— Как говорится, одно крыло там, другое здесь, — ухмыльнулся брат Грыз.
После отлета воздушных, грейфы еще немного посудачили о крылатых, но к общему мнению так не пришли. Хорошо, что хоть к девушке не приставали с расспросами, деликатно обходя тему непонятного для них обручения против воли невесты.
А Ксения пыталась разобраться в своих чувствах. Глупое сердце непонятно отчего вдруг заныло в тревоге за летунов. Как они там, ночью, одни, против ледяного дракона. Ведь это из-за ее побега, лорд был вынужден добывать брачную серьгу брата Жура. И вся злость куда-то испарилась, уступая чувству вины.
— Что запечалилась, девочка, — подсела к ней грейфа, чье морщинистое лицо и мудрые глаза, говорили о прожитых годах, — дай-ка я тебе лучше погадаю, судьбу твою узнаю. Глядишь, и сердце твое поуспокоится. Поверь, старой Виже, — и она тепло улыбнулась девушке, отчего ее блеклые от старости глаза, засияли золотистыми смешинками.
Ксения с любопытством смотрела на сестру Вижу, которая выкладывала перед ней по кругу ледяные фигурки, вырезанные с поразительным мастерством. Кого здесь только не было. Вот эта, высокая женская фигура с короной на голове напомнила ей Снежную королеву, а это — был явно король, рядом с ним стоял дракон, потом шло непонятное колесо или это было солнце, Ксения так и не поняла. Еще в круге стояли: ледяной волк, какой-то цветок, спиральная раковина, монета, птица с распахнутыми крыльями, фигуры мужские, женские и даже детские. Некоторые были совсем прозрачные, другие красовались красочной раскраской. От фигуры, закутанной в черной покрывало, у Ксении даже мурашки по коже пробежали.
В центр Вира бросила прозрачный ледяной кубик. Потом, наклонившись, ловко схватила Ксению за руку и не успела та даже глазом моргнуть, как капелька ее крови заалела на верхней грани кубика. Девушка затаила дыхание в ожидании чуда. И оно не заставило себя долго ждать. Капелька начала просачиваться внутрь кубика и вскоре заклубилась внутри него красным туманом, окрашивая все грани алым цветом. Как ожившая игрушка, он начал медленно вращаться вокруг своей оси, потом покатился по кругу, замирая на доли секунды возле той или иной фигуры. Иногда эти остановки сопровождались яркими вспышками, после которых цвет кубика становился все бледнее и бледнее. И вот уже абсолютно прозрачный ледяной куб замирает в центре.
По мере его движения Вижа хмурилась все сильнее. А бусинки, которыми были украшены пряди ее светло-коричневых волос, постукивали друг о друга в такт покачиваний ее головы. Сердце Ксении сжалось от непонятной тревоги.
— Как странно, — после продолжительного молчания произнесла грейфа, — я совсем не вижу твоей судьбы. Как будто ты чужая здесь.
— Все, вот вас и раскрыли, господин разведчик, — внутри у Ксении все заледенело от ужаса.
— Тебя не вижу, — продолжала разглядывать фигуры прорицательница, — но вот про твои отражения на других, рассказать смогу. Понимаю, что это мало, но таково видно желание Тсар. Два сердца жаждут быть с тобой, одно — лед, второе пламя. Пламя — двулико, лед — расчетлив.
— Нда, не везет мне в любви, — усмехнулась про себя Ксения, — это из той оперы, когда вроде мужики вокруг красивые, да только зубастые слишком, так и норовят отобедать бедною мной.
— И тот и другой принесут тебе много бед, — виновато покосилась на нее Вижа, — в пламени ты сгоришь, а во льду замерзнешь.
— Чудненько, — развеселилась вдруг девушка, — направо пойдешь, погибель найдешь, налево — коня потеряешь. Будем идти прямо, и искать третьего, нормального. Да, только, кто же меня отпустит, — с тоской вздохнула она про себя.
— Многих ты встретишь на своем пути, и многие захотят заставить тебя испить именно из их чаши судьбы.
— И даже известно почему — мрачно подумала Ксения.
— Путь твой извилист и опасен будет, но тот, кого ты выберешь, в награду тебе два сердца подарит, да и перевал тебе откроет не простой, высокий, до самого неба.
