Зара убрала телефон, но руки всё равно дрожали, желая придушить Михаила. Она так и не придумала, как будет доставать деньги. Неужели он сможет с ней так поступить? Она не верила, но проверять не хотелось.
— Что будешь делать во время полета? Спать? — спросил Макс.
— Нет, конечно. Я взяла с собой разговорник и «Мастера и Маргариту» Булгакова.
— Будешь учить английский?
— Я учила в школе, знаю немного. Может, поговоришь со мной?
— Ладно, — нехотя согласился Макс.
— Питание, рестораны, кафе. Начнем с этой темы. Ну, например... I am hungry. Я голодна, правильно?
— Да. I am hungry too (
Я отказался от завтрака, о чём очень жалею сейчас…
Потому что у меня совсем нет аппетита. Здесь нет ничего вкусного.), — пробормотала Зара, открывая книгу.
До Макса не сразу дошло, что сказанное относилось к нему. Это был намёк на то, что он неподходящая кандидатура? Он уж было хотел вспылить, но опять вовремя остановился. Незачем раздувать скандал. Она впервые пошутила за время их знакомства. Что же ещё она ему покажет!?
— Ты читал «Мастера и Маргариту»? — спросила Макса, желая обсудить с ним книгу.
— Да, было что-то такое в школе.
— В Америке в школьную программу входит русская классика? — удивилась девушка.
— Неважно. Что ты хотела?
— Просто спросить, что ты думаешь о любви мастера и Маргариты. Бывает ли такая любовь? Любовь, побеждающая всё, любовь, которой помогают даже высшие силы? А ведь любовь героев не была идеальной в нашем понимании, но всё равно она прошла сквозь все преграды, заставляя даже Дьявола поверить в неё.
— Не бывает никакой любви. Заканчивай читать эти сказки, они тебе лишь мозг запудрят, — сказал Макс.
— Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык!
— Что?!
— Это слова Булгакова.
— Ты, что, всю книгу можешь процитировать? — усмехнулся он.
— Нет, конечно. Только самые интересные моменты. Вот, например: «Злых людей нет на свете, есть только люди несчастливые».
— Это намек? Ты считаешь меня злым, а, следовательно, несчастливым? Да чтоб ты знала, милая, я самый счастливый в мире человек. Я в первой десятке «Форбс». Кто может быть счастливей меня?
— «Люди, как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было... Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или золота. Ну, легкомысленны... ну, что ж... обыкновенные люди... в общем, напоминают прежних... квартирный вопрос только испортил их...» — слова Воланда, — парировала Зара.
— Я счастлив! Деньги не испортили меня, а, наоборот, осчастливили. Что ты знаешь о моей жизни? — начал заводиться Макс. Да, она была права! И этого задело его за живое. Да, он был несчастлив! Несчастлив, насколько это было возможно. Но не ей судить его.
— Могу сказать лишь одно, опять же цитируя Булгакова: «Он не заслужил света, он заслужил покой…» Понимай, как хочешь, — сказала Зара, закрывая и эту книгу.
С Максом невозможно нормально поговорить. С ним можно было только трахаться. Ну, и ладно. Тогда она поспит. Зара удобно устроилась в кресле и закрыла глаза, не замечая растерянности Макса.
Её слова били в самое сердце. Всю жизнь он убеждал себя, что счастлив, что всё у него хорошо. Но он всегда понимал, что счастья в его жизни и близко нет. Покой... о нём он мечтал всегда, с самого детства. Не нужно никакого света, никакого рая, только покой.
…Зара видела цветные сны, которые сменялись картинками из прошлого. Она боялась Америки и того, что ей приготовило будущее. Очень боялась. Но в то же время верила, что небеса когда-нибудь помогут и ей. Может, вот он, этот шанс?
…Макс смотрел на спящую Зару и был уверен, что жизнь приготовила ему новое испытание. И только от него зависело, как он с ним справится. Он решил, что попытается дать ей шанс. Но одно неправильное движение, и шанс будет аннулирован.
— Мы свободны выбирать свой Ад и Рай, брат, — тихо сказал Стефан, похлопывая его по плечу с соседнего кресла.
— Да, ты прав, — задумчиво произнес Макс, опять устремляя взгляд на девушку. — Ты прав...
