Именно в таком положении их застали родители, приехавшие из Москвы. Дядя Саша обрадовался сыну, обнимал его, крепко прижимал к себе, неловко расспрашивал, как дела и почему он не предупредил о приезде. А мама очень внимательно смотрела на Лизу, сокрушенно качала головой.
Часть 2
Роман Бессонов возвращаться к обычной жизни, как оказалось, не пытался, даже не пробовал. Побыв немного среди родных и близких, он вновь засобирался в дорогу. Не мог находиться среди быта и медленно текущих будней. Теперь он официально числился в спецподразделении, нес опасную службу, не считая зазорным избранную профессию. Отец махнул рукой, понимая, что давно не указ взрослому человеку, прошедшему «горячую точку». Опытом сын с легкостью мог заткнуть его за пояс. Что видел дядя Саша? Сделки на работе да мелкие разборки среди кооперативщиков в пристроечные времена. Его же сын заглянул в глаза смерти. Изменения в нем произошли разительные. Исчезла юношеская сумасбродность, желание делать всё наперекор. Общение давалось с трудом. Поначалу возникала неловкость в разговоре, все осекались, когда речь заходила о войне. На Ромкином лице появлялась удивительная жесткость, не виданная раньше.
Местом жительства Романа значилась Москва, однако он отсутствовал в столице перманентно — учения, боевые спецоперации, сборы и командировки. Бессонов жил работой, приобрел для себя новые смыслы, пытался делать то, чему научился. К чему-то большему или другому, по его мнению, он не способен.
Личная жизнь брата оставалась для Лизки тайной за семью печатями. Жениться он явно не собирался, девушек знакомиться с семьей не приводил, чему девчонка радовалась с нескрываемым облегчением. Правда, слухи о бесчисленных подружках доходили. Друзья-сослуживцы старшего брата являлись ребятами чересчур общительными и шумными, совместные собрания на даче заканчивались грандиозной попойкой. В присутствии Лизы они еще пытались себя контролировать, но без нее они расслаблялись, как могли. Лизке частенько приходилось убирать ящики и пустые бутылки из-под всевозможного спиртного.
Виделась Лизка с братом не так уж часто, но и не редко. Каждый приезд Ромки напоминал фейерверк — красиво, ярко, громко, но, увы, недолговечно. Он вновь уходил на опасную работу, мобильный находился вне зоны доступа сети, и лишь он сам мог позвонить, когда выдавалась возможность. Жить в непрерывном режиме ожидания и волнения Лиза привыкла, не отдавала себе отчета, что пропускает основные события подросткового становления; они проносились с крейсерской скоростью мимо, не втягивая девочку в свои сети. Она еще не пробовала курить, не бегала на дискотеки, не строила глазки мальчишкам. Просто училась, помогала по дому матери, и ждала, ждала, ждала…
К пятнадцати годам Лизавета расцвела, превратилась из угловатой девочки в молодую и интересную девушку с копной рыже-золотистых волос, огромными серыми глазищами и пухлыми губками. Правда, всё великолепие молодости и миловидности тщательно скрывался за майками, джинсами и свитерами-балахонами. Родители не хотели признавать, что их маленькая девочка давно уже не ребенок, сама же Лизка об изменениях не задумывалась, и лишь от проницательного Романа ничего нельзя было скрыть. Он старался покупать вместе с сестрой модные вещи, таскал ее по дорогим бутикам, благо, деньги получал приличные и не придумал ничего лучше, как тратить их на предмет своего обожания.
* * *
Вика крутилась перед зеркалом, примеряя платье, купленное по случаю дня рождения Лизы. Подруга за год вымахала, приобрела выразительные формы, стремилась подчеркивать их топами с декольте и короткими юбчонками, к которым просился эпитет «набедренная повязка». Блондинка состригла длинные косы, сделала модную стрижку, всячески пыталась показать, что перешагнула порог детства.
Синий стрейч обтягивал фигуру в правильных местах, и Вика, в очередной раз восторженно посмотрела на себя в зеркало. Лиза валялась на кровати в растянутой майке и рваных джинсах, подражая героине сериала «Дикий ангел», смотревшей на девчонок с постера, приклеенного скотчем над письменным столом.
Лизка перелистывала страницы журнала, попутно сравнивая себя с известными фотомоделями. Сравнения получались явно не в свою пользу.