— Это как? — удивилась девушка
— Не ведаю, — грустно улыбнулась ей Вижа, — мне ведь не твой путь показали, так, лишь верхушки перевалов отметили.
Уставшая девушка с благодарностью закуталась в предложенную ей мягкую шкуру и задремала, привалившись к теплому боку брата Грыза. Разбудили ее самым бесцеремонным образом, просто подняв и поставив на ноги. Ксения так и стояла, покачиваясь, с закрытыми глазами. Ей было холодно со сна, она зябко ежилась под шкурой и мечтала о теплой постели, ругая себя за свой же идиотизм, из-за которого вынуждена была провести практически бессонную ночь на камнях
Наконец, ее любопытство пересилило сонный организм, и она смогла разлепить заспанные глаза. Девушка вздохнула с облегчением. Перед ней стояли, окруженные радостными грейфами, воздушные. Да, уж, вид у них сейчас был далек от обычной элегантности. Взъерошенные волосы, чумазые от копоти лица. «Жарили они, что ли, этого дракона» — сонно удивилась Ксения. Одежда была вся в мелких прорехах, как будто ее обладатели побывали под обстрелом ледяной шрапнели. Зато лица светились самодовольством. От адресованной ей, многообещающей ухмылки Стерлеха, Ксению всю передернуло, и ее воображение быстренько нарисовало живописные образы наказаний, возможно уже приготовленных для беглянки. Ей стало плохо. Ноги подкосились, и Ксения уселась обратно на свое место у костра.
Через несколько минут, сон снова попытался завоевать измученную страхами девушку, и Ксения отдалась ему, без боя. Спать сидя было жутко неудобно, и в какой-то момент она начала заваливаться на бок. Но ей не дали упасть, и Ксения благодарно улыбнулась трогательной заботе брата Грыза, обнявшего сонную девушку. Ксения удобно устроилась в его объятиях и провалилась в сон.
Окончательно проснулась она от громких воплей грейфов и звуков музыки. На площадке перед костром двигались двое. Как же отличался этот танец от предыдущего. Брат Жур и сестра Прыга явно уже давно испытывали друг к другу глубокие чувства, которые ни для кого не были секретом. И теперь они старались лишь доставить удовольствие зрителям. Неторопливые движения, сменялись порывистыми бросками Жура к Прыге, которая смеясь, легко уворачивалась от его рук. Жур, изображая ярость к непокорной избраннице, притворно рычал, пригибаясь как дикий зверь, бросался в атаку. Прыга взвизгивала, высоко задирала ноги и спасалась бегством, причитая на ходу о буйном помешательстве, настигшем Жура. Но на ее лице при этом блуждала довольная улыбка. Зрители в нетерпении подбадривали танцоров и наконец, Жур в прыжке сбил свою партнершу по танцу с ног, прижал ее к каменному полу и победно вытянул руку вверх. В его пальцах маленьким солнышком блеснуло в лучах восходящего солнца золотое колечко.
Все бросились поздравлять новую пару. Ксения сидела, нежась в теплом кольце обнимавших ее рук, и на душе было спокойно и радостно при виде светящихся от счастья брата Жура и сестры Прыги. Очередным поздравляющим оказался брат Грыз, и Ксения с блаженной улыбкой наблюдала, как он обнимает, по очереди, жениха и невесту. Но тут, страшное подозрение вдруг подкралось к ней. Брат Грыз не может быть там, потому что он здесь. И кто тогда обнимает ее здесь, если он все-таки там?
Ксения резко подпрыгнула и повернувшись, встретилась взглядом с очень внимательными, чуть ехидно улыбающимися голубыми глазами. Ее словно окатила огненная волна, рассыпавшаяся мурашками по спине. Она опять проваливалась в голубой омут и не могла найти в себе сил сопротивляться. Лорд наклонился, и легкий поцелуй оставил на ее губах привкус дыма и пепла. «Нет, точно, они дракона либо сжечь пытались, либо расплавить» — мелькнувшая мысль, отрезвила девушку, и она попыталась отстраниться. Объятия тут же разжались, и Стерлех галантно помог ей встать, ненавязчиво подтолкнув к счастливой паре.
Ночь уже близилась к завершению и утро, вступая в свои законные права, выпускало солнечные лучи на свободу.
Брат Жур крепко обнял ее, проигнорировав недовольное рычание воздушного.
— Береги себя, девочка, — шепнул он ей, — бойся не льда снаружи, а льда внутри.
