— Алекс, прошу тебя, не надумывай лишнего. Я люблю тебя и только тебя! — он промолчал, но я не успокаивалась, — милый, я же поверила тебе с Женей, хотя со стороны все выглядело не однозначно. Поверь и ты мне.
— Хорошо. Ты права. Я не должен сомневаться.
Кристина приехала довольно быстро, и мой мужчина попрощался с нами до вечера. Как только он ушел, я в подробностях рассказала подруге обо всем, что случилось. Снова она настойчиво стала упрашивать, чтобы я рассказала правду Серебрянскому, но сейчас точно нельзя было этого делать. Егор итак уверен, что я проговорилась Алексу, и в настоящий момент мы оба в опасности. Но почему он так решил?
— Яна, ради вашей безопасности, расскажи все Серебрянскому!
— Кристи, я не могу. Именно поэтому. Нужно как-то убедить Абрамова, что я ничего не говорила Алексу, — настояла я на своем.
— И как ты планируешь это делать? Узнаешь его номер и позвонишь?
— Почему бы нет? У Алекса он должен быть. Да и вообще, найти Абрамова не составит труда хотя бы через его фирму.
— Сумасшедшая! Ты доиграешься, — Кристи плеснула себе в рюмку коньяка и залпом ее выпила. Впервые я видела, чтобы подруга пила что-то крепкое, — я позвоню дяде.
— Нет! Не надо! Хочешь снова поставить его под угрозу? Если Абрамов поймет, кто мне тогда помог, то так просто это не оставит.
— А ты предлагаешь ждать, когда из тебя сделают котлету! Как ты скроешь от Серебрянского синяк! — она приподняла мою майку и провела кончиками пальцев по огромному фиолетовому пятну на животе, и я поморщилась, — тебе бы к врачу…
— Я должна что-то придумать. Дай мне время, — опуская водолазку, проговорила я, — а пока буду ходить со своей Береттой.
Пистолет я спрятала под половицей в спальне. Этот «тайник» я обнаружила случайно, когда делала генеральную уборку. Я хотела рассказать Алексу, что нам нужно починить пол, но все время забывала. Теперь же эта выемка стала моим секретным местечком.
— Милая, ну ты же не застрелишь Егора, если он появится? Припугнуть — да, но это может сработать против тебя. Подумай о том, что я сказала.
Мы услышали поворот ключа в двери и тут же сменили тему разговора. Алекс вернулся с работы непривычно хмурый, он сухо поздоровался с нами и ушел греть ужин. Кристина сразу догадалась, что сейчас лишняя и быстро собралась домой.
— Алекс, — проводив Кристи, я вышла на кухню, где он раскладывал по тарелкам еду, — милый, как прошел твой день?
— Нормально, — кинул он и даже не поднял на меня взгляд, — садись есть.
Я села за стол, хотя совершенно не чувствовала голода. А вот Серебрянский с удовольствием наворачивал картошку. Возможно, мне показалось, и на самом деле его суровость признак голода?
— Ян, ты была близка со своей сестрой? — неожиданно спросил он, и я почувствовала, как холодок пробежался по спине.
— Да, хотя Рита старше, она была моей близкой подругой. Я все могла ей рассказать, зная, что она поддержит, — перед глазами всплыл ее образ: красивая, молодая девушка с задорной улыбкой и огромными глазами.
— А родители? Никогда не ревновала их к сестре?
— Нет. Никогда.
— Ты хорошо их помнишь?
— Кого? Родителей? Да, конечно, я никогда не забуду их. Иногда перед сном я жду, что мама, как обычно, зайдет пожелать доброй ночи, поправит одеяло и поцелует… — на глаза навернулись слезы, — Алекс, но почему ты спрашиваешь?
— А отец? Каким он был? — игнорируя мой вопрос, продолжил Серебрянский.
— Всегда серьезный. С виду строгий, но на самом деле — добрейшей души человек. Думаю, ты бы ему понравился…
— Хватит врать! — Алекс швырнул салфетку и встал из-за стола, — я знаю правду, Яна. Всю правду.
