Заметив просвет между ними, попробовал рвануть напролом, но судя по всему и тут облажался, ощутив неслабый хук в челюсть. Хорошо бы только синяком отделался, а не переломом, а судя по хрусту, второе вполне возможно. Всего на секунду прикрыл глаза от боли, как это мне стоило того, что меня мгновенно скрутили и повалили на траву.
— Стойте, — вдруг рявкнул один из них. Я даже сам на миг перестал вырываться и недоуменно на него взглянул. Неприятный тип, тонкие, аристократические черты лица, портила бледная, будто пергаментная кожа и узкие тонкие губы, а глаза темные и колючие, сам же худющий как жердь, будто его голодом морили неизвестно сколько.
— Сейчас он станет шелковым, просто подержите его, — при этом этот гад многообещающе мне улыбнулся.
Вырваться не вышло, на ногах уже устроился один из этих амбалов, а руки плотно обхватили остальные, больно сжимая их, у меня даже шевельнуться не выходило. Чьи-то руки срывали амулеты с моей шеи, но меня в этот момент больше волновали действия долговязого типа. Жертва Освенцима присел рядом с моей головой и, грубо схватив пальцами за мою многострадальную челюсть, развернул к себе лицом.
— Смотри в глаза, — противно улыбаясь, тихо прошептал этот придурок.
Тут же попытался закрыть их, но любопытство — мой самый большой грех. Уж очень интересно стало — что он задумал, я даже приоткрыл один глаз. Зря. Тут же почувствовал, как начинаю тонуть в чем-то вязком, похожем на желе, а оно неумолимо и неспешно словно окутывает мое сознание. Дальше было ощущение падения, будто лечу в какую-то темноту и только повторяющиеся раз за разом слова, удерживали от того, чтоб полностью не потерять себя — '…должен слушаться, слушаться, слушаться'. Не знаю как удалось найти точку опоры, ведь держаться в этой пустоте было попросту не за что. Просто в какой-то миг почувствовал, что именно я начинаю управлять всем окружающим, ощущение всемогущества в своем собственном мирке что ли. Меня даже накрыла какая-то иррациональная эйфория от этой вседозволенности. Слова сами приходили на ум, будто на краю сознания сидел какой-то бес и внушал что и когда нужно говорить.
— Ты мой. Душой и телом. Навсегда. Твоя воля — в моей власти. Ты — слуга, я — господин. Да будет так.
Только после последней фразы меня словно выдернуло из того места, где пребывал до этого мой разум. Открыл глаза и почувствовал, как у меня отпала челюсть. Напротив также сидел тот худющий парень, но из носа у него, не переставая, хлестала кровь. Пока пялился на это, у парня на глазах стали лопаться сосуды, заливая зрачки алым, и сейчас даже непонятно стало какого цвета они были до этого. Мне тут же поплохело, еле сдержал ком, подобравшийся к самому горлу — я просто не выношу запах крови, своей ли, чужой, неважно, а вид — тем более. Самое жуткое — оказалось, что у меня никак не выходило отвести взгляда от его лица, я даже моргнуть не мог.
Чуть в отдалении раздались тихие голоса и хруст поломанных веток, но глянуть в ту сторону не выходило. Я до сих пор не мог оторвать взгляда от уже начинающего корчиться на траве парня. Зато почувствовал, что хватка державших до сих пор меня парней ослабла, даже ноги освободили, но полной воли мне так и не дали, всё также не отпуская и не давая двинуться с места. Впрочем, я и сам не мог, слишком занят был тем, чтоб хотя бы моргнуть. Глаза уже начинало жечь от напряжения.
Сандр Морнио
Пока на бегу пытался застегнуть рубашку, периодически наталкивался взглядом на взбешенного блондина, использующего мухлика Яроша, словно деревенский знахарь — лозу для поиска воды. Мухлик, даже цветом сбледнувший, исправно указывал направление, больше носом, чем телепающимися лапками, вися в руке Гарриша, подобно мешку с…фруктами. Вся толпа неслась на приличной скорости, практически не отставая, только при входе в какие-то дебри (даже не подозревал раньше, что на территории Академии такие имеются!) мы, по сигналу блондина чуть сбавили скорость и уже почти крались по кустам. Вдруг Гарриш застыл, словно мраморное изваяние, лишь по трепещущим ноздрям можно было понять, что он находится в состоянии высшей степени ярости. Мият, обогнавший меня почти на корпус, осторожно высунулся из кустов, и выдохнул, мгновенно чернея, зрачки в его глазах приобрели вид узкой вертикальной щели, и на пальцах явственно повылезали когти. Кит что-то прошипел, почти на ультразвуке. Да что они там такое уви…
— …ять! — вырвалось у меня, когда и я отодвинул мешающую мне ветку.