— Тебе идет больше, чем мне. Хочешь, подарю?
— Да ладно? — Вика вытаращила на подругу глаза. — Тебе же брат покупал. Увидит на мне, сразу лекции читать будет, мол, брать чужое нехорошо. Я, типа, сирых и убогих, тебя в смысле, обижаю.
В последнее время Ромка принялся воспитывать сестру с неимоверным усердием, переключаясь и на ее закадычную подружку, которая втягивала простодушную Лизку в авантюры.
— Мне оно всё равно не нравится, можешь взять, — отмахнулась девчонка.
— Ну ладно, — хмыкнула с сомнением Вика. Она быстро переоделась в свои вещи, сунула платье в сумку, боясь, что подруга передумает. — Мне пора. Сегодня свидание назначил Арсен.
Вика Кузьмина активно бегала на свидания, не пропускала ни одного мало-мальски приличного парня в возрасте от пятнадцати лет и до… Разница в возрасте и мужские потребности ее не пугали, хотя до сих пор Вика оставалась девушкой, чем сей факт ее печалил до невозможности. Она не любила отставать от моды и не быть на гребне волны.
Девчонки, как всегда, не могли расстаться без обсуждения важных тем, которые внезапно вспомнились около полуоткрытой входной двери. В этот момент в прихожей появился Роман, вышедший из ванной. На нем красовались одни лишь светло-голубые джинсы, идеально показывающие, насколько брат Лизки хорош собой: развитая мускулатура, пресс, гибкие и отточенные движения.
Видно было, что парень принял душ, привел себя в порядок после изнурительных дней опасной командировки. Он взъерошил короткие каштановые волосы полотенцем, попытался расправить их пятерней.
— Для таких целей придумали расческу, — заигрывающим тоном мурлыкнула Вика.
Ромка не любил бывать в квартире, доставшейся ему после смерти бабушки и дедушки. Он приезжал, к отцу домой, как был: уставший, небритый, в камуфляже. Принимал душ, переодевался «в гражданское», засыпал практически на сутки, приходил в себя после «командировок». А потом тянулось ожидание телефонного звонка, который служил сигналом, что вновь пора отправляться в путь.
— В курсе, — Роман предупреждающе посмотрел на девчонок. Лизка поежилась. Знала, что они поймались «на горячем». — Еще раз засеку у диско-бара, ноги повыдергиваю, — резко произнес он.
— А ты там, что делал? — решила съязвить Вика. Ее раздражал брат Лизки. Не смотрит на нее, как она привыкла, да еще отчитывает, как первоклассницу.
— Ехал мимо, остановился у ларька сигареты купить. Смотрю, ба! Знакомые все лица. Какого черта забыли около притона? Вика, последнее предупреждение, — твердо произнес Ромка, наградив девчонку пристальным и суровым взглядом.
— А что, сразу Вика? Сестре не хочешь ничего сказать?
— Кому? Ей? — хмыкнул Ромка, кивая головой в сторону притихшей Лизы. — Она на такое не способна в одиночку. А тебе, Кузьмина, дам совет: мужики не любят ехидных и навязчивых женщин. Всё. Свободны. Разойтись.
— У себя в отряде командовать будешь, — буркнула блондинка, но Бес уже скрылся в комнате, закрыв за собой дверь.
Вика зашипела разобиженной кошкой, Лизка хихикнула. Ей нравились пикировки Романа и подруги. И еще она понимала, что старший брат прав. Зачем спорить, если по-настоящему виноват? Около диско-бара подруги крутились, высматривая симпатичных парней. Конечно, их высматривала Вика. Стреляла глазками, направо и налево, а Лизка просто сопровождала сумасбродную девчонку в качестве «гласа разума», служила ее стоп-краном, не дававшего наделать глупостей окончательно и бесповоротно.
— Лиза, — заговорщицки прошептала Вика на ухо. — Ты счастливая! У тебя по квартире такой мужик расхаживает. В одних джинсах, без футболки. Загляденье просто.
— Да? И кто же?
— Вот балда! Ромка твой, ненаглядный, конечно. Красивый, накачанный, тон командирский. Мечта, — подруга закатила глаза.
— Вик, ты о моем брате говоришь, между прочим, — обиженно протянула Лиза.
