— Нам нужно, чтобы Алекс остался на свободе, — ответила я за нас обоих.
— Раз так, тогда вам придется много врать, — откинувшись на спинку стула, сказал Юрий Алексеевич, — с этого момента свобода Александра будет зависеть от того, насколько правдоподобно вы сыграете свои роли.
Комментарий к 25 Глава
*Бесплатная горячая линия для женщин, которых обманом вовлекли в проституцию была организована в Турции ООН из Международной организацией по миграции (IOM) с целью решить проблему торговли женщинами. Операторы-полиглоты пытаются отследить, откуда пришёл звонок, после чего отсылают информацию о местонахождении женщины в полицию.
========== 26 Глава ==========
Моя жизнь превратилась в один сплошной обман. Истина, в которой я выступала в роли жертвы, в нашей российской действительности оказалась губительной как для Александра, так и для меня самой. За попытки выжить и спасти друг друга, нас могли арестовать. Не безумие ли это? Как случилось так, что закон, призванный охранять граждан, на деле работает против них?
Вновь мне пришлось идти на обман, чтобы вызволять любимого мужчину из тюрьмы. Адвокат Серебрянского придумал легенду, которой нам пришлось придерживаться и, к сожалению, мы не могли обличить истинного виновника наших бед. В небольшой серой комнатке с потертой мебелью и жужжащим компьютером я слово в слово изложила выдуманную Юрием Алексеевичем историю:
До того злополучного дня я никогда раньше не видела Егора Игоревича Довлатова. Возможно, Довлатов узнал обо мне из прессы, что трубила после открытия выставки Юрия Роста. Нездоровый на голову человек решил любой ценой заполучить меня и устроил слежку за нами с Александром. Каким-то образом, ему стало известно, что мой возлюбленный в тот день уедет в командировку, этим он и воспользовался. Мужчине удалось втереться в доверие к Веронике Ярцевой, нашей соседке, и с ее помощью он проник в наш дом. Опоив женщину, глубокой ночью Егор Довлатов поднялся на наш этаж.
В ту ночь Александр уехал по делам в Ярославль. Я осталась дома одна и не планировала никуда выходить. По моей невнимательности дверь в квартиру осталась незапертой, что сыграло на руку преступнику.
Егор Игоревич Довлатов — ненормальный, склонный к садизму, очень опасный человек. В его план входило не просто жестоко убить меня, предварительно надругавшись, но и обвинить в содеянном Серебрянского. Это объясняет то, почему в моем телефоне оказались фотографии, якобы наших любовных игр.
Я осталась жива только потому, что мой возлюбленный на полпути к Ярославлю, развернул машину обратно. Он не смог со мной связаться и попросил выяснить нашего телохранителя, в чем дело. Но тот в условленное время не перезвонил боссу. Дозвониться до службы безопасности Алексу так же не удалось, но получилось поговорить с Кириллом Андреевичем, швейцаром в нашем доме. Вместо того чтобы подняться к охране, Кирилл Андреевич решил сам все разведать и стал еще одной жертвой Довлатова.
У меня на глазах Егор убил ударом ножа в спину Павла Суворова, нашего телохранителя, присланного Алексом. Кирилла Андреевича он ударил по голове, и тот чудом не погиб. Разъяренный Довлатов набросился на меня и избил. Выпустив таким образом пар, мужчина решил действовать дальше, собираясь меня изнасиловать, но в этот момент вернулся Александр. Завязалась борьба. У меня есть разрешение на ношение оружия, и дома хранился пистолет Беретта М9. Именно им Серебрянский застрелил Довлатова.
У Алекса не оставалось выбора, у Егора был нож, с которым он умело обращался. Не выстрели он первым, Довлатов зарезал бы Алекса, не моргнув глазом. Таким образом, убив безумного мужчину, Александр Серебрянский спас три жизни: свою, мою и Кирилла Андреевича, которому успели вовремя оказать медицинскую помощь.