— И этот туда же, — недовольно поморщилась про себя девушка, — да, я — глупая. Намеков не понимаю. Лед и пламя… угу, замерзнуть или сгореть — веселенькая перспективка.
Сестра Прыга просто светилась от счастья. И Ксения, чтобы не выдать своей зависти к чужому счастью, уткнулась ей в грудь, терпеливо снося крепкие объятия. Она пролепетала поздравления и скомкала пожелания.
Грейфа внезапно отстранилась и, порывшись в своих вещах, застенчиво протянула Ксении плюшевый мешочек.
— Вот, племянник после бури разоренное гнездо нашел. Этот, единственный, кто выжил.
Мешок оказался удивительно теплым и Ксения, крепко прижав его к груди одной рукой, второй приоткрыла горловину. Там, свернувшись круглым комочком, спал котенок, если так можно назвать существо с длинными оттопыренными ушами, края которых были покрыты кисточками, образующими сплошную бахрому. Длинноватый нос пересекали две черные полосы. Короткий, но густой мех был белого цвета с яркими черными полосками вдоль спины. Котенок почувствовал чужой взгляд и приоткрыл глаза. Они оказались пронзительно голубыми. «Везет мне на этот цвет», — подумала девушка, разглядывая свой подарок.
Гневный возглас мага, раздавшийся у нее над плечом, заставил Ксению подпрыгнуть. Оказалось, что тот уже успел сунуть свой любопытный нос в ее мешок
— О чем вы думали, подарить ей снежного льярра — это же безумие. Он же опасен, — кипятился Леондрий.
Котенок, словно поняв, что речь идет о нем, высунул голову из мешка и, оперев передние лапки с немаленькими коготками о грудь девушки, лизнул ее в щеку. Ксения вздрогнула от неожиданности. Язык малыша не был шершавым, он скорее обжигал своим жаром.
— Да не опасен он, — отмахнулась Прыга, — вон девочку уже своей хозяйкой признал. Вреда он ей не принесет, а вот защитником от всяких, — и она выразительно посмотрела на двух воздушных, — будет хорошим.
— Надо будет придумать тебе имя, — улыбнулась Ксения.
Потом было теплое прощание с грейфами и обещание прилететь еще в гости. И навернувшиеся опять на глаза слезы от ласковых слов брата Грыза.
Они вылетели на рассвете. Черные тени в панике уползали под камни, прячась там до наступления ночи. Белые верхушки гор, словно огромные леденцы, были раскрашены всевозможными оттенками розового восхода. Свежий, чуть морозный с утра воздух гор пьянил, а прижатый к груди льярр уютно согревал своим теплом.
Ксения отвергла, предложенную помощь и упорно пыталась лететь сама. Правда ее эскорту пришлось плестись сзади, так как траектория полета девушки не поддавалась никаким вычислениям. Вот так, резко шарахаясь то влево, то вправо, ей все же удавалось набрать высоту. Последние сто метров, Ксения пролетела на чистом упрямстве. Кота от нее отобрали, но взять себя на руки, лорду она не позволила и сейчас дышала как загнанная ворона, взбалтывая тяжелый воздух обессиленными крыльями. Спину ломило немилосердно. Рухнув, в изнеможении на палубу, Ксения уже не нашла в себе сил подняться. Ее перенесли в каюту, и она в блаженстве вытянулась на кровати. Последнее, что она слышала уже сквозь сон, было непонятное шипение, сменившиеся басовитым пыхтением, и к ней под руку пробрался комочек меха. «Прямо как ежик», — улыбнулась девушка сквозь сон.
Глава 11
Нам отводится ровно столько, сколько мы сможем выдержать
Принц стоял на палубе, устало облокотившись о поручень. Рядом с ним маг задумчиво щурил глаза на поднимающийся над облаками солнечный шар.
— Ты веришь в то, что она — сергла? — нарушил тишину Элисдэйр.
— Нет, — устало зевнул, Леондрий, — ты ее манеры видел? Ищите себе другую невесту, — тоненьким голосом спародировал он Ксению, — а глаза? Как у кошки, зеленые. Спорим, они у нее в темноте светятся?
— В темноте не светятся, — покачал головой принц, — а вот когда начинает злиться, тогда — да.
