Лежа неподвижно Габи попыталась сосредоточиться, мысленно проверяя тело и определяя нанесенный ущерб. Боль, наконец, дала о себе знать, но была терпимой. Ладони истерлись о стены шахты, и их жгло огнем. Сильно болел подбородок, рука и коленка. Она приподнялась и осмотрелась вокруг.
Полнейшая темнота, такая густая, что казалось можно потрогать рукой, окружала ее. Все, что она видела перед собой, - это тусклый свет. Ей потребовалось несколько минут, чтобы сообразить, что это слабый свет уходящего дня, проникающий по изогнутому коридору шахты, в которую она свалилась.
Кряхтя, Габи поднялась на четвереньки и поползла в сторону света и голосов.
- Вы ранены?
Она догадалась, что это голос доктора Шеффилда.
- Не думаю, - выдохнула она, дрожащим и хриплым от испуга голосом.
- Нет, - добавила она, помолчав. - Просто меня как следует встряхнуло и пара царапин. Ничего не сломано.
Лодыжка, как она обнаружила позднее, когда пыталась подняться, болела неимоверно, но она могла ступать на больную ногу. Габи повезло, она лишь потянула связки, а не вывихнула или не сломала ногу.
- Вы сможете вскарабкаться наверх?
Она вспомнила о неудачных попытках остановить собственное падение.
- Попробую.
Неожиданно Габи особенно остро почувствовала чернильную темноту за своей спиной. Полоска света над головой быстро исчезала. Как только шок начал спадать, кожу стало покалывать от беспокойства, особенно в районе спины и шеи, как будто ее сверлили чьи-то невидимые глаза.
Девушка старалась не думать о змеях, пауках и скорпионах, что возможно находились в этой яме, но невольно стала прислушиваться, пытаясь уловить малейший звук, который мог принадлежать смертоносным и ползучим соседям.
Ей удалось преодолеть почти плоский край шахты, но забраться выше не получалось. При каждой попытке Габриэль соскальзывала вниз, пока ее одежда не стала такой мокрой от пота, что просто прилипла к телу.
- Не могу, - признала она, наконец. - Поверхность слишком гладкая.
-Я поищу веревку! - отозвался кто-то наверху, обращаясь скорее не к ней, а к тому, кто стоял рядом.
- Захватите пару фонарей!- повелительно прокричал Олдмэн видимо вслед удаляющемуся человеку.
- Мог бы кто-нибудь посветить мне? - позвала Габи. - Здесь очень, очень темно.
- Держитесь, доктор ЛаПлант, мы вас вытащим.
- Что вы видите?
Габи без труда вычислила голос Шейлы. Даже если бы она не узнала голос, то нетрудно и догадаться: в экспедиции только две женщины.
- Тут темно как у черта в заднице, - огрызнулась Габи.
- Постарайтесь сохранять спокойствие, - успокаивающим голосом сказал доктор Шеффилд, напоминая, что наверху ее могла слышать вся команда копателей. Ей было все равно. Обычно Габриэль следила за языком, но она росла среди грубых, закаленных улицей сирот из приюта. Словно на проходном дворе. Едва ли не каждый ребенок прошел опекунство, но дети почти всегда возвращались, как правило, более испорченными, чем прежде, чаще озлобленные и мятежные иногда молчаливые и замкнутые, а в ряде случаев щеголяя бинтами и гипсами.
Поминать черта было любимой забавой всех, вероятно, главным образом потому, что монахини-воспитательницы гневно захлебываться слюной всякий раз, как только один из воспитанников произносил его.
Пока Габи была совсем мала, то завидовала тем, кого забирали в семьи. Она росла некрасивым ребенком. Толстушка с прямыми бесцветными волосами, такими непослушными, что их невозможно было пригладить. И у нее многое вызывало аллергию, которая с возрастом прошла, но на тот момент никто не хотел с ней связываться из-за проблем со здоровьем.
Позже, когда наконец поняла, какими могут быть взрослые, радовалась что оставалась в приюте. По большей части ее не замечали, если бы только не необходимость прятаться от похотливых старичков, ищущих очередную сексуальную игрушку и от мамаш, нуждающихся в няньках и домашних рабах, или от приемных родителей которые вымещали злобу на детях, избивая их всякий раз, когда были не в настроении, пьяны или под кайфом.
