Артур рос без отца. Савелов был его другом и любовником. Я знаком с Арти уже почти два года. Но про его семью так толком ничего и не знаю. Из этого разговора вопросов вылезло больше, чем ответов. Только я не стану расспрашивать его бывшего ни о чем. Боюсь не сдержаться и поколотить Савелова. А иметь двух таких влиятельных врагов мне совсем не улыбается.
Черт! Вердников! Про него-то я совсем забыл.
– Андрей Максимович, мы не могли бы перенести нашу встречу на чуть более поздний срок?
– Вы что, ревнуете? – мужик откровенно ржет.
Ревную? Я? ДА! Ревную, мать твою. Я тебя сейчас придушить готов, голыми руками. У меня даже пальцы подрагивают.
– Нет, но я вспомнил, что у меня на сегодня еще много дел запланировано.
– Ну, что ж. Не буду Вам мешать. Если позволите, я бы хотел забрать документы с собой. Ознакомиться более подробно.
– Да, конечно, берите, – куда уж подробнее??? И так полдня в них пялился.
Судя по всему, Эдик до меня еще не добрался или Сержик опять лишь пугает. Один фиг, я весь на нервах. Уже скорее бы все прояснилось и встало на свои места. Еще бы с Арти разобраться.
– Роман Викторович, можно? – в кабинет заходит Вяльцев. Вид у него встревоженный.
– Проходи, слушаю.
– Вы что, все вот так и оставите?
– Как? Что я пропустил?
– Если Вы не поняли, то этот Савелов бывший Артура.
– Я в курсе, – не понимаю, куда он клонит.
– И что?
– Что «что»?
– Он же ему визитку оставил. Они сегодня ужинают вместе.
Так, Роман Викторович, держи себя в руках. Не средневековье, головы за дурные вести не рубят и даже не откручивают.
– А что я могу сделать?
– Мне сегодня показалось, что Артур Вам не безразличен, простите за откровенность.
– Не безразличен, прощаю. Только он меня бросил и теперь у него своя жизнь. Разве то, что я буду ему мешать, не усугубит мое положение?
– Он бросил? – такое искреннее удивление, словно я ему только что сказал, что Деда Мороза не существует. – Это же Вы, вроде как, его выгнали? Или я что-то путаю.
– Видимо, путаешь. Да ты сядь, поговорим. По душам.
Это уже интересно. Слава же его друг.
– Артур рассказывал, что это Вы его прогнали. Потом еще и в отпуск хотели сослать, чтоб не мешался.
– Это он тебе так сказал?
– Ну, да, – уверенности в голосе парня как-то поубавилось.
– Что еще он тебе рассказывал? Может, ты в курсе, чего он бесится?
– Ой, Вы знаете, Роман Викторович, у меня там еще дела незаконченные есть, я, наверное, пойду…
– Сядь!
Вяльцев замирает. Взгляд – как у загнанного оленя. Нервно поправляет челку и устраивается в кресле.
– Что тебе известно?
– О чем?
– Тебя уволить без выходного пособия?
– Да он толком ничего не рассказывает. Я только знаю, что он видел Вас с этим Сержем, что Вы теперь вместе и что Вы его выгнали. Вы же сами знаете, Артур – он как ребенок. Ходит расстроенный, горем убивается, а что произошло – толком рассказать не может.
– Что произошло, я и сам знаю. Ты мне скажи, с чего все началось? Ведь дело совсем не в Серже. Это началось намного раньше, его претензии, уходы из дома. Чего ему не хватает?
– Это вообще не мое дело. Я Вам сейчас наговорю, а вы меня потом виноватым сделаете.
– С чего это вдруг?
– А может, я что-то не так понял. И вообще, Вам бы с Артуром поговорить, да между собой разобраться, чем вот так у кого-то выспрашивать.
– Мог бы поговорить, не выспрашивал бы. Ладно, иди, работай.
– А Вы попробуйте. Только помните, что он еще ребенок совсем. У него детства не было.
Вяльцев ушел, а я остался сидеть и думать.
Слава прав, нам нужно поговорить, Только как? Как подступиться к Арти? Что я могу ему сказать? Что не испытываю к Сержу ничего? Что подобное больше не повторится? А кто сказал, что так и будет? Я не могу быть в себе уверен после того, что произошло в этом самом кабинете. Я сволочь, и измениться мне очень сложно. Но я люблю Артура. И не могу его потерять.