Сначала я ничего не понял, но потом, заново оценив обстановку, чуть в осадок не выпал прямо на землю. Бледный как мел Ярош лежал, растянутый на земле, его руки и ноги крепко держали какие-то ублюдки, рубашка на груди была разодрана, а на скуле наливался синевой огромный кровоподтек. Судя по опухшим глазам, он явно недавно плакал, но больше всего меня поразило абсолютно безжизненное выражение его бледного лица. Ярко-голубые глаза с белого, измазанного кровью, лица смотрели прямо внутрь невзрачного тощего второкурсника, корчившегося рядом с Яром на земле. С тощего, судя по ауре, вампира, во всю хлестала кровь, но зрительный контакт с Яром он не мог разбить.
Холодок пробежал по моей спине, когда я нечаянно заглянул в мертвые глаза своего жениха, и уже не смог оторваться. Лишь тонкое поскуливание истекающего кровью вампира нарушало тишину. И громкий хруст веток, когда Гарриш отшвырнул ставшего теперь ненужным Ярова мухлика. Словно светлая молния, блондин кинулся к брату, тараном сметя со своего пути нага.
— Ради всего…прерви контакт! — летел ему в спину крик нашего куратора.
Блондин в бешенстве обернулся, яростно сверкнув взглядом, и подлетев к распростертому Ярошу, пинками сбил с его ног здорового облома, двух других мощным ударом снял Мият, и подоспевший наг. Гарриш, меж тем, на секунду застыл перед братом, и со всего размаха влепил тому пощечину по уцелевшей щеке.
В воздухе словно что-то мигнуло. Ярош закрыл глаза, схватившись за щеку и весь обмяк. Меня отпустило. Блондин склонился над братом и что-то тихо говоря ему, быстро одел амулет — льдинку на шею. Яроша ощутимо трясло.
Наг и Мият под умелым руководством куратора стреножили напавших магическими путами, вернее, связывал их, конечно куратор, но вот складировали в сторонке уже оборотень и змей. К валявшемуся рядом с вэзето вампиру никто не подошел, так как он не подавал никаких признаков жизни.
Зато еще один отброс из нападавших, явно был в сознании, так как попытался в суматохе быстренько очистить поле боя от своего нежелательного присутствия самостоятельно. Гарриш был занят лежащим братом, пристроившись возле него на коленях, наг караулил поленницу связанных, куратор с неким неудовольствием прислушивался к разговору двух блондинов, явно приобретавшему обостренное направление…Лишь Мият, внезапно взрычав: 'Жош, крысячье отродье!' бросился в сторону шустро убегавшего здоровенного парня. Судя по почти равной скорости обоих — явно тоже оборотня. Они на полном скаку вломились в многострадальные кусты и лишь громкий треск сопровождал их маршрут, по-видимому очень извилистый.
Нет, ну я конечно знал, что оборотни очень быстры…Бах, Хрусть!..но чтоб неповинные деревья валить…Хряссь! Бабах!.. 'Ауч!'
Потряся головой, чтобы выбить впечатление от огромной падающей с грохотом подубы, которую не всякий дровосек зачарованным топором срубит, я вновь обратился в слух, пытаясь понять, что происходит сейчас на поляне. Наг, судя по его насупленному виду, тоже не радовался тому, что сумел разобрать.
— …ты позоришь семью своим поведеньем…безответственный…ничему тебя не учит…бесстыжий…
Этот голос, голос Гарриша, даже еле слышный мне, словно пробирался под одежду колючим льдом. Представляю, каково сейчас бедному моему жениху, после веселой побудки, нападения — теперь еще и семейные разборки. Я его уже почти пожалел, вот только, глубоко внутри меня, кто-то весьма прагматичный, нашептывал, что если сейчас Ярошу не вправить мозги, то наш брак может закончиться, так и не заключившись. Что моему старшему отцу очень сильно не понравится. Воспитательный процесс, судя по налившимся слезами огромным глазам Яроша, набирал обороты.
—..связался с Факасом, гаденыш, я же тебя предупреждал…
Ярош было набрал воздуха для возражений, но страшн…старший брат так на него зыркнул, что даже куратор, пытавшийся было поучаствовать в процессе, скоренько ретировался к поленнице и стал накручивать свой магический браслет, что-то бухтя себе под нос. И правильно, еще этого сумасшедшего там не хватало.