— О чем ты говоришь? — похолодев от ужаса, спросила я. Александр шумно выдохнул, подошел к своему портфелю и достал какие-то бумаги.
— Королева Яна Аркадьевна, тысяча девятьсот девяносто первого года рождения. Место рождения — село Рождествено, Самарская область. Родители не известны. До восемнадцати лет воспитывалась в Детском доме номер один по адресу город Самара, Московское шоссе, дом 18a, — он кинул на стол личное дело, и схватив за локоть, рывком поднял меня со стула, — ты не можешь помнить своих родителей, потому что никогда их не видела. И никакой сестры у тебя нет и в помине!
Комментарий к 19 Глава
Друзья, буду благодарна за Ваши правки! Я совершенно невнимательна!
Также, не могу вспомнить, указывала ли я фамилию Яны. Если указывала другую, буду признательна, если поправите меня! Заранее большое спасибо.
========== 20 Глава ==========
Друзья, если увидите ошибки и опечатки, буду крайне признательна. если отметите в ПБ. Заранее большое спасибо!
Ложь бывает во спасение, но все равно остается ложью… Королева Яна Аркадьевна — сирота из Самары, никогда не знавшая родителей, не имеющая никого из родни, одна во всем мире.
— Да, это так, — ответила я, глядя на Алекса, до боли сжимая кулаки под столом. Шумно выдохнув, он опустился на стул и прикрыл лицо руками, — откуда у тебя это личное дело?
— Хочешь знать? Правда, хочешь знать?! О! Я с радостью расскажу тебе эту забавную историю! — он снова вскочил с места, подлетел к бару и налил себе рюмку коньяка, которую тут же осушил, — представляешь, мне опять звонила бывшая супруга. Никак не могла успокоиться, что я выбрал тебя. Доверия ты ей не внушаешь, понимаешь ли. Тогда я посмеялся, а она в ответ, что я тебя не знаю. Это только позабавило, пока она не начала говорить, что детдомовские с детства испорченные. Я все понять не мог, о чем она. Спросил…
— И она рассказала о том, кто я на самом деле?
— Женя удостоверилась, что детдомовские не только испорченные, но и хитрые. Но ведь я ей не поверил… Я верил тебе, Яна! Ты же столько раз рассказывала про родителей, про Риту. Как?! Как ты могла все это выдумать?
— Знаешь, каждому ребенку хочется иметь семью, — прошептала я, тихо смахивая слезинки, — я просто придумала себе другую жизнь, ту, которую хотела бы прожить…
— Ян, это не нормально. Ты ведь сама веришь в то, что говоришь! — Алекс сказал это с таким отвращением, словно я совсем съехала с катушек. Стало еще больнее.
— Считаешь меня ненормальной?
— Я себя считал ненормальным, когда сделал запрос в твой детский дом и получил личное дело, — Серебрянский снова сел за стол, нервно постукивая пальцами по столешнице и глядя в пустоту коридора, только чтобы не сталкиваться взглядом со мной.
— Алекс… Все остальное, что я говорила о себе — правда…
— Все остальное? А что остальное? В университете ты не училась, семьи не было. Женя права, я совершенно тебя не знаю.
— Все, что было в Москве — это правда от начала и до конца.
— А Кристина? Твоя подруга знает, кто ты на самом деле или ей тоже рассказывала сказку про счастливое семейство Королевых?
— Кристи ничего не знает…
— Замечательно, — шумно выдохнул Алекс — я не один такой дурак!
Меня трясло, слезы одна за другой катились по щекам, а я даже не успевала их смахивать, да и нужно ли это? Алекс, мой Алекс… Я теряла его! Теряла его, себя, нашу любовь, саму жизнь. За что? Что такого я сделала, что так несчастна? Почему за одним ударом следует другой? Я не заслужила! Это не справедливо!
— Я люблю тебя. Люблю… — не выдержав, я подошла к Алексу и опустилась на колени, обнимая его за ноги.
— Ян, прошу…
— Нет, пожалуйста…. Пожалуйста, забудь об этом досье, забудь о прошлом! Прими меня такую, какая я есть! Прими меня сейчас! Не отталкивай! Я не могу без тебя!