Глава 7.
Холодная вода струилась по пересохшему горлу мужчины, отрезвляя. Макс отставил стакан с водой в сторону. Он не мог напиться. Как путник в жаркой пустыне. И всему виной была Зара. Ею он тоже не мог напиться. Прошло уже несколько дней с момента их приезда в Америку. И все эти дни он не выпускал её из постели. Никаких экскурсий, никаких походов в музеи, никакой культурной жизни. Только секс, дикий, животный секс. Он открыл для себя что-то новое, абсолютно ему неизвестное ранее — обычный секс. Он просто занимался с ней сексом, не доминировал и не причинял боль. Но все равно Макс оставался сверху и не давал ей лидировать. Да, ему очень не хватало жестких захватов, ударов и оскорблений. И хоть это и было для него странно, но... новый вид секса тоже доставлял удовольствие.
Подумав об этом, он вспомнил Алисию. Макс так и не перезвонил ей. С ней и подобными ей девушками у него был обычный секс. Только синонимами к нему были слова "тухлый", "пресный", "скучный". Какой удивительный контраст! С Зарой это было ярко, волнующе, крышесносно. Почему-то её тело притягивало магнитом. Он пообещал себе, что даст ей шанс. И Макс пытался сдержать обещание, как мог.
Проводя руками по её телу, он видел прикосновения других мужчин, чувствовал их поцелуи, даже их дыхание на её коже. Каждый раз, предаваясь неистовому сексу с Зарой, он мечтал, чтобы она назвала его другим именем, чтобы сделала что-то такое, за что он мог бы наказать её. Просто назвать его чужим именем, и всё... Мужчина вздохнул. Эта бестия внесла в его жизнь хаос. Все, что он выстроил за столько лет, рухнуло разом. Вся его размеренная серая жизнь, распланированная до самого конца и обещающая ему лишь одиночество и отвращение, покатилась к чертям с её появлением.
Зара взорвалась фейерверком в его унылом мире, раскрасила его картонную жизнь яркими красками, оставляя за собой лучистый след. Что за чушь сейчас кружилась вихрем в его голове? Какие-то сравнения, метафоры, эпитеты... Совсем с ума сошёл! Стефан был прав. Он поплыл. К счастью, рядом не было зеркал. Макс посмотрел на ту самую руку, которую Зара ему бинтовала, на ту самую, которая заставила его извиняться перед ней. Прошло так мало времени, а он уже сделал так много: впервые извинился, впервые попытался понять кого-то, впервые проявил человечность. И во всем была виновата она. Она! Он не хотел быть добрым. К черту всю эту доброту! Человек человеку — волк. Макс познал эту истину на собственной шкуре. Поэтому теперь он первым вгрызался в шеи, разрывал когтями тела и убивал своих жертв. Нападение — лучшая защита. Что будет с ним, если он станет жалким, слабым волчонком, каким был когда-то? Может, тогда Зара подарит ему свою ласку и любовь?
Любовь. Ласка. Забота. Самые бесполезные в мире слова. Они не несли в себе никакого смысла, от них не было толку. Эти слова тупо обезоруживали тебя, делали слабым. То ли дело вертикальная интеграция, абсорбция, аквизиция. Особенно он любил термин «абсорбция». Поглощать компании, давить их, делать зависимыми... Всё это он проецировал на реальную жизнь. Или, наоборот, из реальной жизни на бизнес? Неважно. Он утопал в этом всём, как в болоте, уже чертову кучу лет, и его всё устраивало. Сейчас же намечалась революция. По крайней мере, в душе точно. И имя этой революции было Зара.
Зара... Зара. Макс смаковал ее имя, как дорогое вино, оставляющее изысканное послевкусие. До чего странное имя. А фамилия! Зара аль-Фатуми. В его голове никак не укладывались эти имя и фамилия. Восточные корни, шлюха, её богатый внутренний мир, совершенно не соответствующий профессии. Какое-то непонятное месиво из всего на свете. Разговор со Стефаном не принёс никакой ясности, а наоборот даже больше всё запутал.
Мужчина прислонился к стене, устраиваясь на кухонном диванчике, и стал вспоминать разговор с другом.
