— Мы договаривались без анального секса! — возразила блюстительница закона.
— Во-во! — согласился Змей.
Вертикаль была прочерчена, полосы нарезаны, клей разведен, кисти взведены…
— Кто сверху? — поинтересовалась Лиза, поглядывая на стремянку.
— Ты, разумеется, — ухмыльнулся Змей. — Ремонт — не повод отказывать себе в эстетическом удовольствии.
Женька волевым решением оставил припуск на угол, и не зря. Стены по кривизне не то чтобы дотягивали до Пизанской башни, но возводил их, похоже, все тот же умелец. Которого карма в наказание переродила в России.
Работа шла споро, Лиза оказалась вполне вменяемой напарницей с хорошим глазомером. Еще бы клеем ему на голову не капала…
Поверху, на полосе, оставленной под бордюр, обои торчали кривокосыми выступами, но бывалого ремонтника они не тяготили, поскольку в дальнейшем убирались одним росчерком ножа. В случае данной конкретной квартиры — скальпеля. Был бы здесь его старый добрый строительный уровень… По нему можно было бы и резать, и горизонталь держать. Но тащиться за ним от Лизы до дома и обратно — еще один час коту под хвост. А время и так стремительно улетало.
— А что ты на пол планируешь? — поинтересовался Змей, обрезая полосу обоев понизу. — Лично я рекомендую паркет.
— Думаю, обойдусь линолеумом, — неуверенно ответила Лиза. — Паркет я, пожалуй, не потяну.
— Да куда же у тебя деньги уходят?
— На платья с блестками, — обрезала хозяйка дома и пошла мазать последний открытый кусок стены.
— Подожди, нужно размерить полосу, — Женька взял в руки метровую рулетку, благо она у него на ключах вместо брелока болталась.
— Зачем? Давай просто загнем, — предложила Лиза.
— Мысль мне нравится, но в другом контексте, — согласился Змей. — А на твоих углах с их уникальным и непредсказуемым профилем только и остается, что полосы целиком клеить, ага.
— А там, где не пойдет — ножиком подрежем.
— Гм. И заплаточки подложим. Шла бы ты… красавица, кушать готовить.
— Я так понимаю, что «красавица» в данном случае — антоним к слову «умница»?
— Я этого не говорил, — возразил Змей. — Но в проницательности тебе не откажешь, — добавил он после небольшой паузы.
— Когда говорят пушки, музы умолкают, — согласилась его персональная Муза и упорхнула в сторону кухни.
Женька не торопясь разметил и отрезал полосу, нанес клей на стену и наложил на нее сверху бархатистое персиковое покрытие. Напуск оказался удачным, полностью закрывая угол и выходя за него небольшой полоской. Женька убедил Лизу пустить более светлые обои на самую темную, противоположную окну стену. Подготовив все к поклейке, он заглянул на кухню позвать помощницу. Все-таки одному с широкой полосой не так просто справляться. На кухне чем-то шипела и постреливала сковорода, булькала кастрюля, а Муза утирала слезы, шинкуя лук.
— Можешь оторваться на минутку? — поинтересовался Змей.
Лиза кивнула головой.
— Ты что, в нахлест их класть собираешься? — возмутилась она, когда Женька протянул ей очередную полосу.
— Тебя не интервью проводить позвали, — наступил на горло ее песне святотатец. — Выводим по вертикали, напускаем на угол пару сантиметров, — распорядился он.
— Ужас какой! — фыркнула Лиза.
— Дуракам полработы не кажут. У тебя широкий шпатель есть? Давай. Всё, спасибо. Можешь возвращаться на место.
— Место! — передразнила его Лиза, но послушно побрела к плите, поджав хвост. Все-таки хорошо, когда женщина тебе чем-то обязана, рассуждал Змей, продавливая сгиб обратной стороной скальпеля, а затем аккуратно, по шпателю, прорезая линию угла. Никаких тебе выяснений отношений, никаких споров. Смирение — вот истинное женское богатство. Жаль, что представительницы слабого пола им так бедны.
Пока Лиза готовила еду, — то ли поздний обед, то ли ранний ужин, — Женька успел привлечь ее к поклейке еще одной полосы.
А затем Лиза привлекла его к еде.
Сполоснувшись под краном, Женька вошел на кухню с голым торсом, вытираясь на ходу полотенцем.
