Прошла неделя, другая, наступила следующая, но боль потери не становилась меньше, только страшнее. Амани в отчаяние понимала, что осталась совершенно одна: у нее не было ребенка, у нее не было мужа, только несколько подруг, слишком занятых, чтобы потратить свое свободное время на постоянно плачущую женщину. Она все понимала и не обижалась на равнодушие прежних друзей: у каждой из них была своя жизнь, свои стремления и проблемы, у них не было детей, они не могли понять ее потерю, помочь смириться с ней. Прошел почти месяц, когда Амани проснулась с одной единственной мыслью: ее ребенок остался в больнице, она была настолько раздавлена утратой, что не подумала о том, что должна была сделать для него. Девушка взяла телефон и набрала номер доктора.
- Здравствуйте, это мисс Амани...
- Да, я узнал ваш голос, искренне сочувствую вам, - Амани, не сдержавшись, расплакалась вновь. - Я догадываюсь по поводу вашего звонка, но...
Мужчина запнулся и твердо закончил:
- Прошло время, мне очень жаль, Амани, кремация невостребованных...
Амани аккуратно положила трубку на прикроватную тумбочку и отправилась в ванную. Она просто устала от этого щемящего чувства безвозвратной потери, утраты самого дорого, лучшего, что было у нее когда - либо. Достала упаковку снотворного, набрала стакан воды и, оцепенело, посмотрела на себя в зеркало. Она - ничтожество, ни на что не пригодное ничтожество, погубившее малыша, оттолкнувшее от себя того, кто, несомненно, любил и стремился быть с нею и все эти старания лишь для одного: сделать больно тому, кто желал подарить ей счастье. Амани вскрыла упаковку и высыпала все таблетки в стакан, сходила на кухню за ложкой и принялась методично растворять снотворное в воде. Жидкость получилась мутная, отвратительно пахнущая, но она мужественно сделала глоток. Ей не будет больно, она просто уснет, и больше никогда не увидит сына и Демира. Они лучше нее... Амани уронила стакан в раковину и закрыла лицо руками: это ее испытание, ее наказание. Она должна через это пройти сама. Она столь легко бросалась чувствами Демира, что пришлось за это платить потерей того, кто стал ей слишком дорог. Нельзя стать счастливой, намеренно делая несчастными других. Калин любил ее, он вполне мог бросить ее в том городе на границе с Даманой, пресытившись ласками, но он был слишком порядочен, чтобы оставить ее одну. Он думал на ней жениться, и она сделала ошибку, усомнившись в силе его любви к ней, предпочла устроенное сытое существование, потому что сомневалась в нем. Но именно она была тем, кто предавал и продавал любовь за деньги, большие деньги. Демир нашел ее, простил и предложил снова попробовать быть вместе. Что плохого было в том, что он - взрослый мужчина, хотел детей от любимой женщины? Ничего, но она опять его предала, при этом, попытавшись унизить и причинить боль. Амани поплелась в спальню, едва переставляя ватные ноги, принятое снотворное начинало действовать. Она проснется и обязательно позвонит Демиру, он тоже переживает потерю сына, но, если у нее были хотя бы какие - то воспоминания о сыне, ему не осталось ничего. Она сделала все, чтобы причинить ему боль.
Амани проснулась от дразнящего запаха кофе и сладкой выпечки, соблазнительно пахнувшей ванилью. Медленно открыла глаза и тут же испуганно вскрикнула: прямо перед ней сидел Демир Калин, в шелковом халате и с подносом в руках.
- Ты?
Голос был хрипловатым и, Амани прокашлялась, не отводя изумленного взгляда от мужчины.
- Я и твой утренний кофе.
- Зачем...
Демир поставил поднос на тумбочку и вытянулся на кровати, прижимая Амани к себе, нежно целуя волосы, лоб, щеки.
- Мы должны пройти через это вместе, милая. Ты должна понять, что твоей вины нет в случившемся с нашим сыном, ты была обижена на меня и отомстила мне, совершенно не задумываясь о последствиях такого поведения. Я не должен был ставить тебя перед фактом, я просто обязан был спросить твоего согласия. Я виноват не меньше, чем ты.
Амани зарылась лицом ему в бок, пытаясь скрыть слезы, но Демир отодвинулся и, заглянув в заплаканное лицо девушки, убежденно сказал:
- Мы будем вместе, Амани, у нас будут дети, со мной ты будешь счастлива. Больше никаких слез, ты не одна, я буду с тобой, милая.
