Я подошла ближе и приподнялась, целуя его. Он погладил меня своими прохладными пальцами по обнажённой коже под футболкой. Я знаю, что буду сильно скучать по его прикосновениям и его улыбке. Он обхватил моё лицо руками, нежно лаская щёки большими пальцами.
– Я приеду, как только закончу здесь со всеми делами.
Я пристально посмотрела в его карие глаза, в них плескалось так много эмоций, что я не могла выделить какую-то конкретно. Я снова поцеловала его и попыталась отойти от него, но он поймал мою руку и притянул меня к себе, заставив меня ахнуть.
Он тяжело вздохнул и облизал губы.
– Я не хотел ничего говорить, не сейчас, но в свете того, что случилось, мне кажется это то, что ты должна услышать прямо сейчас... – Он перевёл дыхание, смотря прямо мне в глаза и немного улыбнулся. – Чёрт. Я в таком замешательстве. Мне никогда раньше не приходилось говорить это.
Говорить что? Я немного отклонилась, осторожно смотря на него. Что он хочет сказать? Я прочитала настолько большое количество женских романов, что с точностью определила, что он пытается сказать «я люблю тебя», но он ведь на самом деле не собирается это ска…
– Я люблю тебя.
Я открыла рот и желудок, похоже, тоже решил последовать его примеру. Вот что он собирался сказать. Я уверена, что ослышалась... Он наблюдал за мной, ожидая моей реакции… или чего-нибудь вообще. Казалось, он напрягся, будто ожидал, что я сбегу.
– Ты любишь меня? – проговорила я медленно, онемев от внезапных чувств.
– Чертовски верно.
Мои эмоции уже были повсюду, я не знала, как реагировать на его признание. Я пыталась что-то сказать, но изо рта вырвался только нечленораздельный бесполезный воздух.
– Я… – О Боже. Я почувствовала, как слёзы угрожающей волной нахлынули на меня.
Чем сильнее я пыталась не расплакаться, тем сильнее моргала, чем сильнее моргала, тем больше мои глаза наполнялись слезами.
Глаза Сета немного расширились, он притянул меня к своей груди.
– Если честно, я думал, ты залепишь мне пощёчину, а не станешь плакать.
– Я знаю, – хохотнула я, – извини. Ты застал меня врасплох... Я… я тоже тебя люблю, так сильно.
Он отстранился, снова обнимая моё лицо ладонями.
– Ты не должна отвечать прямо сейчас. Я знаю, так много свалилось на тебя сегодня и…
Я потрясла головой.
– Я знала, что влюбилась в тебя ещё до сегодняшнего вечера – задолго до сегодняшнего вечера.
– И когда ты собиралась мне сказать? Никогда?
– Ты пугающая личность. – Я пожала плечами.
Он рассмеялся, и мне очень понравился звук его смеха. Это музыка для моих ушей и лекарство для моего сердца. Он дёрнул меня к себе, поднимая от пола и крепко сжимая в объятиях. Немного более сильно, так что заболели рёбра.
– Ну, если самую сложную часть мы преодолели, то мы можем произносить эти слова как и когда захочется, – пробормотал он в мой затылок, посылая мурашки по спине. – Я люблю тебя. Господи, как же сильно я тебя люблю.
Ещё несколько слезинок скатились по моим щекам. Мне нужно уходить сейчас. Время должно было разлучить нас с Сетом, хотя я знала, что это ненадолго. Я цеплялась за него всеми фибрами души. Я хотела умолять его поехать со мной, и я знала, что он согласится, не задавая вопросов. Он уже доказал, что рискнёт всем, ради чего он так много работал, чтобы быть рядом со мной. Его дыхание согревало мою шею, он нежно поцеловал её, ставя меня на ноги.
– Я должна идти.
– Если тебе понадобится что-нибудь, даже просто объятие, просто позвони мне.
– Ты приедешь в Портленд, просто чтобы обнять меня?
Он состроил рожицу, как будто это было совершенно очевидно.
– Я полечу на Луну и обратно, только чтобы помочь тебе, когда это понадобится.
– Ты сумасшедший, – усмехнулась я, отходя от него.
– Я тебя предупреждал.
