Ромка метался по кухне, как на быстрой перемотке – надо было успеть ускользнуть до Вовкиного подъёма, но при этом накормить парня завтраком. Он пожарил в масле белый хлеб, нарезал сыр и на всякий случай сварил яйцо. Вскипятил чайник, расставил на столе посуду и приборы. Вытащил из шкафа в гостиной джинсы со свитером, запрыгнул в тёплые дутики и пуховик и, нахлобучив капюшон, заглянул в спальню.
- Вова! Вставай, опоздаешь!
Убедившись, что парень зашевелился под одеялом, он рванул из квартиры. Соседский пятнистый дог оглядел Ромчика в лифте с удивлением, и пса можно было понять: бежать из собственной квартиры в промозглое тёмное утро, когда в доме есть унитаз – ну не дурак?..
В феврале, рано по утрам, Даня был плохим лучшим другом. Он страдальчески вздыхал, поджимал губы и ёжился, показывая, как ему было тепло и хорошо, а теперь плохо и холодно.
- Ой, не ной! У меня вон, после вчерашней ёбли-мортале с Вовкой, вообще всё отваливается… - закинул удочку провокатор, направляясь на кухню.
Даник толкнул его в спину и выкрикнул, залетая в ванну:
- Ставь чайник! Я хочу знать всё!
***
- … и теперь, судя по всему, я буду жить у тебя… - финишировал Ромчик и отхлебнул чаю.
Друг зачаровано смотрел на вещавшего, уложившись щеками на сложенные галочкой ладони. В глазах сияла вера в чудо, губы растягивались в счастливой улыбке.
- Я знал! – вскрикнул он победно. – Я знал, что этим закончится!
- Да ты меня со всеми подряд женишь! Раз в жизни и палка стреляет.
- Нет, нет! – Даник в запале цапнул третью подряд конфету с пророческим названием «Коровка». – Я видел, как вы друг на друга смотрели, Ромэо.
- А как на него не смотреть? - растравливал себе душу Ромчик. – Да только что толку?
- Так, а что там у него с родителями?
Роман закатил глаза.
- Оказалось, банальные "Отцы и дети". Папахен требует, чтобы тот переводился в какой-то системный ВУЗ и шагал дальше по родительской линии "вежливых людей". Пригрозил финансовыми санкциями. Да что, ты ни разу в жизни из дома не уходил? Потом и не вспомнишь, из-за чего...
Даня закивал, а Ромчик сложил голову на скрещенные на столе руки и тяжко вздохнул. Друг достал из холодильника какого-то лёгкого пижонского пива, разлил в два высоких бокала и, слово за слово, завязал темпераментную перепалку с оживающим жалобщиком. Они жестикулировали как итальянцы, восклицая и бросая друг в друга убеждённо-полыхающие взгляды, не забывая чокаться между выпадами. На очередной импотентский аргумент "а что толку?" Даник возмущённо шлёпнул ладонью по колену.
- А какой такой «толк» ты ищешь, Ром? Парень великолепен как грёбанный Биг Бен, сам пришёл в твой дом, в постель к тебе лёг тоже сам. Я надеюсь... Ты же его ничем не поил?..
- Даниил!
- Просто уточняю! Ну, тогда я не понимаю, чего ты выискиваешь, на что бы пожаловаться.
- Я выискиваю?! Да я просто мыслю рационально! Сам подумай, чем это может закончиться?
- А-а, серьёзно? Мы сейчас будем с тобой заниматься гаданием, чем что может закончиться? Так я тебе сразу скажу: угадаем мы в одном случае из десяти. И то – наполовину. Ты готов опираться на такие «прогнозы» при принятии решений?
- Отлично! Ну давай вообще не включать мозги и жить одним днём! Это же обычно так шикарно работает!
- Есть большая разница, Рома, между разумным анализом и потаканием своим фобиям! Парень не дал тебе ни одного повода себя опасаться. Но все его плюсы ты уже перевернул в потенциальные угрозы для себя лично! Его молодость, красота, неопытность – с каких это пор такие вещи стали залогом несчастных отношений? То есть, когда он станет старым облезлым пидором, его душевные качества резко возрастут, и только тогда он подойдёт тебе для партнёрства?..
- Ты всё переворачиваешь! Даже если он останется у меня после вчерашнего и не возненавидит за то, что ввёл его в базовую содомию, где гарантия, что он не бросит меня через пару недель?
- Так. Ты весеннюю куртку купил?
- Что? Да…
- А где гарантия, что ты доживёшь до весны?
- А-а, я понял, это аллегория…
- Аналогия, умник. Может, ты вообще через неделю решишь умотать в Сибирь, причинять добро жёлтополосатым тиграм? Ты можешь - нет, не можешь... Ты БУДЕШЬ меняться каждый день, Роман Белочкин. Твои мысли, твои интересы, шаг за шагом, по чуть-чуть, но неумолимо будут меняться. Возможно, через полгода ты выберешь другого партнёра, а может – вы будете до последнего вздоха гонять с Вовкой по парку на стариковских ходунках. Ты не знаешь! Вот в чём фишка, друг – ты не знаешь… Так что, стремись к тому, что тебе нравится, и не давай страхам и неврозам управлять своей жизнью.
- Ну ты загнул!
- Сам взволнован, слушай. Мне в политику надо идти!
- Да ну тебя. Популист ты, Данька. А чего ты тогда требуешь от своей сестры, чтобы она бросила своего хахаля?
- Так он относится к ней, как мудак. Не в будущем, а сейчас! У вас с ней ситуации прямо противоположенные: она любит его за то, что, как ей кажется, он сделает в будущем, и игнорирует текущее. А ты пропускаешь мимо сознания хорошее к себе отношение и реагируешь на его какие-то тобой же придуманные потенциальные косяки! Чуешь разницу?
