Но потом машина остановилась в узком переулке между сдаваемым в аренду жилым домом, признанным негодным, и разрушенным зданием без лифта. Выйдя из машины, Эссейл прикурил сигару, приятный дым достиг носа Кора.
На мгновение Кор задумался, не заманили ли их в ловушку… и когда он потянулся к своему пистолету, его воины сделали то же самое. Однако огромный черный седан сделал размашистый поворот и завернул на дорожку. И когда машина остановилась перед вампиром, выбранная позиция Эссейла стала очевидна. В отличие от новоприбывших, вампир припарковался в начале перекрестка, имея возможность двинуться в любом направлении.
Умно, на случай отступления.
Из автомобиля вышли люди. Четверо.
– Ты один? – спросил тот, что стоял впереди.
– Да. Как вы и просили.
Мужчины обменялись взглядами, по которым было ясно, что они приняли уступчивость мужчины за сумасшествие.
– У тебя есть деньги?
– Да.
– Где?
– В моей собственности. – Английский мужчины бы такой же, как и у Кора – с сильным акцентом – но на этом сходство заканчивалось. У него было элитарно- медлительное произношение, а не грубая провинциальная речь. – Мой товар у тебя?
– Да. Покажи наличные.
– После того, как я проверю то, что ты принес мне.
Разговаривавший мужчина достал пистолет и направил дуло в грудь вампира.
– Мы сделаем все иначе.
Эссейл выпустил облако синего дыма и покатал кончик сигары между губами.
– Ты слышал, что я сказал, придурок? – рявкнул человек, а руки остальных полезли в крутки.
– Да.
– Все выйдет так, как мытого хотим, козел.
– Скорее «Эссэйл», милостивый сударь.
– Катись к черту. Гони наличку.
– Хм. Разумеется. Если вы этого требуете.
Внезапно, вампир вцепился взглядом в человека, и спустя мгновение пистолет в мясистой ладони слегка завибрировал. Нахмурившись, парень сосредоточился на своей руке, будто посылал ей команду.
– Однако яведу дела совсем иным образом, – пробормотал Эссейл.
Оружие начало двигаться, постепенно отстраняясь от вампира, уходя все дальше по широкой дуге. Мужчина с нарастающей паникой схватил свое собственное запястье, будто боролся с кем-то, но отчаянные попытки не смогли прервать смену траектории.
Пока оружие продолжало постепенно поворачиваться к своему владельцу, остальные мужчины начали кричать и суетиться. Вампир ничего не сказал, ничего не сделал, оставаясь абсолютно спокойным, и завладел контролем, заморозив оставшихся троих, обездвиживая их тела, но не лица. О, эти выражения паники. Невероятно восхитительны.
Когда пистолет замер прямо у мужского виска, Эссейл улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами, сиявшими в темноте:
– Позвольте показать, как я веду свои дела, – сказал он низким голосом.
А потом человек спустил курок, выстрелив себе в голову.
Когда тело рухнуло на асфальт, и гром эхом разошелся по округе, глаза оставшихся мужчин расширились от ужаса, в то время как их тела оставались обездвиженными.
–Ты, – сказал Эссейл парню, стоявшему ближе всех к седану. – Принеси то, что я купил.
– Я-я-я… – мужчина проглотил ком. – У нас ничего нет.
– Прости, что ты сказал? – ответил Эссейл с поистине королевским высокомерием.
– Мы ничего не привезли.
– И почему это?
– Потому что мы собирались… – Мужчина снова сглотнул. – Мы собирались…
– Вы собирались забрать мои деньги, а меня убить? – Когда ответа не последовало, Эссейл кивнул. – В этом есть смысл. И без сомнений, вы поймете, что я должен сделать.
Когда вампир задымил сигарой, мужчина, который только что говорил, начал менять положение своего пистолета, пока дуло в итоге не оказалось у виска.
Один за другим, раздались три других выстрела.
А потом вампир прошагал к первому из мертвецов и затушил сигару о его рот.
Кор тихо рассмеялся, когда Эссейл вернулся в свой автомобиль.
– Мы последуем за ним? – спросил Зайфер.