Я бросила взгляд через плечо в последний раз перед расставанием и прошла через крутящиеся двери. Я упивалась чертами его лица – восхитительный облик и узкие бёдра. Чёткий пресс, крепкая грудь и замысловатая татуировка, значение которой я так и не узнала, и, наконец, его лицо – его великолепное лицо. Его полные губы растянулись в полуулыбке, немного надутой, а глаза были прикованы ко мне, наблюдая за тем, как я уходила.
Я запрыгнула в блестящую, серебристую, спортивную машину Селены и мы отъехали от гостиницы. Она особо не разговаривала первую половину пути. Я знала, что ей тоже больно и не давила на неё. Селена обожала моего отца, а он её – даже мама обожала Селену, хотя она была уверена, что моя мама не была её истинной фанаткой.
– Итак, ты хочешь, чтобы я отвезла тебя в дом родителей? – спросила Селена. Её голос дрожал, она с трудом сглотнула.
– Да, мама должна быть там. – Я умирала, как хотела оказаться дома, но не знала, в каком она будет состоянии, когда я приеду. После смерти отца Сета, его мама практически сошла с ума... неужели то же произойдёт и с моей мамой? Как я смогу справиться с этим? От этой мысли я поёжилась. Я ведь не имела возможности поддерживать Сета так же долго, как он заботился о своей маме. Это должно быть болезненно... ухаживать за любимым человеком, которому всё равно. Я закрыла глаза. Господи, пожалуйста, пусть с мамой всё будет хорошо. Пожалуйста, дай ей сил, чтобы пройти через всё это. Я не из тех, кто часто молится, и не думаю, что когда-то стану, но сейчас я была в отчаянии. Я не справлюсь, если мама слетит с катушек.
Не сегодня.
***
Я сделала несколько глубоких вдохов, когда мы припарковались напротив дома. Это было болезненно. Я взглянула на Селену, ей тоже было нелегко.
– Мне зайти и встретиться с Сандрой?
Я кивнула, хотя чувства подсказывали мне, что маме требуется время.
– Да, давай зайдём, но если она будет слишком сильно расстроена, ты сможешь уйти.
Я снова посмотрела на дом. Я видела свет, пробивающийся через шторы в гостиной. Она точно дома. Когда мы вышли из машины, я прикусила нижнюю губу. Портленд выглядел совсем другим теперь. Мы с Селеной шумно прошли по каменистой дорожке – хотя шум был не такой уж и громкий. Я выдохнула воздух из лёгких. Я должна собраться. Возможно, моя мама нуждается во мне и я должна быть сильной для неё. Я постучала в дверь, давая ей время собраться, если это необходимо. На удивление, дверь открылась быстро, и я посмотрела в улыбающееся лицо мамы. Она вытерла руки о свой розовый узорчатый передник.
– О, дорогая, ты рано вернулась. Привет , Селена. Пожалуйста, входите. – Она вошла внутрь, но мы с Селеной не двигались. Я внимательно пригляделась к ней. Она едва ли выглядела расстроенной смертью своего мужа.
– Мама?
Она убрала за ухо, выбившийся из причёски локон.
– Не стойте на пороге, входите. Я испекла пирог, вы проголодались?
Какого чёрта здесь происходит? Я поняла, что сжала руки в кулаки по бокам. Я не знала, что я испытывала – шок, злость или беспокойство.
– Я лучше пойду, – пробормотала Селена, щипая меня за руку. – Приношу соболезнования вашей потери, миссис Джеймс.
Мамина улыбка дрогнула, но она совладала с собой и, кивнув, поблагодарила. Мама втянула меня в дом, закрывая за мной дверь. Запахи, множество соблазнительных запахов окутали меня, я сделала вдох. Мама исчезла на кухне, а я осталась смотреть ей в спину.
– Я накрою на стол, – крикнула она оттуда. – Мы можем вместе поужинать.
Я заставила себя идти на кухню, но по дороге туда, мой взгляд упал на фотографии в рамках, сохранявшие любимые семейные события. Одна фотография привлекла моё внимание. Это была фотография папы, стоящего напротив тренажёрного зала с надписью «ПРОДАНО». Его лицо было таким живым, таким энергичным. Я разжала руки и потянулась к фотографии. Прежде чем прикоснуться к ней, я коснулась груди, которая невыносимо сжалась и прикусила язык, сдерживая рыдания. Я больше никогда не увижу его лица. Я никогда не обниму его, не поцелую... его действительно больше нет. Я дёрнула футболку, чтобы вытереть глаза. Я должна быть сильной ради мамы, здесь что-то определённо не так. Я вошла на кухню.