И все же она не любила темные, закрытые пространства.
Поэтому и пыталась убедить себя, что именно по этой причине чувствовала покалывание во всем теле, как будто чьи-то глаза шарили по ней.
- Насколько велико помещение?
Снова доктор Шеффилд. Габи не могла определить, пытался ли он разговорами успокоить ее, или же больше его чертовски интересовало то чтоона нашла, а не опасная ситуация в которую попала.
- Ты думаешь, это склеп? - крикнула ей Шейла.
«Эта стерва заслуживает хорошего пинка под зад, как только я выберусь отсюда», - вскипела от злости Габи.
- Если вы хотите знать, то скиньте фонарь! - сердито ответила она.
- Марк и Билли отправились собрать все необходимое. Они скоро вернутся, - заверил Карл Олдмэн. - Мы вытащим вас оттуда быстрее, чем вы успеете опомниться.
Габи уселась, но не потому, что нашла утешение в заверениях Олдмэна, давали знать о себе ноющие от напряжения мышцы. Быстро смеркалось. Поначалу она не обратила на это внимания, поскольку пространство вокруг хорошо освещалось по сравнению с окружающей чернильной темнотой. Но по мере того, как света становилось все меньше и меньше, вспомнила, что перед тем как упала, солнце уже клонилось к горизонту. Наступили сумерки. Скоро в шахте станет так же темно, как и в помещении.
Полная тьма поглотила Габи раньше, чем яркое пятно света появилось над ее головой. Пятно двигалось, и девушка догадалась, что наверху устанавливают наружное освещение. Услышав скрежет, Габи обмерла. Сердце болезненно сжалось, прежде чем она поняла, что звук раздался сверху, а не из-за спины.
- Мы опускаем фонарь.
Вовремя. Могли бы предупредить загодя,не пугая до смерти! Возможно им невдомек, как страшно находиться в глубокой, темной яме?
Она напряженно прислушалась. Звук становился все ближе, и наконец, Габи почувствовала, что источник звука совсем рядом. Ее затопило чувство облегчения, когда наконец ее руки сомкнулись вокруг объекта, который, предположительно, являлся фонарем.
- Есть! - воскликнула девушка, слепо ища выключатель.
На мгновение свет ослепил ее. Зажав фонарь между бедер, поскольку боялась, что он соскользнет и разобьется, Габи старалась распутать веревку, которой он был обмотан. Наконец, развязала узел. Веревка оказалась тонкой.
- Вы собираетесь вытащить меня этим? - спросила она с сомнением:
- Подождите! И я не думаю, что веревка достаточно длинная. Я держусь за конец, - сердито добавила она, - но этого недостаточно, чтобы сделать петлю.
«К чему бы ее привязать?», - Габи прикинула, сосредоточенно оглядываясь вокруг в поисках что-нибудь подходящего, чтобы закрепить конец веревки. Ничего не пришло в голову, и у нее противно засосало в желудке.
Вытащив фонарь из-под бедра, Габи приподнялась и повернулась, чтобы обследовать темную дыру за спиной. Свет от фонаря был совсем слабый, и его едва хватало на маленький кружок около пяти-шести футов. Все, что она смогла увидеть, - узор на полу и это навело на мысль что пол выложен плиткой.
- По-моему эта подойдет, - крикнул Марк, и одновременно что-то ударилось о стенку шахты над ее головой.
Отбросив мрачные мысли, Габи посмотрела вверх, увидев скользящую, словно змея, веревку. Отклонившись в сторону, она поймала конец.
- Можете обвязать ее вокруг талии?
Габи дернула за веревку.
- Спустите еще немного.
В ответ тишина.
- А больше нет, - наконец ответил Марк.
- Черт, это хреново, - пробормотала Габи.
- Что вы сказали?
- Ничего! - отозвалась она громче. - Веревка достаточно длинная, чтобы я могла держаться. Вы сможете вытащить меня?
Не успела она добавить, что перехватится покрепче, как кто-то на другой стороне выдернул веревку у нее из рук, и ладони опалило пламенем.
- Нет еще, черт побери! Я была не готова!
Она услышала удар и сделала вывод, что этот кто-то приземлился на задницу. Веревка появилась опять.
