Чуть повернув голову, коснулся щекой ее щеки. Втянул в легкие воздух с ароматом ее духов вперемешку с ее запахом.
— Ты сказал, что мне нужно повзрослеть, — говорила она, щекоча дыханием мое ухо, отчего по телу пробежала дрожь, а, несмотря на усталость, все тело пронзила волна возбуждения, — И я решила, что ты прав.
Мозг отключился, стирая грани между реальностью и волшебным миром, где жил только ее голос. Девочка моя шептала что-то мне на ухо, а до моего сознания никак не доходил смысл сказанных ею слов. В висках стучало, сердце готово было выскочить из груди, а руки с силой сжимались на ее платье, сминая ткань.
Почувствовал, как малышка моя чуть прикусила мочку уха, поцеловала, лизнула. А я услышал приглушенный рык, вырвавшийся из моего горла.
Закрыл глаза, понимая, что долго не смогу сдерживать дикое, просто животное возбуждение. Не сегодня, когда она такая красивая, когда сама пришла ко мне, когда мы не виделись целых два дня.
Почувствовал ее ладошки на своей груди. Юркие пальчики скользнули ниже, вытягивая ткань футболки из джинсов. Еще мгновение и я кожей живота ощутил ее прикосновение. В паху уже не то что ныло, а болело. Нестерпимо хотел прижаться к ее телу, почувствовать ее, а не ткань платья, сделать, наконец, своей.
Не открывая глаз, вновь втянул воздух, стараясь хоть как-то успокоиться. Агаша одной рукой чуть запрокинула мою голову. А я не мог ей сопротивляться. Не сейчас, когда она сама касается меня, не так, как скромная школьница, а как моя девочка-женщина. Почувствовал ее пальчики на шее, щеке, а ее голос продолжал заводить меня еще больше. Будто нарочно, испытывая мою силу воли, от которой осталось только одно название.
Пальчики скользнули вдоль ремня, напряг пресс, просто адски желая, чтобы она не останавливалась. Не знаю, я бы однозначно мог прям сейчас испытать оргазм, просто от того что она легонько касается меня, и не делает вроде ничего, поцелуи и те невинные, касания, и те ласковые и мимолетные…. Девочка моя, приподняла футболку, и легонько потерлась щекой о мою обнаженную грудь. Господи же Боже ж мой!!!
Ударился затылком о стену. Случайно. Но понадеялся, что хотя бы так возбуждение немного спадет. А, нет! Только хуже стало. Потому как девочка моя легонько поцеловала мою грудь, там, где билось, готовое вырваться из груди, сердце.
Развязка уже маячила где-то очень и очень близко. Нет, раньше я считал что этого просто не может быть. Не со мной. Не мог я опростоволоситься в первый же раз с моей девочкой. Не мог, и все тут! А оказалось что ошибался.
— Я выросла, — прошептала Агафья, и отступила на шаг, опуская руки. Я и не понял сразу, что она не касается меня больше…. Не целует…. А стоит в метре от меня и смотрит глазами, полными слез.
— Я выросла, больше нет той девочки наивной, как ты и хотел, — прошептала она, глотая слезы, отчего я просто не мог двинуться. Видя ее печаль и тоску в глазах, обиду и сожаление, не знал, куда себя деть, как все исправить, а она продолжала говорить, и голос ее уже превратился в хриплый, надломленный шепот, — Вот только теперь и ты реши, кто я для тебя. Младшая сестренка или твоя девушка.
Увидел, как Агафья схватилась за дверную ручку, рванула ее на себя, уже хотела выбежать из квартиры, прямо босиком, без туфель, которые так и лежали на полу коридора, как замерла, оглянулась:
— И еще я не пойму твоего недоверия ко мне, — горько прошептала она, — Мне кроме тебя никто не нужен, а ты…
Она не договорила, вышла и хлопнула дверью. А я стоял и не понимал, как семнадцатилетний ребенок только что расставил все по своим местам. Как? Она ведь глупая и маленькая еще совсем. Я гораздо старше ее, опытнее, но как выяснилось, не такой уж и умный. Идиот, словом. И тут до меня дошло. Моя она, моя! И не отпущу я ее никуда. Ревновать буду, но постараюсь сдерживать себя. И доверять буду. И любить буду, прямо с сегодняшней ночи.
Стремительно оттолкнулся от стены и в один шаг, преодолев расстояние до двери, рванул ее на себя, готовый бежать за своей девочкой. Догнать ее. Попросить прощения. За все. И не только за свое недоверие, ревность, и грубость.
