Вставая с его колен, отвечаю чётко:
- Очень хорошо, - наклоняюсь над журнальным столиком, чтобы взять папку с бумагой и ручку. Я предоставляю его взору свою попку, бёдра, а так же красные стринги. Позади я слышу, как он глубоко выдыхает.
Возвращаюсь к нему, просматривая свой короткий список. Я написала несколько вопросов просто, чтобы напомнить себе, о чём я хочу спросить его, потому что в пылу момента, на его коленях, с ним обнажённым, смотрящим на меня так, будто его сдерживают только связанные руки, я могу попросту что-нибудь забыть.
Вернувшись назад, забираюсь на него и провожу ручкой по гладкой коже его груди, немного покачиваюсь на напряженных мышцах его бёдер.
– Начнём с самого простого.
Он кивает, пристально глядя на мою грудь.
- “D’accord.” [Хорошо]
- Если ты когда-нибудь убивал - твоя душа стоит копейки, да и получим мы ее в любом случае.
Он улыбается, немного расслабляясь в игре, раскрывая себя.
- Я никогда никого не убивал.
- Подвергал кого-то пыткам?
Он смеётся.
- Нет, но не отказался бы попробовать прямо сейчас.
Возвращаясь к своему списку спрашиваю:
- Пробежимся по смертным грехам? - смотрю на него снизу вверх, облизывая губы. - На этом этапе все мужчины становятся дешевками.
Он кивает, пристально глядя на меня, как будто я действительно имею возможность изменить сегодня его судьбу.
- Алчность? – спрашиваю я.
Ансель тихо смеётся.
- Я адвокат.
Кивнув, делаю вид, что приняла это к сведению.
– В фирме, которую ненавидишь и получаешь гроши, представляя интересы одной из компаний, что предъявляет иск другой. Думаю, следующий пункт "немного чревоугодия" тоже можно отметить?
Его ямочки появляются, поскольку он смеётся.
- Я полагаю, ты права.
- Гордость?
- У меня? - говорит он с победной улыбкой. - Я сама скромность.
- Точно. - Борясь с собственной улыбкой, я смотрю вниз на свой список. - Похоть?
Он подталкивает своими бёдрами, и его член прижимается ко мне, я смотрю ему в лицо, ожидая ответа. Но он не ничего не отвечает.
Моя кожа горит, а Ансель так пристально смотрит, что мне приходится отвести взгляд.
- Зависть?
Ансель долго не отвечает, и я вновь смотрю на него, пытаясь разгадать выражение его лица. Он, на удивление, задумчив, словно вопрос поставил его в тупик. И тут я понимаю, что происходит. Будь я Мией - не спросила бы подобного, сидя напротив него за кухонным столом, даже если бы очень хотела. Кажется, нет никого прекраснее его и часть меня должна понять - что же гложет Анселя больше всего, где скрывается наивысшее уродство. Как бы там не было, в наряде слуги сатаны, мне намного проще выяснить это.
- Я чувствую зависть, да, - говорит он тихо.
- Мне нужен более развёрнутый ответ, чем этот. - Я наклоняюсь вперёд и целую его в подбородок. - Завидуешь чему…или кому?
- Я никогда раньше не завидовал. Я склонен везде видеть позитив. Финн и Оливер...иногда я их раздражаю, им кажется, что я импульсивный и непостоянный.
Он отрывает глаза от моих, смотрит мимо моего плеча, в комнату.
- А теперь, смотрю на своих лучших друзей и вижу определённую свободу, которую они имеют...и я хочу этого. Думаю, это и есть зависть.
Его ответ причиняет острую боль. Укус превращается в ожог, обжигая горло и перекрывая доступ кислорода к легким. Я сглатываю несколько раз, прежде чем вернуть всё под контроль.
- Поняла.
Ансель сразу понимает, что сказал, и немного наклонив голову, предоставляет возможность взглянуть ему в глаза.