- На этот раз скажите «готова», когда будете готовы, - крикнул Марк сердито.
Габи поборола истерическое желание захихикать.
- Дайте мне минуту, - ответила она несколько смягчаясь. - Я должна поставить фонарь где-нибудь внизу.
Спешно покинув шахту, она поставила фонарь сбоку... на всякий случай. Если не выберется наверх, то, по крайней мере, не приземлится на проклятый фонарь по пути вниз. Не глядя вокруг, потому как действительно не хотела видеть, что окружало ее, Габи поползла вверх по шахте, нащупывая веревку. Пальцы натолкнулись на нее, с трудом дотянувшись, она остановилась и перехватилась дальше. Стараясь изо всех сил, кряхтя от напряжения, снова продвинулась вперед, стремясь подтянуться настолько, чтобы обернуть веревку вокруг руки и ухватиться повыше.
- Думаю, что хорошо закрепилась, - наконец выпалила она, добавив, - тяните медленно.
Изогнувшись, девушка попыталась упереться в стенки шахты спиной с одной стороны и ногами с другой. Шахта оказалась довольно широкой, так что хорошо упереться не удалось.
Глухо стеная от усилий, стараясь не обращать внимания на жжение в ладонях и боль от растяжения в плечевых и локтевых суставах, Габи дюйм за дюймом ползла наверх. Ей удалось подняться достаточно высоко, чтобы увидеть квадрат над головой, когда веревка резко ослабла. В то же мгновение она утратила шаткое равновесие. Пронзительно взвизгнув, Габи полетела в шахту и приземлилась животом на каменные плитки внизу.
- С вами все в порядке? - завопил кто-то.
Она не узнала голос, наверное, один из студентов.
- Нет, я не в порядке, - пробормотала она под нос. Охая, она поднялась на четвереньки и подползла к отверстию.
- Я не пострадала. Что случилось?
- Веревка оборвалась. Должно быть сгнила.
- Так достаньте еще одну, - отрезала она.
В ответ опять тишина. Она слышала, как наверху что-то приглушенно обсуждают, но не могла разобрать, о чем говорят. Потом кто-то, «Марк», - подумала она, пробормотал достаточно громко, чтобы она могла слышать:
- А другой нет. Я думаю, местные забрали оставшиеся веревки.
От страха и гнева у Габи скрутило живот. Никому, кроме нее, не приходило в голову, что индейцы соглашались работать за гроши только потому, что не отказывали себе в удовольствии прибирать к рукам все, что приглянулось. Не было ничего необычного в том, что отойдя от съестного, вернувшись обнаружить, что еда таинственно исчезла.
Порвавшаяся веревка, наверное, сгнила, как и все остальное в этих проклятых джунглях, из-за жары и влажности.
Что, черт возьми, ей теперь делать?
- Доктор ЛаПлант?
- Что? - угрюмо отозвалась она.
- Я боюсь, нам придется дождаться рассвета, чтобы попытаться еще раз. Как считаете, вы будете в порядке?
«Если ли у меня гребаный выбор?» - подумала Габриэль немного истерически. Ей хотелось кричать и проклинать их за все прегрешения, что могла припомнить. Это бы помогло эмоционально, но вряд ли изменило бы ситуацию.
- Есть другой вариант? - зло спросила она.
- Боюсь, что нет.
- Тогда полагаю, придется здесь остаться, не так ли?
- Почему бы вам не взять фонарь и не осмотреться вокруг, - предложил доктор Олдмэн любезно. - Вы почувствуете себя более комфортно, если убедитесь, что вам не о чем беспокоиться. Мы вернемся через несколько минут и сбросим кое-какие вещи, чтобы вам было как можно удобнее.
«Лестница», - подумала Габи единственный предмет, который сделать бы ее существование более удобным. Но она понимала, что даже если поставить лестницы одну на одну, ничего не получится. Они прямые. Шахта изогнутая.
Наверху не стали дожидаться ответа. Она услышала шарканье ног, и затихающие звуки голосов перед тем как осталась одна. Девушка сникла, пытаясь противостоять желанию заплакать как ребенок, оставленный в темноте. Подавив бесполезный порыв, Габриэль соскользнула вниз и взяла фонарь.