Но далеко бежать не пришлось. Девочка моя сидела на лестничном пролете около моей квартиры, и спрятав лицо плакала навзрыд. Такая красивая, и такая печальная. В груди словно граната взорвалась, осколками снося все чувства, оставляя после себя только горький осадок и ненависть к самому себе. Кто я такой, чтобы обижать ее? Моего маленького ангела? Мою принцессу?
Упал перед ней на колени, отчаянно желая, чтобы поток ее слез прекратился.
— Прости меня, — шептал я, прижимая к себе, зарываясь руками в ее волосы, впечатывая ее тело в свое, только бы она не плакала, — Прости! Я дурак и идиот, правда. Не прав я был. Во всем не прав, — шептал я, а девочка моя только всхлипывала.
Поднял ее на руки, внес в квартиру, и, не разуваясь, пошел в гостиную. Осторожно уложил малышку на диван. Хотел сходить и принести воды, но Агафья меня не пустила. Вытерев заплаканное лицо о мою футболку, несмело улыбнулась.
— Давай больше не будем ругаться? — тихо попросила она. Господи, да я себе язык лучше откушу, чем словом обижу ее. Не хочет ругаться, да я только 'за'.
— Конечно, солнышко, — согласно проговорил я. Улыбнулся, всматриваясь в ее лицо, провел рукой по щеке, волосам.
— А если и поругаемся, то ты первый будешь мириться, — выдвинула малышка свое очередное требование, — Ты ведь старше, умнее, а я всего лишь глупая девчонка.
И девочка моя горько вздохнула. Мило скосив глазки на мою грудь, живот и взглядом скользнула ниже.
— Хорошо, — вновь согласился я. Выбора-то в принципе у мня и нет. Да и не нужен.
— А можно продолжу? — как-то хрипло и неуверенно поинтересовалась Агашенька. Сначала и не понял, о чем просит моя девочка. Но как только ее пальчики скользнули по вырезу моей футболки, касаясь горла, догадался.
— Просто мне так приятно было, гладить тебя и целовать, — совсем потерянно пробормотала малышка, и, подавшись вперед, спрятала лицо от меня на моей же груди. Закрыл глаза, наслаждаясь тем, что могу обнимать ее, целовать и заставлять хотеть меня. Приятно, значить? Это хорошо.
— Знаешь, солнышко, — тихо шепнул я, — Готов спорить, тебе будет еще приятнее.
Она только пожала плечами.
— То есть ты сомневаешься в моих словах? — удивленно и наигранно строго поинтересовался я, — Зря, солнышко, зря, — пробормотал я.
Обхватив малышку за талию, прижал к себе, и осторожно уложил на диван. На мгновение залюбовался ее личиком, с немного покрасневшими от смущения щеками, озорным блеском в глазах.
— Нужно сравнять счет, — пробормотал я. Наклонился к ее ушку, и начал повторять все то, что она делала со мной десятью минутами ранее. Руки поглаживали ее тело через ткань платья, блуждали по изгибам и впадинкам, заставляя мозг отключиться. И кто тут кого соблазняет? Блин!
— Ты прав, — шепнула моя Агафья. Моргнул, не понимая, о чем она говорит. Девочка моя, прикусив нижнюю губку, покраснела еще больше, — Ну, в смысле, приятно.
Хрипло рассмеялся. Она попыталась отвернуться от меня, вырваться из объятий. Не позволил.
— Все хорошо, солнышко, — успокоил ее я. Она, посмотрев на меня пару секунд, согласно кивнула. А я вернулся к своему занятию, самому приятному на свете. Принялся целовать ее шею, спускаясь к плечу, и ниже. В это раз старался, как мог держать свои чувства в узде. Для нее сейчас все.
Скользнул рукой к ее спине, расстегнул молнию на платье. Сдвинул бретельку, оголяя плечико. Агафья приподнялась, позволяя мне стянуть платье еще ниже. Боже! Забыл что нужно дышать. Впился ртом в ее губы, а руки накрыли ее грудь. Ощутил ладони малышки на своем затылке, под футболкой. Спину поглаживали ловкие пальчики, скользя к джинсам вниз.
— Подожди, — выдохнул в ее рот, перехватил пальчики. Поцеловал и завел их за голову, — Не торопись.
Удерживая ладонью оба ее запястья над головой, вернулся к ее губам. Прервал поцелуй. Скользнул ниже. Короткие прикосновения губ к шее, плечам, груди. Замер, переводя дыхание. И накрыл ртом ее грудь, едва ощутимо покусывая, и тут же зализывая место укуса. В моих руках девочка выгнула спину, легкий стон заставил меня улыбнуться. Но целовать и ласкать ее грудь я не перестал. Агафья высвободила свои запястья из моих рук. Зарылась пальцами в волосы. Будто и отстранить хотела, но в тоже время давила на затылок, не разрешая останавливаться. В какой-то момент она с силой дернула меня за волосы, буквально отрывая от своей груди. И впилась ртом в мои губы, целуя. А я только застонал от силы ее страсти, не уступавшей моей.