Обед был без особых претензий. Котлетки — судя по виду и запаху, домашнего приготовления, подливка, рожки и овощной салатик.
— Да-а-а… В еде твое воображение не столь продвинуто, как в сексе, — заметил Женька.
— А ты бы предпочел, чтобы всё было наоборот?
— В женщине всё должно быть прекрасно: и душа, и тело, и меню…
— Женя, нужно есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть, — поучающим тоном учительницы младших классов возразила Лиза.
— А зачем при таком подходе к еде тебе был нужен мой рецепт?
— Для Коти. Это она у нас шеф-повар и время от времени кормит своих голодающих подружек какими-нибудь вкусняшками.
Женька скривил губы, обозначая свое отношение к сказанному.
— Нет, я могу приготовить что-нибудь… эдакое. Иногда. Под настроение. Ты же тоже своими кулинарными подвигами не каждый день блистаешь? Только когда есть повод выпендриться.
— А я, значит, для тебя не повод выпендриться?
— Я тебя вообще кормить не планировала.
Женька даже опешил от такого хамства.
— Нет, я не в том смысле, — поправилась Лиза. — Просто я на 95 % была уверена, что ты смоешься, как только увидишь предстоящее занятие.
— А в случае оставшихся пяти процентов? — поинтересовался Змей.
— А на случай оставшихся пяти процентов были котлеты.
Котлеты, надо признать, хозяйке удались. Да и салатик был вполне неплох, несмотря на простоту. А может Женька просто проголодался.
Просевший под весом пищи желудок необъяснимым образом поднял настроение. Нет, желание работать, разумеется, у Змея не появилось, но он в целом смирился с неизбежным.
Пока Лиза убирала последствия приема пищи, Женька подготовил место под следующую полосу. Потом еще. Потом организатор сей трудовой повинности вернулся к ее исполнению. Вдвоем, по отработанной технологии, дело пошло еще быстрее. Они решили для начала проклеить только целые полосы, оставив как горизонтальные, так и вертикальные кусочки на потом. Когда эта часть работы была сделана, Лиза спросила:
— Ты будешь пирожки с яблоками?
Женька вопросительно поднял бровь.
— Да, ты пробудил во мне совесть, и я решила выпендриться. Тесто поставила. Думаю, уже подошло. Проблема в начинках. У меня только пара яблок. Или могу пожарить сосиски в тесте. Что будешь?
— Всё буду. И пирожки, и сосиски, и всего побольше, — внезапно осознал свой голод Женька.
Лиза ушла на кухню готовить, а он взялся за самую свою нелюбимую работу — доделывать всякую мелочевку. Потому оторвался от нее с удвоенной радостью — потому что хотел есть, и потому что до воя надоело это гадкое занятие.
Пирожки… Пирожки были хороши, что говорить! Румяные, воздушные, с похрустывающей еще корочкой… Начинка истекала во рту кисловато-сладкими каплями и будила своим ароматом без того не дремавший аппетит. Сосиски тоже не подвели. В общем, жизнь в этот момент была особенно хороша.
Последний пирожок, сиротливо лежащий на тарелке, уговаривал Женьку отправить его вслед собратьям, но тот был непреклонен. Потому что если в желудок упадет еще один, осознал истребитель пирожков, он встанет только для того, чтобы лечь.
Темноту за окошком освещали фонари и окна соседних домов.
— Жень, ты мне очень сильно помог… — начала Лиза.
— Ну уж нет, давай до логического конца все доведем. Мне уже самому интересно посмотреть, что получится.
— Тогда, может, я буду кусочки доклеивать, — предложила Лиза, — а ты начнешь бордюром заниматься. Для меня это неподъемная задача.
— Ладно, — милостиво согласился Змей, чуть не прыгая про себя от радости. — Куски можно будет доклеить и в одиночку, если что, а бордюр требует двойного внимания.
Пока Лизка мастерски выкраивала лоскуты, чболы заклеить «дыры» возле дверей и окна, Женька взялся за обрезку верхнего края. Мужчина должен быть выше этого, хмыкнул он про себя, глядя, как Лиза, сидя на полу, орудует ножницами. «Обрезание» обоев было куда более увлекательным занятием — и результат сразу виден.