Подняв его повыше, она присмотрелась, но не увидела ничего, кроме темноты за пределами света. Сдаваясь, опустила фонарь и осветила пол. Не обнаружив разбегающихся во все стороны насекомых, успокоилась и осторожно двинулась вперед по каменному полу, проверяя носком ботинка каждые два квадратных фута поверхности, прежде чем стать на нее. Казалось сомнительным, что внутри храма окажется другая ловушка, но Габи не хотела рисковать. Она находилась глубоко под землей, но все еще ощущала ветерок, проникающий сквозь шахту и разгоняющий затхлый, спертый воздух бесчисленные века запертый внутри храма. Жалкое подобие света проникающее сквозь шахту, едва ли сравнимое с тусклым свечением звезд, все же было лучше, чем ничего... лучше, чем свалиться в еще одну дыру и переломать себе все кости.
Остановившись в третий раз и подняв фонарь, Габи осмотревшись, и замерла в благоговении. В радиусе кольца света девушка увидела неясные очертания красочного замысловатого рисунка из мозаики. Направив на него луч и забыв о возможных ловушках под ногами, Габриэль шагнула ближе.
Вся стена была покрыта маленькими разноцветными камешками. Едва она приблизилась, общая картина восприятия поблекла из-за потери ракурса, но на данный момент Габи гораздо больше заинтересовалась изучением камней. Подойдя к стене она, подняв руку, исследовала поверхность ладонями и подушечками пальцев и обнаружила, что камни одинаковой, геометрически правильной формы и так искусно обработаны, словно вырезаны на станке или отлиты в формах как мозаика. Поверхность отшлифована как стекло. «Они не могут быть керамическими», - решила она. Цвет слишком яркий. Любая технология, до которой люди могли додуматься, чтобы окрасить плитки, пусть даже обжиг, не выдержала бы испытание временем. Скорее всего, камни натурального цвета и что самое удивительное, идеально обточены в виде аккуратных, почти симметричных квадратов с гладкой поверхностью.
Что бы там ни было, но мастерство в изготовлении плитки, казалось невероятным культурным достижением для того времени. Спустя некоторое время Габриэль медленно стала отступать назад, до тех пор, пока картинка не приняла конкретные очертания. Она смогла разглядеть, что рисунок из мозаики похож на тот, что она обнаружила ранее на фризе. Образ за образом, выхваченные светом, вдоль стены тянулись изображения нагих пар, сплетенных в различных сексуальных позициях. Однако фигурки не были похожи на пиктограммы. Форма камней не позволяла изобразить тела более естественно, округлыми, но фигурки не выглядели примитивными, угловатыми, квадратными или непропорциональными.
Некоторые позы казались дико невероятными, но в любом случае картина была наполнена решительным порывом донести характер происходящего действа, а не просто попыткой передать общую идею.
Наконец Габриэль добралась до угла. Нахмурившись, она пыталась вспомнить, сколько шагов прошла, но обнаружила, что была слишком захвачена осмотром, чтобы отвлекаться на подсчеты. Ее шаг, от пятки до большого пальца, приблизительно равен одному ярду, «пожалуй, скорее двум футам», - засомневалась она. И решила считать по два. Габи отсчитала десять шагов, когда внезапно приблизилась к темной нише.
Однако не это заставило ее остановиться.
Вид фигуры сидящей на большом каменном троне послал болезненный кинжальный удар в грудь девушки, словно она обнаружила, что в комнате вместе с ней находится живое существо.
Заставившая сердце Габи затрепетать, высеченная из какого-то темного камня, довольно точно соответствующего цвету смуглой кожи, статуя сидящего человека высилась, казалось на все десяти футов. Однако ничего кроме мускулистых ног и впечатляющей эрекции поднимающейся из паха, она не смогла рассмотреть. Верхняя часть фигуры терялась в темноте.
Огромный возбужденный фаллос являлся очевидной разгадкой на вопрос о ее местонахождении, даже если не брать во внимание изображения на фресках.
Она попала в храм какого-то древнего бога плодородия.
Шум за спиной отвлек ее внимание от колоссального члена.
Мгновенно повернувшись, она всмотрелась в темноту. Что-то стукнуло о каменный пол.