— Черт… — он со всей силы швырнул бокал, и тот разлетелся на множество осколков.
— Пожалуйста… — слезы застилали глаза, ком в горле не давал продохнуть, а я мечтала только об одном, чтобы он понял… простил…
— Я тоже не могу без тебя. Черт. Не могу.
Он схватил меня под локоть и поднял, усадил себе на колени. Его рука зарылась мне в волосы до боли их сжимая. Я ждала поцелуя, но его не было. Алекс оттянул назад мою голову и прильнул к шее. Он, словно Дракула, впивался в нежную кожу, оставляя на ней болезненные засосы. Серебрянский был груб, впервые он вел себя, как дикарь, не заботясь обо мне, не боясь навредить.
Губы Алекса были везде: шея, плечи, грудь, ключицы, но избегали моего лица. Я попыталась сама поцеловать его, но Серебрянский увернулся. Он вел себя так, словно я прокаженная.
— Я люблю тебя, Алекс! Люблю, — взяв его лицо в ладони, проговорила ему в губы, в надежде, что он оттает, но Александр, ничего не ответил.
Он подхватил меня и усалил на стол. Не церемонясь, Серебрянский стянул с меня одежду, а когда я потянула руки к нему, перехватил их и завел мне за спину. Одной рукой он удерживал мои запястья, а другой расстегивал брюки. Я снова потянулась к его губам, но он, ухмыльнувшись, отвернулся.
Серебрянский отпустил мои запястья, но лишь затем, чтобы резко сдвинуть меня на край стола. Он вошел в меня настолько стремительно, что я вскрикнула от боли, но Алекса это не остановило. С каждым толчком он был резче и грубее, и мне не сразу удалось под него подстроиться. Мы не занимались сексом и уж тем более любовью, Серебрянский просто имел меня. Жестко трахал, думая только о себе. Но я прощала ему и грубость, и боль. Прощала ему все, ведь сама виновата куда больше. Когда он кончил, то молча отошел надел брюки и направился в душ. А я так и сидела голая на холодной столешнице.
Молча глотая слезы, я спрыгнула со стола, натянула на себя одежду и пошла на кухню. Взяв тряпку и чистящие средства, я стала отдраивать стол. Не знаю, что я хотела стереть в первую очередь, наши следы или свою боль. Дверь в спальню хлопнула. Алекс вышел в столовую. Облокотившись о дверной косяк, он наблюдал за моими действиями, а когда я закончила с уборкой, ушел.
Стоя под горячим душем, я думала о нас. Сможет ли у нас действительно что-то получиться, ведь вся наша жизнь превратилась в сплошную ложь. Желая уберечь Алекса, я только и делала, что громоздила один обман на другой. Кристина была права, когда говорила, что любовь не построишь на лжи…
Когда я вернулась в спальню, Алекс спал. Я аккуратно легла рядом и, как котенок, свернулась в клубочек. Хотела бы я знать, что мне делать, но не у кого было спросить совета. Единственный человек, к кому я могла пойти — Кристина, но я наперед знала, что она скажет. Если бы рядом была мама…
Неожиданно Алекс повернулся ко мне и крепко обнял. Он не проснулся и сделал это неосознанно, но его тепло было мне так необходимо. Снова на глаза навернулись слезы, и как бы я ни сдерживалась, тело начало подергиваться от плача.
— Я люблю тебя, Ян, — прошептал он, проснувшись от моих всхлипов, — слышишь? Люблю…
Я повернулась в объятьях Алекса и посмотрела ему в глаза. Мой мужчина легко улыбнулся. Сейчас он был так красив. В ночной темноте, разбавляемой только холодным светом луны, черты его лица казались утонченнее. Я аккуратно очертила кончиками пальцев его брови, нос, губы… Я любила его всего — от макушки до пят, от кончиков пальцев до последней волосинки.