Хороший вопрос. Здесь, в центре города, бродили лессеры, и нет причин беспокоиться о том, что Эссейл задумал зарабатывать на пристрастиях людишек. Тем не менее, впереди еще вся ночь, и, может, встреча между Эссейлом и королем только предстоит.
– Да, – ответил Кор. – Но только я и Тро. В случае рандеву с Рофом, мы найдем вас.
– Поэтому я твержу, что нам нужны мобильные телефоны, – сказал Тро. – Быстрая, эффективная координация действий.
Кор стиснул зубы. С самого их появления в Новом Свете, он позволил Тро один такой телефон, но не более: воинское чутье, слух, инстинкты оттачивались тренировками и практикой, знание врага и себя самого – все это не получить с телефонным счетом, необходимостью в подзарядке или угрозой оказаться потерянным или украденным.
Проигнорировав комментарий, Кор отдал приказ:
– Вы продолжите путь и найдете врагов.
– Кого именно? – спросил Зайфер, искренне рассмеявшись. – Обширный список для выбора.
Воистину. Потому что Эссейл вел себя не как аристократ. Он поступал как мужчина, который, вероятно, пытался построить свою собственную империю.
Вполне возможно, что этот представитель Глимеры был именно той породы вампиров, что и Кор. И значит, в какой-то момент его придется устранить… сопутствующий ущерб тут не при чем.
В Колдвелле есть место лишь для одного короля.
Глава 22
Когда Тор материализовался перед особняком Братства, он был ужасно зол на весь мир. Невероятно опасен. Дик, словно гремучая змея.
Толкая дверь в вестибюль, он молился, чтобы Фритц открыл ее с пульта, а не лично спустился ко входу. Никто не должен видеть его таким…
Его молитвы были услышаны, и когда внутренняя дверь пропустила его, он вошел в абсолютно пустое фойе: весь первый этаж здания был безмолвен, доджены воспользовались возможностью убраться в спальнях наверху, перед тем как начать приготовления к Последней Трапезе.
Дерьмо. Вероятно, ему стоит написать Фьюри, узнать о местонахождении Лейлы…
Поддавшись внезапно охватившему его инстинкту, Тор повернул голову, взглядом сосредоточившись на столовой.
Странный внутренний голос велел ему двигаться, импульс провел его через арку, мимо длинного, блестящего стола… к откидной дверце, ведущей на кухню.
Ноу-Уан стояла у кухонного стола, чистила яйца в керамическую чашку.
Одна.
Она замерла посреди взмаха, капюшон ее мантии обратился в его сторону.
Сердце Тора по непонятной причине гулко забилось.
– Это было воображение?
– Что, прости?
– В фойе, перед уходом, я увидел тебя в своем воображении?
Ноу-Уан медленно опустила руку, не дав яйцу разбиться. На время.
– Нет.
– Сними свой капюшон еще раз.
Это была не просьба, а приказ… который Велси не стала бы терпеть. Ноу-Уан, с другой стороны, безропотно подчинилась.
И вот она предстала перед его взглядом, копна светлых волос заплетена в толстую, словно канат косу, бледные щеки, светящиеся глаза и лицо…
– Я сказала Лэсситеру… – Она прокашлялась. – Лэсситер спросил, покормлю ли я тебя.
– И что ты ответила?
– Да.
Внезапно он представил ее в том бассейне, плывущую на спине, абсолютно обнаженную, а вездесущие языки воды ласкали ее горячую плоть.
Везде. Всюду
Тор выбросил ладонь вперед, опершись о кухонный шкаф. Было сложно сказать, от чего именно его зашатало: внезапной нужды оказаться у ее горла или невероятного отчаяния при мысли об этом.
– Я по-прежнему люблю свою шеллан, – услышал он свой голос.
И это главная проблема: вся решимость в мире, все дерьмо в духе «переверни-чистый-лист-и-отпусти-ее» ни капельки не изменило его чувств.
– Я знаю, – ответила Ноу-Уан. – И я рада.
– Мне следует обратиться к Избранной, – сказал он, шагнув в ее сторону.
– Я знаю. И я согласна с тобой. Их кровь чище.
Тор сделал еще один шаг вперед.
– Ты из хорошей кровной линии.
– Была, – жестко парировала она.