- Спасибо, - пытаясь улыбнуться сквозь застилавшие глаза слезы, сказала Амани. - Я была не права, и я так люблю тебя, и я столько натворила, что теперь попросту недостойна твоего доброго отношения.
- Глупая, - Демир предупреждающе приставил палец к ее дрожащим губам. - Ты была права тогда, я принуждал тебя, совершенно не интересуясь твоим мнением...
- Ты старше, - девушка не дала закончить ему предложение. - Ты умнее, я должна была знать, что ты ни за что осознанно не причинишь мне зла. Я мстила, я была полной дурой, отталкивая тебя от себя.
- Я женат, Амани, и все что могу предложить теперь тебе, так это неофициальный союз.
Калин склонился над девушкой, с трогательной ласковостью заглядывая в ее глаза, проводя кончиками пальцев вдоль изящной линии скул.
- Мы поселимся в нашем фамильном особняке, - и торопливо добавил, предупреждая возможные слова возражения. - Я занимаю отдельное крыло, милая, ты не будешь встречаться с моими родственниками, с Блейсс, пока сама не захочешь изменить отношения между вами. Я буду постоянно с тобой. Мы сделали много ошибок, но все исправим и будем счастливы. Наши дети...
- Я не хочу...
Голос Амани предательски сорвался, и она замолчала, затравленно глядя в серые глаза любимого человека.
- У нас обязательно будут дети, милая, я буду рядом, тебе больше нечего бояться. Я все сделаю для тебя и нашего следующего ребенка. Ты сильная, Амани, и ты больше не одна, я укрою тебя от тревог и волнений, я сделаю тебя счастливой.
Девушка обняла его за шею, притягивая ближе, прижимаясь лицом к широкой груди, сосредоточенно вслушиваясь в размеренное биение сердца. Он обещал ей многое, но...
- Я боюсь, Демир.
- Я с тобой, Амани, я буду рядом, я помогу, я подарю тебе счастье. Мы вместе пройдем то, что выпало тебе, милая.
Амани прерывисто вздохнула, кивая, соглашаясь принять все то, что он ей предлагал: себя, защиту, любовь. Он слишком великодушен и она столь сильно любит его.
Всего через несколько часов после пробуждения Амани уже стояла в знакомой гостиной той части фамильного особняка Калинов, что принадлежала Демиру. Девушка растерянно оглянулась, не смотря на все уверения любимого, она боялась увидеть в его апартаментах вещи, указывающие на присутствие здесь Блейсс Калин. Но гостиная была по-прежнему оформлена по-мужски скупо, и без изысков, столь поражающих воображение в остальных залах особняка.
Демир неслышно подошел сзади и, обхватив девушку руками, нежно коснулся губами основания шеи.
- Хватит испуганно оглядываться и ждать от меня подвоха, милая.
Мужчина опустился в кресло, притягивая ее следом, усаживая к себе на колени, заботливо отводя выбившуюся прядь волос за ухо.
- Тебе здесь некого опасаться, ни родителей, ни брата, ни моей законной супруги. Это наше с тобой место. Пять лет назад я думал, что ты все здесь переделаешь на свое усмотрение, но ты ушла от меня. Блейсс я такой возможности не представлял. Пять лет назад я давил на тебя с браком, ты сопротивлялась переменам и своему страху, мы были не правы оба, нам нужно было прислушиваться друг другу, не к своим собственным желаниям.
Демир видел ее потухший взгляд и осунувшееся лицо. Следуя наставлениям старшего брата, он предполагал причинить Амани боль, отбирая у нее сына, более того, заставляя ее поверить в худшее из возможного, но был все же не готов увидеть на экране монитора камер наблюдений, установленных в ее квартире, столько боли и слез. Мужчина нагнулся, целуя ее губы, касаясь ртом ее скул, невольно сжимая объятия сильнее, вспоминая собственный ужас оттого, что сам подтолкнул ее на грань. Если бы Амани не одумалась и приняла ту дозу снотворного, он бы просто не успел приехать, ее бы не смогли спасти. Неужели он хотел сломать ее и наслаждаться обществом покорной, на все согласной рабыни? Нет, он полюбил Амани за ее забавное нахальство и искрометный оптимизм, но сам погасил все это, намеренно причиняя страдания, заставляя гаснуть ее глаза. Но полгода назад ему так хотелось отомстить ей за то, что легко, не задумываясь, она, исключала его из своей жизни, из жизни их будущего ребенка. Он был зол, и принял совет брата, но Амани не Ивия, и он не хочет сделать ее такой. В отличие от Латера, Демир желал слышать смех любимой женщины, вместе делать глупости и тонуть в ее глазах, сгорая от страсти ее нежных ласк. Теперь Амани постоянно плакала и судорожно цеплялась за него, словно боялась потерять и его тоже.