— Девочка моя, — выдохнул я в ее губы. и немного отстранившись, вернулся к ее груди. Она вновь выгнулась мне навстречу. А я начал спускаться ниже, стягивая платье с ее груди, бедер, оставляя ее в одном нижнем белье, и как выяснилось, в тонких чулках. От вида которых моя крыша вновь чуть накренилась и съехала. Руки начали поглаживать ее бедра, такие стройные, красивые, идеальные. Целовал ее грудь, живот, спускаясь ниже. А девочка моя только стонала, что-то шептала, лаская мой слух своим голосом, словно музыкой.
В какой-то момент сдернул ее трусики, Агафья стеснительно сдвинула бедра, не позволяя мне целовать ее так, как мне хотелось. Вздохнул. Зажмурился. Открыл глаза, посмотрел в глаза моей девочке.
— Верь мне, — тихо попросил я. Она кивнула. Вернулся к ее лицу, крепко поцеловал в губы, и начал спускаться ниже.
Она стонала, изгибалась, пытаясь то ли скинуть меня, остановить, то ли прижать к себе еще крепче. А я только улыбался. Первый раз моей малышке понравился. Она обессилено откинулась на подушки. Вот только я был не согласен останавливаться. Вновь начал поглаживать ее, целовать, касаться. То нежно и ласково, то настойчиво, одновременно целуя ее губы, щеки, глаза.
Расстегнул свои брюки, стянул белье. Больше терпеть просто не мог. Отчаянно хотел оказаться внутри нее, но и вместе с тем боялся сделать ей больно.
— Солнышко, девочка моя, — прошептал я, и осторожно проник вглубь, всего чуть-чуть, чтобы она немного привыкла к новым ощущениям. Но девочка моя рванулась вверх, мне навстречу. И задержала дыхание. Посмотрел в ее глаза. задохнулся от чувств, отразившихся в ее взгляде.
— Девочка моя, — выдохнул я. А она только улыбнулась. Прижался лбом к ее лбу, зажмурился, пытаясь, просто отчаянно пытаясь не двигаться, понимая, что больно ей, что приятного мало сейчас для нее в нашей близости. Это мне хорошо, это я готов уже к развязке, а она нет….
Но выдержки моей не хватило, как только Агашенька обхватила меня за плечи руками, сжимая пальцами, царапая ногтями, все барьеры пали. И я дернулся вперед, начал двигаться в ней, сходя с ума с каждым разом.
Секунду и малышка моя расслабилась, напряжение испарилось, возбуждение вернулось. Солнышко мое что-то шептала, стонала, даже кусалась. А я только крепче прижимал ее к себе, не переставая двигаться. Почувствовал, как она напряглась всем телом и что-то прокричала, пряча лицо во впадинке между шеей и плечом.
Сжал ее голову рукой, зарываясь пальцами в волосы. И все. Унесло меня, далеко и скорее всего надолго.
Только спустя вечность попытался сдвинуться вбок, понимая, что тяжело ей. Но нет. Малышка обхватила меня руками, обвила ногами.
— Не пущу, — пробормотала она. Хрипло рассмеялся.
— Я не ухожу никуда, — успокоил я ее, поцеловал с висок, скользнул к ушку, — Просто рядом лягу.
Она чуть расслабила объятия, позволяя мне выйти из ее ласкового плена. Лег рядом, обнимая ее, крепко-крепко. Прижимая ее голову к своей груди.
— Я люблю волкодава, — прошептала она. Застыл. Просто не мог двигаться, будто каждый мускул налился свинцом. Надеяться на ее любовь и предполагать — это одно, а вот услышать эти слова от нее — совершенно другое.
Обхватил ладонью ее лицо. Поднял, удерживая за подбородок. Улыбнулся.
— И я, — хрипло проговорил я.
— Любишь волкодава? — с улыбкой спросила малышка.
Рассмеялся.
— Нет, паренька Феню, — смеялся я. В ответ она улыбнулась.
Вздохнула. Устроилась на моей груди щекой. Потерлась, ложась удобнее.
— Э, да ты у нас гомосяк оказывается, — посмеиваясь, пробормотала Агафья.
— Еще какой, — вздохнул я. И вновь поднял ее голову, заставил посмотреть в мои глаза, — Люблю, — серьезно сказал я. Она, улыбнулась, провела по моей щеке рукой, лбу, кивнула.