Когда ее хрупкие плечи еле заметно задрожали… будто она почувствовала его голод… в нем ожил хищник. Он вдруг обнаружил, что хочет перепрыгнуть через кухонный остров, за которым она стояла, так чтобы он смог…
Сделать что?
Ну, это же очевидно.
И хотя его сердце и разум представляли собой пустой каток, застывший и чертовски плоский, остальная часть его тела была жива, оно пульсировало от цели, которая грозила смести все добрые намерения, приличия… и его горе.
Сделав еще несколько шагов к ней, Тор с ужасом подумал, что Лэсситер имел в виду под словом «отпустить»: в это мгновение он оставил Велси позади. Он видел лишь миниатюрную женщину перед собой, которая пыталась не сдвинуться с места, будучи преследуемой Братом.
Он остановился в каком-то футе от нее. Опустившись мимо ее склоненной головы, взгляд Тора задержался на едва различимом пульсе яремной вены.
Она дышала так же тяжело, как и он.
И сделав вдох, Тор уловил ее запах.
И это был не страх.
***
Дражайшая Дева-Летописеца, он был огромен.
Стоя в тени огромного воина, который подошел к ней, Ноу-Уан чувствовала жар, исходящий от его массивного тела, будто стояла возле бушующего пламени. И, тем не менее… оно не обжигало. И она совсем не испытывала страха. Где-то внутри себя она ощущала тепло, так глубоко, что сперва не поняла, что это происходит в ней.
Ноу-Уан была уверена лишь в одном: спустя несколько мгновений Тор возьмет ее вену, и она позволит ему… не потому, что об этом ее попросил ангел, не потому, что она поклялась, и не для того, чтобы загладить вину за ошибки прошлого.
Она… хотела этого от него.
Когда в его горле зародилось шипение, она поняла, что Тормент открыл рот, обнажая клыки.
Время пришло. И Ноу-Уан не стала закатывать рукав. Она ослабила мантию, широко раскрывая ее на плечах, и наклонила голову набок.
Предоставляя ему свое горло.
О, как билось ее сердце.
– Не здесь, – прорычал он. – Пойдем со мной.
Взяв ее руку, он завел Ноу-Уан в кладовую и закрыл их внутри. Небольшая тесная комната была заставлена полками с яркими банками консервированных овощей и фруктов, теплый, недвижимый воздух пах недавно перемолотым зерном и сухой сладостью муки.
Когда лампа на потолке зажглась, а замок закрылся сам по себе, Ноу-Уан поняла, что они уступили воле Тормента.
И потом он просто смотрел на нее, его клыки удлинились еще сильнее, выступая, а его глаза сияли.
– Что мне сделать? – хрипло спросила она.
Тор нахмурился.
– Что ты имеешь в виду?
– Что мне сделать… для тебя? – Симпат брал что хотел, нисколько не считаясь с ней. А ее отец, разумеется, никогда не разрешал мужчинам питаться от нее. Был ли определенный способ для…
Казалось, Тор внезапно выбрался из водоворота, что-то привело его к иным мыслям. Но, тем не менее, его тело оставалось полностью включенным в процесс, он переминался с ноги на ногу, его ладони сжимались в кулаки, разжимались… и снова сжимались.
– Ты никогда не…
– Отец берег меня. И когда меня похитили… я никого не кормила должным образом.
Тормент коснулся рукой головы, будто его охватила боль.
– Слушай, все это…
– Скажи, что я должна сделать.
Когда Тормент снова обратил к ней свой взгляд, она подумала, что это имя[1]очень подходило ему. Он испытывал огромные муки.
– Я нуждаюсь в этом, – сказал он, будто обращаясь к самому себе.
– Да, нуждаешься. Мне больно видеть твою жажду.
Но он собирался отступить, подумала Ноу-Уан, когда его взгляд затуманился. И она знала причину.
– Ей здесь рады, – сказала она. – Воскреси свою шеллан в памяти. Позволь ей занять мое место.
Что угодно, дабы помочь ему. За великую доброту Тормента к ней прежней, за суровые испытания судьбы, посланные ему, она сделает для него все.
– Я могу сделать тебе больно, – хрипло сказал он.
– Боль не будет сильнее той, что я уже пережила.
– Почему...