Александр медленно опустил меня на спину и сам навалился сверху. Он стал нежно и долго целовать меня, одновременно лаская рукой мое тело. Я выгибалась от удовольствия, льнула к нему всем телом. Он медленно задрал мою сорочку, но не снял ее. Его руки скользили по моим ребрам, а губы поочередно захватывали в плен соски. Я запустила руки в его жесткие волосы и потянула на себя. Мне было мало его поцелуев, я хотела больше, чтобы показать, как сильно люблю его.
Серебрянский практически с рыком прильнул к моим губам, одновременно проникая в меня. Я вскрикнула, но на этот раз не от боли. Мною завладело желание быть с Алексом, полностью отдаться, растворившись в нем. Положив ладошки Алексу на грудь я чуть его толкнула. Он нахмурился, не понимая, чего я хочу, но я только сильнее подтолкнула своего любовника. Он сел на кровать, а я забралась на него. Чуть приподнимаясь и опускаясь, я чувствовала, как он полностью меня заполняет. Идеально. Он был идеальным для меня. Но мой размеренный темп не устраивал Александра, приподнимая меня за ягодицы, он сам стал задавать скорость. Быстро, сильно, глубоко… Обессиленные любовью, мы упали на кровать и тут же уснули. Утром он ушел. Ушел, не разбудив меня, не попрощавшись. Так я поняла, что Алекс все еще не простил.
Я не могла оставить все так, и мучиться до вечера в ожидание Алекса, поэтому решила сама ему позвонить. Он ответил не сразу, но все же взял трубку.
— Алло, Яна. Что-то срочное?
— Нет. Я просто позвонила узнать, как ты. Утром ты меня не разбудил…
— Не хотел будить. Тебе сейчас нужен отдых и здоровый сон, не за чем было поднимать тебя так рано, — он врал, я поняла это сразу по голосу. На самом деле он просто не желал со мной общаться.
— Ясно, — стараясь снова не заплакать, ответила я, — ты сегодня придешь на обед или будешь есть в офисе?
— Я приеду домой и привезу обед с собой, — тем же тоном ответил Алекс, но все же дал мне надежду, ведь на обед он вернется.
— Милый, не нужно, я что-нибудь приготовлю, — так хотелось чем-нибудь порадовать своего мужчину. Показать, как сильно люблю его.
— Не надо, Ян. Еду я куплю по пути, к тому же у меня не будет много времени на обед. Сегодня я уезжаю в Ярославль по делам, вернусь через три дня.
— Ярославль? Что-то важное?..
— Работа.
— Ясно. Ты узнал о поездке только что?
— Нет, решил еще вчера.
— Но почему не сказал?
— Знаешь, было как-то не до этого. Извини, Ян, у меня много работы.
— Конечно, удачного дня.
У меня не было права обижаться на Александра. Я сама во всем виновата, а значит, мне и исправлять. Как гласила старая реклама, путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Пусть он привезет готовый обед, но десерт я приготовлю сама. К сожалению, выбор был невелик, и из тех продуктов, что были в доме, я могла испечь только шоколадный кекс.
Обычно Алекс приезжал на обед в два, к этому времени я уже была готова: красиво оделась, подкрасилась, уложила волосы — все, чтобы ему понравиться. Я сидела в гостиной, как на иголках, ожидая, что вот-вот ключ в двери повернется, и мой мужчина войдет в дом, но его все не было. Меня стало терзать какое-то неприятное беспокойство, и я не могла найти себе места. Когда Алекс задерживался более, чем на полчаса, я не выдержала и позвонила, но все, что услышала в ответ, грубое «я занят».
Он пришел в пятнадцать минут четвертого и, не здороваясь со мной, прямо в обуви прошел в гостиную. Я была для него, как пустое место! Алекс не спеша достал ноутбук, поставил его на стол в гостиной и стал загружать.
— Алекс, что случилось? — подойдя к нему, я положила руку на его плечо, но он ее скинул, — в чем дело? Почему ты так со мной? Я думала, что ночью…
— Какая же ты лживая! — прошипел он и, резко повернувшись ко мне, силой усадил на стул перед ноутбуком, — знаешь, дорогая, после того, как ты выдумала свою жизнь, я разучился тебе верить. И правильно сделал.