- Не потому, что я женат, а они нет, - говорит он быстро. Его глаза ждут моего понимания. - Это не об аннулировании брака, я не хочу делать это. Я не просто так пообещал тебе это.
- Хорошо.
- Я завидую им в какой-то степени, но не по той причине, о которой ты подумала. - Следует пауза, и он, кажется, ждёт от меня ответа, прежде чем дальше спокойно произносит. - Я не хотел возвращаться в Париж. Не на эту работу.
Мои глаза сужаются.
– Не хотел?
- Я люблю этот город. Всем своим сердцем. Но я жалею о том, как вернулся сюда. Финн любит свой родной город, и он не хочет из него уезжать. Оливер открывает магазин в Сан-Диего. Как я завидую счастью парней, что они там, где хотят быть.
Слишком много вопросов крутятся у меня на языке и просятся наружу. Наконец, я спрашиваю тот же, что задавала вчера вечером:
- Тогда зачем ты сюда вернулся?
Он смотрит на меня оценивающе. В конце он говорит только одно:
- Я предполагаю, что чувствовал себя обязанным.
Думаю, что он говорит об обязательстве перед работой, он был бы сумасшедшим, если бы от неё отказался, ведь такой шанс выпадает раз в жизни. - Где бы ты хотел быть?
Он облизывает свои губы:
- Я хотел бы последовать за своей женой, когда она собиралась уезжать.
Моё сердце пропускает удар. Я решаю переступить через лень и гнев, уже гораздо больше заинтересованная поддержать эту тему.
- Ты женат?
Он кивает, но на лице нет игривого выражения. Ни на мгновение.
- Да, женат.
- И где же твоя жена, пока я тут сижу на тебе голом в этом крошечном клочке белья?
- Её нет здесь, - шепчет он заговорщически.
- Хочешь, чтобы это вошло в привычку? - Спрашиваю я, одевая дразнящую улыбку. Я хочу сохранить облако серьёзности, которое уже начало рассеиваться – Ублажать женщин, пока жены нет дома? Хотя, хорошо что ты заговорил об этом. Неверность - следующий грех в моем списке.
Его лицо поникло и ох, чёрт. Я задела за живое. Закрываю глаза, вспоминая о том, что он сказал мне о своём отце, который никогда не был верен матери Анселя, и что в доме всегда были женщины, и этого было достаточно, чтобы она уехала в Штаты, когда Ансель был подростком.
Я начинаю оправдываться, но его слова быстрее моих.
- Я был неверным.
Огромная чёрная дыра образуется внутри меня, и поглощает мои органы в самой болезненной форме: легкие, затем сердце, а потом, когда я начинаю задыхаться, то и желудок.
- Но никогда моей жене, - говорит он медленно после паузы, по-видимому, не обращая внимания на мою панику. Я закрываю глаза немного ошеломленная. Кроме того, чувствую, словно мое сердце сдается, как и тело, слабо осознавая, что он больше похож на своего отца, чем на мать, когда дело доходит до обмана. - Я стараюсь поступить правильней в этот раз.
Проходит несколько долгих секунд прежде, чем я могу говорить, но когда мои слова срываются, то они пронзительные: мне не хватает дыхания.
- Ну сейчас, конечно, перевес на моей стороне.
- Чертовски верно, - шепчет он.
Мой голос немного колеблется.
- Конечно, мне нужны будут детали.
Наконец, крошечная, неуверенная улыбка, появляется в уголках губ.
- Конечно. - Он откидывает голову назад, на диван, наблюдая за моими глазами. - Я встретил женщину здесь, - говорит он добавляя, - если быть точнее, то не далеко отсюда. Из Орлеана. - Он делает маленький перерыв, закрывая свои глаза. Я вижу, как бьется жилка у него на шее. Даже при том, что его объяснения настолько подробны, он отстранён, как будто смотрит издалека на себя.
Может это из-за того, что я в нижнем белье, а он совершенно голый? Или он беспокоится о моей реакции?