– Перестань говорить. Прекрати думать. Сделай, что должен, чтобы позаботиться о себе.
Повисла долгая, напряженная тишина. А потом лампа потухла, комнатку охватил полумрак, единственным источником света служило мутное стекло на двери.
Она втянула воздух.
Он задышал еще тяжелее.
А потом рука коснулась ее поясницы, рывком увлекая Ноу-Уан вперед. Врезавшись в его грудь, словно в скалу, она вслепую вскинула руки, пытаясь ухватиться за что-нибудь…
Его руки были гладкими и горячими, гладкая кожа покрывала жесткие мускулы.
Рывок. Он дернул ее косу. Потом скрутил… и ее волосы оказались распущенными, голова, свободная от давления косы, откинулась назад.
Широкая ладонь зарылась в ее волосы, спутывая их, оттягивая вниз. И когда ее шея откинулась еще дальше, позвоночник был вынужден последовать за ней, и в итоге ее держала только его сила.
Дезориентированная, лишенная равновесия, Ноу-Уан мгновенно позабыла о поставленной цели, то же самое случилось с ним перед тем, как свет погас.
Она искала его лицо взглядом и нашла. Но опереться было не на что: она не видела лица, не могла разглядеть его в том мужском теле, к которому ее прижимали.
В одно мгновение черты стали абсолютно безликими. А его тело, оно принадлежало не Торменту, Брату, который пытался спасти ее. А незнакомцу.
Но пути назад не было, невозможно остановить механизм, которому она дала ход.
Его тело, руки, хватка усилились еще больше, Ноу-Уан оказалась буквально смятой под ним. И когда она напряглась, он опустил голову, грубый рык вырвался из его грудной клетки, темный, богатый аромат практически пропитал ее чувство страха.
Снова раздалось шипение, за которым последовало острое, словно бритвой, царапание, когда он прошелся клыками по ее ключице, поднимаясь выше.
Ее охватила паника.
Его присутствие, его хватка на ней, тот факт, что она плохо видела, предыдущий опыт – все это вернуло ее в прошлое, и Ноу-Уан начала вырываться.
Именно тогда он укусил.
Яростно.
Ноу-Уан вскрикнула и попыталась отодвинуться, но его клыки уже вошли глубоко в плоть, боль жалила, словно укус пчелы. А потом он вбирал ее кровь под аккомпанемент дрожи в его теле.
Что-то твердое выступило вперед из его бедер. Прижалось к ее животу.
Используя всю свою силу, она снова попыталась освободиться, но усилия были подобны легкому ветерку перед лицом штормовой бури.
А потом… его таз начал волнообразно двигаться, эрекция потиралась о ее мантию в поисках входа, пока он делал глубокие глотки, в воздухе между ними витали стоны его удовлетворения.
Он даже не учуял ее страха, настолько был поглощен.
А ее ясный разум был не в состоянии снова ухватиться за тот факт, что она сама хотела этого.
Уставившись в потолок, она вспомнила другие случаи, когда тщетно боролась и молилась, как в былые времена, чтобы это как можно скорее закончилось.
Дражайшая Дева-Летописеца, что она натворила…
***
Тело в руках Тора давало все, что могло – кровь, дыхание, плоть. И будь они оба прокляты, но он брал все, грубо и алчно, делая жадные глотки и желая взять больше, чем просто вену.
Он хотел взять лоно этой женщины.
Он хотел быть в ней, пока пьет ее кровь.
И это оставалось правдой, даже если он ясно осознавал, что перед ним была не его Велси. Ее волосы на ощупь были совсем другими… у Ноу-Уан они рассыпались гладкими прядями, а не густыми локонами. Вкус ее крови, богатый букет на его языке и покалывание на задней стенке горла были совсем другими… И ее тело было тоньше и изящней, не таким крепким и сильным.
Но он все равно хотел ее.
Его проклятый член бесстыдно ревел… готовый взять, взять и… овладеть. По крайней мере, в плане секса.
Дерьмо, этот огненный клубок желания и нужды в никоей мере не мог сравниться с бледным анемичным кормлением, которое он разделял с Избранной Селеной. Все должно быть именно так: эта развязность, сброс цивилизованной оболочки и обнажение глубинного зверя.