— …какого твой амулет оказался у оборотня? Ты что, совсем уже очумел, бегать здесь без прикрытия — с надписью во всю спину 'трахни меня'? Мухлика привел в непрезентабельное состояние…
— Я…
— Молчать! — Блондин ударил кулаком по земле, да так, что она потрескалась. Ярош обхватил себя за плечи и мелко трясся перед братом, мечущим молнии. — Додумался размахивать своим эполетом перед всеми, я ведь тебя предупреждал… — Блондин навис над сжавшимся братом, словно карающий меч.
Даже мне стало не по себе. И тут гнетущую атмосферу разрушил Мият, проломившись сквозь кусты со стороны, противоположной той, куда они с беглецом рванули.
Его довольная исцарапанная и местами покусанная рожа просто светилась от счастья, поводом которому послужила измочаленная тушка сбежавшего было оборотня, за шкирку притащенная на полянку.
Сгрузив свой бесценный трофей у ног скорчившегося Яроша, Мият подозрительно окинул нас всех кошачьими глазами.
— Чего это вы тут?
Гарриш вскочил на ноги одним плавным движением, так, что оборотень, опешив, отступил на шаг.
— Вас это вообще не касается, Факас.
— Ах, не касается? Да эти подонки чуть Яра не отымели! — взорвался Мият, пнув валяющегося оборотня.
Блондин процедил:
— И благодаря кому? Не ты ли его кулон в лапах тискал, пока этот идиот по кустам шарахался? — Он просканировал нас леденящим взглядом, и выплюнул: — Что вы все делали в его комнате? И почему он сбежал?
Тут снизу, подал голос Ярош. Безжизненный и хрупкий, будто сломанный стеклянный цветок.
— Он назвал меня шлюхой…
Брат выгнул бровь, и скорчив презрительную физиономию, пробормотал:
— И, видно, был недалек от истины…
Ярош дернулся, как от удара, беззащитно склонив голову. Его тонкие пальцы, вцепившиеся в обрывки рубашки нервно подергивались, перебирая лохмотья. Светлые волосы, упавшие на лицо совсем скрыли его от нас. Мият же, прикусив губу только жалостливо смотрел на моего жениха.
Наг, почуявший неладное первым, внезапно оставил свою стонущую поленницу, и как-то бочком пробрался к нам. Внезапно лицо Гарриша исказилось, и он, глянув на куратора, чуть сдвинулся в сторону от Яроша и поднял руки в странном жесте. Тут ЭТО почувствовал и я.
Словно весь воздух вокруг нас внезапно сгустился до состояния камня. Резко стало нечем дышать. Все звуки пропали, будто отрезанные. Я видел только шевелящиеся губы Гарриша и его потемневшее лицо, с нахмуренными бровями. Прозрачная стена окружила нас, оборотень, беззвучно разевал пасть, куратор бился с той стороны сгустившегося воздуха, словно муха в банке…
Что это? Что происходит? Через нас словно лился огромный поток силы, выворачивающий нас наизнанку, кореживший нас, даже валявшийся вампир задергался, придя в сознание.
И тут я осознал причину. Яр поднял лицо и, уставившись сквозь нас безумным взором, словно плел невидимый ураган, все сильнее вращавшийся вокруг нас. Гарриш изо всех своих сил пытался удержать рвущуюся из взбесившегося вэзето энергию, но потихоньку сдавал позиции. Силы, вырывавшиеся из Яроша крошили защиту брата как стекло. Ой-ей! Как все это мне не нравится! Уже почти теряя сознание, я увидел посиневшие лица Мията и Кита, и мысленно взмолившись, попытался влить свою энергию в защиту Гарриша, поймав его благодарный взгляд. Кажется, мы боролись целую вечность, пока Яр обессилено не сник. Буря вокруг нас почти утихла, когда я понял, что мои силы иссякли. Нужен еще один источник, и он у меня был…Нечто черное внутри меня, мертвая энергия. Она так и рвалась в бой, предлагая помощь, и я. выпустил ее.
— …нет! — крик Гарриша словно пронзил меня насквозь.
Ураган стих мгновенно, словно Яроша и не прорывало. Зато моя сила внезапно зачернила все вокруг нас и швырнула всех оземь.
Все стихло.
— Фух, пронесло, — донесся слабый стон нага.
— Да, интересно только — куда? — ледяной голос блондина заставил нас всех содрогнуться.