— Моя девочка, — выдохнул я, и прижал ее к себе.
Глава 9. Агафья
Проснулась от легких укусов в плечо и шею. Не открывая глаза, улыбнулась.
— Скажи еще раз? — услышала тихий голос над ухом. Приоткрыла один глаз. Велизар смотрел на меня в упор.
— Что? — поинтересовалась я. Велизар нахмурился. Вздохнул. По его глазам поняла, что именно он хочет услышать. И не первый раз за эту ночь, между прочим. Едва ли не каждый час он будил меня, чтобы я повторила признание в любви. Права народная мудрость, что мужчины — это большие дети.
— Люблю, — пробормотала я, — А теперь можно поспать?
— Нет, — улыбнулся Велик, — Теперь можно принять ванну, и перебраться в кровать.
Грустно вздохнула. Шевелиться не хотелось. Мне и на диване нравилось.
— Не хочу, — капризно пробормотала я, и потерлась щекой об обнаженную грудь моего волкодава, — Мне лень.
— А мне нет, — рассмеялся Велизар, и, прижав меня к себе, встал на ноги вместе со мной. Даже и пикнуть не успела, как меня уже несли в ванную комнату.
— И чего ты меня раньше так не носил? — вздохнула я.
— Дурак потому что, — пробормотал Велизар, и опустил меня в теплую воду с пушистой пеной. Легла удобнее, закрыла глаза. Велизар присел рядом с ванной на кафельный пол. Знала, что он сидит и смотрит на меня, чувствовала его взгляд на себе. Улыбнулась.
— Ты такая красивая, — услышала его хриплый голос. Приоткрыла один глаз. Он сидел, опираясь локтем о бортик ванной, и смотрел на меня, — И моя.
— Твоя, твоя, — успокоила я его. Марго права, трудно мне с ним будет, вот только кроме него мне и не нужен никто, — Велизар, я хочу тебе сказать, что…
Но договорить он мне не дал. Прижал указательный палец к моим губам.
— Можно сначала я? — тихо попросил он. Кивнула.
— Я был неправ, — начал говорить он, — Обидел тебя. Вел себя, как ребенок.
Я попыталась скрыть улыбку, какой же он милый, когда извиняется.
— И праздник тебе весь испортил, — вздохнул он, — И в клубе тоже зря кричал на тебя.
Не выдержала, рассмеялась.
— Да, в клубе весело было, — говорила я, пытаясь сдержать приступы хохота, — А парни, вообще, отпад, да?
— Угу, отпад, — хмуро пробормотал Велизар. Подняв руку из воды, погладила его по щеке.
— Волкодавчик мой, — перестала смеяться я, — Мне не нужны никакие парни из клуба, ни из школы, ни из спортзала. Мне вообще никто не нужен, только ты.
Велизар глянул на меня. Кивнул. Вздохнул. Накрыл мою ладонь своей рукой, прижал ее к губам.
— Просто они все так смотрят на тебя, — проворчал Велизар. Потом вздохнул вновь, — Я честно буду стараться.
— Понимаю, — вздохнула я.
— И почему ты у меня такая умная? Все-то она понимает, — проворчал Велизар.
— Но ты ведь меня и такой любишь? — потребовала теперь и я признание.
— Конечно! — серьезно сказал Велик, — Есть сомнения?
— Нууу, — протянула я, хитро стреляя глазками. Настроение было просто замечательное, не смотря на позднее время и усталость.
— Как-то не очень осторожно с твоей стороны высказывать сомнения в мой адрес, — серьезно проговорил Велизар официальным тоном, взял в руки губку и принялся тщательно меня мыть, — Мой косяк, — вздохнул он, — Будем исправляться.
Мое купание затянулось, и все из-за волкодава, который слишком уж тщательно на мой взгляд намыливал меня, и слишком уж долго потом смывал с меня пену. А я, конечно же, старалась ему мешать. В итоге, после купания, я была сухой, чистой, покрасневшей, а вот Велик мой мокрым, с клочьями пены в волосах, на плечах и спине, но не менее довольный, чем я. В общем, подурачились мы знатно. После 'морского боя' Велизар отправил меня в спальню, закутав в свой огромный банный халат, а сам остался убирать последствия водных баталий.
Спорить не стала. Спать хотелось ужасно. Поэтому, выпив на кухне стакан воды, пошла в спальню. К слову сказать, в квартире Велизара я была всего однажды. И то, не во всех комнатах. Но если я помню правильно, то все было, как прежде. То есть ремонта никакого не было. Велизар его выдумал, чтобы быть ближе ко мне, так сказала Марго, и теперь так же думала и я. Да и Велик вчера сам признался.