– Мама..., – я смотрела на кухонные столы, переполненные румяными пирогами и прочей выпечкой. Мама достала запечённую курицу с гарниром из хрустящих овощей из духовки. Я закрыла рот рукой. Она точно была не в себе. Она готовила без остановки – здесь все любимые папины блюда.
– Хочешь есть? – она, сияя, посмотрела на меня, но потом я увидела это. Её лицо было натянутым, она изо всех сил пыталась держаться, и я не была уверена, делала ли она это ради меня, ради себя или ради папы. Это самое грустное, что я когда-либо видела в своей жизни, и не имела понятия, как себя вести.
– Мам, – сказала я снова. Я ненавидела себя за то, что это было единственное слово, которое я могла выдавить из себя.
Она посмотрела на меня, её нижняя губа задрожала. Она покачала головой и понесла поднос к пустому обеденному столу. Должно быть, она обожгла пальцы прежде, чем донесла его до стола, уронив курицу с овощами на пол. Мама поднесла пальцы ко рту и начала дуть на них, а я бросилась к ней, чтобы помочь, но она уклонилась, снова разрывая моё сердце на части.
– Я в порядке, – она вздохнула, глотая обиду.
– Поговори со мной, – попросила я её. – Пожалуйста, скажи что-нибудь.
Она облокотилась на стол, роняя два пирога на пол. Они разлетелись на плитке, разметая пурпурную и красную начинку повсюду, наполняя комнату изысканным ароматом фруктов. Она нервно задрожала, но отказывалась замечать это.
– Должно быть, нам придётся есть яблочный пирог на ужин. Надеюсь, всё нормально.
Она достала нож из верхнего ящика стола и нарезала пирог.
– Я не хочу пирог. – Мой голос был решительным, и я не хотела расстроить её, но она вывела меня из себя.
– Ну, тогда что ты хочешь?
– Я хочу, чтобы ты поговорила со мной.
Она бросила нож в раковину, и я слегка подпрыгнула.
– Что ты хочешь, чтобы я сказала Оливия? Я пытаюсь двигаться дальше.
Отчаяние стало заполнять меня изнутри.
– Это так ты собираешься двигаться дальше? Готовя все папины любимые блюда? – Мама уставилась на раковину. – Тебе не нужно двигаться дальше прямо сейчас. Не сразу. Он умер всего несколько часов назад... всего несколько часов назад, мама. Тебе нужно погоревать, нужно почувствовать...
– Ты хочешь, чтобы я почувствовала? Ты хочешь, чтобы я сломалась? – закричала она. Мама схватила яблочный пирог и бросила его на пол. Она наступила на него, хватая поднос с тыквенной выпечкой. Она швырнула керамическое блюдо о буфет, и блюдо разлетелось на осколки. Я вздрогнула, больше не сдерживая слёз. Я наблюдала, как она крушила кухню, включая себя, и ничего не могла сделать.
Еда и стекло расплёскивались и разлетались передо мной, пока она кричала, шипела и плакала. Я никогда не видела ничего настолько душераздирающего. Мама сползла по буфету, крича так, что её лицо стало красным. Рот открыт, глаза зажмурены, слюни текли. Она подтянула ноги к груди и положила на них голову. Я прижала её к себе, и она заплакала в моё плечо. Я никогда не чувствовала себя такой беспомощной, как в это мгновение. Я не могла помочь ей. Я не могла помочь себе.
– Всё хорошо, – плакала я, гладя её по волосам. – С нами всё будет хорошо.
На самом деле я лгала. Я не имела понятия, будет ли у нас всё хорошо. Я даже не знала, что будет завтра или станет ли хоть немного легче, но я была уверена в том, что хотя наша семья и потеряла главного члена нашей семьи, мы всё ещё семья, и это не изменится. Процесс обещает быть очень долгим и болезненным, но я знаю, что мы справимся. Это то, что делают члены семьи, не так ли? Они помогают друг другу в трудную минуту.
– Мне нужно в постель, – всхлипнула мама. – Я хочу побыть одна.
Она отодвинулась от меня и, пошатываясь, встала на ноги.
– Хочешь в душ?
Она мне не ответила, и я проводила её в спальню, но не успела я войти внутрь, как она закрыла дверь прямо перед моим носом. Я облокотилась лбом о прохладное дерево. Это будет намного сложнее, чем я думала... может мне не стоило возвращаться домой.
Я спустилась в холл и пошла в свою старую комнату. Я включила свет. Здесь всё оставалось таким же, как и раньше – большая белая кровать с розовым покрывалом, белый модный стол и большая коричневая полка с книгами. Не так много, но так знакомо. Я выключила свет, мне достаточно было света, льющегося с улицы. Я достала телефон из кармана, сняла штаны, футболку и скользнула в прохладную, чистую постель. Может это и была моя комната, но здесь был стойкий запах этого дома, запах, который ассоциировался с родителями – я не знаю – мне сложно объяснить этот аромат. Аромат, присущий только этому зданию. Пахло домом. Сквозь слипающиеся глаза я разблокировала телефон и увидела, что у меня было одно новое сообщение.
ОТ: СЕТА. ВРЕМЯ: 12:36 НОЧИ.
Я скучаю...
Я позвонила ему. Я знала, что ему нужно спать, и знала, что разговаривала с ним несколько часов назад, но мне нужно было услышать его голос. Моё сердце забилось быстрее, когда я услышала его хриплый от сна голос.
– О?
– Привет. – Я накручивала локон на свой указательный палец.
– Как ты там?
Именно такого вопроса я и хотела избежать. Хотя, если бы это было так, я бы не стала ему звонить. Я не могу ему сказать. Я пока не могу говорить об этом. Видеть, как мама теряет контроль, убивало меня. Когда я вспомнила эту сцену, моё сердце снова разбилось. Я нервно вдохнула, боясь, что сейчас расплачусь. Сет ничего больше не говорил, просто слушал.
– Как ты с этим справился? – спросила я его дрожащим голосом. – Как ты справился с тем, что твоя мама расклеилась?
Он шумно выдохнул.
– Я и не справился. Я сбросил это с себя, оставив её одну разбираться со всем.
– Но ты …
– Я справляюсь с этим сейчас, но в самом начале я не смог. Это было лишком тяжело для меня. Думаю, именно поэтому я чувствую ответственность за неё...
Я позволила его словам осесть в моём мозгу. Сет винил себя за то, что у его матери появилась алкогольная зависимость, потому что его не было тогда, когда она больше всего нуждалась в поддержке. Возможно, то, что я приехала домой, всё же было хорошей идеей. Продолжала бы моя мама готовить, если бы я не вернулась? Эта мысль испугала меня.
– Как твоя мама отреагировала, когда ты вернулась? – спросил он меня.
Я поёжилась, вспомнив её устрашающе счастливую улыбку.
– Я даже не... Ты не поверишь мне, если я скажу тебе.
– Попробуй.
Я напрягла все свои мысли, чтобы постараться описать то, что произошло. Это было безумием. Хаосом. Это было душераздирающе.
– Она была счастлива... и я была так зла, но когда я вошла в дом – на кухню – она была переполнена самыми любимыми папиными блюдами и... потом она совсем потеряла контроль. – Я проглотила всхлип. – Я… я не могу...
– Люди по-разному приспосабливаются к обстоятельствам. Если она выражает эмоции – это хороший знак. – Я кивнула, хотя он не мог видеть меня.
– Я так скучаю по тебе. Это безумие, – сказал он, усмехнувшись. Его голос был низким, будто он смущался, и моё сердце взволнованно забилось.
– Я тоже скучаю. Я не должна была мешать тебе спать...
Я услышала улыбку в его словах.
– Это не в первый раз, когда ты не даёшь мне спать ночью.
У меня внутри всё радостно запрыгало от его слов.
– А я думала, что я единственная чудачка, которая лежит без сна, думая о тебе.
– Определённо нет, – усмехнулся он.
– Когда мы встретимся снова? – Мои веки стали тяжелеть, и я сползла пониже.
– Сегодня ночью. Завтра. Я говорил тебе, если я нужен тебе, я буду там.
– Я имела в виду, когда ты закончишь все свои дела, если всё пойдёт по твоему плану, когда я снова смогу увидеть тебя?
– Через десять дней. Я проведу в Бостоне ещё два дня, потом поеду в Лас-Вегас, где меня ждёт бой с Доном.
– Ты нервничаешь?
Он рассмеялся так громко, что мне даже пришлось убрать трубку от уха.