— Ты сам хоть раз сергл видел, — тихо спросил маг
— Откуда, — так же шепотом отозвался принц, — сам знаешь, нашему дому они ни к чему.
— Жуткое зрелище, — лицо Лео заледенело от неприятных воспоминаний, — их матерей сразу же после родов отправляют вниз, на землю. Самих воспитывают в клане на правах рабов. Они — слабость клана, его горе и стыд. Их никуда не выпускают. Даже слово без разрешения сказать не дают, а их жизнь имеет цену только после удачно проведенного обряда. Теперь ты понимаешь, что Ксения может быть кем угодно, но только не серглой.
— Ты можешь снять привязку клана Селены с ее браслета?
— Даже пробовать не буду, — отмахнулся Леондрий, — Креостарх постарался на славу и для своей воспитанницы раздобыл неплохую вещицу. И если я что-то понимаю в клановых браслетах, то этот — явно со времен Единого клана. А тогда простых вещей не делали. Тхер знает, что там намешано. Начну ломать защиту, а он убьет носителя. Сам слышал о таких случаях. Лучше не рисковать. Ночью уже будем в Крейсторазе. Креостарх наверняка нас там уже будет поджидать.
— Не все так просто, — принц в задумчивости потер подбородок, с раздражением взглянув на оставшийся на руке черный след от копоти. Неплохо они ночью погуляли. Сначала долго выманивали дракона из пещеры. Лео пришлось создавать полноценную иллюзию самки дракона, и только после ее отвратительных призывных воплей, эта ленивая ящерица соизволила выползти из своей норы. Вдвоем, при помощи огненных шаров, они едва смогли отогнать его от пещеры, так как иллюзия Лео оказалась недолговечной, и растаяла в воздухе перед самым носом опешившего от такого обмана дракона. Оставив мага воевать с разъяренным наглым вторжением на его территорию ледяным, он сам полез в пещеру в поисках брачной серьги этого недоумка сказочника. До сих пор злость распирает, что его провели, как мальчишку. Да к тому же, еще и дракон оказался жутким засранцем. Если бы не поисковое заклинание, век бы ему в огромной куче собранного за долгие годы всевозможного ценного, и не очень, хлама, эту серьгу не найти. Принц улыбнулся. Зато потом, пару часов, которые он провел, держа в своих объятиях Ксению, искупили все неудобства.
— Креостарх опытный игрок и ничего не делает просто так. Если ему зачем-то нужно было выдать Ксению за серглу и признать ее своей воспитанницей, то просто так он ее не отдаст, — принц тяжело вздохнул, — значит, нам нужно попытаться его опередить, пока он не предъявил Решуа на нее права.
Глаза Лео округлились от изумления: «Ты, правда, хочешь признать ее своей Эллианой, без одобрения семьи?»
— Нет, не Эллианой, — принц упрямо сжал губы, — младшей Астианой Императорского дома.
— Но почему? — потрясенно спросил друг, — мы ведь даже не уверены, что она не сергла.
— Такова воля Хранителя, — горько усмехнулся Элисдэйр, — хотя я вынужден признать, что в последнее время моя жизнь стала гораздо насыщенней и интересней. И женитьба на Ксении не кажется мне такой уж безумной идеей.
Девушка проснулась, когда солнце уже начало клониться к закату. Устроившись на своем любимом месте на палубе, она провожала этот день, задумчиво глядя в нежно-розовое небо. Уютно пыхтел, устроившись на коленях котенок. Никто ее не тревожил, и она была рада, провести этот вечер в спокойствии и одиночестве.
Раздавшиеся за спиной шаги, не внесли изменений в ее план. Ксения, все еще надеялась, что видя ее гордо выпрямленною спину и не услышав ответ на пожелание доброго вечера, гости поймут, что они не желанны и оставят ее в покое. Но гости оказались на редкость непонятливы и за ее спиной развили активную деятельность по подготовке к ужину.
Проглотив слюну, Ксения попыталась выкинуть из головы все вредные мысли о еде и сосредоточиться на окружающем ее небесном великолепии, но сладковато-горький запах так полюбившихся ей местных орешков, навязчиво щекотал ноздри, проникая вглубь и ослабляя решимость девушки продолжать голодовку. Это просто свинство со стороны лорда, снова воспользоваться ее слабостью. И, наплевать, что она ела последний раз вчера вечером. Ей хватит гордости устоять против этого наглеца.