Пока я рассказывала нашу легенду, следователь внимательно слушал и практически не перебивал, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Это был тучный мужчина пятидесяти лет, с чуть раскосыми глазами и сальной кожей, что отвратительно блестела в свете старых люминесцентных ламп. Адвокат предупредил, что Сергей Андреевич Пискунов не самый приятный человек, но легко поведется на нашу легенду, если я буду убедительна. По его каменному лицу нельзя было понять, верит он мне или нет, на мой вопрос, отпустят ли Алекса, мужчина так же не ответил.
— Большое спасибо, Яна Аркадьевна, вы можете быть свободны, — сухо сказал следователь, кивая своему младшему помощнику, чтобы тот открыл дверь.
— Я могу навестить Александра? — еле слышно спросила я.
— Нет. Сегодня не день посещений. Только встреча с адвокатом, можете передать сообщение через него.
— Яна, подождите меня в коридоре, пожалуйста, — обратился ко мне Юрий Алексеевич, — мне нужно поговорить с Сергеем Андреевичем.
— Хорошо. Конечно.
Я поспешила выйти из кабинета, надеясь, что адвокат сможет выбить для меня свидание с Алексом. Из-за нервов и долгой дороги по московским пробкам мое самочувствие ухудшилось. Я держалась только на обезболивающих, но их действие ослабевало. Усевшись на небольшую скамеечку, я прикрыла глаза и постаралась расслабиться, чтобы меньше чувствовать боль.
— Яна… — тихий женский голос вывел меня из задумчивости.
— Вероника? — я совершенно не ожидала встретить в участке соседку. На ней не было лица. Казалось, женщина прибавила десять лет жизни с момента, как мы последний раз с ней виделись.
— Я давала показания, но потом мне сказали, что ты приедешь… — с трудом сдерживая слезы, она опустилась рядом на скамейку, — не знаю, как молить вас о прощении. Это все из-за меня. Я впустила этого монстра в дом.
— Вероника, теперь ты понимаешь, как опасен твой образ жизни? Я знаю твою историю, Алекс рассказал, что ты пережила… Но тебе нужна помощь.
— Разве мне можно помочь?
— Есть программы, где оказывают поддержку тем, кто не может отказать себе в алкоголе. Знаю, это непросто, но пока не поздно, ты должна взять себя в руки. Ради себя, ради других.
— Не поздно?.. Из-за меня с тобой сделали такое, из-за меня Алекс в тюрьме, Кирилл Андреевич в больнице, а ваш охранник погиб, — дрожащими руками Вероника достала мятый носовой платок и утерла им слезы, — если я когда-нибудь смогу загладить свою вину…
— Обратись за помощью. Если ты действительно раскаиваешься, то лучшее, что можешь сделать — изменить свою жизнь, чтобы не допустить подобного, — я погладила женщину по волосам, но она перехватила мою руку и прижала к своей груди.
— Яночка, ты действительно можешь простить?..
— Ты такая же жертва, как и мы. Но на твое счастье, он ничего тебе не сделал.
Нас прервал помощник следователя, выпустивший из кабинета адвоката. Юрий Алексеевич выглядел довольным, он подошел к нам, но при Веронике не заговорил. Соседка все поняла и, наспех попрощавшись, пошла к выходу. Мне искренне было жаль Веронику. Пусть косвенно она и была виновата в том, что Егор пробрался к нам, но не будь ее, этот монстр нашел бы другой способ.
Я подняла взгляд на Юрия Алексеевича, что присел рядом на место Вероники, и не успела спросить, как он сам заговорил:
— Яна, потерпите, сегодня свидание невозможно. Но уже завтрашним утром Александру будут предъявлены официальные обвинения. После показаний вас и вашей соседки он пойдет по сто восьмой статье. Серебрянского должны будут отпустить до суда.
— Но вы с ним встретитесь?
— Да, только отправлю вас в больницу, пойдемте, — Юрий Алексеевич помог мне встать и предложил свой локоть.