Ромчик поставил пустой бокал на стол и интеллигентно рыгнул в ладошку. Вот! Вот, та самая важная мысль, которая всё расставляла на свои места. Вот он чистый рационализм, ясность ума: оценивать только то, что есть, а не то, что может быть. Ровно как и не держаться за дурного и равнодушного человека в ожидании его преображений.
- Даня. Ты - мой самый лучший друг.
- Ты вечно, как нажрёшься, это говоришь. Я доем последнюю конфетку?..
***
Эдик стоял на площадке, почему-то прижав ухо к Роминой входной двери в квартиру. Увидев хозяина, поспешно выпрямился и, поправив очки на тонкой переносице, откашлялся.
- Добрый вечер, Роман.
…Трепетный и застенчивый Белочкин никогда и не мечтал, что за его жопу и сердце будут сражаться два шикарных мужика. Ну, хорошо, хорошо: один - ништяк себе, а второй – так себе. Когда Вовка повёл возмущённого Эдика к двери под волосатые ручки, Ромчик чуть было не рванул искать лимон, чтобы избавиться от блаженной улыбки на счастливых щах. А начиналось всё грустнее некуда…
Рома без особого желания пригласил Эдика войти, понимая, что расстаться надо по-человечески - всё-таки, встречались почти три года. Тот строил из себя изнасилованного Папу Римского, язвил, качая головой, демонстрируя своё тотальное разочарование любовником. В обвинительных речах по поводу Роминых «надуманности претензий» почему-то употреблял местоимение «вы».
- Я вообще не понимаю, чего вам ещё надо? И так живёте – не тужите. Я что плохо с вами обращаюсь? Разве…
- К кому ты обращаешься? Кто это «мы»?
Возможно, Эдик бы рассказал поподробнее про «нас», но в дверях загремел ключ. Вовка ввалился в дом, припорошенный снегом, румяный, улыбающийся. Возрадовавшийся Ромчик не мог наглядеться, надышаться своим кареглазым солнышком, смущённо отряхивая снег с куртки, тихо журил за руки без перчаток. Ему в ответ интимно шептали, что не холодно совсем, что соскучился и удрал с информатики, и Ромка чуть не скулил от разрывающего его счастья, позабыв про Эдика на кухне…
- Ах, во-от оно что, - раздался мерзкий голосишко, и Вовка напрягся словно доберман, вглядываясь в чужака на своей территории.
Не носить Белочкину голубой каски, в миротворцы его не возьмут. Он было кинулся объяснять сразу обоим друг про друга, но его быстро задвинули в комнату и спокойно кивнули Эдику на выход, проговорив, не повышая голоса:
- Не приходи больше.
Ромка прикрыл рот ладонью, ошарашенно мотая головой: Вовка был как всегда прямолинеен и без лишних политесов требовал то, что считал нужным. Варвар! Дай бог здоровья и долгих лет жизни его родителям! Эдик сдвинул брови, надул щёки и в своих круглых очках стал похож на Энгри Бёрдс.
- С какой это стати? Вообще-то, я – его…
- Парень, да. Я узнал по голосу. Но больше вы с ним не вместе. Ничего личного, но тебе придётся уйти.
Ромчик съехал спиной по стене и, усевшись на пол, уткнулся в ладони лицом. Его нервная система на такие перепады была не рассчитана. Страх, восторг, азарт, стыд – от эмоций искрило в глазах.
- Роман?!.
Вот зануда этот Эдик! Ну что – Роман? Что не понятного-то?..
- Не лезь к нему с разговорами. Я всё тебе сказал. Прощай, - судя по шуршанию одежды, Вовка приблизился к Эдику и потянул за руку к двери.
Его спокойная уверенность и вальяжность действовали сильнее угроз. Эдик пыхтел, но послушно оделся и даже удержался от язвительных плевков в адрес мистических «нас».
Рома сидел на полу в тёмной комнате, рядом с косяком. Свет из коридора выхватывал узор на покрывале, на душе было спокойно и тихо. Вовка прошёл в комнату и сел рядом. Сейчас был тот самый берег, на котором договариваются перед посадкой в лодку.
- Ну что за самоуправство? – беззлобно спросил Ромчик, нащупывая ладонь своего рыцаря.
- У планеты может быть только один спутник, - неожиданно облажался по астрономии студент.
- Чего это один-то? – тут же завспоминал школьную программу зануда-отличник. - Вообще-то, есть планеты с несколькими…
- В нашей галактике - никаких лунных гаремов, - категорично изрёк Вовка. – Нехер тут всяким... излучать свои гомо-лучи.
- Гамма-лучи, Вовка! – заржал Ромчик, смело пересаживаясь на колени неучу и обнимая за шею сильно-сильно.
- Ром, а ты знаешь, что в детстве я считал тебя Королевичем Елисеем?
Тот подвис, вспоминая круглолицего блондина из советского мультика.
- Э-э…
- Ты мне казался таким прекрасным и нежным. Я часто играл, представляя, как спасаю тебя от Кощея Бессмертного. Ты разве не помнишь, как я тебя донимал? Когда вы с Колькой ходили в поход, я даже собирался с вами, чтобы жить с тобой в одной палатке и защищать от волков.
Вовка прижимал к себе "королевича" как добытую в бою награду, излучая восторг от обладания желанным трофеем. А тот держался из последних сил, чтобы не разрыдаться и не рассопливиться на глазах у своего прекрасного волкодава.
- Плов будешь? – шмыгнул он носом и не двинулся с места.
В конце концов, куда ему спешить? Ведь спутник никогда не сходит с орбиты своей планеты.