- Пойдем в постель, милая.
Демир встал, легко подхватывая девушку на руки, толкнул ближнюю дверь и заботливо опустил ее на шелковое покрывало кровати. Вытянулся рядом, обнимая ее, притягивая ближе к себе.
- Я хочу уехать домой.
- Но мы только...
- Нет, ты не понял, - Амани прижалась к нему крепче, обвивая руками шею, пряча лицо в его плече. - Я хочу вернуться на родину, но и без тебя я больше не смогу. Мне больно и плохо, и это чувство обреченности потери не проходит, скручивая меня. Я устала, Демир.
Он долго гладил ее по длинным, ярко - рыжим прядям, шепча нежные глупости, помогая ей расслабиться и уснуть.
Вечером Демир спустился вниз, в любимую гостиную матери, где после ужина неизменно собиралась вся семья. Мужчины играли в бильярд, женщины вышивали нечто невесомое и заведомо никому не нужное, ведя непринужденную беседу между собой, и изредка перебрасываясь короткими фразами с занятыми игрой мужчинами. Дети бегали между кресел, ползали по ковру и вмешивались в разговоры взрослых членов семьи. В этот вечер мать сидела в длинном вечернем платье, потягивала вино из тонкого бокала на длинной ножке, и рассеянно поигрывала пальцем бриллиантовым ожерельем. Блейсс стояла немного в стороне, возле камина, и с легкой улыбкой наблюдала за попытками младшего сына Латера самостоятельно сделать первый шаг, не цепляясь за руки гувернантки. Отец и Латер с супругой играли в бильярд, полностью сосредоточившись на игре. Демир жестом отказался от приглашения отца присоединиться к их компании возле обтянутого зеленым сукном стола и опустился на небольшой диванчик рядом с матерью. Блейсс оторвалась от наблюдения за племянником и подошла к мужу.
- Все получилось, дорогой?
Женщина провела кончиками пальцев вдоль нахмуренной линии бровей супруга и присела рядом на диван. Блейсс знала о намерение Демира поселить в особняке любовницу, но не испытывала по этому поводу особенной тревоги и неприятия. Ее место в жизни семейства Калин останется незыблемым. Ее супруг желает развлечься с никчемной девчонкой, но его сына и наследника воспитывает она, Блейсс Калин, урожденная Фоссун. Демир не обратил внимание на слова жены, слишком занятый пристальным разглядыванием забившейся в самый угол тоненькой фигурки, закутанной с головы до ног в нечто бурое, оставлявшее открытым лишь узкие кисти рук и худенькой личико с невероятно огромными зелеными глазами. Младший сын Латера прошлепал рядом с забившейся в угол девушкой и, Ивия невольно потянулась к малышу, пытаясь поддержать неуверенно идущего за гувернанткой сына. И тут же испуганно одернула руку, повинуясь резкому окрику Латера.
- Ивия, я предупреждал, пошла наверх.