«Черт, Роман! У тебя все через задницу! Личную жизнь ты просрал, работу просрал. Что дальше делать будешь?»
Так, для начала нужно разобраться с Вердниковым. Хотя бы попытаться побороться за Ревьен. А как только что-то прояснится с агентством, пойду мириться к Арти. Хотя, глядишь, скоро стану безработным, беззаботным, Арти и сам вернется.
– Стоп! Артур ужинает с Савеловым?!!
Меня аж из кресла подкинуло. Тут же набираю номер Славы, он у меня уже в быстром наборе рядом с Арти забит.
– Где и когда они встречаются? – как только на том конце снимают трубку, сразу задаю насущный вопрос.
– Кто?
– Не зли меня! Слава, где и когда?
– Вы про Артура? Я точно не знаю, Андрей обещал его после работы встретить.
– Отлично. Во сколько вы заканчиваете?
– Ну, сейчас особо делать нечего, думаю, в шесть его отпущу.
– Задержишь его до семи или пока я не освобожусь.
– Да он сразу поймет, в чем дело и…
– Уволю к чертям собачьим.
– Понял, буду ждать Вашего звонка.
Да пусть оно хоть все перевернется. Чихать мне на Сержа и на агентство. Я Арти этому гаду не отдам! Отключаю Вяльцева и погружаюсь в работу. Надо срочно разобраться со всеми накопившимися проблемами. Я не могу позволить Артуру пойти к Савелову. Не допущу!
Документы, встречи, переговоры. И какого черта Ирина мне так день загрузила сегодня? Как назло все. Еще и на такси ездить приходится, водителя, что ли, нанять личного? Хотя, какой уже водитель, работу пора искать.
В офис прилетаю пятнадцать минут восьмого. Сразу набираю Славу.
– Вы еще в студии?
– Да, мы еще работаем, – голос не очень довольный.
– Артур с тобой?
– Да.
– Я сейчас подойду, – убираю телефон и прямым ходом на студию.
Возле входа в здание замечаю машину Савелова. Вот гаденыш, уже здесь. Морду ему набить, что ли?
Подхожу к студии и слышу повышенный тон Артура:
– …сговорились? А еще другом меня называл!
– А что я мог сделать? Он бы меня уволил, – Слава, оправдывается. Постою, послушаю.
– Ты мужик или тряпка? Не мог за себя постоять? Да и не уволил бы он тебя, не такая он сволочь.
– Если он такой хороший, так поговори с ним.
– Не хочу я с ним разговаривать. Он меня вообще не слушает. Вечно на своей работе. Только об этом проклятом агентстве и думает. Ревьен то, Ревьен се. Достало уже! Он Ревьен свой любит больше чем меня.
– Артур, но он же его создал. С ноля, поднял на такие высоты. А потом эта авария. Конечно, ему сейчас тяжело просто отстраниться и забить на то, что здесь происходит.
– А на меня, значит, можно забивать? Я так, приложение к любимой работе. В туалете там трахнуть, когда приспичит, да дома расслабиться после трудового дня. Ненавижу это проклятое агентство.
– Ты не логичен. Роман Викторович ради тебя на все готов пойти. Или ты думаешь, это так просто – парню в любви признаться на глазах у всего коллектива?
– Когда это такое было?
– На корпоративе, по случаю дня рождения Ревьена.
– Да какое там признание. Брякнул ересь какую-то.
– Тебе ересь, а народ-то все понял. Девчонки из бухгалтерии аж прослезились. До сих пор вспоминают, какой Роман Викторович романтичный.
– Зачем ты мне это говоришь? Между нами все кончено. Он меня сам выгнал, значит, я ему не нужен. У него теперь этот Серж есть.
– Ага, а у тебя Андрей. Давай, вали к своему бывшему, пусть он снова тебя бросит, где-нибудь посреди Англии, без денег и переводчика.
– Я просто хочу с ним поговорить. Ты же видел его реакцию. Может, я тогда не все правильно понял.
– Да делай что хочешь. Только потом не жалуйся, что просрал лучшего мужика на свете.
– Ты натурал, если что.
– Я умный натурал, если что. А Роман Викторович, это единственный человек, который тебе нужен. И если ты сейчас этого не поймешь, потом всю жизнь жалеть будешь.
Вот что за дурацкая привычка подслушивать чужие разговоры? Это конечно приятно, что я узнал о себе столько нового, да и об Артуре кучу информации получил. Только вот что мне теперь с этой информацией делать?