* * *
— Чёртов перелет. Теряю форму. Устал, как собака, хотя ничего не делал, просто спал, — недовольно проворчал Макс, наливая себе виски.
— Спал, ага. Ты все время пялился на Зару. Было ощущение, что ты считал каждый её вдох и выдох, каждое подрагивание ресниц, — поддел его Стефан, зная, как друг не любит всю эту ваниль.
— Заткнись, Стеф, серьёзно говорю. Ты задолбал бросать на меня хитрые взгляды, и твои улыбочки стоят уже поперек горла!
— А ты не отрицай, что она тебе понравилась, и я отстану. Что с тобой, Макс? Ты же никогда себя не обманывал. Так почему тогда сейчас ты не можешь признаться себе самому, что она зацепила тебя? Ведь тебе же будет проще!
— Прекращай, Стефан! — разозлился Макс и стукнул кулаком по столу. Пара листов упала на пол, разбавляя напряженную обстановку шелестом. — Она меня не зацепила. Еще одна шлюха. Ничего особенного, — сказал он, отводя взгляд в сторону.
— Да? Почему же она до сих пор спокойно ходит по твоей квартире? Уже больше двух часов прошло после перелёта, а она все ещё свободна. Как ты это объяснишь? — весело продолжал Стефан.
— Никак, — процедил Макс и сделал вид, будто внимательно вчитывается в документы.
Стефан продолжал сверлить его взглядом. Макс мог врать Заре, мог врать сам себе, но не ему.
— Хорошо. Да, зацепила! Твою мать! Зацепила и не отпускает! И мне это дико не нравится, — несчастно сказал Макс и закрыл лицо руками. — Все? Ты доволен? Теперь отвалишь от меня с разговорами об этой...
— ...шлюхе? — закончил Стефан, видя сомнения Макса, которые выдавали его еще больше.
— Да, — выдавил из себя Макс.
Макс не хотел называть Зару шлюхой. Пока она с ним, она не шлюха. Он у неё один! И только он может так её называть. Даже из уст Стефана это звучало... оскорбительно? Максу не понравилось, что кто-то, пусть даже его лучший друг, называл Зару подобным образом. Но вслух он об этом не сказал. И так уже достаточно выдал себя.
— Ну, так почему она еще не молит тебя о пощаде? Я не пойму. Ты говоришь, что она тебе не нравится, но позволяешь ей слишком много. Ты даешь ей свободу!
— Хорошо. Ты прав. Я поступаю неправильно.
— Другое дело! — удовлетворенно сказал Стефан, ощущая себя победителем.
Макс должен был признаться сам себе в чувствах к Заре. Да, там явно была не любовь, и даже не влюбленность. Просто симпатия. Но Максу было сложно принять даже такой простой факт, как искренняя симпатия к женщине.
— Сразу после нашего разговора я посажу её на цепь и открою сезон сексом с новой шлюхой. Ты прав. Я слишком долго тянул с этим. Сейчас же ей позвоню и прикажу подойти к нужной комнате, — ответил Макс, доставая телефон.
— Не надо! — Стефан остановил его. Он выглядел расстроенным. — Я просто хотел, чтобы ты был честен сам с собой. Не нужно причинять вред ни в чём не виновной девушке. Зачем эта боль, Макс? Скольким ты сломал жизнь? Остановись уже. Подумай о чём-то большем, чем просто месть. Та, которой ты мстишь, давно умерла. Её нет. Забудь. Дай Заре шанс.
Макс посмотрел в глаза Стефану, чувствуя себя растерянным. Зачем эта боль? Так было надо. Надо было причинять боль, иначе никак. Он не умел по-другому. Он не видел другого в своей жизни. Мужчина плеснул еще виски, желая напиться до беспамятства, а потом проснуться новым человеком. Не помнить, не знать, не страдать. Ничего нельзя было забыть, это прошлое внутри нас. Он пытался, честно пытался. Таблетки помогают засыпать, работа — не думать ни о чём, шлюхи — утолять жажду мщения. Вот только не было лекарства от душевной боли. Картины прошлой жизни проходились бритвой по его душе, оставляя все новые и новые кровавые полосы за собой. Он стирал их, каждый раз пачкая руки кровью, но вместо них оставались раны, что никогда не перестанут болеть.