Справившись с половиной стен, бывалый Змей намазал и оставил промокать первый бордюрный рулончик. Пока тот доходил до удобоклеИмого состояния, Женька вновь взялся за нож. Он сам в последний раз приклеивал подобный бордюр в одиночку и изрядно с ним намучился. Вдвоем, имея Лизу на подхвате, дело шло гораздо проще. Хозяйка квартиры тоже времени не теряла, и площадь голых стен стремительно сокращалась…
…И все равно закончили они только в половину третьего ночи.
— Я сейчас не уйду, — сквозь зевок выговорил Женька, — даже если ты меня попытаешься прогнать. Свернусь калачиком на коврике у двери и буду там спать, и пусть тебя совесть грызет.
— Спать там будет не просто. У меня снаружи коврик-щетка из проволоки лежит.
— Значит, буду воспитывать в себе йога. Но это не должно мешать твоей совести выполнять свои функции.
— Жень, у меня такого лежбища, как у тебя, нет…
— Даже не надейся выставить меня на диван. Где он, кстати?
— Это вторая проблема. У тебя фонарик есть?
— Есть в куртке.
— Можешь доставать. Потому что если ты захочешь ночью пообщаться с природой, без фонарика эту полосу препятствий тебе не одолеть.
Змей просочился в спальню и оценил масштабы завалов.
Действительно, куда-то же должно было деваться всё, что стояло и лежало в этой комнате до начала ремонта? В общем бардаке белели стопки тарелок, достопамятное кресло, задрав коротенькие ножки, опиралось сидением в такое же сидение второго кресла, рабочий стол с перевернутым стулом чудом влез в угол рядом с шифоньером, и повсюду книги, книги, книги… Да, добраться до кровати было почти невыполнимой миссией. Но Змей точно знал, что он, — живой или мертвый, — туда доползет.
— У тебя чистая зубная щетка есть?
— Запасов не держу, так как у меня тут гостюют не часто, но могу обдать кипятком свою дорожную, если хочешь.
— Знаешь, если выбирать между юзаной щеткой и пальцем, я выберу юзаную щетку, — признался Женька.
Смыв с себя под душем пыль и клей, Женька начал квест «доберись до кровати».
Главный приз был недоступен по причине глубокого сна.
Да и ему, если честно, было не до сексуальных утех.
Притянув к себе Ведьму, Женька уснул.
Проснулась Лиза от противного женского голоса.
«Время. Шесть. Часов. Десять. Минут», — отчетливо прозвучало почти над самым ухом.
В ее собственном доме, на ее собственной кровати ее будит какая-то баба, обнимает какой-то мужик, а в нижеспины упирается какой-то…
Вот к чему приводят необдуманные пари, мелькнуло у Лизы в голове.
— Ты себе в качестве будильника мелодию какую-нибудь бодрящую не мог поставить? — недовольно буркнула она вслух.
— Мог. Но почему-то бодрящие мелодии мой мозг игнорирует и продолжает спать, — прозвучал в районе затылка чуть хрипловатый со сна баритон. Рука его обладателя двинулась вверх. На ощупь. Видимо, боялась заблудиться в темноте.
— Ты, наверное, опаздываешь, — Лиза попыталась увернуться. Не хотелось, чтобы виновник ее раннего пробуждения обнаружил, как от его близости мгновенно заострились ее соски.
— Что ты, дорогая, до пятницы я совершенно свободен, — заявил тот, потянув ее за плечо к себе и укладывая на спину. — Знаешь, — он прервался, чтобы пощекотать языком пупок, приподняв край фривольной пижамной маечки, — у тебя очень неудобная кровать.
— Да-да, желобок для нуждающихся, — она провела рукой по той части, которая доставила бы хозяину некоторое неудобство, повернись тот на живот, — в ней не предусмотрен.
— И это тоже. Но главное, что она жесткая и скрипит, — вышеупомянутая часть как голодный пес (после вчерашнего подвига называть Женьку кобелем почемуnbsp;-то уже не хотелось) радостно ткнулась ей в руку. Край маечки задрался до подмышек, открывая для маневров холмистый ландшафт.
— Спать на жестком полезно, — возразила Лиза и поерзала, устраиваясь поудобнее.
— Это когда оно жесткое по своей природе, а не от старости, — возразил Женька, задирая пижаму еще выше, и Лиза поучаствовала в избавлении от оной.
— Тебе нужно было критиком стать, а не безопасником. В этом твое призвание, — она запустила руки в шелковистые кудри блондина, увлеченного ландшафтоведением.