— Спасибо большое. Передайте, пожалуйста, Алексу, что я его люблю.
— Обязательно.
Вернувшись в больницу, я не могла найти себе места. Не покидало дурное предчувствие, будто не все так хорошо, как мы думаем. Интуиция не подвела. Утром следующего дня позвонил Юрий Алексеевич и сообщил, что Алексу выдвинули обвинения по сто восьмой статье, как мы и хотели, но, чтобы выйти из-под заключения до суда, требовалось внести немаленький залог.
— Яна, кто-то намерено топит Александра. Они ищут любые лазейки в законах, только чтобы насолить нам.
— Кто-то? Вы же прекрасно знаете кто, — усмехнулась я.
— Именно, и мы должны быть начеку. Сейчас необходимо внести залог за вашего жениха. Вы в больнице и не сможете этим заняться, кому сможете поручить?
— Кристина… — сразу сообразила я, — она поможет. Что нужно делать?
— Пусть свяжется со мной, я все объясню. Ну, а пока Александр останется под стражей.
За Серебрянского потребовали залог в четыреста пятьдесят тысяч рублей, и чтобы он вышел на свободу, Кристине пришлось оформлять на себя доверенность на пользование счетами Алекса. Такая сумма у него была, но оформление документов затягивалось на неопределенный срок.
***
С каждым днем я шла на поправку. Несмотря на болезненные перевязки и постоянный прием лекарств, я не теряла бодрости духа. Не время было раскисать. Под личную ответственность меня перевели на домашний стационар, вот только вернуться в нашу квартиру я не могла. Было слишком страшно, воспоминания давили. Я бы сошла с ума, окажись там одна. К счастью, у меня была верная подруга! Кристина пригласила пожить у нее, и я, не раздумывая, согласилась.
Пока я была в больнице, мои друзья, как и вся общественность, терялись в догадках, что действительно со мной произошло. Конечно, они верили, что Алекс не причинил мне вреда и, тем более, что я ему не изменяла, но всю правду услышали от меня. Я очень переживала, и если бы не Кристи, которая держала меня за руку, пока я вела этот тяжелый рассказ, не выдержала бы.
— Ян… Ань… Черт, как тебя… — замялась Алина.
— Яна, я уже привыкла к этому имени. Теперь оно мое, — грустно улыбнулась я.
— Ян, ты — наш друг, поэтому можешь во всем рассчитывать на нас. Если нужно, мы можем выступить на суде и рассказать, какой замечательный у тебя парень, — Алина подсела ко мне и обняла за плечи.
— Да, Янк, теперь можешь не бояться. В обиду тебя не дадим, хотя и тебе, и моей женушке надо устроить хорошую взбучку за то, что раньше не рассказали, — поддержал подругу Ваня.
— Так, взбучки отбросить! — громко заявила Лена, — сейчас нужно обеспечить Янке уход, чтобы она скорее поправилась.
— Это мы гарантируем, — улыбнулась Кристина.
Рядом со своими друзьями я почувствовала себя в сто раз сильнее. Не думала, что они так спокойно воспримут мой обман, им не было противно из-за моего прошлого и, казалось, ценить меня стали больше. Но даже дружеское внимание не могло успокоить ноющее сердце. Зная, что мой возлюбленный все еще под арестом, я не могла найти себе место.
С Алексом удавалось только созваниваться. Каждый раз, когда я хотела к нему поехать, меня отговаривали, мотивируя тем, что в любой момент его могут отпустить. К тому же он сам настаивал, чтобы я ждала его дома. Вот только каждый день без него тянулся, как неделя.
Юрий Алексеевич сообщал, что по нашему делу назначен суд, который состоится двадцать шестого декабря. За каких-то пять дней до нового года. Теперь нам оставалось ждать назначение судьи. Как объяснил адвокат, от того кого конкретно назначат, будут зависеть наши дальнейшие действия.