Девушка неуклюже поднялась с пола и покорно направилась к распахнутым дверям гостиной. Демир недовольно поджал губы, не отводя взгляда от семенящей вдоль стены тоненькой фигурки с выпирающим животом. Ивия снова была беременна от своего господина. Супруга Латера что - то зашептала тому, видимо, пытаясь вступиться за рабыню и смягчить наказание, но умолкла под его ледяным взглядом и поспешно вернулась к игре. Санита, насколько это было возможно в подобной ситуации, пыталась облегчить участь рабыни и пускала Ивию в детскую, давая той возможность провести время с детьми, предусмотрительно не ставя в известность супруга. Демир бросил короткий взгляд на мило улыбающуюся Блейсс и представил на месте Ивии спящую в его постели Амани. Конечно, она не была рабыней, но то, что предложил ей он сам, не так чтобы и сильно, отличалось от положения Ивии. Ее сына уже воспитывала Блейсс, тоже будет и с остальными их детьми. Официальной матерью детей будет Блейсс, не Амани. Она будет лишь его любовницей, содержанкой, той, чье существование остается за кулисами жизни. Когда - то он сам яростно доказывал старшему брату всю невозможность положения Ивии, убеждая того прекратить унижать и ломать волю любимого человека. Потом сам пошел по следам старшего брата, намереваясь наказать Амани за неуступчивость и несговорчивость, за то, что посмела отказать ему, Демиру Калину. Мужчина обвел взглядом гостиную, невольно представляя, где именно затаится Амани, после его разрешения спустится в гостиную, чтобы провести вечер в обществе его семьи. Не этого он желал, когда увидел Амани, стоявшую возле стены в том далеком прифронтовом городе. Она была для него чудом, его счастьем, она родила ему замечательного сына и он отблагодарил ее, толкнув на грань, отобрав сына и унизив положением постельной игрушки. Развод с Блейсс был единственным выходом из того тупика, куда он сам загнал себя, подчинившись давлению светских условностей и своей семьи. Демир посмотрел на отца и мать, они не примут его выбор, не говоря уже о Латере, яром поборнике чистоты аристократической крови. Даже Ивия была дочерью герцога, что впрочем, не особенно помогло ей избежать участи жалкой рабыни, покорно сносящей гнев и побои хозяина, и стоило жизни ее отцу, пытавшемуся выкупить единственную дочь из рабства. Демир грустно усмехнулся: родные его не поймут, более того, они точно будут стараться помешать его счастью с Амани, не брезгуя самыми циничными методами. Необходимо уезжать, уезжать достаточно далеко, чтобы у родителей и брата не возникло соблазна переиграть ситуацию в свою пользу. Например, Нассен. Достаточно далеко от Дамана и родственной ей Дарина, потому что вряд ли дядя откажет в поддержке своему любимому племяннику Латеру. Демир встал с дивана, извиняюще коснувшись губами кончиков пальцев Блейсс, перебросился парой ничего незначащих фраз с матерью и отцом и направился в свое крыло дома. Он все подготовит, и они уедут в Нассен с Амани и сыном.
Амани судорожно рыдала, сжавшись в кресле и беспрестанно повторяя:
- Ты не мог, ты не мог...
Демир опустился перед креслом на колени и с силой отвел ее руки от заплаканного лица, принуждая взглянуть на него.
- Я прошу только простить, милая, нам больше нет необходимости сражаться с друг другом. Я вполне пойму твое желание отомстить, но подумай, Амани, к чему приведет наша следующая ссора. Желая причинить боль тебе, я разрушил наше счастье, так и ты, Амани, заплатишь свою цену за то, что отомстишь мне за причиненные тебе боль и обиду. Я предлагаю забыть о том, что мы сделали друг другу, уехать из Дамана и жить именно таким образом, какой устроит нас обоих. Ты, я и наш сын. У нас получится переступить через всю эту грязь и начать все с начала, Амани.
Девушка перестала плакать и, аккуратно вытянув свои пальцы из его захвата, неожиданно размахнулась и влепила со всей силы Демиру пощечину.
- Я даже не знаю имени своего сына.
- Лианг, я выбрал имя твой родины.
На щеке мужчины проступил отпечаток ее ладони и, Амани почувствовала удовлетворение. Она желала причинить ему боль, только вполне понимала, к чему приведет их новая ссора.
- Я тебя ненавижу.
Демир криво усмехнулся, согласно кивая.
- Я это заслужил, милая, только давай теперь оставим свои негативные переживания в стороне и будем вместе с нашим сыном.
- Ты считал его только своим...
- И много счастья мне это принесло? Я даю слово, что мы уедем из Дамана и поженимся. У нашего сына будет полноценная семья.
- Я хочу увидеть сына.
- Сейчас я прикажу его принести сюда, но... - Демир встал, прошелся по комнате и снова остановился перед Амани. - Ты должна понять, мы будем вместе, не смотря ни на что. Я люблю тебя, ты любишь меня, хотя и испытываешь сейчас вполне понятное желание непременно убить меня. Амани, мы должны забыть о том, что было между нами, мы должны стать семьей ради счастья нашего сына и счастья наших следующих детей. У меня будет всегда достаточно власти принудить тебя к подчинению, но я хотел бы, чтобы ты сама пожелала простить меня и принять.
- Я простила тебя, Демир, хотя и извиняясь, ты умудряешься угрожать мне своим положением и положением своей семьи.