Я прижимаю руку к его груди.
- Расскажи мне, - шепчу я, беспокойство разливается по моим венам. - Я хочу всё знать. - Хочу и не хочу.
Под моей ладонью, он расслабляется.
- Я был в юридической школе, и мы оставались парой не смотря на расстояние; она изучала здесь моду. - Он отстраняется и наблюдает за мной, перед тем как сказать, - я могу быть очень импульсивен из-за своих эмоций, я знаю это. После первых пары месяцев… я знал, что мы больше друзья, чем любовники. Но был уверен, что к нам снова вернется страсть, как только я вернусь. Я был уверен, это расстояние виновато, что моя страсть утихла. - Каждое сказанное им предложение было тщательно составлено. - Я был одинок...и дважды делил свою кровать не с ней. Миньюи всё еще не знает.
Миньюи...я ищу в своем словарном запасе, что может это значить, может "полночь". Я представляю себе черноволосую красотку, как её руки скользят по его груди, как и мои сейчас, как её попка прижимается к его бедрам, точно так же, как сейчас и моя. Я представляю себе его твердый член для неё, как теперь и для меня.
Интересно сколько ещё я могу купаться в роскоши его страсти, прежде чем он охладеет. Хочу убить наповал свою ревность.
- Я чувствовал себя обязанным, - говорит он и наконец смотрит на меня. - Она меня ждала, и вот почему я вернулся. Устроился на работу, которую ненавижу, но я был не прав. Мы не были счастливы, даже когда я вернулся сюда.
- Как долго вы были вместе?
Он вздыхает.
- Слишком долго.
Он вернулся сюда почти год спустя, и перед возвращением закончил юридическую школу. Слишком долго, и не говорите, что я преувеличиваю.
Но пока вернёмся к более приятному, чем это. Наш разговор слишком запутан, а искушение узнать больше настолько сильно, что вся наша игра превращается в нечто грустное и тревожное.
Ах, да - мы снова притворяемся.
Летние браки не так легко разрушить. Кроме того, я одета в костюм чертенка, а он голый, с ума сойти. Насколько серьёзно мы можем друг друга воспринимать сейчас?
Я притворяюсь, переводя свое внимание на планшетку с бумагой, а затем смотрю назад на него.
- Я думаю, что получила всю нужную мне информацию.
Он понемногу расслабляется: сначала ноги подо мной, затем живот, плечи и наконец-то выражение лица. Я чувствую, как что-то развязывает узел внутри меня от его улыбки.
- Так это всё, что было нужно?
Я щёлкаю пальцами и киваю.
- Я не могу сделать так, чтобы тебя повысили, да и, честно говоря, не хочу этого.
- Нет, если ты и дальше будешь заставлять меня сидеть связанным, - смеясь, соглашается он.
- Завтра Капиту закроет дело и все узнают, что это ты нашел документ, оправдывающий нарушения Регал Биологистик.
Он резко выдыхает, потирая лоб.
- Ты спасла меня.
- Теперь мой черед, - напоминаю ему. - Время, чтобы требовать свою оплату. - Я опираюсь и посасываю его шею. - Хм, ты желаешь ощутить мою руку или...
- Твои губы, - прерывает он.
Зло улыбаясь, я отодвигаюсь назад, покачивая головой.
- Ни то и не другое.
Он тяжело вздыхает. Каждая мышца напрягается под моими руками, и я дразню его ещё больше, царапая низ живота своими коротенькими ноготками.
- Тогда скажи мне, каков мой выбор, - ворчит он.
- Твоя рука или моя, - говорю я, прижимая пальчики к его губам, чтобы он снова не смог ответить слишком быстро. - Если выберешь мою, это будет всё, что ты получишь и останешься связанным. Если выберешь свою, конечно, я развяжу тебя...но, также ты сможешь понаблюдать, как я буду ласкать себя.