Об Абрамове ничего не было известно. Учитывая, что мы не рассказали о его причастности, Виктору было выгодно оставаться в тени, а, значит, до суда он точно оставит нас в покое. Как объяснил адвокат, при таком резонансном деле, если со мной или Алексом что-нибудь случится, это породит новые вопросы и навредит самому Абрамову. Его способ нас обезвредить — засадить Александра в тюрьму.
Другая проблема, которая с каждым днем набирала обороты, — внимание прессы. Журналисты смаковали подробности нашей трагедии, выдумывали все новые факты, один абсурднее другого. Мне даже поступили приглашения с телевидения. Несколько небезызвестных ток-шоу хотели пригласить меня в качестве особого гостя. Я старалась это игнорировать, но ситуация все усугублялась. Некоторые клиенты «Озон Рекордс» решили воспользоваться шумихой и стали давать интервью, поддерживая или обличая Алекса.
Несколько раз меня навещала секретарша Серебрянского. Вера Ивановна рассказала, что подорванной репутацией Алекса решили воспользоваться его конкуренты, переманивая к себе артистов «Озон Рекордс».
— Алекс знает? — заволновалась я.
— Нет. Виктор запретил ему говорить, пока он под арестом. Сейчас Александру нужно думать о том, как выйти на свободу, а потом уже о клиентах, — вздохнула женщина, — мы все очень переживаем. Даже с учетом неустойки, «Озон Рекордс» понесет колоссальные потери.
— Мне кажется, лучше рассказать все Алексу, — заламывая пальцы от волнения и прохаживаясь по комнате, сказала я.
— Яночка, но ведь он скоро выйдет. Пока все вопросы решает Виктор. Это не та новость, которую следует сообщать по телефону.
— Да, наверное, вы правы. А Виктор справляется?
— Он — профессионал, к тому же, всегда был в курсе дел Александра. Саша поручал ему даже личные вопросы.
Личные вопросы… Да, я помнила, как Виктор устроил наше с Алексом знакомство. А еще знал обо всех передвижениях босса. Именно он повез машину Серебрянского в сервис, когда она сломалась на пути к Ярославлю. Нельзя обвинять, не имея доказательств, но факты были на лицо.
— Скажите, Вера Ивановна, а когда Александр предложил мне переехать, кому он поручил сделать дубликат ключей от квартиры?
— Сейчас не вспомню, это было давно. Если Александр не сам делал, то, скорее всего, поручил Виктору, — растерянно проговорила женщина, — а почему ты спрашиваешь, Яночка?
— Нет. Просто. Не берите в голову.
Когда Вера Ивановна ушла, я стала размышлять о Викторе. Если это он делал дубликат ключа от квартиры Алекса, то вполне мог заказать еще один и передать его Егору. Наличие у Довлатова ключа объясняло бы, как он проник в квартиру, не взламывая замок. Всем этим нужно было поделиться с Алексом, но, как и советовала его секретарша, я решила подождать освобождения из-под ареста.
На фоне всех наших несчастий было лишь одно хорошее событие — наша с Кристи фотогалерея стала очень популярной, о выставке трубили на всю страну и даже туристы, ненадолго посещавшие Москву, старались зайти к нам. Каждый день мы имели неплохую выручку, и смоги оплатить аренду на несколько месяцев вперед. Делами, в основном, занималась Кристина, но Алина и Лена активно ей помогали.
***
— Янка, танцуй! — как вихрь, влетела в квартиру Кристи и, не разуваясь, вбежала в гостиную.
— Сумасшедшая, ты чего? — улыбнулась я, глядя на ее радостное лицо.
— Я добилась, наконец, от банка подтверждение доверенности!
— Это значит, мы можем внести залог за Алекса?
— Это значит, я уже его внесла!
Я подскочила с места и хотела обнять подругу, но застыла, как вкопанная. За Кристиной на пороге комнаты стоял мой Алекс. Изможденный, уставший, бледный, но все равно мой. Любимый.
— Не хочешь обнять своего парня-уголовника? — усмехнулся он.