— Ты яд сцеживать не пробовала? На черном рынке можно было бы пристроить за хорошие деньги. И на паркет хватило бы, — советчик высвободил одну руку и стал ее намекать, что неплохо бы и от пижамных шортиков избавиться.
— Тебе как Змею опытному, охотно верю, — Лиза приподнялась, помогая ему.
— О, я с удовольствием продемонстрирую, НАСКОЛЬКО я опытный Змей, — уведомил Женька и двинулся в противоположном направлении.
— Не нужно, — остановила его Лиза.
— Почему? — блондин поднял голову. — Это совсем не больно.
— Я не хочу, — твердо произнесла она.
— Почему? Боюсь спросить: ты что, стесняешься?
— Просто… В общем, мы с тобой не настолько близко знакомы, — выдавила Лиза.
— Да мы с тобой обои вместе клеили! Ближе уже просто некуда, — со смешком произнес Змей, поглаживая ее бедро.
— Жень, в другой раз, может быть. Я, конечно, могу наступить себе на горло, и имитировать восторг, но поверь, мне будет неприятно.
— Тебе будет приятно, — убеждал ее Змей, нежно целуя низ живота.
— Помнишь, я тебе говорила, что моя главная эрогенная зона — мозг. Это была не шутка. До тех пор, пока он будет чувствовать себя изнасилованным, от всего остального я удовольствие не получу. Не обижайся. На самом деле, то, что данная мысль вообще озвучена, — огромный тебе комплимент. Значит, я считаю тебя достаточно адекватным человеком, чтобы попытаться ее до тебя донести. Пожалуйста, не разочаровывай меня, — Лиза очень надеялась, что Женя поймет ее правильно.
Она осторожно провела кончиками пальцев по его плечу.
— Ну вот, а я думал, что все женщины спят и видят, как им куни делают, — хмыкнул Женька.
— Как видишь, не все, — у Лизы отлегло от сердца, и она потянула Змея к себе. Он мягко коснулся губами ее рта.
Она ответила.
Все было словно в замедленной съемке.
Его пальцы, неспешно ласкающие ее руку.
Ее губы на его плече.
Его руки на ее груди.
Ее ноготки, пробегающие по его ребрам.
Его кисть, скользящая между ее бедер.
Женька развернул Лизу на живот, продолжая неторопливое изучение тела: шея под ушком, линия плеча, ложбинка между лопаток, желобок позвоночника, ямочки ниже талии, ягодицы…
Его колени оказались по обе стороны от ее ног, и в углубление между ними деликатно ткнулся стойкий в своих интересах орган. Лиза подалась ему навстречу, направляя усилия в нужное русло.
С противоположной стороны в том же направлении двинулась Женькина рука, и Лиза поправила расположение его пальцев. Вторая мужская рука протиснулась сбоку, сжимая ее грудь.
Его тяжелое дыхание за спиной, рваный ритм затягивали ее, вынуждая двигаться навстречу, со стонами принимая его в себя. Безумие туманило сознание, и все ощущения сосредоточились там, где соприкасались их тела. В какой-то момент даже негромкий аккомпанемент кровати перестал отвлекать.
Женькины зубы впились в основание ее шеи, и внезапно горячая волна накрыла Лизу. Через пару движений рыкнул Женька, и на ее ягодицах стало влажно. Учитывая, что до месячных оставалось всего-ничего, этот факт погоды не делал.
Женька обмяк, всем весом вдавливая ее в кровать. Его тяжесть была приятна. Но мешала говорить.
— Это не считается, — выбравшись из-под Змея, заявила Лиза. — Утренний секс в пари не входил.
— Не входил, — неожиданно согласился Женька. — Так что не считается. Ты мне спину в душе потрешь?
— Только при условии, что ты смоешь с меня своих неприкаянных живчиков, — согласилась Лиза.
ГЛАВА 7
Лиза нетерпеливо поглядела на часы. Еще полтора часа в консультации. А потом на несколько часов в роддом — Стас просил, у него по болезни «вылетели» двое врачей. И всё. И за ней заедет Женька.
Как ни грустно было себе в этом признаваться, но Лиза вся издергалась в ожидании. И не только из-за неизвестности: было совершенно неясно, чем Змей ответит на ремонт? Но и просто потому, что она начала привязываться к обаятельному паршивцу. Даже осознавая всю глупость сего действа, Морозка все равно по нему скучала.