлом темнота не была помехой, а теперь? Как гребанный крот он пробирается по этому коридору, готовый уже идти на ощупь.
Аарон был на взводе сегодня. По многим причинам. И дело тут не только в его бизнесе и вполне решаемых проблемах. Для него все это было игрой. Конкуренты, поставленные задачи, деньги.
Просто как и у обычных людей (а он стал обычным… обычным, подумать только) у него были плохие дни на неделе. Сегодняшний день был таким.
Его раздражало сегодня все. Абсолютно. И это еще больше раздражало. А ведь он был хладнокровным и уверенным всегда до этой проклятой ссылки. А теперь это его тело… оно слабое до невозможности. Сколько рамок, сколько ограничений.
А что его раздражало больше всего, так это девчонка, которую он уже должен был упаковать, перевязав бантом. Через каких-то несколько недель он должен предстать перед владыкой. Может извиняться он и не собирался, но принести Дар — точно. Принцип талиона заставит владыку отменить наказание. Он вернул то, что отнял. Все честно.
Но черт ее знает, эта женщина вообще не поддавалась объяснению. Она сменила номер телефона. А он должен узнать, где она сейчас шатается, потому что дома ее нет.
Черт с ним с соблазнением. Да, сначала он хотел заманить ее в ловушку. Чтобы она пошла с ним добровольно. И он думал, что с этим не возникнет проблем.
Но ведь нет. Она была не так проста, все время бегая от него, как от чумного.
Ничего, не страшно. Ведь итог и без того ясен — если она не захочет по-хорошему пойти с ним, он сделает это… по-своему.
Вот только ее надо найти для начала.
Его внимание привлек мерный стук каблуков, неторопливый, медленный и неуверенный. И почему-то этот звук заставил его замереть. Ему нужно было идти к человеку — поставленному им хозяином этого заведения, а он замер в этом темном коридоре, остановленный этим звуком.
Так, он не настолько любит женщин, чтобы млеть от одного звука их шагов. Но странное чувство хотело узнать, что будет дальше. Женщина шла прямо на него, не замечая, или же просто шла к нему, не желая останавливаться.
Вторая мысль была более приемлемой. Женщины любят его. Он любит женщин. Они нежные и сладкие здесь. В них нет такого коварства, хищной требовательности и холодности женщин его мира. Они ласковые, страстные и горячие в своем желании.
Аарон замер, впитывая это чувство, когда девушка столкнулась с ним. Ее маленькие ладони без всякой заминки или лишних вопросов начали гладить его тело. Нежно ласкать его кожу через ткань этой чертовой рубашки.
Теперь даже не оставалось сомнений — женщина шла прямо к нему, словно искала его, ждала.
Страсть возникает в его крови внезапно. Тут нет никаких промежуточных фаз. Либо он хочет женщину, либо нет. И сейчас имел место первый вариант.
Когда он прижался к ней, вдавливая в стену, она вскрикнула. И даже это вызвало в нем какую-то первобытную реакцию. Он хотел больше таких криков. Они должны были присутствовать в их близости. И он накрыл ее губы ладонью лишь затем, чтобы найти их. Чтобы уже через пару секунд наклонится и взять ее губы своими.
С привкусом мартини и чего-то еще невероятно сладкого и тайного, они жадно брали и предлагали. Ее пальцы сжимали его волосы с требовательностью неудовлетворенной женщины. Она просила его, она его молила всем своим телом, каждым своим движением.
Ее мягкая грудь прижалась к нему, а бедра уже нетерпеливо ерзали, причиняя ему боль. Он чувствовал боль от своего же возбуждения. И сейчас он нуждался в сексе больше, чем когда-либо за все эти два года. Он хотел эту женщину прямо здесь и сейчас, грубо, дико и быстро. У стены.
Подхватив ее, сжимая руками кожу ее упругих ягодиц, Аарон прижал ее к стене. О, ее попка была отменной. А он то подумал, что лучшая у той девочки с тысячей дурацких вопросов, которая отдана им не ему.
Она была горячей. Какой жаркой и требовательной эта женщина была, потираясь своим телом об него. Ее губы с радостью принимали каждое его движение, словно объясняя, что с такой же радостью и охотой она примет от него и все остальное. И да… совсем скоро.
Он даже оставит ее себе. Он сделает ее своей любовницей. Точно. Он так и поступит. Эта женщина будит в нем странные чувства. Она словно знает, что ему нужно, чем его можно завести еще сильнее, когда сильнее уже некуда.
— Скажи мне. — Он буквально рычал от нетерпения и жажды. — Твое слово, женщина. И я буду в тебе уже через секунду. Я буду тем, кто заставит тебя забыть все… но мне нужно твое слово.
Он так не хотел оставлять ее сладкий рот. Секунда казалась ему вечной. Он произнес слова торопливо, ожидая ее безоговорочное «хочу». Но прошла еще одна чертова секунда. И еще.
Ее стройное тело напряглось под ним, а потом как-то странно расслабилось.
И он готов был проклясть все на свете, когда услышал ее голос.
— Мистер Блэквуд. Отпустите меня. Немедленно.
Глава 7
Сейчас даже я сама себе казалась чокнутой. И это правильно… значит, все остальные видят меня просто доктором Франкенштейном.
Нагнувшись над раковиной, уставившись в слив, куда водоворотом стекала вода, я неторопливо, но напряженно размышляла. И слушала. Отдаленные, приглушенные звуки музыки за стенами и шум воды. И наше дыхание. И все. И это… ужасно.