Миха
Уже когда несся следом за Гарришом, подумал, что если с мелким что-то случится, то себе я этого никогда не прощу. Млять, какое право я вообще имел на него так вызверяться? И казнить себя сейчас мало… Устроить себе что ли харакири и сеппуки вместе взятые? Ну да, за вчерашний вечер он довел меня конечно капитально, и головомойка ему бы не помешала, но то, что увидел, когда ввалился в комнату. Ведь я даже не на мелкого злился, а на этого деградоида белобрысого, который так по-хозяйски поглаживал… Почувствовав как снова начинаю закипать, попробовал снова переключить себя. А хрен. Перед глазами стояла постоянно эта картинка, еле сдержал себя, чтоб не развернуться и не набить морду Сандру. И чего спрашивается так злюсь, ну даже если б было что… Рррр… Кажется не так я себя успокаиваю… Начнем заново. Мелкий имеет право иметь друзей? Иметь… Млять! Хер я дам ему их иметь. Пусть дружит, но, млять, на расстоянии, рукой издали махнет. Ладно, даже улыбнуться можно, наверное…
Из мыслей меня вывел остановившийся возле каких-то зарослей Гарриш. Новые способности оборотня тут же пришли на помощь, я даже сам не мог себе объяснить откуда точно знаю, что там, буквально в паре метров впереди и находится наша пропажа, но так же до меня донеслись чужие запахи, я даже смог в какой-то миг вычислить, что их было пятеро. Оставив разбирательство со своей собачьей чуйкой на потом, шагнул к кустам.
Вот сейчас я и впрямь готов был убивать, первый раз в жизни мне захотелось по-настоящему чужой крови. Я никогда не был белым и пушистым, но то темное, что в этот момент пробудилось во мне… Внутри словно появилось что-то живое, и при этом настолько взбешенное и зверское, что даже мне стало жутко, как представил что будет, если отпущу его на волю. Старательно отсчитывая удары своего сердца, я пытался просто взять этого зверя под контроль, но удавалось это с трудом. Возможно сдержало меня то, что мелкого хоть и потрепали, но ничего серьезного сделать не успели, а может быть именно его пустой взгляд остановил. Из ступора вывел рванувший вперед братец Яра. Следуя за ним по пятам, я уже механически сбросил с мелкого какого-то выебка, стараясь не прикасаться руками. Боялся, что если дотронусь, то уже оторваться не смогу, пока не разорву на части и не почувствую запах крови. А ещё я тупо старался не думать, выкидывая все мысли из головы, чтоб усмирить свою ярость. Была уверенность, что если сейчас дам тому темному внутри себя выйти, то остановить меня вряд ли кто сможет. Будто внутри поселился зверь, который сейчас бесился, рычал и требовал крови, он словно в клетке метался, все силы уходили на то, чтоб не выпустить его. В какой-то момент краем глаза заметил движение одного из чужих. Даже узнал его — сосед, мать его! Вот наконец и удалось отвлечь себя на кого-то. Пока метался по зарослям, уворачивался от его зубов и кулаков, мой зверь немного успокоился, так что на поляну я вернулся уже почти в нормальном состоянии. А вот творившееся там, снова заставило моего зверя поволноваться. Брат Яра за время, пока я вылавливал Жоша, вместо того, чтоб успокоить мелкого, снова довел его до слез своими придирками. Теперь заново пришлось утихомиривать себя, чтоб не вызвериться на этого придурка. Неужели не видит, что Яр сейчас не в том состоянии? Ему итак сегодня досталось по самое не балуй.
То что случилось дальше, меня даже не удивило. Видимо, у мелкого тоже исчерпался лимит терпения и он возбухнул, вот только он не учел, что его магия, также, как и мой зверь, попытается вырваться, а Яр в этот момент не был готов к такому… Даже я шуганулся от мелкого, когда его волосы, словно наэлектризовавшись, зашевелились, а затем по ним стали проходить небольшие разряды молний. Дальше уже и братец заволновался, что-то старательно шепча и жестикулируя, он опасливо поглядывал на Яра. Куратор, кинувшийся к нам, всего на долю секунды опоздал, видимо братец все же умудрился выставить какой-то щит, об который и споткнулся наш препод. Он что-то кричал, но звуки не доносились, мы сейчас будто очутились в какой-то коробке, отделенной невидимыми стенами от всего окружающего. Я пропустил тот момент, когда вступил со своей помощью женишок Яра, но видимо это и стало нашим отправным билетом. Именно после того, как Сандр, уже падая, выпустил что-то темное из себя, нас будто в воронку какую-то стало затягивать.