Быстро отхожу в сторону, так, чтобы Артур меня не видел. Если дать ему понять, что я все слышал, это только оттолкнет его еще сильнее. Нет, сейчас самым правильным будет отпустить его. Брать напором здесь не пройдет. Артур не верит в меня. Не верит в мои чувства. И как доказать ему обратное, я ума не приложу. Мне нужно время, которого у меня нет.
Артур проносится мимо меня, а я замираю в темноте коридора. Я должен его отпустить, сегодня должен. Я придумаю, как доказать ему свою любовь, и тогда он сам вернется.
В студию зашел спустя минут десять. Сделал удивленный вид, что разминулся с Арти, похмурился на Славу, что тот его не задержал, и уехал домой. В принципе, можно было и не ложиться, все равно я знал, что уснуть не смогу. Мой мальчик сейчас где-то с Савеловым. У них ужин, скорее всего, с продолжением. А я слоняюсь по пустой и холодной квартире, представляя, как он сейчас возможно отдается этому козлу, со всей той страстью, что дарил некогда мне.
Скрипнув зубами, иду на кухню. Порывшись в шкафчике, достаю старую пачку сигарет. Не курил уже Бог знает сколько времени, а одну храню. На всякий случай. Прикурить получается раза с третьего, пальцы дрожат. Затягиваюсь едким дымом и сразу начинаю кашлять. Все-таки организм уже отвык от этой дряни. Когда-то сигареты меня успокаивали, отвлекали от мыслей о наркотиках. Артур стал для меня наркотиком, может и с ним прокатит?
Не прокатило, зато разболелась голова. Боль решил снять коньяком.
Когда уснул, не помню, но проснулся с жутким похмельем. На работу опоздал и приперся уже к обеду, злой и помятый.
– Роман Викторович, я Вам звоню весь день! Вы почему телефон выключили? – Ира нападает на меня, как только я захожу в приемную.
– Ир, мне плохо, не кричи.
– Вам Савелов звонил уже раз пять, он хочет встретиться. А еще Вердников старший. Только он зол был, как тысяча чертей.
А вот и Эдик. Началось!
– Савелову скажи, чтобы шел на хер. Я с ним встречаться не собираюсь. А Вердникову я сам перезвоню.
Прохожу в кабинет и растекаюсь по креслу. Как же хреново. Ну вот какого черта нужно было вчера напиваться? Так, для начала Эдуард.
Набираю номер, долго жду ответа:
– Роман?! Какого хрена у вас там происходит? – с ходу начинает орать Вердников.
– Серж уже позвонил?
– Вот именно. Так, слушай сюда. Я сейчас в Европе, как только прилечу, поговорим. А если мне сын еще хоть раз в слезах позвонит, ты покойник, понял меня?!
– Чего ж тут непонятного.
– Рома, разберись в ситуации. Я очень надеюсь, что просто неправильно понял Сержа.
Отключаю телефон и пытаюсь подсчитать, сколько у меня может быть времени на то, чтобы принять хоть какие-то меры. И какие меры можно вообще принять? Неизвестно, что одуванчик наплел папе. Может, обвинил меня в изнасиловании, так мне тогда не за агентство волноваться надо, а за то, что по приезду Эдик прикопает меня в местном лесочке и оправдаться не даст.
Достало все. Может, прибить Сержа, чтоб хоть за дело помирать?
– Ром, можно?
Отрываю крайне удивленный взгляд от бумаг. Артур? Сам пришел? Неужели?..
– Я ключи отдать хотел, – убивает мечты на корню.
– Какие ключи? – что-то не догнал.
– От машины.
– Зачем, они твои.
– Это твоя машина.
– Арти, ты же знаешь, я не езжу, не могу. Зачем мне машина? А тебе пригодится.
– У меня есть.
– Что? – откуда у него машина? Ох, чую, что-то будет.
– Это не важно. У меня теперь своя машина, – кладет ключи на стол и поворачивается на выход.
Маленькие дети часто страдают недержанием, а еще им страдают старики. Не знаю, к кому можно отнести меня, только им одевают памперс, а мне никто намордник не надел.
– Любовничек подарил? – выдаю с самым гнусным выражением, на которое был способен.
– Это не твое дело, – разворачивается парень, но в глаза не смотрит.
– Благодарность за отличную ночь? – завожусь с пол-оборота. – Продолжай в том же духе, скоро на квартиру заработаешь.
– Уже заработал! Или ты думаешь, моя однушка мне просто так досталась?
– Уйди, Артур, – хватит! Надо немедленно это прекратить. Я себя не контролирую.
– Это только ты все деньгами измеряешь. Я ненавижу тебя.
Артур раскрасневшийся вылетает из кабинета, а мне так хочется приложиться головой обо что-нибудь тяжелое. Я себя тоже ненавижу. За язык свой без костей, за нрав бешеный. Так порой ненавижу, что удавиться хочется.
К вечеру немного успокоился, обдумал произошедшее. Надо извиниться перед Артуром. Как-то исправить ситуацию. Я только все усугубляю.
Набираю Арти смс: «Прости, я был неправ». Это максимум, на что я сейчас способен. Если позвоню, или тем более увижу его, снова начну ревновать и орать, и только все испорчу.
Попросил знакомого отогнать машину под окно. Пусть лучше там стоит, хоть видеть буду, садиться иногда и вспоминать, как мы ездили на ней с Арти. На сообщение так никто и не ответил. Чего и следовало ожидать. Мой мальчик обиделся, хотя я сам виноват. Нечего было собирать всякую грязь и поливать его ею.
Вырубился, едва голова коснулась подушки, а посреди ночи проснулся оттого, что замерз. Хотя в квартире и довольно жарко, замерз я где-то там внутри. На часы смотреть не рискнул, просто лежал, пока не рассвело, с открытыми глазами, боясь закрыть веки и оказаться в темноте. Холод и страх – вот теперь мои компаньоны. А еще одиночество. Я скучаю по нему. Невозможно скучаю. Еще пара дней – и я на коленях поползу к Арти вымаливать себе прощения.
***
Работать не хочется хронически. От судорожных попыток найти хоть кого-нибудь влиятельного и способного противостоять Вердникову уже голова кругом, а все дорожки сводятся только к одному. К Савелову. Он, пожалуй, единственный доступный вариант. Только я с этим козлом даже видеться не хочу, не то, чтобы унижаться и просить защиты от Эдика. Похоже, пора собирать вещи и валить из страны, пока есть на что и на чем.
– Рома, объясни, какого хрена ты делаешь? – в кабинет залетает раздраженный Арти.
– И тебе доброе утро, точнее день.
– Ты почему отказался встречаться с Андреем? Это из-за меня? Тебе не кажется, что это глупо? Между нами все кончено, не стоит вмешивать свои личные обиды в работу.
– Это он тебя попросил со мной поговорить? – малыш, лучше не надо. Я и так на взводе, опять ведь сорвусь.
– Пусть так. Только этот контракт выгоден и тебе и ему. Так чего ты ломаешься?
– Я не хочу иметь с ним ничего общего. Достаточно того, что я и так о нем каждую минуту думаю.
– Ты ведешь себя как ребенок, честное слово! Ты столько работал, что бы заполучить его и теперь сам же отказываешься. Ты хочешь, что бы мы с ним расстались? Это единственная причина?
– Я хочу, что бы ты вернулся. Да только тебе на это похоже плевать. Я не стану давить на тебя или что-то подобное. Это твоя жизнь. Но его я здесь не потерплю. Если ты не хочешь поговорить о чем-то кроме своего любовника, то можешь быть свободен.
– Ты идиот, Роман Викторович, – выдает Артур и уходит.
– Я и сам это знаю, тигренок, – тихо произношу в закрытую дверь. – Только поделать с собой ничего не могу.
– Роман Викторович, Савелов звонит, – Ирин голос в трубке звучит довольно взволновано.
– Пошли его нахрен. Пусть ищет себе другое агентство.
– Вы уверены? Это же Савелов. Вы столько за него боролись.
– Да что вы заладили все?! Это пока мое агентство и я решаю, с кем работать, а с кем нет. И только попробуй нажаловаться Михаилу! Если попытаетесь в обход меня с ним контракт заключить, поувольняю к чертям.
– Это глупо.
– Ты меня еще поучи работать! – с силой бросаю трубку.
Достали все. Знали бы, что через неделю на улице окажетесь или директора смените, по-другому бы заговорили.
День прошел в пустую. Я не сдвинулся с мертвой точки. Единственный вариант – Савелов. Да только я не пожертвую Артуром ради спасения агентства. Я верну своего мальчика, чего бы мне это не стоило, а Андрей Максимович пусть утрется.