Не понравились ей намеки, которые более опытная и зрелая не по годам подруга адресовала Роману. Она-то отчетливо понимала, что Вика ведет себя так со всеми молодыми парнями, но именно повышенное внимание к сводному брату задевало за живое, заставляло более пристально смотреть на себя, сравнивать с более свободной и раскованной подругой. И от этого делалось как-то грустно на душе.
— Так не о муже ведь, — хмыкнула блондинка. — Я получаю удовольствие от одного только взгляда. Ладно, не бойся. Всё равно мы с тобой для него — две сопли зеленые. Не выйдет ничего. Пока, подружка.
Вика привычно чмокнула Лизку в щечку, скрылась за дверью. Провернув ключ в замке, девушка прислонилась к стене, обдумывая сказанное подругой. На краю сознания появилась мысль, зажглась, как фитиль масляной лампы, и тут же погасла.
Зайдя к себе в комнату, Лиза обнаружила Романа, развалившегося на кровати, и внимательно изучающего девчоночий журнал «Coolgirl». С ярких глянцевых страниц улыбались полуобнаженные красотки-модели, пестрели заголовки о первой любви и сексе.
— Мдя, нашему поколению такие откровения даже и не снились. Всё познавалось опытным путем, методом проб и ошибок, — Ромка хмыкнул. — Не рановато ли журнальчики сомнительные читать, а Рыжик?
После возвращения сводного брата из армии прозвище «Рыжик» приклеилось к Лизке намертво. И как она только не пыталась объяснить, что вовсе не рыжая, а золотистая, результат оказался нулевым. Более того, и мама, и дядя Саша, переняли дурацкую привычку и звали ее также. Хорошо хоть дома, а не на людях. Иначе такого позора Лиза не пережила бы точно.
— Отдай! — она выхватила журнал из рук, бросила под кровать. — Полезная вещь, между прочим. Сразу буду знать, что почем, не буду наивно глазками хлопать. У кого спросить? У подружек? Они, как ты говоришь, методом проб и ошибок опыт получают. Я в теории подготовлюсь.
— Ага, — Ромка не скрывал веселья. — Особенно тебе пригодится знание Кама-Сутры и двадцати способов получения оргазма.
— Чего? — Лизка удивленно уставилась на парня.
— Я так и думал, — довольно ухмыльнулся он. — Лиз, ты ж не понимаешь ни черта, что там написано. Ребенок ты еще.
— Я — ребенок?! Со вторым размером груди? У меня месячные с двенадцати лет! — оскорбилась девчонка в лучших чувствах героини аргентинской мелодрамы.
Она плюхнулась на кровать рядом с удивленным Романом. Тот приподнялся на локте, внимательно заглянул в серые глаза, в которых горел неприкрытый вызов.
— Лизка! Святая наивность! Простая, как пять копеек. Нельзя об этом заявлять мужчинам. Может, ты мне еще про первые поцелуи расскажешь? — Рома выгнул красивую бровь.
— Было бы что рассказывать, — буркнула Лиза, закусив нижнюю губу.
Целоваться она не планировала. Достойные кандидаты для выполнения почетной миссии пока не находились. Одноклассники казались ей отвратительными, то ли детьми, то ли так и не выросшими взрослыми; парни, с которыми гуляла Вика по микрорайону — тема отдельная, местами ужасающая. Нормальное общение с великовозрастными лоботрясами отпадало сразу же. Лизе казалось, что весь их словарный запас сводится к трем матерным выражениям и фразе: «Ну чё, пойдем?». О том, чтобы сблизиться сними в физическом аспекте, речи не велось, мысли не возникали.
— Да-а-а-а, — многозначительно протяну Роман. — Всё еще хуже, чем я предполагал. Оставайся такой дальше, Лиз, — тихо добавил он. — Только никому не говори. Найдется сотня желающих тебя просветить.
— Почему? — вздрогнув, спросила Лизка, вглядываясь в его глаза, ища там зеленые крапинки в радужке, попутно отмечая, длинные ресницы. И губы интересной формы…
Их лица приблизились. Дыхание Ромки обожгло щеку. По сердцу пробежала волна нежности, необъяснимое томление забилось внутри, как птица в неволе. Лиза забыла, как дышать. Замерла, приготовилась, сама не понимая, к чему именно.