Его глаза расширяются, как будто он не понимает, что я произнесла. И, честно говоря, я и сама в этом не уверена. Раньше я не говорила подобного, пока слова не слетели с губ.
И я уверена в том, что он выберет.
Он наклоняется вперёд, целует меня сладко, прежде чем ответить.
- Я использую свою руку, а ты свою.
Не уверена, чувствую ли я себя свободной или просто нервничаю, когда завожу руки ему за спину и освобождаю от галстука. Он быстро хватает меня за бедра, дергая вперед, и скользя своим членом по влажной ткани моих трусиков, Ансель трется об меня, утробно рыча. Я и не знала, что так завелась от нашей игры.
И я хочу его. Хочу полное проникновения его в меня, чтобы моё тело было наполнено им, и это единственное, что желаю ощутить снова. Я хочу слышать голос, воодушевляющий и настойчивый, исчезающий в прерывистом сочетании английского и французского, и наконец - хриплые, неразборчивые звуки его удовольствия, наслаждения, желания.
Но сегодня я руковожу, и вне зависимости от того, хорошо это или плохо, никакой отчет Сатаны не помешает мне подчинить себе этого мужчину. Тут не поможет и то, насколько теплой чувствуется его кожа и развратно звучат слова, - Я чувствую твою потребность во мне, как она пропитала шёлк.
Я привстаю с его колен, стягиваю свои красные трусики, и бросаю их ему на колени. Он подносит их к лицу, смотрит на меня с полузакрытыми глазами, когда я сажусь на журнальный столик. Я смотрю, как он сжимает свой член и один раз, медленно проводит по нему рукой.
Это выглядит так пошло, но я уверена, Ансель вовсе не ощущает неловкости. Ничто так не возбуждает, как взгляд собственного мужа, пока я ласкаю себя рукой. Делаю вид, что он один и думает обо мне. И я одна и думаю о нём. И как мои пальцы скользят по моей коже, и как он начинает мастурбировать тяжелее, быстрее, звук дыхания вырывается с хрипотцой.
- Покажи мне, - шепчет он. - Как ты ласкала себя, когда я был на работе и думал о тебе?
Я ложусь на спину, и поворачиваю голову так, чтобы видеть его, и начинаю использовать обе свои руки. Он хочет наблюдать за мной. Я запустила два пальца внутрь и начала использовать вторую руку, чтобы стимулировать клитор...мой пульс, бешено учащается, когда он стонет, ускоряясь и хрипло говорит мне, что хочет видеть, как я кончаю.
Это плохая замена его пальцам, и еще худшая замена его члену, но то, как он смотрит на меня и насаживает свой член на кулак, заставляет меня почувствовать прилив крови к моим бёдрам и изнывающую боль между ног, которая нарастает и нарастает, пока я извиваюсь на столе, а затем пронзаю тишину своим криком. В облегченном стоне он так же получает удовольствие. Я приподнимаюсь на локтях, наблюдая, как он изливается в руку и на живот.
Как в тумане Ансель приподнимается на ноги и тянет меня вниз, на пол, опускаясь сверху, он всё ещё достаточно возбуждён, чтобы вонзиться в меня в жёстком толчке. Я вижу очертания его тела в тусклом свете свечей. Он спускает лямку моего пеньюара, оголяя одну грудь.
- Ты получила оргазм только что? - шепчет он напротив моей кожи.
Я киваю. Мой пульс только пришел в норму, однако - когда Ансель нависает надо мной - то он снова несется вскачь. Я все еще чувствую его оргазм на животе, когда он прижимается ко мне, и на руке, которой он удерживает мое бедро.
Но ощущение его твёрдости во мне, снова, так скоро, даёт мне головокружительное чувство власти.
- Если бы я был Сатаной сегодня вечером... - начинает он и останавливается, его дыхание так близко к моему ушку.
В воздухе по-прежнему летают искры.
- Что, Ансель?
Его губы находят моё ушко, шею и сначала он посасывает их, прежде чем продолжить: