- А можно мы лучше уйдем? - робко спросила одна из них, Яра.
Бирсен уперла точеные смуглые руки в бока, властно и изучающе уставилась на нее.
- Нет, нельзя. Так, тебе черное...
Я откопала в недрах гардероба Бирсен очень красивое бирюзовое платье-бюстье длиной немногим выше колен. На груди ткань была собрана в виде крупного узла. Хорошо, что колготки под джинсами целые...
С трудом раздев артачащихся девчонок, Бирсен бросила мне:
- Туфли внизу, на полках...
Я нашла для себя сабо на каблуке, так как нога у Бирсен была чуть поменьше моей. Пришлось снять колготки. Причесалась тут же, в гардеробной, спросив разрешения, прошлась по лицу пуховкой и освежила черную подводку и тушь на глазах, накрасила губы. Пощипала себя за щеки, так как в арсенале Бирсен не было румян светлее бронзовых. Ну что ж, из зеркала на меня смотрела вполне себе симпатичная бледная брюнеточка. С этими упырями бесстыдно красивыми я заработаю себе не только цирроз печени, но и комплекс неполноценности.
- Вот так-то лучше, - Бирсен надела на одну из девочек черное платье на бретельках с блестками, на другую - белое, с глубоким треугольным вырезом и без рукавов. Я слышала их перебранку по поводу того, что девочка не хотела снимать бюстгальтер. - Хоть на людей похожи. Пошли, накрашу вас быстро, - похоже, Бирсен любила играть в куклы...
- Пожалуйста, отпустите, - захныкала Соня.
- Да прекрати! - рявкнула Бирсен. - "Сумерки" любишь?
- Нееет...
- А "Дневники Вампира"?
- Да...
- Ну вот, у нас тут все такие как Дэймон и Стефан. И именинник очень красивый, но он еще не проснулся. И никто тебя не будет насиловать, так, крови попьют...
Я вышла из комнаты, поблагодарив Бирсен. Нет, мне не было жаль этих девчонок. Ни капли. По лестнице подымался Кимура топлесс. Свитер он нес в руках.
- Ким, а когда Саша и Иван подымаются? И что с твоим свитером?
Парень махнул рукой:
- Облили меня нечаянно. Где-то через полчаса начнут просыпаться. Ты здорово выглядишь, кстати, - Ким улыбнулся. - И там Мана явился.
- Спасибо, Кимура, - я протянула ему руку, проходя мимо, и он скользнул своей ладонью по моей.
В гостиной уже было шумно, так как с Маной приехало целое кодло вампиров и смертных. Никола, Киву, Элина, еще несколько вампиров - их можно было узнать по лучезарным улыбкам и раскованности. Мана отчего-то с кислым лицом сидел на том пуфе, на котором сидела подле Ингемара я. Он пил коньяк и, склонившись, внимал Мастеру, который неспешно рассказывал ему что-то.
Я махнула Николе, занятой беседой с Ланой и указами бармену. Та помахала в ответ. Я села возле Маны, не желая его отвлекать, на второй свой пуф. Приведенные моим зеленоглазым люди пока что наливались спиртным. Однако ко мне сразу же приблизился один из свежеприбывших смертных - очередной манекенщик или стриптизер. Длинноволосый смуглый брюнет, весь такой жгучий - м-мать...
- Привет, - у него был звучный голос и приятная манера общаться, он очень красиво и добро улыбался, - ты выглядишь бесподобно. Может, сегодня я смогу стать твоим? Пожалуйста, - и он уморительно мило сделал щенячьи глазки.
Вот что значит накраситься. Косметика - страшная сила.
- Что, так понравилась, что даже просишь об этом? - я с недоверчивой иронией улыбнулась ему.
"Извини на секунду, Мастер", - услышала я за спиной голос Маны. Видимо, он обратил внимание на наш диалог.
- Шутишь? Такая красивая и нежная, самая притягательная в этой гостиной, - он понизил голос, - по крайней мере, для меня.
Понятно. Мальчик трусит, поэтому подыскал себе вампиршу почеловечней...
- Ты мне польстил, но я не вампир, - я пожала плечами с улыбкой.
Я обернулась. Мана внимательно вслушивался в нашу беседу без малейшего зазрения совести.
- Очень жаль, - манекенщик с видимым сожалением поднялся, - прости.
- Ничего, - великодушно махнула я рукой.
Глянула на Ману. Он обратил лицо к Ингемару:
- Прости, Мастер. Продолжай, пожалуйста.
Я вернулась к созерцанию праздника. Близ меня, в широком кресле, сидели две девицы из эриставовых. Одна чувствовала себя уже настолько вольготно, что спросила у меня:
- А ты давно едой работаешь?
- А что за вопрос такой? Я не работаю.
Либо она была столь развязной, эта пухлогубая солярийная блондинка, либо я слишком высокомерно спросила, но следующая реплика ее была крайне хамской:
- А, так значит за бесплатно шею подставляешь. И не только шею, - и они с подругой захихикали.
"Секунду еще, извини великодушно, Ингемар", - донеслось до меня, обомлевшей от наглости той блондинки.
- Слышь, вротарьщица, - услышала я голос Маны, нехороший такой, - мигом извинилась перед ней.
Блондинка и подружка перестали хихикать и уставились на парня.
- Ты, ты, я к тебе обращаюсь. Извинилась быстро перед Гайей.
До девки дошло, наконец, чего от нее хотят. Покраснев, она быстрым взглядом скользнула по мне, по Мане, надула губы и опустила глаза.
- У твоей подруги со слухом проблемы? - обратился Мана ко второй девушке. - Часто в ухо сношали?..
- Мана, мне ее извинения не нужны...
Подошел Эристав.
- Что тут такое?
Мана кивнул на блондинку, съежившуюся в кресле:
- Да вот эта красотень твоя меня выводит старательно. Сначала на Кимуру пролила вино, типа, ой, кахая я нилофкайа. А теперь пасть на Гайю посмела раскрыть. Долго я буду ждать? - Мана опять обратился к блондинке.
- Извини меня, пожалуйста, - произнесла девушка, пытаясь глядеть мне в глаза, а не в злющие зеленые очи вампира. - Я не хотела.
- Ничего, - сказала я.
- Отсядь отсюда, - велел ей Мана, возвращаясь к Ингемару. - Прости, Мастер...
- Да что ты, за тобой весело наблюдать...
Я заметила, что Ингемар вообще любит, когда "весело". Только невеселые, на самом деле, вещи его веселят.
Эристав за локоть поднял девушку и увел куда-то. Надеюсь, ей не будет очень больно. Хотя Эристав не способен, мне кажется, причинять боль по пустякам.
В гостиную вернулся Ким, уже в другом свитере, красном. Ему очень шел этот цвет. Азиат включил легкую музыку, какой-то неспешный лаунж, а после приблизился к бару. Я встала и подошла к нему.
- Как ты вообще, Ким? - я взяла с подноса бокал с вином. - Я слышала, что Мастер Европы в основном пасется у тебя...
Кимура, выбравший для себя черный ром, намеренно позерски изобразил близкий обморок - приложив кисть тыльной стороной ко лбу и закатив глаза. Затем азиат улыбнулся мне:
- Ничего, вытерпеть его можно. Знаешь, а он не так плох, как ты думаешь.
- Я вовсе не думаю, что он плох. Просто он... враг.
- И не думай об этом, - Ким стал серьезнее, - пока что он не сделал ничего такого. Не трепи себе душу, - он отпил из стакана, поморщился, глянул на жидкость на свет.
- Что же он тогда здесь делает?
- Гостит, - Ким улыбался, но глаза его оставались холодными, - нанес мне визит вежливости, так сказать. Я не в претензии - дом патернала обречен никогда не закрывать дверей. Обречен на сквозняки.
Так странно. Ты общаешься с этими созданиями каждый день, видя лишь их человеческую, обыденную составляющую. Они украшают шариками комнату, беспокоятся о торте, покупают подарки, хлещут спиртное литрами, хихикают над пошлыми шуточками, с удовольствием ходят в кино и за тряпками по магазинам. Однако... Сегодня Ингемар слегка приподнял для меня пыльный занавес прошлого, и в моем сознании за двумерным образом его, Мастера Украины, появились глубина, подтекст, загадка, недосказанность. Такая черная и густая тень за его спиной.
Кимура. Он прожил, судя по словам Маны, тысячу лет. Что за этой беспечной улыбкой скрывается? Может ли древний вампир полюбить так крепко, как он говорит, смертную?.. Ох, уже не смертную, конечно. Или Ким лишь желал получить дампиро-вампира?
- Дом патернала обречен на сквозняки, - повторила я. - Должно быть, холодно порой?
Ким задумчиво глядел на меня. Я вспомнила Фэнела и слова Кима перед казнью: "Я помогал тебе, когда ты просил и не просил об этом. А ты уничтожил стольких моих детей..." Ну вот, снова, сердце болит от жалости. А чего их жалеть, а? Нас они жалеть не склонны.
- Холодно. Порой.
Если бы я не относилась к Киму с некоторым пиететом - эльфийский принц, как-никак - я бы точно обняла его. Он так признался в том, что ему холодно, что захотелось немедля его согреть и оградить от всех бед. Впрочем, одернула я себя, это иллюзия. Вряд ли патернал, привыкший веками опекать и защищать других вампиров, не может помочь себе.
- Ты был самураем, Ким? - не знаю, зачем, спросила я.
Парень иронично приподнял бровь, улыбаясь. Как ни странно, но ирония Кимуры никогда не обижала и не задевала. Ну, он ведь хороший родитель и педагог с приличным стажем...
- А ты как думаешь?
- Думаю, был. А, может, и есть...
Кимура глянул на часы на запястье.
- Идем, - он схватил меня за руку и потащил в арку, туда, где дальше по коридору был его кабинет.
В кабинете Кимура вынул из высокого шкафа старинную катану и показал мне, держа на двух ладонях.
- Конечно, это не то оружие, что было у меня, когда я умирал, - Ким осторожно вынул клинок из ножен. Тусклая серая сталь. - И я давно перестал быть самураем. Но мечом я владею до сих пор. И уже гораздо лучше, чем тогда, когда меня убили после обращения.
Боже, когда вампы говорят так о своей смерти, у меня мурашки бегут по коже. Я тронула пальчиком лезвие. Не слишком гладкое.
- Я не часто, но все же присоединяюсь к Триариям, - Ким убирал катану обратно в шкаф, - Ингемар считает, что мне лучше не рисковать собой - ведь другого патернала в Киеве нет.
Ким вынул из шкафа другое оружие, на губах азиата играла кривая улыбка.
- Ингемар говорит, что у Маны хотя бы есть инстинкт самосохранения, - из длинных ножен появился устрашающий, сверкающий клинок полутораметровой длины.
У меня просто глаза на лоб полезли, я невольно попятилась от Кимуры.
- А у тебя, говорит, - Кимура сжал рукоять катаны обеими руками и стал в боевую позицию, - такой инстинкт отсутствует напрочь...
И опять стадо муравьев с топотом пронеслось по моей спине. Кимом нельзя было не любоваться, им нельзя было не восхищаться, его нельзя было не бояться до дрожи в коленях. Не хватало, пожалуй, вентилятора, который бы развевал волосы парня. Ким опустил меч.
- Какая... великолепная катана, - пробормотала я.
- Это одати - копия того, что носил я. Сейчас такие технологии закалки и заточки металла, доступна по-настоящему хорошая, низкоуглеродистая сталь... Если б у меня был такой меч при жизни... - Ким умолк, наблюдая за игрой света на зеркальной поверхности лезвия. - Меня бы называли не Горе-рыцарем...
- Ты ужасающе прекрасен, - призналась я. - И на Горе-рыцаря не похож совсем.
- Я не выполнил своего долга, не уберег брата, - Ким рассеянно ответил мне, рассматривая меч.
- Прости, я не хотела лезть в душу и выпытывать секреты...
- Это не секрет, об этом знают все вокруг. Я обратился к своему даймё с просьбой казнить меня. А он предложил мне вечную жизнь, - Ким вернул оружие в ножны. - И стать патерналом. Я не понимал - как, зачем, я ведь не смог о брате позаботиться. Он сказал, что отныне я буду самым бдительным и старательным патерналом. Ну, и по обращению, если мне так уж жаждется наказания, он пообещал убить меня. В этом мое искупление. Даймё давно нет, но он успел увидеть, что я стал хорошим патерналом. И не успел увидеть, как я облажался с Фэнелом.
Японец приблизился ко мне. Без обнаженной катаны в руках он был уже не завораживающим богом войны, а прежним Кимом.
- Порой я жалею, что мой потомок лишь 80 лет спустя совершил первое самоубийство чести, - парень между делом убрал прядь волос с моего лба, - и после него это стали делать всюду. Порой я думаю, что сам должен был основать эту традицию, - и без всяких переходов тем же тоном:
- Странно, что к тебе так тянет. Я мало знавал дампиров - трех... и Сашу. Никогда не испытывал желания отыскать и присвоить дампира... А видишь, как получилось.
- Ирония судьбы. От тех, кто старается изо всех сил, вечно все бежит...
- Пожалуй. Надо посмотреть, как там детишки, проснулись или нет. Обратила внимание - Мила и Лана были на ногах, как только стемнело? Со мной Мана поделился некоторыми наработками своего патернала...
- Надо же. А сколько сестрам лет?
- Как вампирам - по 20.
- Ух ты... Это ты их обратил?
- Да, и их отца тоже. Он тосковал без них.
- А они?
- И они. Я стараюсь не делать несчастными своих обращаемых, против воли не обращаю из принципа. Вытаскиваю тех, кто на краю жизни.
- А Саша?
- А Саша и была на краю, только не знала об этом.
- Они с Иваном ладят.
- Они вдвоем дружно нивелировали свой возраст до общей отметки, - Кимура улыбался, - сложили 15 и 20 и поделили на два. Теперь им по 17 лет, ведут себя соответственно. К Ивану вчера девчонка приехала, которую он знал и до, и после смерти. Так они с Сашей обрадовались, как новой игрушке. Я велел этой девочке сидеть у них в комнате и ждать пробуждения...
Кимура снова провел рукой по моим волосам. Странно, но он нисколько не пугал меня - в отличие от своего Мастера.
- Она только "за", чтобы мои детишки пили ее кровь... Лишь бы не выгоняли.
Я отвлеченно внимала словам Кимуры, однако что-то заставило меня прислушаться.
- Девчонка? Какая такая девчонка?
- Обычная. Большеглазая такая. Оксана, кажется...
- Ксеня... - я удивилась: надо же, и как она Ивана нашла?.. - О, эта на все пойдет, чтоб с Иваном быть. Даже на...
Внезапно я почувствовала, как слова застряли у меня в горле. Ксюша. Кровь Ксюши. Ксюши, которая наверняка не потрудилась сходить к моей докторице Иришке ради повторного анализа на сифилис. Ноги подогнулись, я схватилась за Кима, пытаясь унять приступ паники.
- Что случилось? - парень обхватил меня за талию, удерживая на ногах. - Гайя!
Секунда - и паника ушла. Паниковать буду потом, а сейчас действовать надо.
- Идем! - я понеслась из кабинета так быстро, как только могла.
Меня в гостиной встретили взглядами недоуменными. Я вылетела из-под арки коридора, зацепившись сабо за ковер и упав на колени. Появление Кимуры с катаной в руке, который поднял меня за руку с пола, встретили напуганными вскриками и вскакиванием на ноги. За те секунды, что я подымалась и переводила быстро дыхание, в гостиной вампы метались со своей огромной скоростью. Когда я подняла глаза, то вздрогнула изумленно. Мана стоял у подножья лестницы, сжимая в руке шашку. Лицо у него было решительным и зверским. Эристав также держал в руке некое подобие сабли, Джейми с револьверами, Эдгар тоже, Ингемар, по всей видимости, полагался на подчиненных, так как стоял безоружный...
- Что случилось?! - его голос резанул похлеще любого лезвия.
- Да ничего! - я отмахнулась, уже взбегая по ступеням.
Ким шел за мной, он ничего не понимал.
- Эта дверь?!
- Да, - ответил он мне.
В спальне Кима и Саши, в которую я вошла, чуть приоткрыв дверь, царил обычный для вампирских жилищ полумрак. На кровати лежали трое.
Ксеня была в короткой ночной рубашке - Сашиной, видимо. Она лежала, раскинувшись морской звездой и тихо стонала. Иван пил кровь, присосавшись к паху девочки, а Саша - к ее запястью. Ни один моего появления не заметил.
И тогда я завизжала. Завизжала так, что страшно стало самой - ну, это я умею...
С криками подорвались с постели три голубка, оттолкнув меня к стене, влетел Ким, за ним следом - другие вампиры. Ксеня с воплем спряталась за Ваню и Сашу, Мана, схватив меня за локоть, быстро осмотрел с перекошенным лицом.