Ромка задумчиво смотрел на нее, убрал золотистый завиток, упавший на глаза, завел его за ухо, провел рукой по нежной щеке, алебастровой коже, откуда за три года исчезли веснушки. Лиза приоткрыла губы, которых Роман коснулся большим пальцем, нежно обвел их конур.
— Потому что, сестренка, — хрипло произнес он, делая акцент на последнем слове, — слишком много мужиков хотят видеть рядом с собой неопытную девочку, для которой они будут единственным учителем, открывающим новый мир.
— И ты? — на грани слуха, задала вопрос Лизка, вспоминая, как же сделать глоток воздуха, ставшего в один крохотный миг густым и не нужным.
Роман болезненно поморщился, поднялся с кровати, оставив ошеломленную девчонку с мыслями, устроившими чехарду в голове. Они прыгали, менялись местами, никак не могли остановиться и дать понять, что же сейчас произошло.
Лизка смотрела, как брат поспешно натягивает серую футболку, направляется к выходу из комнаты. Не раздумывая над своими действиями, она прытко соскочила с кровати, подбежала к Ромке, обхватила его руками. Прижавшись к сильной спине всем телом, ей казалось, что она сможет удержать, вернуть ту неповторимую легкость в их отношениях, которая сейчас разрушилась и погребла их двоих под завалами.
Прошлое взорвалось, ранило осколками. Будущее зияло пустотой и страшной неизвестностью. Настоящее сжалось в крохотный ком, готовый лопнуть от одного неосторожного движения.
Спазм сжал горло, слезы брызнули из глаз, Лизка дернулась всем телом. Роман ловко высвободился из ее хватки, развернулся лицом, прижал к себе. Поцеловал в макушку.
— Лиз, ты выросла. А я, дурак, закрывал глаза, до конца не верил, — прошептал парень.
— Минуту назад ты говорил, что я еще ребенок, — сквозь всхлипы произнесла Лиза.
— Дурак, потому и сказал, не подумав. Ты теперь взрослая, не надо нам с тобой, как раньше на кровати валяться. Не правильно всё это.
— Ром, я маленькой останусь для тебя. Навсегда. Хочешь?
— Не хочу. Это жизнь, Лизка, — Роман тяжело вздохнул. — Не реви, только, прошу тебя. Сколько раз убивал, не раздумывая, без раскаяния, без нервной дрожи, а когда девчонка ревет — сердце на лоскуты разрывается. Не знаю, что делать, хочется, то ли убежать, то ли…
Лиза отстранилась, заглянула ему в глаза. Ей показалось, что она увидела пропасть и полетела вниз, точно зная — упадет, разобьется, умрет без права воскреснуть. Решение возникло спонтанно. Как будто черт, сидящий на левом плече, толкнул ее в спину. Лизка приподнялась на носочках, обхватила шею Ромки руками и неумело, несмело, интуитивно коснулась его губ своими солеными от слез губами. Парень замер. Стоял, не шевелясь. Его рельефное, мужественное лицо напоминало восковую маску.
Лизке подумалось, что рядом с ней теплая мраморная скульптура, поражающая реалистичностью и совершенством пропорций. Плотно сомкнутые полные губы на мгновение дрогнули. Толики движения хватило, чтобы еще раз попытаться получить настоящий поцелуй.
Время стало резиновым, медленно тянулось, секунды превратились в годы. Две фигуры, прижимающиеся друг к другу, застыли, как бабочка в янтаре; Лиза не дышла, прижималась полураскрытыми губами к чувственным губам парня, до этого момента, бывшего ее братом. Ее Ромка исчез, растворился в чернильной тьме расплывчатых воспоминаний. Какой он был на самом деле? Помнит ли она его до ухода в армию? Разве он вернулся, и было всё, как прежде? Нет! Между ними уже давно протянулась тонкая ниточка, невесомая, как паутинка; она их связала, опутала, да так, что не разорвать, как ни старайся. Силки, самые настоящие силки. Не будет больше Лиза ему сестренкой, а он — ее страшим братом. Но кем будет тогда?
Сделалось жутко. Страх парализовал, ноги стали мягкими, как будто все кости в теле исчезли. Лизка опустила руки и медленно начала оседать на пол. Роман среагировал мгновенно, подхватил ее, отнес к кровати, бережно уложил. Она тяжело дышала. Серые глаза выглядели огромными на бледном личике. Рома присел рядом, взял ее за руку.