— Дай ей шанс. Это просто, Макс. Не бей её, не унижай, не обзывай. Представь, что нет никакого прошлого. Ни у тебя, ни у нее. Она не шлюха. Посмотри на меня, — тихо произнес Стефан, видя, как Макса опять затягивает в водоворот воспоминаний.
Мужчина поднял затравленный взгляд на лучшего друга и встретил его твёрдый взгляд.
— Повторяй за мной. Она не шлюха. Она просто хрупкая беззащитная девушка. И ей нужна ТВОЯ поддержка в этой незнакомой чужой стране. Ей нужна поддержка сильного мужчины.
— Она… не шлюха? — неуверенно предположил Макс.
— Не так. Скажи это громко, четко, уверенно!
Макс молчал. Вроде себе он давно уже сказал, что она не шлюха. Но произнести это вслух, да еще громко и уверенно, было сложно. Может, послать Стефана к черту? Проводит тут свои сеансы психотерапии, психолог хренов!
— А не пойти бы тебе в зад, братец? — сказал Макс, довольный тем, что вышел из ступора.
Глаза Стефана округлились. И так было всегда! Никогда не угадаешь, что этот человек выкинет!
— А не пойти бы туда тебе, братец? Быстро повтори то, что я сказал! Я уже устал смотреть на этот ужас, который ты называешь жизнью. Я хочу, чтобы ты был счастлив.
— Я знаю, — прошептал Макс, рассматривая темную жидкость, плескавшуюся в стакане, словно волны бушующего моря. — Я тоже хочу быть счастливым. — В его голосе послышалась боль.
— Ты сам себе мешаешь быть счастливым! Сколько лет ты покупаешь этих шлюх? Сколько ты над ними уже издеваешься? И что, тебе стало легче? Мне лично — нет. На это даже смотреть больно. Сделай исключение. Всего лишь один раз, для одной девушки. А если не получится, что ж… — Стефан налил виски и себе тоже.
Убедить этого упрямца сделать что-либо новое для него было чем-то нереальным! Но возможность изменить что-то была, значит, он будет цепляться за неё до конца. Он вытащит друга из этих зыбучих песков прошлого. Будь проклята его чёртова мамаша!
— Я сделаю.
— Что? Я не расслышал, — притворился Стефан.
— Я сделаю, — произнес по слогам Макс более уверенно. — Я дам ей шанс. Никаких унижений, никаких оскорблений… пока она не провинится в чём-нибудь, — добавил он.
— Я надеюсь, ты не будешь теперь придираться ко всему, чтобы найти повод обидеть Зару.
— Не буду, — пробурчал Макс. — Но я не обещаю, что у меня получится сразу. Я просто постараюсь, но гарантировать ничего не могу.
— Ладно. Такой вариант меня тоже устраивает. А теперь перейдём к делам? Вот что я нашёл. Правда, мне все это абсолютно не нравится, — начал он, открывая папку с документами.
— А что будет, если все получится? — перебил его Макс, задавая неожиданно пришедший в голову вопрос и ожидая ответа с некоторым страхом.
— Все будет просто отлично, — ответил Стефан, погруженный в бумаги. — Дом, дети, счастье…
Раздался треск, и Стефан, отвлекшись от бумаг, посмотрел на Макса. В его руках покоился сломанный карандаш. Макс смотрел на него горящим взглядом, готовый отказаться от своих обещаний. Он дал шанс, он же его и заберет.
— Успокойся, брат. Все хорошо. Я пошутил. Не надо заглядывать так далеко. Ты лучше подумай о сегодняшнем вечере. Как ты будешь с ней общаться, как будешь вести себя, а не о том, что будет когда-то в будущем.
Макс отбросил карандаш и взял новый. Дурацкая привычка ломать карандаши. Ну, лучше уж их, чем людей.
— Я не хочу от неё детей. Не хочу вообще детей. Они будут такими же несчастными, как я. Зачем давать им жизнь, зная, что ничего хорошего их не ждёт? Это нечестно по отношению к ним.
Сейчас во взрослом сильном мужчине говорил маленький Максим, который, наверное, даже и не желал появляться на свет. Но никто его не спросил. Просто поставили перед фактом, и все.